Гомер - Илиада, Страница 29 - Книги

от супруги,

Стал посредине двора и молился, вино возливая,

На небо взор возводя; и, возвысивши голос, воскликнул:

"Зевс, наш отец, обладающий с Иды, славнейший, сильнейший!

Дай мне прийти к Ахиллесу угодным и жалостным сердцу; 310 Птицу пошли, быстролетного вестника, мощью своею

Первую в птицах, любимую более всех и тобою;

С правой страны ниспошли; да сходящую сам я увидя,

С верой в нее отойду к кораблям конеборным данаев!"

Так умолял,- и услышал его промыслитель Кронион; 315 Быстро орла ниспослал, между вещих вернейшую птицу,

Темного, коего смертные черным ловцом называют.

Словно огромная дверь почивальни высоковершинной

В доме богатого мужа, замком утвержденная крепким,

Крылья орла таковы распростерлись, когда он явился, 320 Вправе над Троею быстро парящий. Они лишь узрели,

В радость пришли, расцвело упованием каждого сердце.

С живостью старец взошел в колесницу свою и немедля

Коней погнал от преддверья и гулких навесов крылечных.

Мески пошли впереди под повозкой четыреколесной 325 (Ими Идей управлял, благомысленный вестник); а сзади

Борзые кони, которых бичом Дарданид престарелый

Гнал через город; его провожали все близкие сердцу,

Плача по нем неутешно, как будто на смерть отходящем.

Скоро, из замка спустяся, они очутилися в поле; 330 Все провожавшие их возвратились печальные в Трою,

Дети и сродники. Сами ж они не сокрылись от Зевса:

В поле увидел он их и исполнился милости к старцу;

И к любезному сыну, к Гермесу, так возгласил он:

"Сын мой, Гермес! Тебе от богов наипаче приятно 335 В дружбу вступать с человеком; ты внемлешь, кому пожелаешь.

Шествуй и Трои царя к кораблям быстролетным ахеян

Так проводи, да никто не узрит и никто не узнает

Старца в ахейских дружинах, доколе к Пелиду не придет".

Так произнес, - и ему повинуется Гермес посланник: 340 Под ноги вяжет прекрасную обувь, плесницы златые,

Вечные; бога они и над влажною носят водою,

И над землей беспредельною, быстро, с дыханием ветра;

Жезл берет он, которым у смертных, по воле всесильной,

Сном смыкает он очи или отверзает у спящих; 345 Жезл сей прияв, устремляется аргоубийца могучий.

Скоро он к граду троян и к зыбям Геллеспонта принесся;

Полем пошел, благородному юноше видом подобный,

Первой брадой опушенному, коего младость прелестна.

Путники вскоре, проехав великую Ила могилу, 350 Коней и месков своих удержали, чтобы напоить их

В светлой реке; тогда уже сумрак спускался на землю.

Тут, оглянувшися, Гермеса вестник Идей прозорливый

Близко увидел, и так возгласил к Дарданиду владыке:

"Взглянь, Дарданид! осторожного разума требует дело: 355 Мужа я вижу; и мнится мне, нас он убить умышляет!

Должно бежать; на конях мы ускачем; или, подошедши,

Ноги ему мы обнимем и будем молить о пощаде!"

Рек он, - и старцево сердце смутилося; он ужаснулся;

Дыбом власы у него поднялися на сгорбленном теле; 360 Он цепенея стоял. Эриуний приближился к старцу,

Ласково за руку взял и вещал, вопрошая Приама:

"Близко ль, далеко ль, отец, направляешь ты коней и месков,

В час усладительной ночи, как смертные все почивают?

Иль не страшишься убийствами дышащих, гордых данаев, 365 Кои так близко стоят, неприязненны вам и свирепы?

Если тебя кто увидит под быстрыми мраками ночи,

Столько сокровищ везущего, что твое мужество будет?

Сам ты не молод, и старец такой же тебя провожает.

Как защитишься от первого, кго лишь обидеть захочет? 370 Я ж не тебя оскорблю, но готов от тебя и другого

Сам отразить; моему ты родителю, старец, подобен!"

Гермесу бодро ответствовал старец Приам боговидный:

"Все справедливо, любезнейший сын мой, что ты говоришь мне;

Но еще и меня хранит покровительной дланью 375 Бог, который дает мне такого сопутника встретить,

Счастья примету, тебя, красотою и образом дивный,

Редким умом одаренный; блаженных родителей сын ты!"

