rvb.ru/18vek/poety18veka/02comm/vol1/239.htm">Я вижу кротость ту же,

Что сердцем я лобзал.

Он отрок и теперь; он искренен, невинен;

Науки любит он, как ты.

Не бог, но краткий век умеет сделать длинен

Трудом и славой правоты.

Мудр, участью доволен;

К несчастным сердоболен,

И подавати скор

Им помощь и призор.

Полезным быть - его желания всечасны;

Сон малый, трезвенна глава;

Чело его и взгляд с душой его согласны,

С сердечным чувствием слова.

Во сердце одинаков,

В лице не носит знаков,

Какие кажет ложь, -

То зеркало всё то ж.

Катясь беседна речь лишь важному коснется,

В нем жарка закипит душа,

И просвещенна вмиг чувствительность проснется,

Наружу изнестись спеша.

Вмиг мысли благородны

Через уста свободны,

Сердечну жару вслед,

Польются, яко мед;

И слухи усладят; поставят дух в покое.

Не ищет истина прикрас,

Но слышится сильняй в устах вития вдвое,

Чей был не предустроен глас.

Он вдруг ее отрыгнул,

И слушающих двигнул

418

Единой простотой

И сердца теплотой.

Коль истинно когда друг друга смертны любят,

Душами сладкий не?ктар пьют,

И существо свое чрез дружество сугубят,

Из сердца в сердце чувства льют.

Расширь мне, Феб, дух тесный,

Прославить дар небесный;

Направь мою гортань

Воздати дружбе дань.

Так! дружба дар небес, мне тако Феб вещает,

Та грудь с биеньем жил мертва,

Которая в себе сих искр не ощущает:

Жизнь смертных дружбою жива.

Твой друг глас сердца внимет,

С природной лаской примет

Твоих сложенье строк

За дружества венок.

<1796>

240. ПЛАЧ И УТЕШЕНИЕ РОССИИ

К ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ПАВЛУ ПЕРВОМУ, САМОДЕРЖЦУ ВСЕРОССИЙСКОМУ

Россия, матери лишенна,

Внезапной смертию ея,

Как страшным громом оглушенна,

Не помня своего во свете бытия,

Стоит оцепенев; пресветлы меркнут очи,

Восходит на чело печальной сумрак ночи;

Остановляется всех жил биенье вдруг,

И запирается во персях томный дух;

Бесчувственна, полмертва,

Несносной скорби жертва,

Падет.

Опомнясь, - зрелище плачевно, - восстает:

С увядшими красами,

С растрепанными вдоль широких плеч власами,

Со перстью на главе, бледна,

Прежалостна, бедна:

Как бури силою от листвий обнаженный,

И молниями обожженный,

Великолепный прежде кедр,

Днесь корнем внутрь земных едва держайся недр.

Со чувствованием в душе тоски и муки,

Колени преклоня, простря вверх обе руки

И омраченных взор очей,

В которых заперся болезнью слез ручей,

"О боже! - вопиет, - мой боже милосердый!

Поднесь спасение, надежда, щит мой твердый!

Внуши

Вопль страшным бедствием объятыя души;

Се черна надо мной развесясь туча смерти

Грозит на мя упасть! К кому мне ток простерта,

Как, творче, не к тебе?

По неиспытанной кой правишь всё судьбе;

Кой, всё храня, не дремлешь;

Сквозь бури глас к тебе из бездн зовущий внемлешь.

Из бездны я к тебе зову,

Болезненну едва подъемлюща главу;

Едва, едва моя стенанье грудь изводит,

Из сердца теплота естественна уходит,

Катится из очей с слезами вместе свет.

Увы! (то мысль моя воображать отмещет,

Язык мой вымолвить трепещет)

Екатерины больше нет?

Екатерины нет! о горе, о беда!

Привыкшей славы к блескам,

Ко торжествам и плескам,

Сраженной тако ль быть вдруг вышла мне чреда!

Так нет тебя, о благ сокровище бесценных.

Царица бодрых душ, живых и просвещенных;

Тебя, которой жертв курились алтари

И поклонялися с почтением цари!

