| Главная » Книги |
Петров Василий Петрович - Стихотворения, Страница 5
Петров Василий Петрович - Стихотворенияютел стоня,
660 В сем лесе под землей нашли главу коня,
В прознаменованье обильных недер оной
И доблести людей, явленну им Юноной.
Дидона в честь сея владычицы небес
Воздвигла пышный храм в средине сих древес;
Обвешен дары, где сиял кумир богини,
Великолепия был полон дом святыни.
Там праг со вереи? под медию блистал,
Преклады той же крыл и створы все металл.
Здесь зрелище очам Енеевым предстало,
670 Которо мрак его уныния разгнало;
Впервые счастьем здесь польститься он дерзнул,
В душе его живой надежды луч блеснул.
Меж тем, как, ждя во храм пришествия царицы,
Он о?крест возводил испытные зеницы;
Чудился хитрости художничиих рук,
Многообразному стечению наук:
Увидел на стенах великие картины,
Где кисть представила троянской злость судьбины,
Десятилетной все сражения войны,
680 Которы уж молвой везде разглашены.
Написан был Приам с двумя Атрея чады,
И грозный Ахиллес, на всех их полн досады.
Остановяся тут, "О друже мой, - гласит
(Ток слезный лик его при слове сем росит), -
Куда не пронеслось троянское несчастье?
Свет полон наших бед: все емлют в них участье.
Се наш Приам! и здесь мзду должну и?мать честь,
И сострадание к напаствуемым есть.
Отринь, Ахате, страх: кто славен, тот не тужит:
690 Слух наших бедствий нам в спасение послужит".
Глася и в живопись вверяя взор очес,
Питает ею дух и льет потоки слез.
Он видит, как на тех сраженьях окрест Трои
Тут греков в тыл разят фригийские герои;
Там в шлеме под пером, жмя фригов, Ахиллес,
Как вихрь, летит сквозь брань на быстроте колес.
По белизне шатров, во близости оттоле,
Слезя распознает фракийский стан на поле,
Где нощью Диомид рать Резову посек
700 И роковых коней завременно увлек,
Не дав коснуться им лугов при Трое злачных,
Ниже напитися от Ксанфа струй прозрачных.
Обезоруженный там виден был Троил,
Несчастный юноша, соперник слабых сил,
От Ахиллесовой низринутый десницы
И навзничь с праздный висящий колесницы,
Влеком свирепыми по полю битв коньми,
Имущий персты рук препутаны вожжьми;
Растрепанны власы влачатся срамно долу,
710 Кровавая глава о землю бьется голу;
Пробивше грудь копье и вышедше в хребет,
Пыль режа острием, черту по ней ведет.
С заплаканными се троянки очесами,
Со распущенными, в знак горести, власами,
Биюще в перси, вопль пускающе и стон,
Грядут к Палладе в храм, неся ей в дар пеплон;
Потупивша свой взор, во знамение гнева,
Стоит, не внемля их, оружемощна дева.
Представлен Ахиллес, кем окрест Трои стен
720 Бездушный Гектор был три раза овлачен,
И кой, содеянна к усугубленью срама,
За выкуп оного мзды требовал с Приама.
Но тут уж восстенал всей внутренней Еней,
Как колесницу, щит и дружний меч с броней,
Доставшийся врагу жалчайшею корыстью,
Труп Гектора, живой изображенный кистью,
И с распростертьем рук, с слезами по лицу,
Приама созерцал, притекша зол к творцу!
Меж греков и себя познал военачальных,
730 И страшные полки от стран востока дальних,
Которых, подкрепить Приамов зыбкий трон,
Во Фригию привел чернеющий Мемнон.
Там, истинным огнем геройства пламенея,
Прекрасных ратниц вождь течет, Пентесилея;
По образу рога смыкающей луны
У воинства ее щиты изогбены;
Не покровен сосец всем окрест показует,
Златое ткание ей грудь опоясует;
Видна меж тысячей, вращает бурну длань,
740 И дева, не страшась, с мужами деет брань.
Енею, в капище недвижиму стоящу
И в изумлении на живопись смотрящу,
Дидона се во храм, в сопутствии своих,
Восходит, шаг ее величественно тих.