Вновь Дарданиду вещал благодетельный Гермес посланник:

"Истинно вс^o и разумно ты, старец почтенный, вещаешь. 380 Но скажи мне еще, и сущую правду поведай:

Ты высылаешь куда-либо столько богатств драгоценных

К чуждым народам, дабы хоть они у тебя уцелели?

Верно, объятые страхом, уже покидаете все вы Трою святую?

Таков знаменитый защитник погибнул, 385 Сын твой! В сражениях был он не ниже героев ахейских!"

Гермесу быстро воскликнул старец Приам боговидный:

"Кто ты таков, от кого происходишь ты, юноша добрый,

Так мне прекрасно напомнивший смерть злополучного сына?"

Старцу ответствовал вновь благодетельный Гермес посланник: 390 "Ты испытуешь меня, вопрошая о Гекторе дивном.

Часто, часто я сам на боях, прославляющих мужа,

Гектора видел, и даже в тот день, как, к судам отразивши,

Он побеждал аргивян, истребляя крушительной медью.

Стоя вдали, удивлялись мы Гектору; с вами сражаться. 395 Нам Ахиллес запрещал, на царя Агамемнона гневный.

Я Ахиллесов служитель, в одном корабле с ним приплывший;

Родом и я мирмидонец; родитель мой храбрый Поликтор;

Муж и богатый и старец, как ты, совершенно маститый.

Шесть у Поликтора в доме сынов, а седьмой пред тобою; 400 Жребий меж братьев упал на меня, чтоб идти с Ахиллесом.

Ныне осматривать поле пришел от судов я: заутра

Боем на город пойдут быстроокие мужи ахейцы.

Все негодуют они на долгую праздность; не могут

Бранного пыла мужей обуздать воеводы ахеян". 405 Гермесу паки ответствовал старец Приам боговидный:

"Ежели подлинно ты Ахиллеса Пелида служитель,

Друг, не сокрой от меня, умоляю, поведай мне правду:

Сын мой еще ль при судах иль уже Ахиллес быстроногий

Тело его рассеченное псам разметал мирмидонским?" 410 Старцу ответствовал вновь благодетельный Гермес посланник:

"Старец, ни псы не терзали, ни птицы его не касались;

Он и поныне лежат у судов Ахиллеса, под кущей,

Вс^o, как и был, невредимый: двенадцатый день, как лежит он

Мертвый, - но тело не тлеет, к нему не касаются червя, 415 Быстрые черви, которые падших в бою пожирают.

Правда, его ежедневно, с восходом Денницы священной,

Он беспощадно волочит вкруг гроба любезного друга;

Но мертвец невредим; изумишься ты сам, как увидишь:

Свеж он лежит, как росою умытый; нет следа от крови, 420 Члена не видно нечистого; язвы кругом затворились,

Сколько их ни было: много суровая медь нанесла их.

Так милосердуют боги о сыне твоем знаменитом,

Даже и мертвом: любезен он сердцу богов олимпийских".

Рек он, - и старец, исполняся радости, быстро воскликнул: 425 "Благо, мой сын, приносить небожителям должные дани!

Гектор, - о если бы жил он! - всегда в благоденственном доме

Помнил бессмертных богов, на великом Олимпе живущих;

Боги за то и по смертной кончине его помянули.

Но преклонися, прими от меня ты прекрасный сей кубок 430 И, охраняя меня, проводи, под покровом бессмертных,

В стан мирмидонский, пока не приду к Ахиллесовой куще".

Вновь Дарданиду ответствовал Гермес, посланник Зевеса:

"Младость мою соблазняешь ты, старел, но я не склонюся

Дара, какой предлагаешь мне, тайно принять от Пелида. 435 Я уважаю Пелида и сердцем страшусь от героя

Дар похищать, чтобы после меня беда не постигла;

Но с тобою сопутствовать рад я землею и морем;

Рад я тебя проводить и до славного Аргоса града;

И с таким путеводцем к тебе не приближится смертный". 440 Рек, и на царских коней в колесницу вскочил Эриуний;

Быстро и бич и бразды захватил в могучие руки;

Коням и мескам вдохнул необычную рьяность и силу,

И когда принеслися ко рву и стене корабельной,

Где незадолго над вечерей стражи ахеян трудились,- 445 Всех их в сон погрузил благодетельный аргоубийца;

Башни запор отодвинул, врата растворил и Приама

Ввез внутрь стены и за ним с дорогими дарами повозку.