Закрылись очеса, что радость проливали;

Умолкли ввек уста, что разум возвещали;

Окрепли персты рук, писавы мне закон

И счастье тысячам: о, беспробудный сон!

Лежит недвижима, кем двигана вселенна,

От мощи всей ее лишь плоть осталась тленна.

На сей великий труп, на мертво божество,

Слез миро льет со мной днесь тварей естество,

Мне горы, мне леса, мне морь состонут волны,

Во бреги бьют, ревя, слезами реки полны.

Ах! дола красоту насильный рок увлек,

Достойна вечно жить толь рано кончит век.

Ах! бездыханна та, я коею дыхала,

И коей нежима, как крин, благоухала;

Во гроб нисходит, дней не выполня числа,

Котора царств меня всех выше вознесла,

Расширила мои, не лья кровей, пределы,

И миллионы чад приобрела мне целы;

Искала мне влиять свет высших мыслей в грудь,

Свой тихий, нежный нрав, свой истый дух вдохнуть;

Небесные в душе достоинства вмещая

И беззавистно их мне с трона сообщая,

Как солнце миру луч,

С высот превыше туч,

По мере, сколько я в вид лучший прерождалась,

Добротами во мне своими услаждалась;

Считала мой успех

За верх своих утех,

Мое в талантах совершенство

За собственное благоденство-

Мать истинна моя

И нет ее, увы! осиротела я!

Ты, боже, мне ее печать щедрот пославый

И дух ее к себе днесь взявый,

Оставя плоть,

Царей и подданных господь!

Ты мне помощник буди,

И сей болезненной пошли отраду груди".

Рекла, и к вышнему достигли словеса;

Разверзлись небеса,

Открылся бог, сидящ во славе на престоле,

И луч оттоле,

Краснейший солнечна, на град Петров прострясь,

Сошел молниебыстр и, в Павлов лик упрясь,

Остановился;

В небесном блеске он величествен явился.

И в той же час

Услышен свыше глас:

"О Павел! облекись во праотцев порфиру

И, не косня, покрой Россию оной сиру;

Покрой, и покажи, что в сыне мать жива.

Ты счастья к ней залог, ты телу днесь глава.

Чтоб свет узрел, кто ты, во грудь твою едину

С великим я Петром вмещу Екатерину;

Иль паче сам

Мою святую волю

Тобой России возглаголю,

Тобой исполню, что угодно небесам.

Упадшее восставлю,

Недокончанное исправлю,

Где внедрился порок иль злоба, - изгоню,

Доброты вкореню.

Твой разум был судеб покорен произволу,

Твой дух днесь лучшее святилище мне долу.

Начни, и новою трон славой уясни;

Начни, и милостью во все концы блесни;

Уверь вселенную, что я тебе сопутствен,

Что я в тебе присутствен.

Бог есть любовь;

О сем познают все, что ты мой образ истый,

Что ты мой сын, небесна кровь,

Щедрот источник чистый,

Поящий всех;

Творец утех;

Отец народа;

В дарах неистощим, как общая природа,

Перворожденна дщерь моя;

Как ангел, кроток, тих и милосерд, как я".

Бог рек, и Павел, вмиг надев, распростирает

Порфиры широту, Россию кроет той;

Ее ко груди жмет, ей слезы отирает,

Как сердобольный друг и как отец прямой.

"Не плачь, - вещает ей, - вкуси меня и види:

Я радостей залог.

За мной во храм блаженства вниди,

Я вождь тебе, мне - бог.

Мои способности, мои желанья, мысли,

К тебе обращены,

Тебе посвящены:

В подсолнечной меня ты лучшим другом числи.

Я раннюю зарю

Для пользы твоея восстаньем предварю,

Я в полдень для тебя на подвиг обрекуся,

Я в вечер о тебе, болея, попекуся.

При солнце, при свеще

Тобой займусь, и труд мой будет не вотще.

И даже как на одр возлягу,

Потщуся твоему споспешен быти благу.

Не вдруг очам

Дреманье дам;

И дремля о тебе мечтати живо стану,

С тобой засну, с тобой восстану.

Покой тебе моим бессоньем устелю

И чувства все мои с тобою разделю.