Диана коль красна, когда девиц в средине,
Евроты на брегу иль Кинфа на вершине,
Плясаний стройных вождь, веселый водит хор;
Теснятся круг нее несчетны нимфы гор;
Она с трясущимся за рамены калчаном
750 Всех высит, шествуя, величественным станом;
Созерцевая дщерь и зрак свой в ней любя,
От зельной радости Латона вне себя.
Толикой красотой царица знаменита,
Толь зрелась в шествии, меж прочих, сановита,
Споспешествующа воздви?жению стен
Державе, коею цвесть должен Карфаген.
Внесяся дале в храм, исполненный народом,
При дверях алтаря, под распростертым сводом,
Со стражей близ нее, на свой воссела трон
760 И стала подданным предписывать закон;
По произволу им делить труды на части
Или по жребию, как той восхощет пасти.
Во долге сицевом труждающейся ей,
Се зрит вдруг странное видение Еней:
Сергест, Анфей, Клоанф и прочие трояне,
Соплававши ему пред сим во океяне,
По дальным бурею рассыпанны краям,
За сонмом сонм, текут во Карфагенский храм.
Во духе, страхом вдруг и радостью объятом,
770 Желал бы тут Еней их сретити с Ахатом,
Объять и дланями со други соплестись,
Но, полн сомнения, к ним медлит понестись;
Сокрытый в облак, ждет познати их судьбину,
Их место кораблей, и входа в храм причину.
Со кажда корабля известное число
Старейшин вопль во храм и жалобы несло.
Коль скоро пред лице Дидонино предстали
И дозволение к вещанию прияли,
Великий словом муж тогда Илионей
С спокойным духом стал беседовати с ней:
780 "Царица, кою Зевс ущедрил град создати
И дики племена законом обуздати!
Трояне, жалости достойные и слез,
Которых бурный ветр сквозь все моря пронес,
Тя молим, в бедственном нас случае защи?ти
И от огня наш флот грозящего исхити;
К благочестивому твой роду слух простри
И милосердия очами нань воззри.
Мы прибыли сюда не с помыслом набега,
Чтоб, вас ограбя, плыть с корыстию от брега.
790 Нет, наглость сицева не внидет в нашу грудь,
И низложе?нным льзя ль далеко толь дерзнуть.
Предел есть гречески, Есперия слывущий,
Обилен туком нив и бранию могущий,
Питавый разные от века племена,
Енотрян в древние жилище времена,
Днесь новых повнегда в нем дом родов основан,
Глаголют, что по их вождю преименован
Италиею сей потомками предел;
Во оный по волнам троянский флот летел:
800 Как буря, дунута внезапу Орионом,
Сопровожденная стихий ужасным стоном,
Вдруг нашим налегла опасна кораблям
И разметала их по бездне и мелям.
Мы, кои от хлябей по счастию спаслися,
Ко брегу вашему, сонм малый, принеслися.
Но кий вселяется в сей области народ:
Не человеческий, звереподобный род;
Совместна ль такова словесным лютость нрава?
Гостеприемства нам не дозволяют права;
810 С дреколием на нас, со бранию летят
И при последнем стать прибрежий претят.
Коль смертных меч вдохнуть не силен в вас боязни,
Вы праведных небес вострепещите казни.
Вождем нам был Еней, и верой, и войной,
И праводушием прославленный герой.
Коль рок его хранит в пределах горня мира,
Под животворного простертием эфира,
И он еще не пал ко теням в недра тьмы,
Под солнцем ничего не убоимся мы;
820 И ты познаеши, что человеков другу
Явила ты свою, монархиня, заслугу.
И во Сицилии для нас довольно мест
И выгод к житию: там правит наш Ацест.
Дозвольте лишь суда на береге поставить
И разрушенные в них части переправить;
Да если возвратим сообщников, царя,
Со радостью в Лати?й простремся чрез моря;
Но ежели вконец, о горе, мы погибли,
И средь дыханий тех, наш кои флот расшибли,
830 Тебя, всещедрый царь, дражайший вождь троян,
И юного пожрал Иула океян,-
Да вспять в Сицилию к Ацесту возвратимся,
От коего стяжать готовы домы льстимся".