Но лишь предстали они к Ахиллесовой куще великой

(Кущу царю своему мирмидонцы построили в стане 450 Крепко из бревен еловых и сверху искусно покрыли

Мшистым, густым камышом, по влажному лугу набравши;

Около кущи устроили двор властелину широкий,

Весь оградя частоколом; ворота его запирались

Толстым засовом еловым; трое ахеян вдвигали, 455 Трое с трудом отымали огромный замок сей воротный

Сильных мужей; но Пелид и один отымал его быстро) -

Те благодетельный Гермес отверз перед старцем ворота,

Ввез дары знаменитые славному сыну Пелея,

Спрянул на дол с колесницы и так провещал к Дарданиду: 460 "Бог пред тобою, о старец, бессмертный, с Олимпа нисшедший,

Гермес: отец мой меня тебе ниспослал путеводцем.

Я совершил и к Олимпу обратно иду; всенародно

Я не явлюсь Ахиллеса очам: не достойно бы было

Богу бессмертному видимо чествовать смертного мужа. 465 Ты же иди и, вошед, обыми Ахиллесу колена;

Именем старца родителя, матери многопочтенной,

Именем сына моли, чтобы тронуть высокую душу".

Так возгласивши, к Олимпу великому быстро вознесся

Гермес. Приам, с колесницы стремительно прянув на землю, 470 Там оставляет Идея, дабы он стоял, охраняя

Коней и месков; а сам устремляется прямо в обитель,

Где Ахиллес находился божественный. Там Пелейона

Старец увидел; друзья в отдаленье сидели; но двое,

Отрасль Арея Алким и смиритель коней Автомедон, 475 Близко стоя, служили; недавно он вечерю кончил,

Пищи вкусив и питья, и пред ним еще стол оставался.

Старец, никем не примеченный, входит в покой и, Пелиду

В ноги упав, обымает колена и руки целует, -

Страшные руки, детей у него погубившие многих! 480 Так, если муж, преступлением тяжким покрытый в отчизне,

Мужа убивший, бежит и к другому народу приходит,

К сильному в дом,- с изумлением все на пришельца взирают,-

Так изумился Пелид, боговидного старца увидев;

Так изумилися все, и один на другого смотрели. 485 Старец же речи такие вещал, умоляя героя:

"Вспомни отца своего, Ахиллес, бессмертным подобный,

Старца, такого ж, как я, на пороге старости скорбной!

Может быть, в самый сей миг и его, окруживши, соседи

Ратью теснят, и некому старца от горя избавить. 490 Но, по крайней он мере, что жив ты, и зная и слыша,

Сердце тобой веселит и вседневно льстится надеждой

Милого сына узреть, возвратившегось в дом из-под Трои.

Я же, несчастнейший смертный, сынов возрастил браноносных

В Трое святой, и из них ни единого мне не осталось! 495 Я пятьдесят их имел при нашествии рати ахейской:

Их девятнадцать братьев от матери было единой;

Прочих родили другие любезные жены в чертогах;

Многим Арей истребитель сломил им несчастным колена.

Сын оставался один, защищал он и град наш, и граждан; 500 Ты умертвил и его, за отчизну сражавшегось храбро,

Гектора! Я для него прихожу к кораблям мирмидонским;

Выкупить тело его приношу драгоценный я выкуп.

Храбрый! почти ты богов! над моим злополучием сжалься,

Вспомнив Пелея отца: несравненно я жалче Пелея! 505 Я испытую, чего на земле не испытывал смертный:

Мужа, убийцы детей моих, руки к устам прижимаю!"

Так говоря, возбудил об отце в нем плачевные думы;

За руку старца он взяв, от себя отклонил его тихо.

Оба они вспоминая: Приам - знаменитого сына, 510 Горестно плакал, у ног Ахиллесовых в прахе простертый;

Царь Ахиллес, то отца вспоминая, то друга Патрокла,

Плакал, и горестный стон их кругом раздавался по дому.

Но когда насладился Пелид благородный слезами

И желание плакать от сердца его отступило,- 515 Быстро восстал он и за руку старца простертого поднял,

Тронут глубоко и белой главой, и брадой его белой;

Начал к нему говорить, устремляя крылатые речи:

"Ах, злополучный! много ты горестей сердцем изведал!