Не буду следовать мечтам героев диким,

Искать в победах высоты:

Сочту себя великим,

Когда счастлива ты".

То рекши, тщится он воздвигнута Россию,

И преклоняет к ней главу свою и выю,

Под плечи сильну ей десницу подложа

И твердо ног стопу уперту в дол держа,

В подпору крепко ей подставливает рамо,

Она на то опряся, прямо

На быстры ноги восстает -

Встает величественна паки:

Ей Павел бытие дает,

И возвращаются к ней прежней жизни знаки.

Лице цветет румянцем вновь,

Сверкают бодры очи,

Свидетели внутри и здравия и мочи;

По жилам быстро льется кровь.

В ней орля обновилась младость,

От нового ее подъявшего орла,

И распростерлась радость

Из сердца теплого на белизну чела.

Коль быстро к вод струям текут во зной елени,

Стремится тако днесь душа ее к нему,

Ко воскресителю и богу своему.

Во ревности, в жару, преклонь пред ним колени,

"Клянуся господем, кой зрит на нас с небес,

Клянусь, - речет, - тобой, днесь светом сих очес,

Клянуся совестью моею,

Моих всех мыслей судиею,

Что, как служила я Великому Петру,

Премудрой как Екатерине,

Служить так Павлу буду ныне,

И силы крайние простру

Ходити, как ему угодно,

Творить и мыслить благородно,

Его достойно и меня,

Честь, веру и закон храня.

Куда ни повелишь стопы мои мне двигнуть,

На огнь, на меч, на смерть, -

Готова всюду их простерть,

Тобой желанного достигнуть.

Велишь, и грозной бурей гряну,

Сверкая и гремя!

Велишь, и тихим морем стану

Не тронясь, не шумя.

Земные все концы уверю,

Что я тебя люблю,

Что пред тобой не лицемерю,

Я жертвой всю себя тебе употреблю.

На мышцы силою упруги,

На сии перси ты взгляни:

Для должныя царю услуги

Чего не сделают они?

Тебе под грудью сей велико сердце бьется,

Тебе в сих жилах кровь лиется,

Тебе пылает дух мой, рвясь.

Меж нами помню я, священну помню связь:

Я тело, ты душа: мы оба неразлучны,

Иль вместе счастливы, иль вместе злополучны.

Дыша тобой, должна я стать

Тебе во мыслях сообразна,

И совершенства почерпать

В твоем примере без соблазна.

Зерцало действий ты моих,

Ты будешь созерцаем в них.

Объимешь тело всё России,

Простря повсюду равну власть,

Как бог, кой все хранит стихии,

Ни коей не дан упасть.

Исправишь части искаженны,

Чтоб в вящей мне красе цвести;

Отторгнешь члены зараженны,

Чтоб целость прочих соблюсти.

Взираючи во мне на благородну лепость,

На здравие и крепость,

В восторге красотой красуясь сам моей,

Взыграешь ты душей.

Взирая на тебя, виновника мне счастья,

Полна в тебе участья,

Благодарение я буду изъявлять

И громкими тебя устами прославлять,

Не хитрым голос мой струнам соразмеряя,

Но сердца в простоте, вдруг с жаром повторяя:

Мой царь мне мил, моя надежда, радость, свет!

Он царствует, моей любовью безопасен,

Он ходит иль сидит, - величествен, прекрасен,

Меж дщерей, меж сынов, как солнце меж планет.

Дражайшая его супруга,

Любя и чтя душей монарха в нем и друга,

Сияет круг него, как ясная луна,

Всегда щедротами и милостьми полна".

- "Я верю, - Павел рек, Россию вновь объемля, -

Я верю, искрения любовь ко мне твоя:

Но верь, любви твоей ответствует моя".

Всевышний, с высоты их жарки речи внемля

И по вселенной всей безмолвье распростря,

На пренье их любви любуется смотря.

По сем божественный зрак вмале преклоняет,

Благословящими их дланьми осеняет:

"Примером, Павел, ты царям земным свети,

В объятиях Павловых, Россия, ты цвети".

То рек, и эмпирей опять сомкнул, составил,

Но, благодати знак, при Павле луч оставил,

Небесный луч, всех почестей венец,

Россиян честь и утешенье их сердец.