Так рек Илионей; троян всеобщий шум
Последовал его изображенью дум.
С лицем, исполненным стыденья и привета,
Царица ждущим им из уст ее ответа:
"Возблагодушствуйте, о странники, - речет,-
Да всяка прочь печаль от ваших душ течет.
840 Вселение мое средь незнакома дола
И новозданного колеблемость престола
Мя нудят мой предел толь строго защищать
И всяким вход к нему пришельцам воспящать.
Кому Енеев род и честь не вестна Трои,
Войны ужасной гром и славны в ней герои?
Не вовсе в тирянах бесчувственны сердца,
Не столь от них далек свет солнцева лица.
В Гесперию ли вы, Сатурна древле в царство,
Иль в Сицилийское влечетесь государство,
850 Во безопасьи вас туда препровожду
И всем к напутию потребным награжду.
Не согласитесь ли со мной в сем сести ските:
Се град, что зижду, ваш; суда на брег влеките.
Вы будете мои: на тирян и троян
Щедроты равный дух мной будет пролиян.
О, если б гневны вас примчавши к нам стихии
И вашего царя привергли ко Ливи?и!
Но я по взморию наро?чных разошлю,
Все Африки концы исследить повелю,
860 Не сретится ль, блудяй где в граде иль в дубраве,
По счастливой из волн на берег наш избаве".
Герой и друг его, толь лестный вняв привет,
Стремятся исскочить из-подо мглы на свет.
Богинин сын, Ахат, речет к Енею сице:
"Что мыслишь днесь, почто коснишь предстать царице?
Всё видишь в целости, сопутников и флот;
Лишь нет единого, которого средь вод,
Нам зрящим, алчна хлябь с урчаньем поглотила;
Всё прочее сбылось, как мать предвозвестила".
870 Он рек, и абие над ними висша тень
Преходит, отончав, во светлый ясный день;
Еней стояй был зрим сияющ по премногу,
Лицем и рамены подобящийся богу.
Сама ему тогда вдохнула мать красы:
Блистали лепотой небесною власы;
В лице румяная начертавалась младость,
Дух бодрый во очах, лиющий смертным радость.
Как ищуще снискать хвалы всеобщей плеск
Искусство придает слоновой кости блеск;
880 Как злато, круг сребра иль мрамора сияя,
Желтеет, их красу собою удвояя, -
Венерин тако сын, средь храма возблистав
И пред тирийскую царицу вдруг представ:
"Се здесь, - возопиял, - Еней, искомый вами,
Спасенный от хлябей с троянскими сынами.
О ты, которая одна под небесем
О бедствии троян подвиглась сердцем всем,
Котора нас, позор всех в свете человеков,
Остаток жалостный от кровопийства греков,
890 Ведущих слезны дни во гнусной нищете,
Влачимых по земли и моря широте
И из несчастия ввергаемых в несчастье,
Приемлешь твоего сожития в участье!
Благодарение достойное принесть
Не в силах я тебе, и все, колико есть
Троян, рассыпанных по земноводну кругу,
Не могут отплатить толикую заслугу.
Да небо, ежели есть кое от высот
Цветущих на земли призрение доброт,
900 Коль правда имать где меж человек успехи
И совесть чистая, мать истинной утехи,
Тебе, услышавшей болезни нашей глас,
Достойно сотворят возмездие за нас.
Коль счастлива во мир ввела тебя планета!
Кто был отец и мать такой отрады света!
Доколь источники во море бег кончать,
Высоких гор верхи древесна тень венчать,
Доколь созвездьями сияти небо станет -
До толе честь твоя и слава не увянет.
910 В кий света край меня ни повлечет судьба,
Везде мои уста похвал твоих труба".
То рекши, на друзей взор радости кидает,
Илионею длань десную простирает,
Сергесту шуюю, дав Гию свой привет,
Клоанфа и других в объятия зовет.
Дидона, созерцав внезапу пред собою
Героя, строгою гонимого судьбою,
От изумления безмолвна пребыла;
Опомняся, ему: "Богинин сын, - рекла, -
920 Кий толь суровый рок подвижника терзает
И сицевы на тя зол бури воздвизает, -
Какая к варварам враждебна гонит мощь?