Как ты решился, один, при судах мирмидонских явиться. 520 Мужу пред очи, который сынов у тебя знаменитых

Многих повергнул? В груди твоей, старец, железное сердце!

Но успокойся, воссядь, Дарданион; и как мы ни грустны,

Скроем в сердца и заставим безмолвствовать горести наши.

Сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит: 525 Боги судили всесильные нам, человекам несчастным,

Жить на земле в огорчениях: боги одни беспечальны.

Две глубокие урны лежат перед прагом Зевеса,

Полны даров: счастливых одна и несчастных другая.

Смертный, которому их посылает, смесивши, Кронион, 530 В жизни своей переменно и горесть находит и радость;

Тот же, кому он несчастных пошлет,- поношению предан;

Нужда, грызущая сердце, везде пег земле его гонит;

Бродит несчастный, отринут бессмертными, смертными презрен.

Так и Пелея - дарами осыпали светлыми боги 535 С юности нежной; украшенный выше сынов земнородных

Счастьем, богатством, владыка могучий мужей мирмидонских,

Смертный, супругой богиню приял от руки он бессмертных.

Бог и ему ниспослал злополучие: он не имеет

В доме своем поколения, сына, наследника царства. 540 Сын у Пелея один, кратковечный; но я и доныне

Старца его не покою; а здесь, от отчизны далеко,

Здесь я в Троаде сижу и тебя и твоих огорчаю.

Сам ты, о старец, мы слышали, здесь благоденствовал прежде.

Сколько народов вмещали обитель Макарова, Лесбос, 545 Фригия, край плодоносный, а здесь - Геллеспонт бесконечный:

Ты среди всех, говорят, и богатством блистал и сынами.

Но, как беду на тебя ниспослали небесные боги,

Около Трои твоей неумолкная брань и убийство.

Будь терпелив и печалью себя не круши беспрерывной: 550 Ты ничего не успеешь, о сыне печаляся; плачем

Мертвого ты не подымешь, но горе свое лишь умножишь!"

Сыну Пелея ответствовал старец Приам боговидный:

"Нет, не сяду я, Зевсов любимец, доколе мой Гектор

В куще лежит, погребенью не преданный! Дай же скорее, 555 Дай сим очам его видеть! а сам ты прими искупленье:

Мы принесли драгоценное. О, насладись им и счастлив

В край возвратися родимый, когда ты еще позволяешь

Старцу мне бедному жить и солнца сияние видеть!"

Грозно взглянув на него, говорил Ахиллес быстроногий! 560 "Старец, не гневай меня! Разумею и сам я, что должно

Сына тебе возвратить: от Зевса мне весть приносила

Матерь моя среброногая, нимфа морская Фетида.

Чувствую, что и тебя (от меня ты, Приам, не сокроешь)

Сильная бога рука провела к кораблям мирмидонским; 565 Нет, не осмелился б смертный, и младостью пылкой цветущий,

В стан наш вступить: ни от стражей недремлющих он бы не скрылся,

Ни засовов легко б на воротах моих не отдвинул.

Смолкни ж, и более мне не волнуй ты болящего сердца;

Или страшись, да тебя, невзирая, что ты и молитель, 570 В куще моей я не брошу и Зевсов завет не нарушу".

Так говорил; устрашился Приам и, покорный, умолкнул.

Сын же Пелеев, как лев, из обители бросился к двери:

Но не один, за царем устремилися два из клевретов,

Сильный Алким и герой Автомедон, которых меж другов 575 Более всех Пелейон почитал, по Патрокле умершем.

Быстро они от ярма отрешили и коней и месков;

В кущу ввели и глашатая старцева; там посадивши

Мужа на стуле, поспешно с красивого царского воза

Собрали весь многоценный за голову Гектора выкуп; 580 Две лишь оставили ризы и тонкий хитон хитротканый,

С мыслью, чтоб тело покрытое в дом отпустить от Пелида.

Он же, вызвав рабынь, повелел и омыть, и мастями

Тело намазать, но тайно, чтоб сына Приам не увидел:

Он опасался, чтоб гневом не вспыхнул отец огорченный, 585 Сына узрев, и чтоб сам он тогда не подвигнулся духом

Старца убить и нарушить священные Зевса заветы.

