Горбунов-Посадов Иван Иванович - Освобождение человека

к будто когда-нибудь могли существовать вместе власть и свобода, когда всякая власть была отрицанием свободы! Как будто могли когда-нибудь существовать вместе власть и равенство, когда равенство и подвластность никогда не могли существовать вместе! Как будто могли когда-нибудь существовать вместе любовь и насилье, власть и братство, когда всякая власть была отрицанием братства!

  

   По всему миру исчезала власть, которая, пируя на костях угнетенных, отнимая от народов все, что только она могла

  

   166

  

   отнять от них, бросала народам взамен только насилье и насилье, только эксплуатацию и угнетенье.

   Исчезала власть, которая, делая вид, что она охраняет граждан от преступлений, сама беспрерывно совершала величайшие преступления. Ибо все ужаснейшие злодеи мира не совершали одной тысячной части тех злодейств, убийств, жестокостей, грабежей, какие совершала в мире власть и какие делались под ее покровительством и защитой.

   Исчезала власть, в царстве которой украсть кошелек называлось преступленьем, ограбление же целого народа называлось государственным бюджетом, а кража всей свободы у всего народа называлась государственным порядком и законом.

   Исчезала власть, под защитой которой корысть и эксплуатация всевластно, без удержу, без границ посягали на труд на тело, на душу, на всю жизнь человека.

  

   Исчезала власть, которая отнимала у человека самое элементарное, самое первое и последнее право человека - право на собственную его жизнь, право на распоряжение собственной своей жизнью. Без этого права не было человека. Был только раб. Была только вещь, с которой делали все, что угодно, всякий правитель, всякий эксплуататор, покровительствуемый властью.

   Человек становился теперь, наконец, человеком. Человек переставал теперь, наконец, быть вещью.

   По всему миру пробуждался новый, свободный человек, который не хотел над собой никаких, каких бы то ни было - ни наследственных, ни выборных - царей и царьков: ни деспота царя, ни деспота народа, - ни одного, ни миллиона деспотов над собой.

   По всему миру пробуждался новый, свободный человек, которому отвратительно властвование над кем бы то ни было, который ни сам не хочет ни за что властвовать ни над кем и не допускает, чтобы кто-нибудь властвовал над кем бы то ни было. Отныне никто не будет развращаться развратом властвования - ни властитель, ни подданный, ибо не будет больше ни того, ни другого. Будут только свободные братья, свободно соединяющиеся в свободные братства.

  

   Исчезала власть, под кнутом которой человечество, влачась в крови, двигалось по своему историческому пу-

  

  

   ти, как гигантское шествие вечных арестантов, гремевших цепями государства и капитала, - шествие вечных каторжников, над головами которых свистели бичи власти и эксплуатации.

   Исчезала власть, которая заставляла человечество вечно распинать самого себя на кресте войн и казней.

   Исчезала власть, которая вечно косила все лучшие всходы народов окровавленной косой самой отвратительной, самой подлой смерти в братоубийствах войны.

   Исчезала власть, безжалостно выбрасывавшая за черту жизни в кровавые помойные ямы войн мириады человеческих жизней.

  

   Власть, которая заливала землю морями крови, слез, грабежа и угнетенья, была теперь сама выкинута, наконец, вон из мира.

  

   Человек выбросил из себя навеки раба,

   Человек выбросил из себя навеки властителя!

  

  

  

  

   Правительства пытались удержать свою власть, всеми силами удерживая солдат. Но солдаты неудержимыми потоками расходились к своим родным полям, к своим мастерским.

   Правительства пытались удержать солдат силой верных им штыков, но штыков таких уже не было больше.

   Люди перестали быть слепыми рабами. Власть не могла уж, как несколько всего недель тому назад, стравить людей друг с другом, чтобы они затопили в общей взаимной крови свое освобожденье.