Так ты, Еней! тебя среди Идейских рощ
Венера, преклонясь к любовной с смертным неге,
Анхизу родила на Симоенда бреге!
Мне памятно, как Тевкр, изгнанец от отца,
Прибег в Сидон искать в чужой земле венца;
От Вила, рождьша мя, ждя помощи в том сильной,
Пленивша в оны дни Кипр жатвами обильный.
930 С тех пор уведала и Трои в плен взятье,
И греческих царей, и имя я твое.
Враг будучи троян, он мужество их славил,
И в честь себе свой род влещи из Трои ставил.
И тако, странники, труд коих облегчить
Я рада, внидьте к нам под кровы опочить.
Подобный вашему рок верг меня поныне,
Впоследок дал мне в сей спокоиться пустыне,
Бедами, коими сама искушена,
О бедствующих я жалеть научена",
940 Вещаньем сицевым Енея утешает
И во чертоги с ним монарши поспешает;
В знак радости велит отверзти каждый храм
И жертвы приносить торжественны богам.
Шлет двадесять волов ко краю волн пучинных,
На флот его, и сто свиний хребтощетинных,
Одеянных волной сто с агнцами овец;
Довольство шлет вина, веселия сердец.
В чертогах, блещущих великолепьем злата,
Для пиру средняя назначена палата,
950 На хитротканных где обоях и коврах
Горит червленый цвет, рожденный во морях;
Сосуды по столам сияют драгоценны,
На коих мудрою рукой напечатленны
Тирийских зрелися владетелей дела,
От коих пышна свой Дидона род вела.
Асканий первый тут втекает в мысль Енея;
Он, отчею к нему любовью пламенея,
Ахата шлет на флот, да вестник сих отрад
Не медля приведет он детище во град:
960 Родителева в нем о сыне мысль не дремлет;
Иул весь ум его и сердце всё заемлет,
Повелевает им несть дары не косня,
Из илионского исторжены огня:
Златоистканную великолепну ризу,
От верха швением пестреющу до низу;
Покров, на коем вкруг алелися листы,
Аканфа чем в полях кудрявеют кусты;
Убор, из Греции Геленой увезенный
Тогда, как дух ее, любовию пронзенный,
970 Занес ее в Пергам на беззаконный брак,
Пречудный Леды дар, в усердия к ней знак;
Венец драгой цены, блистали где совместны
И злато чистое, и ка?мения честны;
Монисто, от страны восточныя жемчуг,
И скипетр, бисером сияющий вокруг;
Убранство, что во дни цветуща фригов трона
Царева старша дщерь носила Илиона.
Да повеление героя совершит,
Не тратя времени, Ахат на флот спешит.
980 Но новые меж тем коварства составляет
И новы хитрости Венера умышляет,
Да Купидон, прияв Иулов рост и взор,
Грядет тирийския владычицы во двор,
И, дары предложив троянские пред нею,
Воспламенит в ней грудь любовию к Енею.
Страшит сомнительный любви богиню дом,
Народ, ко хитрости природою ведом,
Наветующия Юноны гнев тревожит,
Тьма нощи сверх того печальны думы множит;
990 К Ероту убо взем прибежище свое:
"О сыне, щит, - речет, - могущество мое,
Мой сыне, кой един пренебрегаешь стрелы,
Чем сверг Тифея Зевс во адовы пределы!
К тебе, о божество, прибегнуть нужусь я,
И помощи молю смиренно твоея.
Как носится Еней, твой брат одноутробный,
Среди жестоких волн, гоним Юноной злобной,
Не безызвестен ты, о сыне мой, о сем,
Ты часто состенал мне, плачущей о нем.
1000 Днесь он у тирской дни царицы провождает,
Что всякими его приветствы услаждает.
Меня сомнение колеблет и боязнь,
Чем кончится сия Юнонина приязнь.
Богиня, кая мстить нам всюду предприемлет,
В сии толь важные минуты не воздремлет.