Тело рабыни омыли, умаслили мастью душистой,

В новый одели хитон и покрыли прекрасною ризой;

Сам Ахиллес и поднял, и на одр положил Приамида,- 590 Но друзья совокупно на блещущий воз положили.

Он же тогда возопил, именуя любезного друга:

"Храбрый Патрокл! не ропщи на меня ты, ежели слышишь

В мрачном Аиде, что я знаменитого Гектора тело

Выдал отцу: не презренными он заплатил мне дарами; 595 В жертву тебе и от них принесу я достойную долю".

Так произнес - и под сень возвратился Пелид благородный;

Сел на изящно украшенных креслах, оставленных прежде,

Против Приама стоявших, и слово к нему обратил он:

"Сын твой тебе возвращен, как желал ты, божественный старец; 600 Убран лежит на одре. С восходом Зари возвращаясь,

Сам ты увидишь его; но теперь мы о пище воспомним.

Пищи забыть не могла и несчастная матерь Ниоба,

Матерь, которая разом двенадцать детей потеряла,

Милых шесть дочерей и шесть сыновей расцветавших. 605 Юношей Феб поразил из блестящего лука стрелами,

Мстящий Ниобе, а дев - Артемида, гордая луком.

Мать их дерзала равняться с румяноланитою Летой:

Лета двоих, говорила, а я многочисленных матерь!

Двое сии у гордившейся матери всех погубили. 610 Девять дней валялися трупы; и не было мужа

Гробу предать их: в камень людей превратил громовержец.

Мертвых в десятый день погребли милосердые боги.

Плачем по них истомяся, и мать вспомянула о пище.

Ныне та мать на скалах, на пустынных горах Сипилийских, 615 Где, повествуют, богини покоиться любят в пещерах,

Нимфы, которые часто у вод Ахелоевых пляшут,-

Там, от богов превращенная в камень, страдает Ниоба.

Так, божественный старец, и мы помыслим о пище.

Время тебе остается оплакать любезного сына, 620 В Трою привезши; там для тебя многослезен он будет".

Рек - и, стремительно встав, Ахиллес белорунную, овцу

Сам закалает; друзья, обнажив и опрятав, как должно,

В мелкие части искусно дробят, прободают рожнами,

Ловко пекут на огне и готовые части снимают. 625 Хлеб между тем принесши, поставил на стол Автомедон

В пышных корзинах; но брашно делил Ахиллес благородный.

Оба к предложенным яствам питательным руки простерли.

И когда питием и пищей насытили сердце,

Долго Приам Дарданид удивлялся царю Ахиллесу, 630 Виду его и величеству: бога, казалось, он видит.

Царь Ахиллес удивлялся равно Дарданиду Приаму,

Смотря на образ почтенный и слушая старцевы речи.

Оба они наслаждались, один на другого взирая;

Но наконец возгласил к Ахиллесу божественный старец: 635 "Дай мне теперь опочить, Зевесов любимец! позволь мне

Сном животворным хоть несколько в доме твоем насладиться.

Ибо еще ни на миг у меня не смыкалися очи

С дня, как несчастный мой сын под твоими руками погибнул;

С оного дня лишь стенал и несчетные скорби терпел я, 640 Часто в оградах дворовых по сметищам смрадным валяясь.

Ныне лишь яствы вкусил и вина пурпурового ныне

Принял в гортань; но до этой поры ничего не вкушал я".

Так говорил; Ахиллес приказал и друзьям и рабыням

Стлать на крыльце две постели и снизу хорошие полсти 645 Бросить пурпурные, сверху ковры разостлать дорогие

И шерстяные плащи положить, чтобы старцам одеться.

Вышли рабыни из дому с пылающим светочем в дланях;

Скоро они, поспешившие, два уготовали ложа.

И Приаму шутя говорил Ахиллес благородный: 650 "Спи у меня на дворе, пришелец любезный, да в дом мой

Вдруг не придет кто-нибудь из данаев, которые часто

Вместе совет совещать в мою собираются кущу.

Если тебя здесь кто-либо в пору ночную увидит,

Верно, царя известит, предводителя воинств Атрида; 655 И тогда замедление в выкупе мертвого встретишь.

Слово еще, Дарданид; объяснися, скажи откровенно:

Сколько желаешь ты дней погребать знаменитого сына?

Столько я дней удержуся от битв, удержу и дружины".