Ноябрь - декабрь 1796

ПРИМЕЧАНИЯ

226.

Отд. изд., М., 1766. Впоследствии для Соч. 1782 эта редакция оды была переработана в такой мере, что от старого текста уцелели лишь немногие места. Однако именно первая редакция явилась актуальнейшим событием литературной жизни своего времени и вызвала обильные журнальные отклики. В наст. изд. печ. обе редакции (см. также No 235). Написано по поводу костюмированного праздника - "каруселя", происходившего 16 июня 1766 г. в Петербурге. Подобные праздники устраивались при королевских дворах в Западной Европе с XVI в.: участники "каруселей" состязались в езде верхом и на колесницах и проч. Екатерина II хотела, чтобы карусель поразил своею пышностью и великолепием, и этому зрелищу придавалось очень большое значение в придворных кругах. Среди участников каруселя были видные государственные деятели и знатные дворяне. Директором каруселя был обер-шталмейстер П. И. Репнин (ум. 1778), главным церемониймейстером князь П. А. Голицын, а главным судьей фельдмаршал Б.-Х. Миних (1683-1767). Карусель состоял из четырех кадрилей (отрядов): славянской, римской, индийской и турецкой. Участники каждой кадрили были одеты в соответствующие костюмы. Славянскую кадриль возглавлял граф генерал-майор И. П. Салтыков (1730-1805), римскую - граф Г. Г. Орлов (см. примеч. 43), индийскую - П. И. Репнин, турецкую - граф А. Г. Орлов (1735-1807), один из главных участников дворцового переворота 1762 г., брат Г. Г. Орлова. Все кадрили одновременно вступили в амфитеатр, специально построенный для карусели перед Зимним дворцом; в центре амфитеатра была ложа для Екатерины, напротив нее - для Павла. По приказу императрицы начались "курсы" - соревнования: "прежде началися дамские на колесницах, а потом кавалерские на лошадях, и каждый бег происходил по особливым с трибуна главного судьи сигналам" (см.: "Описание порядка, которым карусель происходил в Санкт-Петербурге при присутствии ее императорского величества 1766 года июня 16 дня". - "Прибавление к "Московским ведомостям"", 1766, 7 июля). По окончании соревнований судьи обменялись мнениями, и победителям торжественно были вручены награды. О желании Репнина, "чтобы увеселение было воспето достойным образом", Петрову сообщил Н. Н. Бантыш-Каменский (1737-1814), обратившийся якобы к нему со следующими словами: "Что ты, братко, все сидишь, а ничего не высиживаешь? Напиши-тко стихи на карусель, князь Репнин тебе за то будет благодарен". Петров, находившийся в Москве и не видевший каруселя, написал оду, основываясь на опубликованном в "Прибавлении к "Московским ведомостям"" "Описании каруселя" и, по-видимому, рассказах очевидцев. Ода, однако, вызвала много полемических и пародийных выступлений (см. ниже).

Пиндар - см. примеч. 11.

Я странный слышу рев музыки. По-видимому, эта строка была связана со следующим местом из "Описания каруселя": "А когда кадрилии стали уже входить в амфитеатр, тогда музыка звук громкий и по роду многих нововымышленных инструментов никогда не слыханный произвела, ибо все музыкальные инструменты вид имели в древности описываемый, а потому и мелодию издавали по свойству каждого народа древним ополчениям приличную". Эта строка пародировалась Сумароковым в "Дифирамве Пегасу": "музыки ревы внемлют" и в журнале "Смесь": "музыки рев бодрит и нежит дух" (1769, лист 15, с. 119).

Пактол - река в Малой Азии (ныне Сарт-Чайи), была богата в древности золотоносным песком.

Дают мах кони грив на ветр и т. д. Этот отрывок пародировался В. И. Майковым в поэме "Елисей":

Летит попрытче он царицы Амазонской,

Что вихри быстротой предупреждает конской,

Летит на тиграх он крылатых так, как ветр,

Восходит пыль столбом из-под звериных бедр,

Хоть пыль не из-под бедр восходит, всем известно,

Но было оное не просто, но чудесно.