И тако, да удар ударом упрежду,
Дидону заразить любовью я сужду;
Любовью зельною, всяк час сильняе жгущей,
Никоим божеством смягчитись не могущей.
1010 Внемли, о сыне мой, днесь мнение мое,
Ким образом тебе исполните сие.
Асканий, коего благоцветуща младость
Предлог моей любви и вечна сердцу радость,
Зовом отцем, во град простерть свой должен ход
Со дары от огней спасенными и вод.
Сего на время сном глубоким усыпленна
И нежным сил своих нечувствованьем пленна
В Идалию, холмов и зелени красу,
Иль злачной я на верх Киферы пренесу,
1020 И в роще где-либо священной препокою, -
Да не возможет нам препоной быть какою.
На нощь едину ты в него преобразись,
И как дитя в лице дитяти покажись.
Когда средь роскоши во пире бесприкладной,
Средь питий, от лозы рожденных виноградной,
Дидона тя начнет, любуясь, обымать,
Лобзати с нежностью и к персям прижимать, -
Потщись во грудь ее вдохнута огнь любови
И сладкий яд по всей распространити крови".
1030 Ерот, вняв рождьшия всевожделенный глас,
Велению ее послушен, в той же час
Крыле с себя и тул с поспешностью слагает,
Веселым шествием Иулу подражает,
Венера коему во члены сон влияв
И в собственны его объятия прияв,
На идалийские вершины всеприятны
Почити во кусты преносит ароматны,
Где лик его, со всех приосеняя стран,
Благоухающий объемлет майеран.
1040 Уже со кораблей во Карфаген преходит
Со дары Купидон; Ахат его предводит.
По достижении чертога она стен,
Великолепному кой пиру посвящен,
Уже посереди одра златокованна,
Преиспрещенными коврами изустланна,
Под сению, где блеск величий не мерцал,
Царицу Тира он сидящу созерцал;
Уже Еней и с ним троянские вельможи
На горды возлегли под червлению ложи.
1050 Раби, как древним был обычай областям,
Для умовенья рук пред вечере?й гостям
Разносят воду вкруг и для отертья дланей
Убрусы мягкие из тонких лена тканей.
Из кошниц вземлемый раскладывают хлеб;
Для разных слуг толпы назначены потреб.
Пятидесяти долг рабынь был стол чредити
И благовония во честь богов курити.
Кроме заемлемых сей должностью девиц,
Сто бодрых отроков и сто отроковиц
1060 Трапезу снедными вещьми обременяют
И винами златы сосуды наполняют.
Сидонских такожде великий сонм вельмож
Заяти приглашен остаток пестрых лож.
Дивит Енеев дар, дивит Иул их взоры,
Горящий в боге зрак, притворны разговоры;
Хламида, кажуща черчения златы;
Покров, где алые виются вкруг листы.
Дидона паче всех, определенна роком
К грядущей гибели, на всё зрит жадным оком,
1070 И зрением в себе сугубит страсти жар;
Пленит ее дитя и драгоценный дар.
Объяв родителя, и тысячу ласканий
Как сын ему явя, мечтательный Асканий
К царице подступил; она взирает нань,
И сердце шлет ему при каждом взгляде в дань;
Целует, на свои колена воспримает
И нежных ласк в жару ко груди прижимает;
Не видит, коль ее грядущий жребий строг,
Колико страшный днесь ей полнит недро бог.
1080 Ерот, по матерьню произведенью дея,
Из мыслей гонит вон Дидониных Сихея
И покушается любовну страсть вдохнуть
Во праздну и любить давно отвыкшу грудь.
По снятьи брашн, на стол потиры поставляют
И виноградными те соками венчают.
Возник приветственный по всем чертогам шум,
За гласом слышен глас, веселых вестник дум.
Лампады сыплют свет со свода позлащенна,
И светочами ночь во полдень превращенна.
1090 Царица Тирская, обращься ко своим,
Златого, каменьем сияюща драгим,
Востребовала тут перед себя потира,
Кой древле Вил и все по нем монархи Тира
Употребляли в честь всевышним на пирах,
При возлиянии жертвоприносных влаг.
Наполнив той вином и выспрь держа в деснице,
Безмолствующим всем провозгласила сице:
"О Зевс, даяй покров пришельцам чуждых стран!