  

   Правительства пытались удержать солдат угрозами судов, каторги, казней. Но они не могли уже напугать никого, ибо не находилось больше никого, кто согласился бы стать палачом брата-человека.

   И за все свое золото правители не могли уже купить человеческую душу. За все золото мира они не могли уже найти человека, который затянул бы веревку на человеческом горле, спустил бы на человеческую шею нож гильотины, направил бы дуло ружья в братскую человеческую грудь.

  

   Чтобы спасти власть, была двинута в ход проповедь всех верных власти писателей, ораторов, ученых.

   Но глаза народов прозрели. Разум народов нельзя было теперь больше заговорить, одурачить, связать, опоить дурманом всех манифестов, прокламаций, речей, газетных статей, лекций и книг. Никто не в силах был теперь снова одурить народное сознанье, убедить свободных стать снова рабами, убедить братьев стать снова врагами.

   Задавленный, одуренный ложью, которую сыпали в него государство, церковь, наука, литература, печать, мозг народов

  

  

   прозрел теперь, и ничто не в силах было снова вернуть народы в пьяную, дикую, слепую жизнь, которую они вели до сих пор под скипетром царей и республик.

   Ничто не в силах было снова сделать из народов многоголовые стада бессмысленных баранов.

   Никто не в силах был снова заковать в цепи душу человеческую, разум человеческий, вырвавшийся, наконец, на свободу.

  

   Все газеты на свете, все речи, все книги, все профессора в мире не могли больше вырвать из души человеческой простые, уничтожавшие весь старый мир, слова: "Будь свободен. Люби. Не убей. Все люди и народы - братья. Будь братом всех. Будь человеком".

  

   Человек не отдаст больше никогда свою свободу

  

   Для того, чтобы спасти власть, была двинута в дело вся проповедь вернейших слуг власти - священнослужителей всех церквей.

  

   Но народ не захотел больше слушать их.

  

   - Отойдите от нас! - сказал им народ. Отойдите от нас вы, кадившие идолам силы и золота, одуряя своими куреньями слепо веривших вам простецов. Отойдите от нас вы, называвшие себя слугами Бога и служившие тьме, корысти и насилию. Отойдите от нас, лизавшие ноги властелинов, покупавших вас золотом, крестами и звездами и поддерживавших штыками власть вашего дурмана над человеческой душой.

  

   Отойдите от нас с выдуманным вами вашим кровавым, злобным, жестоким Богом, именем которого вы благословляли все преступления власти.

  

   Отойдите от нас с вашею лжехристовою верой, освящавшей по всему миру вражеское разъединение людей на цар-

  

   170

  

   ства и церкви, - с вашей верой, освящавшей угнетенье, порабощенье и братоубийство.

  

   Отойдите от нас вы, объявлявшие от имени Христовой церкви, что Бог благословляет деспотов, что Бог одобряет убийства людей людьми на войнах и смертных казнях, что Бог велит, чтобы мы клялись властям в том, что вся наша жизнь, вся наша душа и тело принадлежит им, и что мы обязаны стрелять в братьев наших и отцов, когда они, правители, нам это прикажут!

  

   Отойдите от нас вы, которые, поднимая в своих руках перед коленопреклоненным народом на ступенях алтаря чашу с вином, называвшимся вами кровью великого учителя любви - Христа, учившего любви к врагам, возносили молитвы за победы царей над врагами - народами.

  

   Отойдите от нас вы, благословлявшие штыки и кропившие святою водою пушки.

  

   Отойдите от нас вы, благословлявшие троны и дворцы хищников, у подножья которых гибли в морях слез и крови миллионы несчастных рабов, у которых оставалась одна только свобода - свобода перерезать себе горло, издыхая с голода!

  

   Отойдите от нас, учившие самому ужаснейшему из обманов, что всякая власть со всеми ее преступлениями, насилиями, убийствами, войнами, казнями, что всякая власть от Бога, тогда как она была врагом Богу, - Богу любви, Богу братства, Богу свободы.

