Главная » Книги

Пушкин Александр Сергеевич - Евгений Онегин, Страница 17

Пушкин Александр Сергеевич - Евгений Онегин


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23

="justify">  
  
   Блажен, кто вовремя созрел,
  
  
   Кто постепенно жизни холод
  
  
   С летами вытерпеть умел;
  
  
   Кто странным снам не предавался,
  
  
   Кто черни светской не чуждался,
  
  
   Кто в двадцать лет был франт иль хват,
  
  
   А в тридцать выгодно женат;
  
  
   Кто в пятьдесят освободился
  
  
   От частных и других долгов,
  
  
   Кто славы, денег и чинов
  
  
   Спокойно в очередь добился,
  
  
   О ком твердили целый век:
  
  
   N. N. прекрасный человек.
  
  
  
  
   XI
  
  
   Но грустно думать, что напрасно
  
  
   Была нам молодость дана,
  
  
   Что изменяли ей всечасно,
  
  
   Что обманула нас она;
  
  
   Что наши лучшие желанья,
  
  
   Что наши свежие мечтанья
  
  
   Истлели быстрой чередой,
  
  
   Как листья осенью гнилой.
  
  
   Несносно видеть пред собою
  
  
   Одних обедов длинный ряд,
  
  
   Глядеть на жизнь, как на обряд,
  
  
   И вслед за чинною толпою
  
  
   Идти, не разделяя с ней
  
  
   Ни общих мнений, ни страстей.
  
  
  
  
   XII
  
  
   Предметом став суждений шумных,
  
  
   Несносно (согласитесь в том)
  
  
   Между людей благоразумных
  
  
   Прослыть притворным чудаком,
  
  
   Или печальным сумасбродом,
  
  
   Иль сатаническим уродом,
  
  
   Иль даже демоном моим.
  
  
   Онегин (вновь займуся им),
  
  
   Убив на поединке друга,
  
  
   Дожив без цели, без трудов
  
  
   До двадцати шести годов,
  
  
   Томясь в бездействии досуга
  
  
   Без службы, без жены, без дел,
  
  
   Ничем заняться не умел.
  
  
  
  
   XIII
  
  
   Им овладело беспокойство,
  
  
   Охота к перемене мест
  
  
   (Весьма мучительное свойство,
  
  
   Немногих добровольный крест).
  
  
   Оставил он свое селенье,
  
  
   Лесов и нив уединенье,
  
  
   Где окровавленная тень
  
  
   Ему являлась каждый день,
  
  
   И начал странствия без цели,
  
  
   Доступный чувству одному;
  
  
   И путешествия ему,
  
  
   Как все на свете, надоели;
  
  
   Он возвратился и попал,
  
  
   Как Чацкий, с корабля на бал.
  
  
  
  
   XIV
  
  
   Но вот толпа заколебалась,
  
  
   По зале шепот пробежал...
  
  
   К хозяйке дама приближалась,
  
  
   За нею важный генерал.
  
  
   Она была нетороплива,
  
  
   Не холодна, не говорлива,
  
  
   Без взора наглого для всех,
  
  
   Без притязаний на успех,
  
  
   Без этих маленьких ужимок,
  
  
   Без подражательных затей...
  
  
   Все тихо, просто было в ней,
  
  
   Она казалась верный снимок
  
  
   Du comme il faut... (Шишков, прости:
  
  
   Не знаю, как перевести.)
  
  
  
  
   XV
  
  
   К ней дамы подвигались ближе;
  
  
   Старушки улыбались ей;
  
  
   Мужчины кланялися ниже,
  
  
   Ловили взор ее очей;
  
  
   Девицы проходили тише
  
  
   Пред ней по зале, и всех выше
  
  
   И нос и плечи подымал
  
  
   Вошедший с нею генерал.
  
  
   Никто б не мог ее прекрасной
  
  
   Назвать; но с головы до ног
  
  
   Никто бы в ней найти не мог
  
  
   Того, что модой самовластной
  
  
   В высоком лондонском кругу
  
  
   Зовется vulgаr. (Не могу...
  
  
  
  
   XVI
  
  
   Люблю я очень это слово,
  
  
   Но не могу перевести;
  
  
   Оно у нас покамест ново,
  
  
   И вряд ли быть ему в чести.
  
  
   Оно б годилось в эпиграмме...)
  
  
   Но обращаюсь к нашей даме.
  
  
   Беспечной прелестью мила,
  
  
   Она сидела у стола
  
  
   С блестящей Ниной Воронскою,
  
  
   Сей Клеопатрою Невы;
  
  
   И верно б согласились вы,
  
  
   Что Нина мраморной красою
  
  
   Затмить соседку не могла,
  
  
   Хоть ослепительна была.
  
  
  
  
   XVII
  
  
   "Ужели, - думает Евгений: -
  
  
   Ужель она? Но точно... Нет...
  
