Гомер - Илиада

Так возразил, - и молчание долгое все сохраняли,

   Речью его пораженные: грозно ее говорил он.

   Между послов наконец провещал, заливаясь слезами,

   Феникс, конник седой; трепетал о судах он ахейских:

   "Если уже возвратиться, Пелид благородный, на сердце 435 Ты положил и от наших судов совершенно отрекся

   Огнь отразить пожирающий, - гнев запал тебе в душу,-

   Как, о возлюбленный сын, без тебя один я останусь?

   Вместе с тобою меня послал Эакид, твой родитель,

   В день, как из Фтии тебя отпускал в ополченье Атрида. 440 Юный, ты был неискусен в войне, человечеству тяжкой;

   В сонмах советных неопытен, где прославляются мужи.

   С тем он меня и послал, да тебя всему научу я:

   Был бы в речах ты вития и делатель дел знаменитый.

   Нет, мой возлюбленный сын, без тебя не могу, не желаю 445 Здесь оставаться, хотя бы сам бог обещал, всемогущий,

   Старость совлекши, вновь возвратить мне цветущую младость

   Годы, как бросил Элладу я, славную жен красотою,

   Злобы отца избегая, Аминтора, грозного старца.

   Гневался он на меня за пышноволосую деву: 450 Страстно он деву любил и жестоко бесславил супругу,

   Матерь мою; а она, обнимая мне ноги, молила

   С девою прежде почить, чтобы стал ненавистен ей старец.

   Я покорился и сделал. Отец мой, то скоро приметив,

   Начал меня проклинать, умоляя ужасных Эриний, 455 Ввек на колена свои да не примет он милого сына,

   Мной порожденного6: отчие клятвы исполнили боги,

   Зевс подземный и чуждая жалости Персефония.

   В гневе убить я отца изощренною медью решился;

   Боги мой гнев укротили, представивши сердцу, какая 460 Будет в народе молва и какой мне позор в человеках,

   Ежели отцеубийцей меня прозовут аргивяне!

   Но от оной поры для меня уже стало несносно,

   Близко отца раздраженного, в доме с тоскою скитаться.

   Други, родные мои, неотступно меня окружая, 465 Силились общей мольбой удержать в отеческом доме.

   Много и тучных овец, и тяжелых волов круторогих

   В доме зарезано; многие свиньи, блестящие туком,

   По двору были простерты на яркий огонь обжигаться;

   Много выпито было вина из кувшинов отцовских. 470 Девять ночей непрерывно они вкруг меня ночевали;

   Стражу держали, сменяяся; целые ночи не гаснул

   В доме огонь; один - под крыльцом на дворе крепкостенном,

   И другой - в сенях, пред дверями моей почивальни.

   Но когда мне десятая темная ночь наступила, 475 Я у себя в почивальне искусно створявшиесь двери

   Выломал, вышел и быстро чрез стену двора перепрянул,

   Тайно от всех и домовых жен, и мужей стерегущих.

   После далеко бежал чрез обширные степи Эллады

   И пришел я во Фтию, овец холмистую матерь, 480 Прямо к Пелею царю. И меня он, приняв благосклонно,

   Так полюбил, как любит родитель единого сына,

   Поздно рожденного старцу, наследника благ его многих

   Сделал богатым меня и народ многочисленный вверил.

   Там над долопами царствуя, жил я на фтийском пределе; 485 Там и тебя воспитал я такого, бессмертным подобный!

   Нежно тебя я любил: никогда с другим не хотел ты

   Выйти на пир пред гостей; ничего не вкушал ты и дома

   Прежде, поколе тебя не возьму я к себе на колена,

   Пищи, разрезав, не дам и вина к устам не приближу. 490 Сколько ты раз, Ахиллес, заливал мне одежду на персях,

   Брызжа из уст вино, во время неловкого детства.

   Много забот для тебя и много трудов перенес я,

   Думая так, что, как боги уже не судили мне сына,

   Сыном тебя, Ахиллес, подобный богам, нареку я; 495 Ты, помышлял я, избавишь меня от беды недостойной.

   Сын мой, смири же ты душу высокую! храбрый не должен

   Сердцем немилостив быть: умолимы и самые боги,

   Столько превысите нас и величьем, и славой, и силой.

   Но и богов - приношением жертвы, обетом смиренным, 500 Вин возлияньем и дымом курений смягчает и гневных

   Смертный молящий, когда он пред ними виновен и грешен.