  

   В наших сердцах говорит теперь живой Бог, всемирная душа, всемирное братство, всемирная любовь. Всякая же власть всегда была врагом всемирной любви.

  

   Отойдите от нас вы, извратившие величайшую, освобождающую, соединяющую всех в одну великую любовь, истину Христа.

  

   Если бы государство с церковью не уродовали 2000 лет истину Христову, человечество уже 2000 лет было бы едино,

  

  

   свободно и счастливо. Отойдите от нас с вашими царями и правителями. Тысячелетиями вы давили с ними великую жизнь духа человеческого. Тысячелетиями государство и церковь ткали только саван для человечества.

  

   Отойдите от нас! Нам не нужно больше никаких посредников между Богом и нами!

  

   Отойдите от нас! Нам не нужны больше ваша ложь, ваше идолопоклонство, ваши волхвованья и заклинанья. Истинное Евангелие Христово раскрылось теперь перед всеми очами. Истина Христова восстанет теперь в мире перед всеми во всей сил, во всей своей чистоте, во всей своей великой правде. Новое богослуженье будет теперь ежечасно, ежеминутно всеми повсюду совершаться в мире, - великое Богослужение любви. И каждый человек будет совершающим его священнослужителем Братства в том едином великом храме, который называется "Человечество",

   Над которым будут царить теперь одна Любовь и Свобода, которым отвратительно всякое, губившее братство, разделение людей на царства и церкви, - Любовь и Свобода, которым отвратительна всякая власть человека над человеком, - Любовь и Свобода, которые не властвуют, не подчиняются, но свободно, радостно всеми силами служат людям-братьям.

  

  

  

  

   Старый мир умирал. Последние судороги его потрясали землю.

  

   Пожар братства несся по всему миру.

   Телеграфные проволоки радостно несли по всему свету великие вести.

   Слыша их, незнакомые люди обнимались как в светлый праздник воскресения.

  

   Прибой великого океана ударял во все сердца. Это звучала во всех душа единого человечества.

   Во всем мире заговорила единая человеческая душа, которую разрывали на части - на племена, на государства, на разные веры, на вражеские станы. Весь мир заговорил теперь одним языком осознавшей себя единой души.

  

   Радостное дыхание свободы неслось по всему миру. Во все окна врывался поток солнечных лучей, - в темные окна самых жалких лачуг мира, в самые мрачные норы человеческой отверженности, во все логовища нищеты и горя, куда никогда не заглядывал солнечный луч радости, свободы и братства.

  

   На вершинах диких скал, в пустынных степях Азии, в джунглях Индии, в дремучих чащах Африки, в пустынях Австралии и Америки светлые и темные, желтые, черные, красные люди, порабощенные, угнетенные, подняв голову, жадно прислушиваясь, все везде знали уже великую весть о том, что царство насилья и обмана кончилось в мире, что нет больше парий среди человечества, что каждый человек теперь великий, дорогой, свободный брат всех людей, - ве-

  

  

   ликий, свободный, драгоценный участник наступающей новой, великой жизни всего мира.

  

   Колокола братства звонили над всем миром.

   "Встань, задавленный! - говорили они. - Встань, измученный! Встань, презираемый! Встань, отверженный! Отверженцев нет больше и не будет под солнцем!"

  

   Повсюду - в городах, селах, деревнях - радостно звонили колокола братства, сзывая народ для провозглашения великого освобожденья.

   На горных вершинах зажигались огни, сзывая человеческие души, рассеянные по одиноким хижинам в горах, чтобы все услышали провозглашение братства.

  

  

  

  

   Отныне все народы соединяются вместе в одно великое, всемирное братство; все государства сливаются вместе в одну великую кооперацию, в одну великую общину.

   Отныне уничтожаются все границы между народами, все заставы, все таможни.