  
   Как! из глуши степных селений..."
  
  
   И неотвязчивый лорнет
  
  
   Он обращает поминутно
  
  
   На ту, чей вид напомнил смутно
  
  
   Ему забытые черты.
  
  
   "Скажи мне, князь, не знаешь ты,
  
  
   Кто там в малиновом берете
  
  
   С послом испанским говорит?"
  
  
   Князь на Онегина глядит.
  
  
   - Ага! давно ж ты не был в свете.
  
  
   Постой, тебя представлю я. -
  
  
   "Да кто ж она?" - Жена моя. -
  
  
  
  
   XVIII
  
  
   "Так ты женат! не знал я ране!
  
  
   Давно ли?" - Около двух лет. -
  
  
   "На ком?" - На Лариной. - "Татьяне!"
  
  
   - Ты ей знаком? - "Я им сосед".
  
  
   - О, так пойдем же. - Князь подходит
  
  
   К своей жене и ей подводит
  
  
   Родню и друга своего.
  
  
   Княгиня смотрит на него...
  
  
   И что ей душу ни смутило,
  
  
   Как сильно ни была она
  
  
   Удивлена, поражена,
  
  
   Но ей ничто не изменило:
  
  
   В ней сохранился тот же тон,
  
  
   Был так же тих ее поклон.
  
  
  
  
   XIX
  
  
   Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась
  
  
   Иль стала вдруг бледна, красна...
  
  
   У ней и бровь не шевельнулась;
  
  
   Не сжала даже губ она.
  
  
   Хоть он глядел нельзя прилежней,
  
  
   Но и следов Татьяны прежней
  
  
   Не мог Онегин обрести.
  
  
   С ней речь хотел он завести
  
  
   И - и не мог. Она спросила,
  
  
   Давно ль он здесь, откуда он
  
  
   И не из их ли уж сторон?
  
  
   Потом к супругу обратила
  
  
   Усталый взгляд; скользнула вон...
  
  
   И недвижим остался он.
  
  
  
  
   XX
  
  
   Ужель та самая Татьяна,
  
  
   Которой он наедине,
  
  
   В начале нашего романа,
  
  
   В глухой, далекой стороне,
  
  
   В благом пылу нравоученья,
  
  
   Читал когда-то наставленья,
  
  
   Та, от которой он хранит
  
  
   Письмо, где сердце говорит,
  
  
   Где все наруже, все на воле,
  
  
   Та девочка... иль это сон?..
  
  
   Та девочка, которой он
  
  
   Пренебрегал в смиренной доле,
  
  
   Ужели с ним сейчас была
  
  
   Так равнодушна, так смела?
  
  
   XXI
  
  
   Он оставляет раут тесный,
  
  
   Домой задумчив едет он;
  
  
   Мечтой то грустной, то прелестной
  
  
   Его встревожен поздний сон.
  
  
   Проснулся он; ему приносят
  
  
   Письмо: князь N покорно просит
  
  
   Его на вечер. "Боже! к ней!..
  
  
   О буду, буду!" и скорей
  
  
   Марает он ответ учтивый.
  
  
   Что с ним? в каком он странном сне!
  
  
   Что шевельнулось в глубине
  
  
   Души холодной и ленивой?
  
  
   Досада? суетность? иль вновь
  
  
   Забота юности - любовь?
  
  
  
  
   XXII
  
  
   Онегин вновь часы считает,
  
  
   Вновь не дождется дню конца.
  
  
   Но десять бьет; он выезжает,
  
  
   Он полетел, он у крыльца,
  
  
   Он с трепетом к княгине входит;
  
  
   Татьяну он одну находит,
  
  
   И вместе несколько минут
  
  
   Они сидят. Слова нейдут
  
  
   Из уст Онегина. Угрюмый,
  
  
   Неловкий, он едва-едва
  
  
   Ей отвечает. Голова
  
  
   Его полна упрямой думой.
  
  
   Упрямо смотрит он: она
  
  
   Сидит покойна и вольна.
  
  
  
  
   XXIII
  
  
   Приходит муж. Он прерывает
  
  
   Сей неприятный tete-a-tete;
  
  
   С Онегиным он вспоминает
  
  
   Проказы, шутки прежних лет.
  
  
   Они смеются. Входят гости.
  
  
   Вот крупной солью светской злости
  
  
   Стал оживляться разговор;
  
  
   Перед хозяйкой легкий вздор
  
  
   Сверкал без глупого жеманства,
  
  
   И прерывал его меж тем
  
  
   Разумный толк без пошлых тем,
  
  
   Без вечных истин, без педантства,
  
  
   И не пугал ничьих ушей
  
  
   Свободной живостью своей.
  