Встает прах вихрем из-под бедр. Строка пародировалась Сумароковым ("И вихрь восходит из-под бедр") и Майковым в "Эпистоле Михаилу Матвеевичу Хераскову" (1772):

И сей-то песни он в натянутых стихах,

Поднявшись из-под бедр как конских легкий прах,

Повыше дерева стоячего летая

И плавный слог стихов быть низким почитая.

И кровь в предсердии кипит. Строка пародировалась Сумароковым: "С предсердьем напрягая ум" и в журнале "Смесь": "в предсердии кипит и кровь" (лист 15, с. 119). Здесь же о Петрове говорилось: у его сердца "есть прихожая комната, предсердие называемая" (лист 17, с. 132).

Стрелицы - девушки, сопровождающие Диану и метко стреляющие из лука.

Оспорить тщатся лавр мужам - пытаются оспаривать у мужчин лавровые венки.

Пергамские стены - стены Трои.

Те стрелы в крови ядовитой. У Одиссея стрелы были пропитаны ядом.

Мечом сверкают и локтьми. Строка пародировалась в журнале "Смесь": "герои все локтьми сверкают, челом махают" (лист 17, с. 119). Здесь же о Петрове было сказано, что он "видел сверкание локтей, может статься, тогда, когда получал оплеухи" (лист 17, с. 132).

Герой, во блеск славян одеян. И. П. Салтыков (см. выше) был участником Семилетней войны и в нескольких сражениях проявил свою храбрость и мужество.

Но как тот взор мой восхищает и т. д. Описывая внешность А. Г. Орлова (см. выше), современники отмечали "спокойную важность в его лице, греческие глаза, умную улыбку, лаконическую и приятную речь и луч величия, блистающий в повелительной красоте всего колоссального его вида" (С. Ушаков, Жизнь графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского, СПб., 1811, с. 4).

Пустынного изгнанца плод - участник "каруселя", одетый турком; турки считали себя потомками Измаила, изгнанного в пустыню его отцом Авраамом.

Чалмоносцы - турки.

Камилл Марк Фурий (ум. 365 до н. э.) - древнеримский полководец и государственный деятель.

Декий (Деций) Публий Мус (ум. 340 до н. э.) - римский полководец; во время боя с племенем латинов проявил героизм и был убит, но римляне, вдохновленные его примером, одержали победу.

Курций Марк (ум. 362 до н. э.) - древнеримский герой; по преданию, бросился в возникшую посреди римского форума пропасть, она сомкнулась, и Рим благодаря этому был спасен от грозившей ему опасности.

Маркелл (Марцелл) Марк Клавдий (268-208 до н. э.) - древнеримский полководец; в 222 г. в сражении с галлами убил их вождя и выиграл сражение.

Дух во мне ... героям плещет; Над мыслей деюща понятность. Эти выражения высмеивались в журнале "Смесь" (лист 15, с. 119-120).

Там муж, украшен сединою - Б.-Х. Миних (см. выше).

Луна от тех метаний тмилась и т. д. Речь идет о победах над турками в 1739 г. под предводительством Миниха: взятие Очакова, Хотина и др.

Паллада - здесь имеется в виду Екатерина II.

Тех стоном растворенных игр. Речь идет о цирковых представлениях (играх) в Древнем Риме.

Исфм, Олимп, Пифия, Нимия - названия мест в Древней Греции, где происходили спортивные состязания (игры), воспетые Пиндаром.

Демокл, Ферон, Диагор (VI-V вв до н. э.) - победители олимпийских игр, прославленные Пиндаром.

Фивянин - Пиндар.

227.

"Ни то ни сио", 1769, лист 8, 11 апреля, с. 57, подпись: В. П. Печ. по Соч. 1782, с. 194. Перевод оды А. Тома (1732-1785), французского поэта-просветителя, "Devoirs de la Société, ode addresseé à un homme qui veut passer sa vie dama la solitude" (1762).

Живого плакали тебя - оплакивали тебя живого.

Гуроны - индейское племя в Северной Америке.

Любви его предлог драгой - жена.

На злая человек течет - человек склонен ко злу. В первой публикации вместо этой строки: "Закона узы смертный рвет".