   Отныне нет великих и малых наций, белых и цветных людей. Все - одно. Во всех жилах струится единая братская кровь.

   Отныне нет народов великих и малых, властвующих и подчиняющихся. Все народы становятся единым царством братства.

  

   Отныне братство становится основою всей жизни каждого человека и всей жизни народов.

   Отныне миром будет управлять только братство, братская взаимопомощь, братская любовь.

   Отныне воцарится братское единение народов для, осуществления всеобщего всемирного сотрудничества всех народов для блага всего человечества и каждого человека.

   Отныне никакому соперничеству, вражде, взаимной борьбе, никакой эксплуатации, нужде, голоду, никакому лишению и страданию, зависящему от рук человеческих, не будет места между людьми и народами, ибо все человечество, все люди, все народы отныне будут работать для блага каждого наро-

  

   174

  

   да и человека, и каждый человек и народ будет работать для блага всех людей и народов.

   Отныне каждый человек и народ будет заботиться о каждом человеке и народе, как о самом себе, - каждый обо всех, все о каждом.

   Отныне не будет ни одного человека, ни одного народа, обойденного судьбой среди других людей и народов.

  

   Отныне личность и свобода каждого человека и народа станет священной для всех.

   Никакие люди, как бы они себя ни называли, никакая организация, государственная и общественная, не имеют отныне права посягнуть на жизнь, личность и свободу человека, на свободу какого бы то ни было народа и племени.

   Отныне каждый человек, каждый народ может свободно жить, свободно строить, свободно творить свою жизнь. И все человечество будет охранять его свободу. Нарушение свободы каждого отдельного человека и народа будет нарушением свободы всего человечества.

   Отныне никто - никакая власть в мире - не может больше наложить руку на великую свободу человеческой мысли, человеческого духа, на великую свободу совести, убеждений, веры, на великую свободу слова устного и печатного, на великую свободу свободного строительства своей жизни каждым человеком и каждым братским союзом.

  

   Отныне человечество не будет знать никаких цепей видимых и невидимых, никакого угнетенья и притесненья человека человеком или государством, никакого насилья над человеком.

  

   Для всех правивших миром правителей была презренной жизнь человека. Мы объявляем каждую жизнь человеческую одинаково драгоценной и священной для всех.

   Тысячи лет тому назад из сердца человечества прозвучали великие призывы: "Не убей". "Народы, перекуйте оружие в орудия труда, - мечи на плуги и копья на серпы". И тысячи лет правители и учителя народов учили их, что это велико и прекрасно, но пока еще не исполнимо, и когда государство приказывает убивать, убийцей быть можно и должно, братство же между людьми на земле неосуществимо.

  

  

   Мы, представители народов, только что, по приказу этих правителей, безумно уничтожавших друг друга, объявляем учение это лживейшим, позорнейшим обманом, которым все правительства и правившие через них все эксплуататоры мира морочили людей для того, чтобы держать народы в порабощении, ибо все порабощение народов держалось на искусственно вызывавшемся правителями между народами соперничестве, вражде и военном убийстве.

   Мы объявляем, что всякое братоубийство и всякие приготовления к нему должны быть навеки уничтожены среди всего человечества, так как без этого не может осуществиться никакая достойная человека жизнь на земле.

   Никакое братство, никакая свобода, никакой великий труд для всех, никакая разумная жизнь человеческая не могут быть осуществлены там, где люди и народы живут под угрозой взаимного убийства.

   И потому отныне, как первый шаг к осуществлению основных, священнейших прав человека, как первый шаг к осуществлению свободы и братства людей и народов, должны быть уничтожены все орудия и средства войны и всякого человекоубийства, - как личные, так и государственные, военные.

   Отныне никто - ни частное лицо, ни государство - не имеет права владеть оружием человекоубийства и приготовлять его.

   Все имеющееся оружие и все орудия человекоубийства должны быть немедленно уничтожены или переделаны в орудия мирного труда.