  
  
  
   XXIV
  
  
   Тут был, однако, цвет столицы,
  
  
   И знать, и моды образцы,
  
  
   Везде встречаемые лицы,
  
  
   Необходимые глупцы;
  
  
   Тут были дамы пожилые
  
  
   В чепцах и в розах, с виду злые;
  
  
   Тут было несколько девиц,
  
  
   Не улыбающихся лиц;
  
  
   Тут был посланник, говоривший
  
  
   О государственных делах;
  
  
   Тут был в душистых сединах
  
  
   Старик, по-старому шутивший:
  
  
   Отменно тонко и умно,
  
  
   Что нынче несколько смешно.
  
  
  
  
   XXV
  
  
   Тут был на эпиграммы падкий,
  
  
   На все сердитый господин:
  
  
   На чай хозяйский слишком сладкий,
  
  
   На плоскость дам, на тон мужчин,
  
  
   На толки про роман туманный,
  
  
   На вензель, двум сестрицам данный,
  
  
   На ложь журналов, на войну,
  
  
   На снег и на свою жену.
  
  
   . . . . . . . . . . . . . . .
  
  
   . . . . . . . . . . . . . . .
  
  
   . . . . . . . . . . . . . . .
  
  
   . . . . . . . . . . . . . . .
  
  
   . . . . . . . . . . . . . . .
  
  
   . . . . . . . . . . . . . . .
  
  
  
  
   XXVI
  
  
   Тут был Проласов, заслуживший
  
  
   Известность низостью души,
  
  
   Во всех альбомах притупивший,
  
  
   St.-Рriest, твои карандаши;
  
  
   В дверях другой диктатор бальный
  
  
   Стоял картинкою журнальной,
  
  
   Румян, как вербный херувим,
  
  
   Затянут, нем и недвижим,
  
  
   И путешественник залетный,
  
  
   Перекрахмаленный нахал,
  
  
   В гостях улыбку возбуждал
  
  
   Своей осанкою заботной,
  
  
   И молча обмененный взор
  
  
   Ему был общий приговор.
  
  
  
  
   XXVII
  
  
   Но мой Онегин вечер целый
  
  
   Татьяной занят был одной,
  
  
   Не этой девочкой несмелой,
  
  
   Влюбленной, бедной и простой,
  
  
   Но равнодушною княгиней,
  
  
   Но неприступною богиней
  
  
   Роскошной, царственной Невы.
  
  
   О люди! все похожи вы
  
  
   На прародительницу Эву:
  
  
   Что вам дано, то не влечет,
  
  
   Вас непрестанно змий зовет
  
  
   К себе, к таинственному древу;
  
  
   Запретный плод вам подавай:
  
  
   А без того вам рай не рай.
  
  
  
  
   XXVIII
  
  
   Как изменилася Татьяна!
  
  
   Как твердо в роль свою вошла!
  
  
   Как утеснительного сана
  
  
   Приемы скоро приняла!
  
  
   Кто б смел искать девчонки нежной
  
  
   В сей величавой, в сей небрежной
  
  
   Законодательнице зал?
  
  
   И он ей сердце волновал!
  
  
   Об нем она во мраке ночи,
  
  
   Пока Морфей не прилетит,
  
  
   Бывало, девственно грустит,
  
  
   К луне подъемлет томны очи,
  
  
   Мечтая с ним когда-нибудь
  
  
   Свершить смиренный жизни путь!
  
  
  
  
   XXIX
  
  
   Любви все возрасты покорны;
  
  
   Но юным, девственным сердцам
  
  
   Ее порывы благотворны,
  
  
   Как бури вешние полям:
  
  
   В дожде страстей они свежеют,
  
  
   И обновляются, и зреют -
  
  
   И жизнь могущая дает
  
  
   И пышный цвет и сладкий плод.
  
  
   Но в возраст поздний и бесплодный,
  
  
   На повороте наших лет,
  
  
   Печален страсти мертвой след:
  
  
   Так бури осени холодной
  
  
   В болото обращают луг
  
  
   И обнажают лес вокруг.
  
  
  
  
   XXX
  
  
   Сомненья нет: увы! Евгений
  
  
   В Татьяну как дитя влюблен;
  
  
   В тоске любовных помышлений
  
  
   И день и ночь проводит он.
  
  
   Ума не внемля строгим пеням,
  
  
   К ее крыльцу, стеклянным сеням
  
  
   Он подъезжает каждый день;
  
  
   За ней он гонится как тень;
  
  
   Он счастлив, если ей накинет
  
  
   Боа пушистый на плечо,
  
  
   Или коснется горячо
  
  
   Ее руки, или раздвинет
  
  
   Пред нею пестрый полк ливрей,
  
  
   Или платок подымет ей.
  
  
  
  
   XXXI
  
  
   Она его не замечает,
  
  
   Как он ни бейся, хоть умри.
  
  
  

Категория: Книги | Добавил: Armush (28.11.2012)
Просмотров: 322 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа