Пальмин Лиодор Иванович - Стихотворения - Книги

Л. И. Пальмин

Стихотворения --------------------------------------

Поэты-демократы 1870-1880-х годов.

Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание.

Л., "Советский писатель", 1968

Биографические справки, подготовка текста и примечания В.Г. Базанова, Б.Л. Бессонова и А.М. Бихтера

OCR Бычков М.Н mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------

СОДЕРЖАНИЕ

Биографическая справка

308. Requiem

309. Опозоренный храм

310. Памяти Некрасова

311. Червонец и пятак. Сказка

312. Михей и филантропы

313. Подражательность

314. Истина

315. Безвестным братьям

316. Из зимних песен

317. Песня ("Пусть никто из вас не взыщет...")

318. Суета сует

319. Придорожная картинка

320. Под пасмурным небом

321. Птички перелетные

322. Журналистика

323. Ода свиньям

324. Наша эпоха

325. Кто погиб?

326. Подражателям Некрасова

327. Поэту

328. Скучно

329. Глухое село

330. Молчу

331. В житейской суете

332. Патриот ли?

333. Ау!

334. Неудачная попытка

335. Гроза

336. Песнь о труде

337 Песня ("Песни ноющей, песни уныло-больной...")

338. Вооруженный мир

339. Заповедь

340. Гуманное время

Лиодор (Илиодор) Иванович Пальмин родился 15 мая 1841 года в Петербурге. Его отец, отставной военный, происходивший из старинного дворянского рода, не был чужд литературы - входил в кружок поэта А. Ф. Воейкова, писал и печатал стихи и собрал богатую библиотеку, с которой успел познакомить и сына.

После смерти отца, в 1856 году, Пальмин был определен в 3-ю петербургскую гимназию. Главными предметами были здесь древнегреческий и латынь. Влияние новой эпохи Пальмин воспринял впервые в Петербургском университете (на юридическом факультете), прежде всего на лекциях молодых профессоров - М. М Стасюлевича и В. Д. Спасовича. Вторым университетом были "толстые" журналы, печатавшие Тургенева и Жорж Санд, Диккенса и Гейне.

Бурный 1861 год, год студенческих волнений, познакомил Пальмина, активного участника демонстраций, с Петропавловской крепостью и Кронштадтом. С университетом пришлось расстаться. Пальмин поступил на службу (в адресную экспедицию), ходатайствовал об издании журнала, но, не добившись нигде успеха, принялся за поденную литературную работу. Окончательно склонил его к литературной деятельности и прежде всего к поэзии издатель "Искры" В. С. Курочкин. Пальмин стал сотрудником его журнала. Он участвовал также в "Деле", "Женском вестнике", "Библиотеке для чтения" и в других петербургских изданиях.

Переезд в Москву (в 1869 году) связал Пальмина со многими московскими изданиями - "Русской мыслью", "Будильником", "Стрекозой" и другими. Здесь он печатался из месяца в месяц более двадцати лет. Здесь он и умер 26 октября 1891 года. О Пальмине с признательностью вспоминали Чехов и Куприн, которых он первый ввел в литературу.

Основные сборники стихотворений поэта: "Сны наяву" (М., 1878), "Собрание стихотворений" (М., 1881), {"Собрание стихотворений" представляет собой точное переиздание сборника "Сны наяву", дополненное (со с. 590) семнадцатью стихотворениями. Из последних шестнадцать несколько ранее были изданы отдельно под заглавием "Собрание новых стихотворений" (М., 1881). Пальмину принадлежит также "Альбом (стихотворений) Маралы Иерихонского" - приложение к журналу "Будильник" за 1881 г.} "Цветы и змеи" (СПб., 1883)

308. REQUIEM

Не плачьте над трупами павших борцов,

Погибших с оружьем в руках,

Не пойте над ними надгробных стихов,

Слезой не скверните их прах.

Не нужно ни гимнов, ни слез мертвецам,

Отдайте им лучший почет:

Шагайте без страха по мертвым телам,

Несите их знамя вперед!

С врагом их, под знаменем тех же идей,

Ведите их бой до конца!

Нет почести лучшей, нет тризны святей

Для тени, достойной борца!

<1865>

309. ОПОЗОРЕННЫЙ ХРАМ

Вот он перед нами, храм священный, древний,

Ставший балаганом, рынком и харчевней, -

Храм литературы, древле чтимый свято,

Где жрецами были гении когда-то...