Благоволи, да сонм сидонян и троян
1100 Сей день во радости велицей препроводит;
Да память оного из рода в род преходит.
Присутствуй с нами, Вакх, веселия творец,
И Ира кроткая, спокойных мать сердец.
Вы, подданны мои, любезны чада Тира,
Явите средь сего приязнь возможну пира".
Рекла и, восклоня златую чашу в дол,
Капль мало возлила, всевышним дань, на стол.
Сей жертвой повнегда трапезу оросила,
Сама от чаши той устами лишь вкусила,
1110 Вкусив, к стоящу близ Битию подает,
Со приглашением, да бодрственно пиет.
Он, чашу от нее прияв рукою смелой,
Где пеною вино еще мутилось белой,
Приблизить ко устам минуты не коснил
И разом всю до дна, как начал, испразднил.
По нем участники торжественного пира
Друг за другом пиют из блещуща потира.
Во время пития, их радостей в часы,
Иопас, длинными гордящийся власы,
1120 Во позлащенную кифару ударяя
И ударениям свой глас соразмеряя,
Гортанью громкою те таинства поет,
Которые Атлант великий вывел в свет.
Он бег поет луны, и солнечно затменье,
Словесной твари, птиц, зверей происхожденье;
Причины, в облаках родящи грома треск,
Дожди, и снег, и град, и быстрых молний блеск;
Гиад, сугубого Триона, и Арктура,
Какими свойствами снабдила их натура;
1130 Почто толь спешно в понт катится зимний день,
И летом нощь почто толь косно сыплет тень.
Во честь гремящих струн и сладкия гортани
Сонм тирян и троян согласно плещут в длани.
Дидона к страннику вещать не престает
И жадно яд любви, несчастная, пиет.
То, в жалости, его о Гекторе вопросит,
То бедствующего во речь Приама вносит;
Знать хощет, с каковым оружием Мемнон
Защи?тить притекал фригиян зыбкий трон;
1140 Коль бодры кони те и каковых призна?ков,
Которых Диомид увел из стана фраков;
И како по кострам поверженных телес
Сквозь вражий строй летал свирепый Ахиллес.
Так, страстью движима, беседу распложала,
"Иль паче с самого, - рекла меж тем, - начала
Во всей подробности, о вожделенный гость,
Поведай нам теперь судьбины вашей злость,
Несчастной Трои плен, кознь греков и тиранство,
Твое и спутников плачевнейшее странство:
1150 Блудяй из края в край, седьмой уже ты год
Влачишься по брегам и по пучинам вод".
<1770>, <1781>
235. НА КАРУСЕЛЬ
Молчите, звучны плесков громы,
Пиндара слышные в устах;
Под прахом горды ипподромы,
От коих Тибр стонал в брегах,
До облак восходили клики,
Коль вы пред оным не велики,
Кой нам открыт в прекрасный век
Екатерининой державы;
Когда, питомец вечной славы,
Геройства росс на подвиг тек!
Я слышу странной шум музы?ки!
То слух мой нежит и живит.
Я разных зрю народов лики!
То взор мой тешит и дивит.
Во славе древняя Россия,
Рим, Индия и Византия
Являют оку рай отрад!
Стояща одаль зависть рдится,
Смотря на зрелище, чудится,
Забывшись, свой воздержит яд.
Отверз Плутон сокровищ недра,
Подземный свет вдруг выник весь;
Натура что родит всещедра,
Красот ее предстала смесь.
Сафиры, адаманты блещут,
Рубин с смарагдом искры мещут
И поражают взор очей.
Низвед зеницы, Феб дивится,
Что в зеркалах несчетных зрится,
И умножает свет лучей.
Драгим убором покровенны,
Летят быстряе стрел кони?;
Бразды их пеной умовенны,
Сверкают из ноздрей огни.
Крутятся, топают бурливы,
По ветру долги веют гривы,
Копыта мещут вихрем персть.
На них подвижники избранны,
Теча в стези, песком устланны,
Стремятся чести храм отверзть.
В присутствии самой Минервы,
Талантов зря 
| |
| Просмотров: 440 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры