Перев. с немец. [А. Петрова]. - В кн.: Учитель, или Всеобщая система воспитания, ч. I, М., 1789, с. 58-62.
Обидагъ, сынъ Абенсины, отставши поутру отъ своего каравана, шелъ по лугаммъ Индостанскимъ. Ободренъ и укрѣпленъ покоемъ, оживленъ надеждою, желан³емъ воспаляемъ, шелъ онъ скоро по долинамъ, смотря на холмы, постепенно предъ нимъ возвышающ³еся. Утреннее пѣн³е райскихъ тицъ увеселяло слухъ его; послѣднее вѣян³е утихающаго вѣтра его прохлаждало, и онъ чувствовалъ себя окропленна росою съ ароматныхъ лѣсовъ. Онъ смотрѣлъ на высящ³йся дубъ, сего монарха горъ; наслаждался пр³ятнымъ запахомъ ф³ялки, старшей дочери весны; всѣ чувства его были услаждены, и всѣ заботы удалены отъ его сердца. Такъ шелъ онъ, пока солнце взошло на югъ и увеличиваю³щйся жаръ началъ истощать его силы. Тогда началъ онъ осматриваться, чтобъ найти удобнѣйш³й путь. Онъ увидѣлъ въ правой сторонѣ лѣсъ, который казалось призывалъ его колеблющеюся своею тѣн³ю; вошелъ въ сей лѣсъ, и толико плѣненъ былъ прохладност³ю его и зеленью, что не могъ уже лишиться сего удовольств³я. Однако не забылъ онъ, куда ему итти надлежало, и нашедши тропинку между цвѣтами, которая по-видимому вела туда же, куда и большая дорога вела, радовался, что нашелъ способъ соединить удовольств³е съ трудомъ, и что могъ получить награду за трудъ свой, не претерпѣвъ тягостей онаго. И такъ шелъ онъ нѣсколько времени далѣе, ни мало не теряя охоты, кромѣ того, что иногда музыка птицъ, укрывавшихся въ тѣни отъ жару, заставляла его останавливаться; иногдажъ забавлялся онъ срывая цвѣты, росш³е по обѣимъ сторонамъ тропинки, либо плоды, на дерегахъ висѣвш³е. Наконецъ зеленая тропинка начала уклоняться въ сторону и извивалась уже между холмами и кустарниками, гдѣ нашелъ онъ студеные ключи и шумяш³е водопады. Тогда Обидагъ остановился и началъ размышлять, не лучше ли возвратиться ему на извѣстную и обыкновенную дорогу; но разсудивъ, что жаръ былъ тогда въ самой большей силѣ, и что дорога на открытомъ полѣ пыльна и неравна, рѣшился итти по новой своей стезѣ, которая, какъ онъ думалъ, только по причинѣ разности земли изгибается въ немног³я кривизны, но наконецъ выведетъ на общую дорогу.
Успокоившись такимъ образомъ, продолжалъ онъ свое путешесшв³е, хотя все еще опасался, чтобъ оно не было безуспѣшно. С³е непр³ятное опасен³е понуждало его останавливаться при всякомъ новомъ предметѣ и предаваться всякому чувствован³ю, которое могло польстить ему, или удовольств³е доставить. Онъ вслушивался во всякое эхо; всходилъ на всякую гору, откуда новые виды открывались; подходилъ ко всякому водопаду, и веселился преслѣдуя зрѣн³емъ течен³е пр³ятной рѣки, которая протекала между деревами и въ безчисленныхъ кривизнахъ напаяла обширную страпу. Въ сихъ забавахъ часы непримѣтно проходили; удалявшись часто отъ дороги, Обидагъ не могъ уже ея вспомнить и не зналъ, въ которую сторону итти ему должно. Онъ остановился въ задумчивости и смущен³и; боялся итти далѣе, чтобъ не заблудиться, но видѣлъ, что не было уже времени медлить. Между тѣмъ, какъ еще мучила его с³я неизвѣстность, небо покрылось облаками, день сокрылся отъ глазъ его, и вдругъ непогода наступила. Тогда опасность принудила его скоро и съ горест³ю вспомнить о своемъ неразум³и; тогда увидѣлъ онъ, сколько человѣкъ теряетъ благополуч³я, повинуясь склонности къ покою; оплакивалъ лѣностную нетерпѣливость, побудившую его искать въ лѣсу прикрыт³я; возненавидѣлъ безконечное любопытство, привлекавшее его отъ забавы къ забавѣ. Такимъ образомъ размышлялъ онъ; но вдругъ воздухъ помрачился и громовой ударъ прервалъ его размышлен³е.
Напослѣдокъ рѣшился онъ сдѣлать все то, что еще могъ, и итти обратно по своей торопинкѣ, дабы испытать, не можешъ ли изъ лѣсу выйти. Онъ повергся на землю и предалъ жизнь свою въ волю Царя натуры. По томъ всталъ, исполненъ упован³я и успокоен³я, и взялъ саблю свою въ руку; ибо дик³е звѣри въ пустынѣ начали уже подниматься и отвсюду слышанъ былъ смѣшенный ревъ ярости и страха, опустошен³я и смерти. Всѣ ужасы мрака и уединен³я окружалиего; вѣтры ревели въ лѣсахъ, и рѣки свергаясь съ горъ шумѣли.
Лишенный всякой помощи, въ смущен³и шелъ онъ пустынею, не зная самъ, куда идетъ, и со всякимъ мгновен³емъ къ спасен³ю ли, или къ погибели приближается. Наконецъ не страхъ, но трудъ, началъ преодолѣввть его; дыхан³е его ослабѣло, колѣни дрожали, и онъ намѣренъ уже былъ лечь и совсѣмъ предаться судьбѣ своей, какъ вдругъ увидѣлъ сквозь малиновые кусты блескъ горящей свѣчи. Онъ пошелъ къ сему свѣту и увидѣлъ, что оный былъ въ пустыннической хижинѣ; попросилъ съ униженност³ю, чтобъ его впустили въ хижину, и былъ впущенъ. Престарѣлый пустынникъ поставилъ предъ него ту пищу, которую для себя собралъ; Обидагъ насладился ею и благодарилъ старца.
"Скажи мнѣ, говорилъ пустынникъ, какъ онъ уже насытился: ,,какимъ случаемъ заведенъ ты сюда? Дватцать уже лѣтъ живу я въ сей пустынѣ, и никогда еще не видалъ въ ней ни одного челоиѣка.,, Обидагъ разсказалъ ему свое приключен³е, ничего не скрывая и не стараясь украсить.
,,Сынъ мой, сказалъ пустынникъ: ,,заблужден³я и безразсудности и щастливое спасен³е твое сего дня, да содѣлаютъ глубокое впечатлѣн³е въ твоемъ сердцѣ. Представь себѣ жизнь человѣческую дневнымъ путешеств³емъ. Утромъ юности встаемъ мы съ новою силою и исполнены ожидан³я. Отправляемся въ путь съ живост³ю и надеждою, съ весел³емъ и ревност³ю, и идемъ нѣсколько времени по узкой стезѣ благочест³я къ обителямъ спокойств³я. Вскорѣ по томъ ревность наша ослабѣваетъ, и мы стараемся найти облегчен³е должностей нашихъ и как³е нибудь удобнѣйш³е способы къ достижен³ю той же цѣли. По томъ ослабѣваемъ во бдительности нашея, предпр³емлемъ не страшиться уже пороковъ, въ нѣкоторомъ отдален³и показывающихся, полагаемся на твердость свою, и дерзаемъ приближиться къ тому, до чего никогда не касаться вознамѣрились. И такъ вступаемъ въ сѣнь нѣги и покоимся въ тѣни безпечности. Тамъ сердце наше размягчаешся и бдительность засыпаетъ. Потомъ возбуждается въ насъ желан³е испытать, не можемъ ли еще пройти нѣсколько далѣе, не можемъ ли по крайней мѣрѣ взоры наши обратишь на садъ удовольств³я. Приближаемся къ нему безъ заботы и сомнѣн³я; входимъ въ него, но входимъ съ боязливост³ю и трепетомъ, и надѣемся про³йти чрезъ него не удаляясь никогда отъ стези доородѣтели, ибо сначала нѣсколько времени еще не теряемъ ее изъ виду и хотимъ къ ней возвратиться. Но искушен³е послѣдуетъ за искушен³емъ, и уступая одному, пр³уготовляемъ себя къ другому; со временемъ терясмъ блаженство невинности, и утишаемъ безпокойство наше чувственными забавами. Мало по малу добровольно позабываемъ первое наше намѣрен³е и оставляемъ одинъ достойный предметъ разумнаго желан³я. Запутываемъ себя въ дѣлахъ; ввергаемся въ роскошь и скитаемся по лабиринтамъ непостоянства, пока ночь старости насъ застигнетъ, и болѣзнь и скорбь воспретятъ намъ итти далѣе. Тогда съ омерзен³емъ, печал³ю и раскаян³ем обращаемъ взоръ на прошедшую жизнь, и желаемъ чтобъ никогда не оставляли мы путей добродѣтели. Но часто желан³е с³е бываетъ уже тщетно. Щастливъ ты, сынъ мой, которыхъ примѣръ твой научитъ не отчаиваться, но помнить, что хотя деньь уже пршелъ и силы ихъ истощились, однакожъ осталось еще покушен³е, на которое должно имъ отважиться; что въ обращен³и никогда отчаиваться не должно, и что усердныя старан³я никогда безъ помощи не остаются; что странникъ, долго заблуждавшись, можетъ наконецъ возвратиться, и что испрашивающ³й себѣ укрѣплен³я и ободрен³я свыше, откроетъ себѣ путь сквозь опасности и трудности. Теперь пойди успокоиться, сынъ мой! Предайся попечен³ю Всемогущества. Когда же утро паки позоветъ тебя къ работѣ, начни снова твое путешеств³е и жизнь твою...