   Отныне никто не может собираться для братоубийственной борьбы с братьями-людьми ни в виде вооруженных шаек, ни в виде вооруженных скопищ военных убийц, называемых армиями.

   Отныне навсегда уничтожается всякое приготовление к братоубийству, как бы оно ни называлось, - военной повинностью или милицией.

   Отныне, на ряду с уничтожением армий, уничтожаются и все военные флоты, служившие морскому военному разбою и порабощению народов.

  

   Конец старому мирy, где миллионы людей беспрерывно учились взаимному убийству и где люди и народы насиловали и убивали друг друга по воле своих владык!

  

  

  

  

   На улицах большого города в весеннем радостном воздухе высоко реют, колыхаясь, знамена с надписями:

   "Да здравствует братство народов!"

   "Долой оружие!"

   "Долой все войска в мире!"

   "Да здравствует всемирное братство!"

   "Да здравствует единое человечество!"

  

   Под знаменами движется огромная толпа. Она идет от казармы к казарме, обходя весь город.

  

   Впереди толпы идет со знаменем в руке молодая девушка - работница и старик - народный учитель.

  

   Толпа подходит к высокой узорной решетке, отделяющей от улицы двор перед казармами гвардейского кавалерийского полка.

   За решеткою столпились солдаты.

   У запертых ворот кучка офицеров с револьверами в руках.

   - Отходите, или мы будем стрелять! - кричат они.

  

   Толпа останавливается. Но шедшие впереди нее девушка и старик подходят к самой решетке.

  

   - Товарищи! - кричит девушка солдатам, и звонкие слова ее, как светлое пламя, сверкают в воздух. - Товарищи! Солдаты на всех фронтах прекратили войну! Долой братоубийство! Долой кровавое рабство! Долой навсегда солдатчину! Бросайте

  

  

   оружие, товарищи, - на нем братская кровь. Расходитесь по полям и мастерским, к мирному великому труду. Да здравствует братство всех людей и народов!

  

   - Прочь! Мы будем стрелять! - кричат снова офицера. Толпа заколебалась, отодвинулась, но старик и девушка остаются у решетки.

  

   - Мы не боимся ваших пуль! - кричит старик. - Товарищи офицера! Разве не проснулся и в вас человек, брат всех людей? Довольно, солдаты, вам быть рабами, убийцами! Долой...

   Раздался залп.

   Обливаясь кровью, девушка и старик упали у решетки.

  

   Толпа заревела, как раненый зверь, и ринулась к жертвам.

  

   Солдаты взломали ворота навстречу хлынувшему народному потоку, залившему двор казармы, где солдаты смешались с толпою.

  

   Офицера исчезли.

  

   Старик лежал недвижный. Из отверстия в груди просочилась кровь. Другой выстрел попал в глаз, страшно смотревший теперь черною кровавою дырою.

  

   Кровь лилась из раны в плече у девушки. Пуля пробила ей легкое.

   Она успела только сказать:

   - Товарищи! Не делайте ничего худого этим офицерам... Докажите, что вы люди нового, лучшего мира... Научите их, что такое братство... Я счастлива, что умираю за новую жизнь... Обещайте...

  

   Свистящее дыхание останавливалось.

  

   Еще два-три вздоха, и она умерла.

  

   180

  

  

   В городе уже нет ни одного солдата.

   Офицера сбросили свои мундиры.

  

  

   В воздухе снова реют знамена. Простые куски белого холста сияют, как золотые, в лучах весеннего солнца, и лучезарно горят на них надписи:

   "Вечная память последним жертвам братоубийства!"

   "Вечная слава мученикам за свободу и любовь!"

   "Вечная благодарность народа апостолам братства!"

  

   Молодые девушки в белых платьях несут гроб работницы, покрытый цветами.

   Гроб старого учителя несут, юноши-ученики.