Сыну Пелея ответствовал старец Приам боговидный: 660 "Ежели мне ты позволишь почтить погребением сына -

Сим для меня, Ахиллес, величайшую милость окажешь.

Мы, как ты знаешь, в стенах заключенные; лес издалека

Должно с гор добывать; а трояне повергнуты в ужас.

Девять бы дней мне желалось оплакивать Гектора в доме; 665 Гробу в десятый предать и пир похоронный устроить;

В первый-на-десять мертвому в память насыпать могилу;

Но в двенадцатый день ополчимся, когда неизбежно".

Старцу ответствовал вновь быстроногий Пелид благородный:

"Будет и то свершено, как желаешь ты, старец почтенный. 670 Брань прекращаю на столько я времени, сколько ты просишь".

Так произнес Ахиллес - и Приамову правую руку

Ласково сжал, чтобы сердце его совершенно спокоить.

Так отпустил; и они на переднем крыльце опочили,

Вестник и царь, обращая в уме своем мудрые думы. 675 Но Ахиллес почивал в глубине крепкостворчатой кущи,

И при нем Брисеида, румяноланитая дева.

Все, и бессмертные боги, и коннодоспешные мужи,

Спали целую ночь, усмиренные сном благодатным.

Гермеса токмо заботного сон не осиливал сладкий, 680 Думы в уме обращавшего, как Дарданида Приама

Вывесть из стана, привратным незримого стражам священным.

Став над главою Приамовой, так возгласил Эриуний:

"Ты не радишь об опасности, старец, и так беззаботно

Спишь у враждебных мужей, пощаженный Пелеевым сыном! 685 Многие дал ты дары, чтобы выкупить мертвого сына;

Но за живого тебя троекратной ценою заплатят

Дети твои, у тебя остающиесь, если узнает

Царь Атрейон о тебе и ахейцы другие узнают".

Так провещал; ужаснулся Приам и глашатая поднял. 690 Гермес мгновенно запряг им и коней, и месков яремных;

Сам через стан их быстро прогнал, и никто не увидел.

Но лишь достигнули путники брода реки светловодной,

Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным,

Там благодетельный Гермес обратно вознесся к Олимпу. 695 В ризе златистой Заря простиралась над всею землею.

Древний Приам, и стенящий и плачущий, гнал к Илиону

Коней, а мески везли мертвеца. И никто в Илионе

Их не узнал от мужей и от жен благородных троянских

Прежде Кассандры прекрасной, златой Афродите подобной. 700 Рано на замок восшед, издали в колеснице узнала

Образ отца своего и глашатая громкого Трои;

Тело узрела на месках, на смертном простертое ложе;

Подняла горестный плач и вопила по целому граду:

"Шествуйте, жены и мужи! Смотрите на Гектора ныне, 705 Вы, что живого, из битв приходившего, прежде встречали

С радостью: радостью светлой и граду он был и народу!"

Так вопияла; и вдруг ни жены не осталось, ни мужа

В Трое великой; грусть несказанная всех поразила,-

Все пред вратами столпилися в встречу везомого тела. 710 Всех впереди молодая супруга и нежная матерь

Плакали, рвали власы и, на труп исступленно бросаясь,

С воплем главу обнимали; столпившиесь плакали стоя.

Верно, и целый бы день до заката блестящего солнца,

Плача над Гектором храбрым, рыдали толпы за вратами, 715 Если бы старец Приам не воззвал с колесницы к народу:

"Дайте дорогу, друзья, чтобы мески проехали; после

Плачем вы все насыщайтесь, как мертвого в дом привезу я!"

Так говорил; расступилась толпа и открыла дорогу.

К славному дому привезши, на пышно устроенном ложе 720 Тело они положили; певцов, начинателей плача,

Подле него поместили, которые голосом мрачным

Песни плачевные пели; а жены им вторили стоном.

Первая подняла плач Андромаха, младая супруга,

Гектора мужеубийцы руками главу обнимая: 725 "Рано ты гибнешь, супруг мой цветущий, рано вдовою

В доме меня покидаешь! А сын, бессловесный младенец,

Сын, которому жизнь, злополучные, мы даровали!

Он не достигнет юности! Прежде во прах с оснований

Троя рассыплется: пал ты, хранитель ее неусыпный, 730 Ты, боронитель и града, защитник и жен и младенцев!

Скоро в неволю они на судах повлекутся глубоких;

С ними и я неизбежно; и ты, мое бедное чадо,

Вместе со мною; и там, изнуряясь в работах позорных,

Будешь служить властелину суровому; или данаец 735 За руку схватит тебя и с башни ударит о землю,

Мстящий за трату плачевную брата, отца или сына,

Гектором в битвах сраженного; много могучих данаев,

Много под Гектора дланью глодало кровавую землю.

Грозен великий отец твой бывал на погибельных сечах; 740 Плачут о нем до последнего все обитатели Трои.

Плач, несказанную горесть нанес ты родителям бедным,

Гектор! Но мне ты оставил стократ жесточайшие скорби!

С смертного ложа, увы! не простер ты руки мне любезной;

Слова не молвил заветного, слова, которое б вечно 745 Я поминала и ночи и дни, обливаясь слезами!"

Так говорила, рыдая; и с нею стенали троянки.

Тут между ними Гекуба рыдательный плач подымает:

"Гектор, из верх мне детей наиболее сердцу любезный!

Был у меня и живой ты богам всемогущим любезен; 750 Боги с небес о тебе и по смертной кончине пекутся!

Прочих сынов у меня Ахиллес, быстроногий ристатель,

Коих живых полонил, за моря пустынные продал,

В Имброс, в далекий Самос и в туманный, беспристанный Лемнос;

Но, тебя одолев и оружием душу исторгнув, 755 Как он ни долго влачил вкруг могилы Патрокла любимца,

Коего ты одолел,- но его, мертвеца, он не поднял!

Ты ж у меня, как росою омытый, покоишься в доме,

Свежий, подобно как смертный, которого Феб сребролукий

Легкой стрелою своей, налетевший незапно, сражает". 760 Так вопияла Гекуба, и плач возбудила всеобщий.

Третья Елена Аргивская горестный плач подымает:

"Гектор! деверь почтеннейший, сродник, любезнейший сердцу!

Ибо уже мне супруг Александр знаменитый, привезший

В Трою меня, недостойную! Что не погибла я прежде! 765 Ныне двадцатый год круговратных времен протекает

С оной поры, как пришла в Илион я, отечество бросив;

Но от тебя не слыхала я злого, обидного слова.

Даже, когда и другой кто меня укорял из домашних,

Деверь ли гордый, своячина, или золовка младая, 770 Или свекровь (а свекор всегда, как отец, мне приветен),

Ты вразумлял их советом и каждого делал добрее

Кроткой твоею душой и твоим убеждением кротким.

Вот почему о тебе и себе я, несчастнейшей, плачу!

Нет для меня, ни единого нет в Илионе обширном 775 Друга или утешителя: всем я равно ненавистна!"

Так вопияла она, - и стенал весь народ неисчетный.

Старец Приам наконец обращает слово к народу:

"Ныне, трояне, свозите вы лес в Илион; не страшитесь

Войска ахейского тайных засад: Ахиллес знаменитый 780 Сам обещал, отпуская меня от судов мирмидонских,

Нас не тревожить, доколе двенадцатый день не свершится".

Так говорил, - и они лошаков и волов подъяремных

Скоро в возы запрягли и пред градом немедля собрались.

Девять дней они в Трою множество леса возили; 785 В день же десятый, лишь, свет разливая, Денница возникла,

Вынесли храброго Гектора с горестным плачем трояне;

Сверху костра мертвеца положили и бросили пламень.

Рано, едва розоперстая вестница утра явилась,

К срубу великого Гектора начал народ собираться. 790 И лишь собралися все (неисчетное множество было),

Сруб угасили, багряным вином оросивши пространство

Всё, где огонь разливался пылающий; после на пепле

Белые кости героя собрали и братья и други,

Горько рыдая, обильные слезы струя по ланитам. 795 Прах драгоценный собравши, в ковчег золотой положили,

Тонким обвивши покровом, блистающим пурпуром свежим.

Так опустили в могилу глубокую и, заложивши,

Сверху огромными частыми камнями плотно устлали;

После курган насыпали; а около стражи сидели, 800 Смотря, дабы не ударила рать меднолатных данаев.

Скоро насыпав могилу, они разошлись; напоследок

Все собралися вновь и блистательный пир пировали

В доме великом Приама, любезного Зевсу владыки.

Так погребали они конеборного Гектора тело.