   Так, Молитвы - смиренные дщери великого Зевса -

   Хромы, морщинисты, робко подъемлющи очи косые,

   Вслед за Обидой они, непрестанно заботные, ходят. 505 Но Обида могуча, ногами быстра; перед ними

   Мчится далеко вперед и, по всей их земле упреждая,

   Смертных язвит; а Молитвы спешат исцелять уязвленных.

   Кто принимает почтительно Зевсовых дщерей прибежных,

   Много тому помогают и скоро молящемусь внемлют; 510 Кто ж презирает богинь и, душою суров, отвергает,-

   К Зевсу прибегнув, они умоляют отца, да Обида

   Ходит за ним по следам и его, уязвляя, накажет.

   Друг, воздай же и ты, что следует, Зевсовым дщерям:

   Честь, на воздание коей всех добрых склоняются души. 515 Если б даров не давал, как теперь, так и после, толь многих,

   Сын Атрсев, но все бы упорствовал в гибельном гневе,-

   Я не просил бы тебя, чтобы, гнев справедливый отринув,

   Ты защитил аргивян, невзирая, что жаждут защиты.

   Много и ныне даров он дает и вперед обещает; 520 С кротким прошеньем к тебе присылает мужей знаменитых,

   В целом народе избранных, тебе самому здесь любезных

   Более всех из данаев. Не презри же их ты ни речи,

   Ни посещения. Ты не без права гневался прежде.

   Так мы слышим молвы и о древних славных героях: 525 Пылкая злоба и их обымала великие души;

   Но смягчаемы были дарами они и словами.

   Помню я дело одно, но времен стародавних, не новых:

   Как оно было, хочу я поведать меж вами, друзьями.

   Брань была меж куретов и братолюбивых этолян 530 Вкруг Калидона града, и яростно билися рати:

   Мужи этольцы стояли за град Калидон, им любезный,

   Мужи куреты пылали обитель их боем разрушить.

   Горе такое на них Артемида богиня воздвигла,

   В гневе своем, что Иней с плодоносного сада начатков 535 Ей не принес; а бессмертных других насладил гекатомбой;

   Жертвы лишь ей не принес, громовержца великого дщери:

   Он не радел, иль забыл, но душой согрешил безрассудно.

   Гневное божие чадо, стрельбой веселящаясь Феба

   Вепря подвигла на них, белоклыкого лютого зверя. 540 Страшный он вред наносил, на Инея сады набегая:

   Купы высоких дерев опрокинул одно на другое,

   Вместе с кореньями, вместе с блистательным яблоков цветом.

   Зверя убил наконец Инеид Мелеагр нестрашимый,

   Вызвав кругом из градов звероловцев с сердитыми псами 545 Многих: его одолеть не успели бы с малою силой -

   Этаков был! на костер печальный многих послал он.

   Феба о нем воспалила жестокую, шумную распрю,

   Бой о клыкастой главе и об коже щетинистой вепря

   Между сынами куретов и гордых сердцами этолян. 550 Долго, пока Мелеагр за этолян, могучий, сражался,

   Худо было куретам: уже не могли они сами

   В поле, вне стен, оставаться, хотя и сильнейшие были.

   Но когда Мелеагр предался гневу, который

   Сердце в груди напыщает у многих, мужей и разумных 555 (Он, на любезную матерь Алфею озлобенный сердцем,

   Праздный лежал у супруги своей, Клеопатры прекрасной,

   Дщери младой Эвенины жены, легконогой Марписсы,

   И могучего Ида, храбрейшего меж земнородных

   Оных времен: на царя самого, стрелоносного Феба, 560 Поднял он лук за супругу свою7, легконогую нимфу:

   С оного времени в доме отец и почтенная матерь

   Дочь Алкионою8 прозвали, в память того, что и матерь,

   Горькую долю неся Алкионы многопечальной,

   Плакала целые дни, как ее стреловержец похитил. 565 Он у супруги покоился, гнев душевредный питая,

   Матери клятвами страшно прогневанный: грустная матерь

   Часто богов заклинала - отметить за убитого брата;

   Часто руками она, исступленная, о землю била

   И, на коленях сидящая, грудь обливая слезами, 570 С воплем молила Аида и страшную Персефонию

   Смерть на сына послать; и носящаясь в мраках Эриннис,

   Фурия немилосердая, воплю вняла из Эреба),

   Скоро у врат калидонских и стук и треск раздалися

   Башен, громимых врагом. Мелеагра этольские старцы 575 Стали молить и послали избранных священников бога,

   Дар обещая великий, да выйдет герой и спасет их.

   Где плодоносней земля на веселых полях калидонских,

   Там позволяли ему, в пятьдесят десятин, наилучший

   Выбрать удел: половину земли виноградом покрытой 580 И половину нагой, для орания годной, отрезать.

   Много его умолял конеборец Иней престарелый;

   Сам до порога поднявшись его почивальни высокой,

   В створы дверей он стучал и просил убедительно сына.

   Много и сестры его, и почтенная матерь молили: 585 Пуще отказывал; много его и друзья убеждали,

   Чтимые им и любимые более всех в Калидоне;

   Но ничем у него не подвигнули сердца, доколе

   Терем его от ударов кругом не потрясся: на башни

   Сила куретов взошла и град зажигала великий. 590 И тогда-то уже Мелеагра жена молодая

   Стала, рыдая, молить и исчислила все пред героем,

   Что в завоеванном граде людей постигает несчастных:

   Граждан в жилищах их режут, пламень весь град пожирает,

   В плен и детей, и красноопоясанных жен увлекают. 595 Духом герой взволновался, о страшных деяниях слыша;

   Выйти решился и пышноблестящим покрылся доспехом.

   Так Мелеагр отразил погибельный день от этолян,

   Следуя сердцу: еще Мелеагру не отдано было

   Многих прекрасных даров; но несчастие так отразил он. 600 Ты ж не замысли подобного, сын мой любезный! и демон

   Сердце тебе да не склонит к сей думе! Погибельней будет

   В бурном пожаре суда избавлять; для даров знаменитых

   Выйди, герой! и тебя, как бога, почтут аргивяне.

   Если же ты без даров, а по нужде на брань ополчишься, 605 Чести подобной не снищешь, хоть будешь и брани решитель".

   Старцу немедля ответствовал царь Ахиллес быстроногий:

   "Феникс, отец мой, старец божественный! В чести подобной

   Нужды мне нет; я надеюсь быть чествован волею Зевса!

   Честь я сию сохраню перед войском, доколе дыханье 610 Будет в груди у меня и могучие движутся ноги.

   Молвлю тебе я другое, а ты положи то на сердце:

   Мне не волнуй ты души, предо мною крушася и плача,

   Сыну Атрея в угодность; тебе и не должно Атрида

   Столько любить, да тому, кем любим, ненавистен не будешь. 615 Ты оскорби человека, который меня оскорбляет!

   Царствуй, равно как и я, и честь разделяй ты со мною.

   Скажут они мой ответ; оставайся ты здесь, успокойся

   В куще, на мягком ложе; а завтра, с восходом денницы,

   Вместе помыслим, отплыть восвояси нам или остаться". 620 Рек - и Патроклу, в безмолвии, знаменье подал бровями

   Фениксу мягкое ложе постлать, да скорее другие

   Выйти из кущи помыслят. Тогда Теламонид великий,

   Богу подобный Аякс, подымался и так говорил им:

   "Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный! 625 Время идти; я вижу, к желаемой цели беседы

   Сим нам путем не достигнуть. Ахейцам как можно скорее

   Должно ответ объявить, хоть он и не радостен будет;

   Нас ожидая, ахейцы сидят. Ахиллес мирмидонец

   Дикую в сердце вложил, за предел выходящую гордость! 630 Смертный, суровый! в ничто поставляет и дружбу он ближних,

   Дружбу, какою мы в стане его отличали пред всеми!

   Смертный, с душою бесчувственной! Брат за убитого брата,

   Даже за сына убитого пеню отец принимает;

   Самый убийца в народе живет, отплатившись богатством; 635 Пеню же взявший - и мстительный дух свой, и гордое сердце -

   Все наконец укрощает; но в сердце тебе бесконечный

   Мерзостный гнев положили бессмертные ради единой

  Девы! но семь их тебе, превосходнейших, мы предлагаем,

   Много даров и других! Облеки милосердием душу! 640 Собственный дом свой почти; у тебя под кровом пришельцы

   Мы от народа ахейского, люди, которые ищем

   Дружбы твоей и почтения, более всех из ахеян".

   И немедля ему отвечал Ахиллес быстроногий:

   "Сын Теламонов, Аякс благородный, властитель народа! 645 Вс^o ты, я чувствую сам, говорил от души мне, но, храбрый!

   Сердце мое раздымается гневом, лишь вспомню о том я,

   Как обесчестил меня перед целым народом ахейским

   Царь Агамемнон, как будто бы был я скиталец презренный!