   Дети, много-много детей, несут перед гробами венки от школ, от рабочих союзов, от крестьян, и впереди всех венок из белых с красными роз с надписью: "От бывших солдат, ставших людьми".

  

  

   Процессия входит в собор.

   Величественные, могучие звуки органа поднимаются к небу, приветствуя гроба мучеников.

  

   На кафедре нет священника, представителя церкви, оболгавшей истину великого освободителя Христа. На кафедре ребенок - девочка, ученица погибшего учителя, читает слова Христа:

  

   "Узнаете истину, и истина освободит вас".

   "Нет грека и еврея. Нет своих и чужих народов. Все братья. Все едино".

   "Любите врагов ваших".

   "Блаженны миротворцы, потому что они сыны истины".

   "Блаженны изгнанные за правду".

   "Блаженны вы, когда вас будут гнать и убивать за любовь".

  

  

   На кафедру поднимается молодой учитель - друг убитого старика.

   - Прощай, - говорит он, простирая руку к его гробу. - Прощай, мой старый друг и наставник! Ты был настоящий народный учитель, учитель народа до последнего твоего вздоха. И самой смертью твоею ты дал лучший урок, какой когда-нибудь какой-либо учитель дал в мире, научив нас, как надо бороться и умирать за братство и свободу человечества!

   Спи с миром, старый товарищ, в своем мученическом венце, который сияет нам на твоих, слипшихся от крови, белых волосах над раной, запекшейся на твоем челе!

   Спи с миром! Мы, твои ученики, молодое учительство, обещаем тебе вдохнуть в новые поколения дух, которым ты дышал.

   Мы наполним школы твоим светом.

   Мы создадим новое просвещение народов.

   Мы поставим идеалом просвещения народа создание нового человека - брата всех жизней.

   Мы взрастим новые поколения в духе всемирного братства.

   Мы взрастим соединенных в одну душу свободных детей человечества, навсегда изгнавших насилье из мира, - свободных братьев, творящих новую, великую, братскую жизнь.

  

   И поет орган, и высоко, высоко несутся звуки, полные чистого пламени великой любви, выше которой нет ничего в мире.

  

   На кафедре - молодая женщина, работавшая с убитой девушкой-работницей.

   Она говорит, обращаясь к ее гробу, утопающему в цветах.

   Слезы блестят на ее глазах, но слова ее тверды, как сталь:

   - Если так горька мысль о том, что тебя нет и не будет в наших рядах, дорогая сестра, то бесконечно радостна мысль о том, что нам выпало счастье узнать тебя, итти с тобою, бороться плечом к плечу вместе с тобою, святая жертва за всемирную любовь, вестница великого освобождения человека!

   Ты, не родившая, ты стала величайшей матерью в мире. Ты встала и закрыла своей грудью всех детей человечества, подставив свое сердце под пули, чтобы отныне ничье другое человеческое сердце не истекло кровью от братской руки.

  

   182

  

   Спи спокойно! Мы, женщины, даем над твоим гробом обет: до последней капли наших сил бороться за создание нового человечества. Мы не дадим больше вернуться на землю братоубийству.

   Мы, женщины, порождали жизнь, и безумные, слепые мужчины, наши братья, наши отцы, наши сыновья, убивали жизнь, порожденную нами.

   Этого не будет больше! Среди мира встала новая женщина. Она не даст больше своим сыновьям, своему мужу стать убийцами.

   Мы не позволим больше позору никакой войны торжествовать над человечеством.

   Это была последняя война. Это была последняя бойня. Это - последние жертвы братоубийства лежат перед нами. Здесь, над гробами последних жертв, мы, женщины, обещаем это человечеству!

   Мы были слепы. Мы были немы. Мы были жалкими рабынями лжи и насилья. Мы прозрели. Наши цепи разбиты. И ты своей смертью разбила последние звенья оков.