228.

Соч. 1782, с. 33. Написано в связи с начало" русско-турецкой войны 1768-1774 гг.

И над сералию комета. Незадолго до начала, войны на небе появлялась комета, о которой писал и М. М. Херасков в стихотворении "Комета, явившаяся в 1767 году при начале войны с турками".

Секвана - латинское название реки Сены; в переносном значении - Франция. Франция, встревоженная военно-политическими успехами России, не хотела ее допустить к Черному морю и всячески подстрекала Турцию к развязыванию, а затем к продолжению войны с Россией.

Мекка - легендарная родина Магомета, священный город магометан, привлекавший большое количество паломников.

Каир - крупнейший арабский город, через ворота которого богомольцы проходили в Мекку.

Лжепророк - Магомет.

Гем (Балканы) и Родопы - горные хребты на Балканском полуострове.

Поклонник Магомеда - султан.

229.

Еней. Героическая поэма Публия Вергилия Марона. Переведена с латинского Васильем Петровым, ч. 1, СПб., 1770, с. 5. Печ. по изд.: Еней. Героическая поэма Публия Виргилия Марона. Переведена с латинского г. Петровым, ч. 1, СПб., 1781, с. 5. Стихи предшествуют переводу поэмы Вергилия (см. примеч. 234) и обращены к Павлу; в начале книги посвящение: "Его императорскому высочеству пресветлейшему государю великому князю цесаревичу Павлу Петровичу, российского престола наследнику, милостивейшему государю".

Марон - Вергилий (см. примеч. 7).

Какую сам ему Октавий подавал. Октавий - Август (см. примеч. 11); до 44 г. до н. э. носил имя Гай Октавий. Август покровительствовал Вергилию и, в частности, помог ему вернуть свои владения, которые были конфискованы в пользу ветеранов императора.

Мать твоя - Екатерина II.

Римский орел - Вергилий.

Ментор - имеется в виду Н. И. Панин (1718-1783), видный государственный деятель, воспитатель Павла.

230.

Отд. изд. <СПб., 1771>. Печ. по Соч. 1782, с. 78. Г. Г.

Орлов - см. примеч. 43. Петров неоднократно обращался к Орлову со стихами: "Письмо к его сиятельству... графу Григорью Григорьевичу Орлову от титулярного советника Василья Петрова" (1769); "Письмо к его сиятельству графу Григорью Григорьевичу Орлову. Писано в Лондоне 1772 г."

Зинон - Зенон (ок. 336-264 до н. э.) - древнегреческий мыслитель, основатель философской школы стоиков (см. примеч. 19); высшей добродетелью считал жизнь, согласную с природой.

И жизнь полезными для о?тчества трудами. Г. Г. Орлов принимал деятельное участие в общественно-государственных мероприятиях в первые годы царствования Екатерины II. В частности, он был одним из основателей и первым председателем Экономического общества, созданного в 1765 г. (впоследствии Вольного Экономического общества) ; выдвигал проекты освобождения балканских славян и греков от турецкого владычества и т. д.

Катон Младший Марк Порций (96-46 до н. э.) - римский политический деятель, философ-стоик.

Сократ - см. примеч. 2.

231.

Соч. 1811, ч. 3, с. 73 Написано во время пребывания Петрова в Англии (1772-1774). Поскольку в изд. 1811, где сочинения Петрова расположены в хронологическом порядке, помещено до стихотворений, относящихся к 1772 г., датируется тем же годом.

В 1772 г. Екатерина II послала Г. И.Силова в Англию, вместе с ним был послан Петров ("Труды Вольного общества соревнователей просвещения и благотворения", 1818, ч. 1, с. 129). К Силову обращено и другое послание Петрова ("Счастливое дитя незнатного отца..."), написанное, по-видимому, примерно в то же время.

Тем всеместие природы не оспорно - т. е. это не опровергает природы.

Александр Македонский - см. примеч. 2.

В прадеда растет и в дивну Павел мать - Павел Петрович, сын Екатерины, внук Петра I.