   Вы возвратитесь назад и пославшему весть возвестите: 650 Я, объявите ему, не помыслю о битве кровавой

   Прежде, пока Приамид браноносный, божественный Гектор,

   К сеням уже и широким судам не придет мирмидонским,

   Рати ахеян разбив, и пока не зажжет кораблей их.

   Здесь же, у сени моей, пред моим кораблем чернобоким, 655 Гектор, как ни неистов, от брани уймется, надеюсь".

   Рек он, - и каждый, в молчании, кубок взяв двоедонный,

   Возлил богам и из сени исшел; Одиссей предит^oк им.

   Тою порою Патрокл повелел и друзьям и рабыням

   Фениксу мягкое ложе как можно скорее готовить. 660 Жены, ему повинуясь, как он повелел, простирали

   Руны овец, покрывало и цвет нежнейший из лена.

   Там покоился Феникс, Денницы святой ожидая.

   Но Ахиллес почивал внутри крепкостворчатой кущи;

   И при нем возлегла полоненная им лесбиянка, 665 Форбаса дочь, Диомеда, румяноланитая дева.

   Сын же Менетиев спал напротив; и при нем возлежала

   Легкая станом Ифиса, ему Ахиллесом героем

   Данная в день, как разрушил он Скирос, град Эниея.

   Те же - едва показались у кущи Атрида владыки, 670 С кубками их золотыми ахеян сыны привечали,

   В встречу один за другим подымаясь и их вопрошая.

   Первый из них говорил повелитель мужей Агамемнон:

   "Молви, драгой Одиссей, о великая слава данаев,

   Хочет ли он от судов отразить пожирающий пламень 675 Или отрекся и гордую душу питает враждою?"

   И ему отвечал Одиссей, знаменитый страдалец:

   "Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

   Нет, не хочет вражды утолить он; сильнейшею прежней

   Пышет грозой, презирает тебя и дары отвергает. 680 В бедствах тебе самому велит с аргивянами думать,

   Как защитить корабли и стесненные рати ахеян.

   Сам угрожает, что завтрашний день, лишь Денница возникнет

   На море все корабли обоюдовесельные спустит.

   Он и другим воеводам советовать тоже намерен - 685 В домы отплыть; никогда, говорит он, конца не обресть вам

   Трои высокой: над нею перунов метатель Кронион

   Руку свою распростер, - и возвысилась дерзость народа.

   Так он ответствовал; вот и сопутники то же вам скажут,

   Сын Теламона и вестники наши, разумные оба. 690 Феникс же там успокоился, старец; так повелел он,

   Чтоб за ним в кораблях, обратно к отчизне любезной

   Следовал завтра, но если он хочет, - неволить не будет".

   Так говорил, - и молчанье глубокое все сохраняли,

   Речью его пораженные: грозное он им поведал. 695 Долго безмолвными были унылые мужи ахейцы;

   Но меж них наконец взговорил Диомед благородный:

   "Царь знаменитый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

   Лучше, когда б не просил ты высокого сердцем Пелида,

   Столько даров обещая: горд и сам по себе он, 700 Ты же в Пелидово сердце вселяешь и большую гордость.

   Кончим о нем и его мы оставим; отсюда он едет

   Или не едет - начнет, без сомнения, ратовать снова,

   Ежели сердце велит и бог всемогущий воздвигнет.

   Слушайте, други, что я предложу вам, одобрите все вы: 705 Ныне предайтесь покою, но прежде сердца ободрите

   Пищей, вином: вино человеку и бодрость и крепость.

   Завтра ж, как скоро блеснет розоперстая в небе Денница,

   Быстро, Атрид, пред судами построй ты и конных и пеших,

   Дух ободри им и сам перед воинством первый сражайся". 710 Так произнес, - и воскликнули весело все скиптроносцы,

   Смелым дивяся речам Диомеда, смирителя коней.

   Все наконец, возлиявши богам, разошлися по кущам,

   Где предалися покою и сна насладились дарами. -------------------------------------- ПРИМЕЧАНИЯ: 1. ...с богом пришли мы - пришли при благоприятных знаменьях, посланных богами. 2. Менетиад - Патрокл, сын Менетия; Эакид - Ахиллес, внук Эака; Патрокл ждет, пока Ахиллес окончит свой куплет, чтобы подхватить песню. 3. Крепкий на Зевса - полагающийся на помощь Зевса. 4. ...перестали... скучать мне - не докучали. 5. ...искусством работ... Афине подобна. - Афина считалась покровительницей женских рукоделий и сама была искусной ткачихой. 6. Ввек на колена свои да не примет он милого сына, мной порожденного... - Отец молит богов, чтобы Феникс остался бездетным. По обычаю, дед принимал новорожденного внука на колени, тем самым признавая его принадлежность к роду. 7. ...на... Феба поднял он лук за супругу свою... - Когда Марписса была невестою Ила, в нее влюбился Аполлон и попытался ее похитить; Ид, защищая невесту, вступил в борьбу с богом, но Зевс прекратил их распрю, предоставив самой Марписсе сделать выбор между ними. Она предпочла смертного мужа. Назад 8. Алкиона - чайка. Греки верили, что в случае гибели самца самка чайки не ест, не пьет и все время жалобно стонет, пока не умрет.

---

  

  

  Гомер. Илиада. Песнь десятая. Долония.

ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ.

ДОЛОНИЯ

   Все при своих кораблях, и цари и герои ахеян,

   Спали целую ночь, побежденные сном благотворным;

   Но Атрид Агамемнон, ахенского пастырь народа,

   Сладкого сна не вкушал, волнуемый множеством мыслей. 5

  Словно как молнией блещет супруг лепокудрыя Геры1,

   Если готовит иль дождь бесконечный, иль град вредоносный,

   Или метель, как снега убеляют широкие степи,

   Или погибельной брани огромную пасть отверзает, -

   Так многократно вздыхал Агамемнон, глубоко от сердца, 10 Скорбью гнетомого; самая внутренность в нем трепетала;

   Ибо когда озирал он троянский стан, удивлялся

   Их огням неисчетным, пылающим пред Илионом,

   Звуку свирелей, цевниц и смятенному шуму народа.

   Но когда он взирал на ахейский стан неподвижный, 15 Клоки власов у себя из главы исторгал, вознося их

   Зевсу всевышнему: тяжко стенало в нем гордое сердце.

   Дума сия наконец показалася лучшей Атриду -

   С Нестором первым увидеться, мудрым Нелеевы сыном,

   С ним не успеют ли вместе устроить совет непорочный, 20 Как им беду отвратить от стесненной рати ахейской;

   Встал Атрейон и с поспешностью перси одеял хитоном;

   К белым ногам привязал красивого вида плесницы;

   Сверху покрылся великого льва окровавленной кожей,

   Рыжей, огромной, от выи до пят, и копьем ополчился. 25 Страхом таким же и царь Менелай волновался; на очи

   Сон и к нему не сходил: трепетал он, да бед не претерпят

   Мужи ахейцы, которые все по водам беспредельным

   К Трое пришли, за него дерзновенную брань подымая.

   Встал и широкие плечи покрыл он пардовой кожей, 30 Пятнами пестрой; на голову шлем, приподнявши, надвинул,

   Медью блестящий, и, дрот захвативши в могучую руку,

   Так он пошел, чтобы брата воздвигнуть, который верховным

   Был царем аргивян и, как бог, почитался народом,

   Он, при корме корабля, покрывавшегось пышным доспехом, 35 Брата нашел, и был для него посетитель приятный.

   Первый к нему возгласил Менелай, воинственник славный:

   "Что воружаешься, брат мой почтенный? или от ахеян

   Хочешь к троянам послать соглядатая? Но, признаюся,

   Я трепещу, чтоб не вызвался кто на подобное дело 40 И чтоб враждебных мужей соглядать не пошел одинокий

   В сумраках ночи глухой: человек дерзосердый он будет".

   Брату в ответ говорил повелитель мужей Агамемнон:

   "Нужда в совете и мне и тебе, Менелай благородный,

   В мудром совете, который бы мог защитить и избавить 45 Рать аргивян и суда; изменилось Кронидово сердце:

   К Гектору, к жертвам его преклонил он с любовию душу!

   Нет, никогда не видал я, ниже не слыхал, чтоб единый

   Смертный столько чудес, и в день лишь единый, предпринял,

   Сколько свершил над ахейцами Гектор, Зевесу любезный, 50 Гектор, который не сын ни богини бессмертной, ни бога.

   Но что свершил он, о том сокрушаться ахеяне будут

   Часто и долго; такие беды сотворил он ахейцам!

   Но иди, Менелай, призови Девкалида, Аякса,

   Прямо спеши к кораблям, а к почтенному сыну Нелея 55 Сам я иду и восстать преклоню, не захочет ли старец

   Стражей священный сонм навестить и блюстись приказать им;

   Верно, ему покорятся охотнее; сын его храбрый

   Стражи начальствует сонмом, и с ним Девкалида сподвижник,

   Вождь Мерион; предпочтительно им поручили мы стражу". 60 И его вопросил Менелай, воинственник славный:

   "Что же мне ты прикажешь и как повелишь, Агамемнон:

   Там ли остаться, у них, твоего ожидая прихода,

   Или к тебе поспешать возвратиться, как вс^o накажу им?"

   Вновь Менелаю вещал повелитель мужей Агамемнон: 65 "Там ты останься, чтоб мы не могли разойтися с тобою,

   Ходя в сумраке: много дорог по широкому стану.

   Где же пойдешь, окликай, и всем советуй стеречься;

   Каждого мужа, Атрид, именуй по отцу и по роду;

   Всех приветливо чествуй, и сам ни пред кем не величься. 70 Ныне и мы потрудимся, как прочие; жребий таков наш!

   Зевс на нас, на родившихся, тяжкое горе возвергнул!"

   Так говоря, отпускает он брата, разумно наставив;

   Сам наконец поспешает к владыке народов Нелиду.

   Старца находит при черном его корабле против кущи, 75 В мягком одре, и при нем боевые лежали доспехи:

   Выпуклый щит, и два копия, и шелом светозарный;

   Подле и пояс лежал разноцветный, который сей старец

   Часто еще препоясывал, в бой мужегубный готовясь

   Рать предводить: еще не сдавался он старости грустной. 80 Нестор, привставши на локоть и голову с ложа поднявши,

   К сыну Атрея вещал и его вопрошал громогласно:

   "Кто ты? и что меж судами по ратному стану здесь ходишь

   В сумраке ночи один, как покоятся все человеки?

   Друга ли ты или, может быть, меска сбежавшего ищешь? 85 Что тебе нужно? Окликнись, а молча ко мне не ходи ты!"

   Старцу немедля ответствовал пастырь мужей Агамемнон:

   "Нестор, почтеннейший старец, великая слава данаев!

   Ты Агамемнона видишь, которого Зевс промыслитель

   Более всех подвергнул трудам бесконечным, покуда 90 В персях моих остается дыханье и движутся ноги.

   Так я скитаюсь; на очи мои ниже ночью не сходит

   Сладостный сон, и на думах лишь брань и напасти ахеян!

   Так за ахеян жестоко страшуся я: дух мой не в силах

   Твердость свою сохранять, но волнуется; сердце из персей 95 Вырваться хочет, и ноги мои подо мною трепещут!

   Если что делать намерен ты (сон и к тебе не приходит),

   Встань, о Нелид, и ко стражам ахейским дойдем и осмотрим.

   Может быть, все, удрученные скучным трудом и дремотой,

   Сну предалися они и о страже опасной забыли. 100 Рати же гордых врагов недалеко; а мы и не знаем,

   В сумраке ночи они не хотят ли внезапно ударить".

   Сыну Атрея ответствовал Нестор, конник геренский:

   "Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

   Замыслы Гектору, верно, не все промыслитель небесный 105 Ныне исполнит, как гордый он ждет; и его удручит он

   Горем, я чаю, и большим, когда Ахиллес быстроногий

   Храброе сердце свое отвратит от несчастного гнева.

   Следовать рад я с тобою; пойдем, и других мы разбудим

   Храбрых вождей: Диомеда героя, царя Одиссея, 110 С ними Аякса быстрого2, также Филеева сына.

   Если б еще кто-нибудь поспешил и к собранию призвал

   Идоменея царя и подобного богу Аякса3:

   Их корабли на конце становища, отсюда не близко.

   Но Менелая, любезного мне и почтенного друга, 115 Я укорю, хоть тебя и прогневаю: нет, не сокрою!

   Он почивает, тебя одного заставляет трудиться!

   Ныне он должен бы около храбрых и сам потрудиться,

   Должен бы всех их просить, настоит нестерпимая нужда!"

   Нестору вновь отвечал повелитель мужей Агамемнон: 120 "Старец, другою порой укорять я советую брата:

   Часто медлителен он и как будто к трудам неохотен, -

   Но не от праздности низкой или от незнания дела:

   Смотрит всегда на меня, моего начинания ждущий.

   Ныне же встал до меня и ко мне неожидан явился. 125 Брата послал я просить предводителей, коих ты назвал.

   Но поспешим, и найдем, я надеюся, их мы у башни,

   Вместе с дружиной стражебною: там повелел я собраться".