   Теперь женщина поднялась в мире и говорит: "Я не позволю больше! Мой ребёнок, мой муж, мой брат, из вас никто не сделает больше солдат, палачей! Вы не будете больше убийцами!

   Мать человека, каждого человека, кто бы он ни был! Теперь, рожая человека в мир, ты будешь знать, что жизнь твоего сына, драгоценная, великая жизнь, дорога всем братьям-людям, всему человечеству,

   Что ничья рука не скует ее, не поднимется на нее,

   Что весь мир братьев, все человечество, будет охранять жизнь и свободу твоего ребенка от первого его шага до последнего его дыханья,

   Что все человечество будет делать все, чтобы не погас драгоценный светильник его жизни, все, - чтобы сохранить, усилить, возвысить, возвеличить дорогую всем каждую человеческую жизнь,

   И, - что еще более всего этого: - ты будешь знать, мать человека, что сына твоего никто никогда не сделает уже насильником и человекоубийцей, что руки твоего сына не буду никогда обагрены братской кровью.

   Смерть! Мы, женщины, не страшимся тебя. Мы смело глядим в твои глаза. Мы не страшимся вдыхать твое дыхание около ти-

  

  

   фозных и чумных. Так часто, давая жизнь нашему ребенку, мы умираем сами. Среди всей скорби нашей мы будем счастливы, если наш муж, наш сын погибнет, спасая чужую жизнь, облегчая чужое несчастье, - погибнет в великой бескровной борьбе, обводняя пустыни, осушая моря, вырывая у стихий землю для великого труда, вырывая у природы ее тайны, делая великие открытия для счастья всего человечества.

   Но мы говорим: "Прочь, смерть, от человеческой руки! Прочь, братоубийство!" Но мы откажемся рожать детей, если мы должны будем рожать сынов человеческих опять для того, чтобы на них одели солдатскую шапку, чтобы они убивали и валялись окровавленными трупами на гнусных бойнях. Мы не будем больше поставщицами человеческого мяса для ружей и пулеметов.

   Мы навеки оттолкнем руку мужчины, если на ней будет капля человеческой крови. Мы станем между пушками и штыками и детьми человечества и умрем, но победим, как ты умерла и победила!"

  

  

   И снова, далеко, далеко, растягиваясь, все увеличиваясь и увеличиваясь, движется погребальная процессия по улицам города.

  

   Старые, проклятые флаги рабства спущены на бывших казармах и дворцах, и радостно трепещут в золотых лучах солнца первые флаги со словами:

   "Да здравствует вечное братство всех людей и народов!"

  

   Все говорит о новом мире, о новой жизни.

  

   И даже зеленеющее новою, молодою травою кладбище говорит сегодня только о жизни, торжествующей над смертью.

  

  

   Две свежие могилы ближе всех обступили, с цветами в руках, сотни детей, сами, как цветы, обвившие кругом памятники и могильные насыпи.

   Тысячная толпа вся стихла. Только птицы поют, и юноша, светлый и прекрасный как весенний луч, читает у края могилы последний привет:

  

   184

  

   Мы отдали земле

   Все, что было в вас смертного,

   Святые мученики, борцы,

   Погибшие за великую, всемирную любовь.

  

   Но ваша душа вся с нами.

   Пламя ее трепещет в наших юных сердцах.

   Ваш призыв любви зовет нас все вперед и вперед,

   Горя бессмертным светом над вашими могилами.

  

   Ваша кровь есть кровь Нового Завета,

   Пролившаяся за счастье всего мира,

   За всех нас,

   За всех будущих детей человечества.

  

   Вы погибли, чтобы мы не стали убийцами,

   Чтобы из ада смерти

   Сделать для нас

   Рай жизни.

  

   Вы погибли, чтобы мы были счастливы

   Под солнцем,

   Которое никогда больше не осветит на земле

   Братскую кровь, пролитую братьями.

  

   Спите же с миром,

   Осененные нашей любовью,

   Чистейшие жертвы,

   Нас от мук и позора спасшие!

  

   Спите, светлые,

   За свободу святые муки приявшие!

  

   Спите, лучше,

   Жизнь за любовь отдавшие!

  

  

  

  

   И будет кровь, и будет мрак, и будет ужас,

   Пока над морями крови

   Не блеснет факел братства в мускулистой рабочей руке.

   На тебя, рабочий народ всех стран,

   Вся моя надежда!

   Ты встанешь, - о! ты встанешь, наконец, со знаменем

   Всемирного братства

   В могучей, мозолистой руке,

   Великий рабочий народ всех стран!

  

   В твоей могучей руке блеснет факел великого освобожденья!

  

  

   Труд! Ты сила мира. Рабочий народ! Все в твоих руках.

   Когда в солдатском мундире ты шел со штыком на войну,

   Когда в рабочей блузе ты стучал молотом по пушечному металлу, готовя пушки,

   Океанами лилась человеческая кровь

   И мир содрогался от ужаса и муки.

   Но когда ты, рабочий народ, сказал, наконец: "Довольно! Я не могу больше. Я не хочу больше. Я не стану больше", - война прекратилась навеки.

   Ты только отнял свою руку от ружья, от пушки, и кончилось великое преступленье, казалось, нескончаемо длившееся среди человечества.

  

   Рабочий народ! Ты творил весь великий мирный труд на земле и все насилье и угнетенье, в мире,

  

   186

  

   Ты сам был своим угнетателем и мучителем, рабочий народ.

   Ты сам был солдатом, который расстреливал крестьян и рабочих, если они отказывались быть рабами.

   Из тебя самого, рабочий люд, набирали жандармов, волочивших в тюрьму защитников народа, проповедников свободы и братства.

   Ты сам, рабочий народ, одетый в солдатский мундир, хватал и сек мужиков во время усмирения голодных бунтов. Ты сам засекал своих братьев и отцов.

   Ты сам в солдатском мундире стрелял в рабочих во время стачек и забастовок. Ты сам, рабочий народ, расстреливал самого себя.

  

   Рабочий народ! Из тебя самого были полицейские, тащившие на расправу всякого, осмелившегося сказать правду о тиранах и грабителях.

   Из вас самих, рабочие люди, были слуги властителей, отнимавшие у мужика последнюю овцу за неплатеж податей,

   Отнимавшие у народа последнее достояние, чтобы его властители пировали, утопая в золоте.

   Рабочий народ! Ты сам был продавцом в царских кабаках и спаивал народ.

   Ты сам, рабочий люд, нес в кабаки деньги, на которые твои правители содержали жандармов и солдат, чтобы держать тебя в вечном рабстве.

   Рабочий народ! Из тебя самого выходили приказчики купцов и землевладельцев, обсчитывавшие своих братьев - мужиков.

   Из тебя самого, рабочий люд, были мастера, прижимавшие для миллионеров своих братьев-рабочих.

   Рабочий народ! Ты сам строил дворцы для правителей, державших тебя в рабстве, и тюрьмы, куда сажали рабочих людей, когда они требовали свободы.

   Ты сам, рабочий народ, был плотником, строившим троны для королей и эшафоты с виселицами, на которых они вешали борцов за твое освобождение.

   Рабочий народ! Ты сам был рабочим, ковавшим короны для царей, грабивших народы, и кузнецом, ковавшим тюремные решетки, за которые они запирали рабочий люд за возмущение против грабежей и беззаконий сильных и властных.

  

  

   Рабочий народ! Ты сам был каменщиком, который строил крепости, где стояли войска, чтобы держать тебя в вечном подчинении.

   Ты сам, рабочий народ, строил казармы, куда сгоняли твоих сыновей, чтобы научить их быть убийцами, чтобы они убивали всех, кого назовут им врагами.

   Ты сам, рабочий народ, лил пушки, кото