Кто смеет пригвождать дар щедра неба к месту и т. д. Здесь, по-видимому, Петров полемизирует с распространенной в XVIII в. теорией Ш. Монтескье, согласно которой географическое положение и климат определяют характер народа.

И алогубых нимф отцы не призывали. В знатных дворянских семьях детей выкармливали не матери, а кормилицы.

Архива не спасет, коль искры нет в груди. Имеется в виду Разрядный архив, в котором в XVIII в. хранились и составлялись дворянские родословные.

232.

Соч. 1811, ч. 3, с. 105. Стихотворение направлено против основных литературных противников Петрова - В. И. Майкова (см. примеч. 226) и Н. И. Новикова. В "Опыте исторического словаря о российских писателях" (СПб., 1772) Н. И. Новикова о Петрове была помещена статья, очень оскорбившая поэта (см. об этом в биограф. справке, с. 321).

И войску на патроны. В то время заряд пороха помещался в бумажный патрон.

Людьми со стороны лиц скудость добавляют - т. е. берут неподготовленных статистов из-за недостатка актеров.

Дмитревский И. А. (1734-1821) -знаменитый русский актер и драматург.

Морская, Миллионная - улицы в Петербурге (ныне - Герцена и Халтурина).

Пиндар - см. примеч. 11.

Мой люди слог читают, И хвалят. Слог Майкова хвалил Новиков в "Опыте словаря" "стихотворство чисто, текуще и приятно, и важно там, где потребно" (с. 133).

Какой-то там живет на Мойке меценат. Граф З. Г. Чернышев (1722-1784), начальник, друг и покровитель Майкова, жил на Мойке, у Синего моста.

Словарь - "Опыт исторического словаря о российских писателях" Новикова.

Там монастырские запечны лежебоки. В "Опыт словаря" включены статьи о многих духовных писателях и проповедниках.

Наряду с писцом. В "Опыте словаря" есть статьи о протоколистах Правительствующего Сената Ф. Я. Козельском (см. с. 451-519) и Никите Иванове (ум. 1770).

С мацами батырщик. В XVIII в. краску на типографский набор набивали мацами - кожаными мешочками с рукояткой; набивал краску батырщик. В "Опыте словаря" есть статья об Иване Рудакове, "старшем наборщике в Академической типографии", сочинявшем "разные весьма изрядные стихотворении". Здесь же приведены его "Стихи к "Опыту исторического словаря о российских писателях"".

Дьякон. В "Опыт словаря" включены статьи о дьяконе Игнатии (XIV в.); дьяконе Луговском (XVII в.); дьяконе Петропавловского собора Алексее Флорове (XVIII в.). Петрова особенно могла задеть статья о его современнике и однофамильце дьяконе Василии Петрове, поместившем несколько стихотворений в ДН (1764).

Пономарь. В "Опыте словаря" упомянут Тимофей (XIII в.), пономарь, "современник летописателю Иоанну".

С баклагой сбитенщик и водолив с бадьей. Поводом к этой строке, возможно, послужила статья в "Опыте словаря" о механике И. П. Кулибине (1735-1818), о котором сообщалось, что он торговал хлебом и был сидельцем в мучной лавке.

Сей первый издал в свет шутливую пиесу. Имеется в виду поэма Майкова "Елисей, или Раздраженный Вакх", о которой в "Опыте словаря" говорится: "Она еще первая у нас такая правильная шутливая издана поэма" (с. 134).

Сей надпись начертал. Имеется в виду В. Г. Рубан (1739-1795), поэт и переводчик, автор надписи к статуе Петра Великого, о которой Новиков отозвался с похвалой и привел ее в "Опыте словаря".

А этот патерик. Речь идет о Поликарпе, архимандрите Печерского монастыря, авторе "Патерика, или Отечника Печерского".

Тот истину хранил, чтил сердцем добродетель и т. д. Несколько измененные строки из "Стихов на смерть Федора Александровича Эмина 18 апреля 1770 года", напечатанных в "Опыте словаря" (с. 257-258):

Он истину хранил, любил он добродетель;

Друзьям был верный друг, и бедным благодетель.

................................................................

В великом теле он великий дух имел,

И, видя смерть в глазах, был мужествен и смел.

Сократ - см. примеч. 2.