Где светильник мысли разгорался ярко,

Где пылало чувство искренно и жарко,

С алтаря ж вздымалось, в стройном клире пенья,

Жертвенное пламя - пламя вдохновенья,

И поэт, в восторге, с свежими цветами,

Сердце нес для жертвы, полное мечтами...

Но угас светильник, лиры замолчали,

Гении исчезли и цветы увяли...

И в лоскутьях пестрых, гениям на смену,

Гаеры и фаты вылезли на сцену...

Всюду дряблой мысли тщетные усилья -

Как орел, подняться и, вороньи крылья

Распустив над миром, с высоты орлиной

Заблистать избитой, ржавою доктриной...

Но как быть вороне, так и есть ворона, -

Всё с чужого свиста, всё с чужого тона.

Что давно руками школьников измято -

Своего ж ни капли, напрокат всё взято...

Что давно уж стало пошло и избито,

Что давно уж в пятнах, ржавчиной покрыто,

Что назад лет двадцать новизной пленяло,

А теперь, как ветошь, сгнило, полиняло!..

Об одном и том же болтовня всё та же,

Что и попугаи затвердили даже, -

Детские проклятья сверженным кумирам,

Павшим идеалам, позабытым миром...

А наместо старых, в этой тьме унылой,

Новые не блещут благотворной силой!

Ветошь скудоумья фразою мишурной

Прикрывая нагло, в храм литературный -

Вон, толпой крикливой, лезут фарисеи

С краденым елеем к алтарю идеи.

Круглая бездарность, на ходулях стоя,

Корчит публициста, чуть что не героя...

Хам в боярской шапке сыплет, с видом ярым,

Грозные проклятья и хулу боярам...

Вон, врачи выходят важными стопами,

На челе ж их блещет: "Исцелитесь сами!"

Там сипит сатира остротой мещанской,

Здесь, под балалайку, слышен вой гражданский,

И нахально лезет рифмоплетов стая

В храм литературы, грамоте не зная, -

В храм литературы, в храм святой и древний,

Ставший балаганом, рынком и харчевней...

<1877>

310. ПАМЯТИ НЕКРАСОВА

Была пора: поэзия венчала

Святым венцом героев и богов, -

Поэта гимн во храме идеала

Священней был всех жертвенных даров.

Таили чудно вещей лиры звуки

Волшебную и творческую власть,

Будя в сердцах блаженства рай и муки,

Священный трепет, пламенную страсть...

Среди громов, средь криков грозной сечи,

10 Как божество, пророческий перун,

Как мощное рокочущее вече,

Гремел аккорд заветных, сладких струн.

Тот век прошел... Другие дни настали, -

Дни мелких дрязг: в хаосе мелочей

Аккорды лир волшебных замолчали,

Под звон рублей, под чрики торгашей...

И вот, во дни бессилья дряхлой мысли,

Когда у музы больше крыльев нет

И струн клочки порвались и повисли, -

20 Ты жил и пел в наш смутный век, поэт!

Народные страданья и печали,

И горя стон, и вздохи матерей,

Что меж могил, в осенней тьме блуждали,

Подслушал ты среди родных полей.

Мы знаем их - они нам всем знакомы, -

Но тупо их мы слушаем порой;

Когда же ты в рокочущие громы

Их перенес могучею рукой,

Когда облек в рыдающие звуки

30 Мольбу вдовы, плач сироты больной

Иль в тьме лачуг подсмотренные муки, -

И мы тогда заплакали с тобой...

В наш век тупой, грошовый, меркантильный,

Поэт, ты мог заставить хоть на миг

Толпу забыть свой эгоизм всесильный

И заглушал базарный общий крик!

Страдая сам, под гнетом смертной муки,

Ты о других пел грустных песен рой

И, бросив в мир последней песни звуки,

40 Угас и сам, как пламенник святой!

Год роковой! Отчизна тратит силы

В борьбе за жизнь измученных славян, -

Вокруг встают геройские могилы

И не смолкает бранный барабан.

Но смерть твоя и в шуме грозной битвы,

Среди победно плещущих знамен,

В нас вызвала и слезы, и молитвы,

И слышен нам разбитой липы звон...

Угас поэт, и лира раскололась,

50 Почтили мы надгробной тризной прах, -

Но не замрет твой вещий громкий голос,

И на Руси он прозвучит в веках!..

Конец декабря 1877 или начало 1878

311. ЧЕРВОНЕЦ И ПЯТАК

Сказка

Раз в кошельке червонцу

Соседом был пятак,

Один подобен солнцу,

Другой совсем бедняк.

Они вели от скуки

Беседу про людей,

Но вот пора разлуки

Настала для друзей.

Пятак в церковной кружке

10 Для бедных послужил,

Червонец на пирушке

Проигран в карты был.

Десятки лет промчались...

Вдруг в кошельке одном

Еще раз повстречались

Червонец с пятаком.

"Друг золотой! Здорово!

Чай помнишь земляка?"

Кивнул на это слово

20 Червонец свысока

И со спесивой рожей

Сквозь зубы процедил:

"Теперь, брат, я вельможей,

Я всюду в славе был.

Три года в сундуке я

У скряги пролежал;

Сундук он звал, лелея,

"Родной мой капитал!".

Там много братцев было,

30 Но гроб скупца покрыл,

Сынок его кутила

Нас живо расточил.

Мной много покупали

Шампанского, сластей,

Кутили, пировали

По милости моей.

И подкупов и взяток

Огромное число

Через меня в задаток

40 В ад к дьяволу пошло.

Я был для всех соблазном.

Сверкая и звеня,

Торговля сердцем грязным

Велась из-за меня.

Злодей, сокрытый тьмою,

Из-за меня не раз

В крови свой нож порою

Мочил в полночный час.

Запекшись с черной кровью,

50 Клочок седых волос

Мне к золоту с любовью

Раз, помню я, прирос.

Раз для семьи голодной

Бедняк меня украл,

За то в стране холодной

На каторгу попал.

Однажды, мной играя,

Так, с шалости, без зла,

Красотка молодая

60 Невинность отдала...

Я вел свои проказы

В палатах богачей,

Там бархат, мрамор, вазы,

Блеск дорогих камней..."

"А я, - промолвил скромно

Истертый пятачок, -

Махаю век свой темно, -

Ведь бедность не порок...

В народе, волей неба,

70 Брожу я по рукам,

На три копейки хлеба,

А на две соли дам.

Крещен, омыт слезами

И потом трудовым,

Я с честными людями

Живу на пользу им.

Из-за меня в народе

Творится труд святой

На ниве, в огороде,

80 В избе и в мастерской,

Топор сверкает ярко,

Блестит пила, звуча,

А в праздник в церкви жарко

Затеплится свеча,

Бьет молот над доскою,

Копает землю плуг,

И тянутся за мною

Рабочих сотни рук.

А труд народа честный

90 Ведь землю всю несет,

Так с пользой повсеместной

Ходил я взад-вперед.

Писатель - светоч в мире -

Взял на меня чернил,

А глядь - денька в четыре

И книжку настрочил,

А в книжке к строчке строчка,

Не отвести очей...

Прочтешь два-три листочка,

100 Сам видишь: стал умней.

От хаты и до хаты

По селам я бродил,

На дыры клал заплаты

И рубища чинил,

Кормил, поил голодных

Под ветхим кровом хат,

Меня в бедах народных

Все брали нарасхват.

А праздничными днями

110 Я баловал слегка

Мальчишек леденцами,

Осьмушкой мужика.

Раз тешились в орлянку

Два мужика, смеясь,

Вдруг - в спор да в перебранку...

Я ж прыг - и прямо в грязь.

Весь день искали, рыли

И ночью с фонарем.

Я ж думал: нет-с! не вы ли

120 Грозились кулаком?

Ты, спорщик, поищи-ка

Да злость-то успокой...

А утром горемыка

Шел с нищенской сумой.

Я к дедке на дорогу,

Кажу из сора край:

На, дедко, на подмогу,

Молись да подбирай...

Вот так весь век по хатам

130 С трудом да с нищетой

Ходил я добрым братом,

Мой сударь золотой...

Судьба с тобой едва ли

Нам общая дана:

Мной ангелы играли,

Тобою - сатана..."

<1878>

312. МИХЕЙ И ФИЛАНТРОПЫ

Бедняк Михей давно женат

И, маясь в горе и кручине,

Имеет шестеро ребят

Благодаря своей Арине.

Куда как жизнь его трудна!

Всё не спорится у бедняги:

Жена два года как больна,

Ребята голодны и наги.