   Снова Атриду ответствовал Нестор, конник геренский:

   "Ежели так, из данаев никто на него не возропщет: 130 Каждый послушает, если он что запретит иль прикажет".

   Так говоря, одевал он перси широким хитоном;

   К белым ногам привязал прекрасного вида плесницы,

   После - кругом застегнул он двойной свой, широкопадущий,

   Пурпурный плащ, по котором струилась косматая волна; 135 И, копье захватив, повершенное острою медью,

   Так устремился Нелид меж судов и меж кущей ахеян.

   Там сперва Одиссея, советами равного Зевсу,

   Поднял от сна восклицающий громко возница геренский.

   Скоро дошел до души Одиссеевой Несторов голос: 140 Выступил он из-под кущи и так говорил воеводам:

   "Что меж судами одни по воинскому ходите стану

   В сумраке ночи? какая пришла неизбежная нужда?"

   Сыну Лаэрта ответствовал Нестор, конник геренский:

   "Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный! 145 Ты не ропщи: аргивянам жестокая нужда приходит!

   С нами иди, и других мы разбудим, с которыми должно

   Ныне ж решить на совете, бежать ли нам или сражаться".

   Рек он, - и быстро под кущу вступил Одиссей многоумный,

   Щит свой узорный за плечи закинул и следовал с ними. 150 К сыну Тидея пошли и нашли Диомеда лежащим

   Одаль от сени, с оружием; около ратные друга

   Спали; столовьем их были щиты, у постелей их копья

   Прямо стояли, вонзенные древками; медь их далеко

   В мраке блистала, как молния Зевса. Герой в середине 155 Спал, и постелью была ему кожа вола стенового;

   Светлый, блестящий ковер лежал у него в изголовье.

   Близко пришедши, будил почивавшего Нестор почтенный,

   Трогая краем ноги, и в лицо укорял Диомеда:

   "Встань, Диомед! и что ты всю ночь почиваешь беспечно? 160 Или забыл, что трояне, заняв возвышение поля,

   Близко стоят пред судами и узкое место нас делит?"

   Так говорил; почивавший с постели стремительно вспрянул

   И, обратяся к нему, произнес крылатые речи:

   "Слишком заботливый старец, трудов никогда ты не бросишь! 165 Нет ли у нас и других, в ополчении младших данаев,

   Коим приличнее было б вождей нас будить по порядку,

   Ходя по стану ахейскому; неутомим ты, о старец!"

   Сыну Тидея ответствовал Нестор, конник геренский:

   "Так, Диомед, справедливо ты все и разумно вещаешь. 170 Есть у меня и сыны непорочные, есть и народа

   Много подвластного: было б кому обходить и сзывать вас;

   Но жестокая нужда аргивских мужей постигает!

   Всем аргивянам теперь на мечном острии распростерта

   Или погибель позорная, или спасение4 жизни! 175 Но поспеши ты и сына Филеева с быстрым Аяксом

   К нам призови: ты моложе меня и о мне сожалеешь".

   Рек; Диомед, немедля покрывшийся львиною кожей,

   Рыжей, огромной, до пят доходящей, и дрот захвативши,

   Быстро пошел, разбудил воевод и привел их с собою. 180 Скоро владыки ахеян достигнули собранных стражей,

   И не в дремоте они предводителей стражи застали:

   Бодро младые ахейцы, с оружием в дланях, сидели.

   Словно как псы у овчарни овец стерегут беспокойно,

   Сильного зверя зачуяв, который из гор, голодалый, 185 Лесом идет; подымается шумная противу зверя

   Псов и людей стерегущих тревога, их сон пропадает. -

   Так пропадал на очах усладительный сон у ахеян,

   Стан охраняющих в грозную ночь: непрестанно на поле

   Взоры вперяли они, чтоб узнать, не идут ли трояне. 190 С радостью старец узрел их и, более дух ободряя,

   Весело к ним говорил, устремляя крылатые речи:

   "Так стерегитесь, любезные дети! никто и не думай,

   Стоя на страже, о сне: да не будем мы в радость враждебным"

   Так говоря, перенесся за ров; и за ним устремились 195 Все скиптроносцы ахейские, сколько звано их к совету.

   С ними герой Мерион и Несторов сын знаменитый

   Следовал: сами цари пригласили и их для совета.

   Вместе они, перешедшие ров, пред стеною изрытый,

   Сели на чистой поляне, на месте, свободном от трупов 200 В сече убитых, отколь возвратился крушительный Гектор,

   Рать истреблявший данаев, доколе их ночь не покрыла;

   Там воеводы, сидящие, между собой говорили.

   Речь им полезную начал геренский воинственник Нестор:

   "Други! не может ли кто-либо сам на свое положиться 205 Смелое сердце и ныне же к гордым троянам пробраться

   В мраке ночном? не возьмет ли врага он, бродящего с краю;

   Или не может ли между троян разговора услышать,

   Как меж собою они полагают: решились ли твердо

   Здесь оставаться далеко от города или обратно 210 Мнят от судов отступить, как уже одолели данаев.

   Если бы то он услышал и к нам невредим возвратился,

   О, великая слава была бы ему в поднебесной,

   Слава у всех человеков; ему и награда прекрасна!

   Сколько ни есть над судами ахейских начальников храбрых, 215 Каждый из них наградит возвратившегось черной овцою

   С агнцем сосущим, - награда, с которой ничто не сравнится;

   Будет всегда он участник и празднеств, и дружеских пиршеств"

   Рек, - и никто не ответствовал, все хранили молчанье.

   Первый меж них взговорил Диомед, воеватель могучий: 220 "Нестор! меня побуждает душа и отважное сердце

   В стан враждебный войти, недалеко лежащий троянский.

   Но когда и другой кто со мною идти пожелает,

   Более бодрости мне и веселости более будет.

   Двум совокупно идущим, один пред другим вымышляет, 225 Что для успеха полезно; один же хотя бы и мыслил, -

   Медленней дума его и слабее решительность духа".

   Так говорил, - и идти с ним хотящие многие встали:

   Оба Аякса хотят, нестрашимые слуги Арея;

   Хочет герой Мерион, Фразимед беспредельно желает; 230 Хочет и светлый Атрид Менелай, знаменитый копейщик;

   Хочет и царь Одиссей во враждебные сонмы проникнуть, -

   Смелый: всегда у него на опасности сердце дерзало.

   Но меж них возгласил повелитель мужей Агамемнон:

   "Отрасль Тидея, любезнейший мне Диомед благородный! 235 Спутника сам для себя избирай, и кого пожелаешь;

   Кто из представших, как мыслишь, отважнейший: многие жаждут.

   Но, из почтения тайного, лучшего к делу не брось ты

   И не выбери худшего, страху души уступая;

   Нет, на род не взирай ты, хотя б и державнейший был он". 240 Так Агамемнон вещал, за царя Менелая страшася.

   К ним же вновь говорил Диомед, воеватель бесстрашный:

   "Ежели мне самому избрать вы друга велите,

   Как я любимца богов, Одиссея героя забуду?

   Сердце его, как ничье, предприимчиво; дух благородный 245 Тверд и в трудах и в бедах; и любим он Палладой Афиной!

   Если сопутник мой он, из огня мы горящего оба

   К вам возвратимся: так в нем обилен на вымыслы разум".

   Но ему возразил Одиссей, знаменитый страдалец:

   "Слишком меня не хвали, не хули, Диомед благородный, - 250 Знающим вс^o говоришь ты царям и героям ахейским.

   Лучше пойдем мы! Ночь убегает, и близко Денница;

   Звезды ушли уж далеко; более двух уже долей

   Ночь совершила5, и только что третия доля осталась".

   Так говоря, покрывалися оба оружием страшным. 255 Несторов сын, Фразимед воинственный, дал Диомеду

   Медяный нож двулезвенный (свой при судах он оставил),

   Отдал и щит; на главу же героя из кожи воловой

   Шлем он надел, но без гребня, без блях, называемый плоским,

   Коим чело у себя покрывает цветущая младость. 260 Вождь Мерион предложил Одиссею и лук и колчан свой,

   Отдал и меч; на главу же надел Лаэртида героя

   Шлем из кожи; внутри перепутанный часто ремнями,

   Крепко натянут он был, а снаружи по шлему торчали

   Белые вепря клыки, и сюда и туда воздымаясь 265 В стройных, красивых рядах; в середине же полстью подбит он.

   Шлем сей - древле из стен Элеона похитил Автолик,

   Там Горменида Аминтора дом крепкозданный разрушив;

   В Скандии ж отдал его Киферийскому Амфидамасу;

   Амфидамас подарил, как гостинец приязненный. Молу; 270 Мол, наконец, Мериону вручил его, храброму сыну;

   Ныне сей шлем знаменитый главу осенил Одиссея.

   Так Одиссей с Диомедом, покрывшись оружием страшным,

   Оба пустилися, там же оставив старейшин ахейских;

&