Хвостов Дмитрий Иванович - Стихотворения, Страница 2 - Книги

дна была чрезмерно молода,

Другая напротив почти седа,

Одна вдовица,

Другая скромная девица

Когда наедине жених

Случался с ними,

Он был почтителен и тих,

Они меж ласками своими

У жениха из каждого виску

Щипали мастерски всегда по волоску.

Старуха волосы все русые щипала;

А девушка точь в точь с седыми поступала,

И торопились так в удобный час и день,

Что сетовать на них никто не смел за лень,

И ремесло свое дней с сотню продолжая,

Одна перед другой усердье умножая,

Так жали ревностно, что он хоть не старик,

Но принужден надеть парик.

Смекнул жених, что каждая супруга

Желает своего любезна друга

Принудить жить на свой лишь образец;

И, - выбросил с тех пор из мыслей он венец.

Топор

На берегу реки мужик дрова рубил;

Нечаянно топор он в воду уронил:

Прелютой мучится крестьянин мой тоскою,

И воет над рекою.

Прости топор, простите и дрова!

Куда теперь пойдешь, о бедна голова?

Пришло мне утопать, топор, с тобою;

Но всякая болезнь имеет врачество. -

Какой-то счастливой судьбою

Простосердечного пришло спасть божество.

Зевесовой сказатель власти,

Меркурий прилетел, и все напасти

В крестьянине пресек,

Сказав: я знаю дно глубоких самых рек.

Туда я для тебя с охотою спущуся,

И с топором твоим оттоле возвращуся. -

Не мудрено богам - несчастным помогать;

Не стал он боле отлагать.

В реку - и вытащил секиру не простую,

Секиру золотую.

Крестьянин говорит: не ту я потерял,

Но бог ему серебрену являл;

Мужик: не спорю в том, что топоры богаты;

Однако [же] не мой; своей ищу я траты. -

Железну наконец секиру бог явил.

Вот мой топор, - бедняжка возопил! -

Колико щедры боги!

И у Меркурия целует ноги. -

За то, что правду он сказал,

Богаты топоры ему Меркурий дал. -

Лишь разнеслись в соседстве эти вести,

Все захотели равной чести. -

Меркурий к ним опять с небес долой,

И вытащил сперва топор он золотой;

Не заикнувшися все закричали: мой!

Но бог, уверяся в их алчности и лести,

Богатым топором им дал по тумаку,

И опустил его в реку.

Лев и Невеста

В глубоку старину, а не теперь,

Живали заодно и человек и зверь.

Мы наряжалися без пышности убого

И были против них слабей не много.

В плохой тогдашний век

Со львом не смел встречаться человек.

В такие времена жил лев детина,

По нашему скотина;

В красавицу влюбясь, пришел к отцу,

Просить его к венцу. -

Такое сватовство почтенно и счастливо,

Однако ж щекотливо:

Старик умней был льва,

И ласковые плел ему слова:

Что он то принял в честь, но дочь его не Львица,

Девица. -

Не вновь

Любовь

Была причиною дурачеств многих.

Омирово то дело, не мое. -

Погибла Троя от нее. -

Царь лев, случась у ней в оковах строгих,

Согласен был на все; позволил, как глупец,

И когти срезать с лап и вырвать зубы;

Оставил только губы,

И длинну шерсть своей богатой шубы;

И стал он наконец,

Как крепость без солдат, без пуль и без снаряду,

И назывался львом лишь только для обряду. -

Рот львов

Не страшен без зубов,

А лапы без когтей. - С смычек собак спустили,

До смерти жениха легко приколотили.

Заичьи уши

Толкнул когда-то льва рогами зверь;

Царь лев прогневался: сей миг, сей час, теперь

Чтоб в царстве у меня рогов ни крошки боле!

Пришел о том указ

В приказ.

Рогатые спешат оттоле: -

Коровы и быки, бараны и слоны,

И рогоносцы все, сколь было, сосланы. -

За ними заяц прыг - ему в глаза лисица,

А ты куда спешишь, комола заяц птица?

Боюсь прищепок я, боюсь судей, судов

И их крючков. -

Опомнись куманек, как счесть рогами уши? -

Я робок, а притом подьяческие души

Легко произведут в оленьи их рога;

Мне жизнь всемерно дорога;

И так в запас - прощай. - Простился

И долго он домой не возвратился.

Пустынник и Почести

Ни одному на свете божеству

Толико олтарей не строят,

Так много никого не беспокоят,

Как божество, что я фортуною зову -

Сказать ли справедливо?

Фортуне жить довольно хлопотливо:

Предметы всех страстей

В руках у ней;

Однако ж молодец один случился,

Который не весьма за нею волочился;

Он был ни беден, ни богат,

Доволен был судьбою,

Доволен был женою;

Он малинькой имел и дом и сад. -

В осенню темну ночь фортуна поустала,

И у окна его стучала:

Пожалуй ночевать меня пусти,

Мне дале не куды брести;

Богатства, пышности, чины и украшенья

Тебе для возвышенья

Со мною у ворот. -

Мне этот весь народ,

Хозяин отвечал без дальня размышленья,

Куда девать?..

И у меня одна кровать,

Котору берегу, не мучася тоскою,

Веселью и покою.

Ритор и Болван

Был славный человек,

Который целый век

От красноречия не знал себе покою;

Учение текло из уст его рекою.

Гремел мой говорун

Так точно, как перун. -

Стоял болван в лесу, вития мой дуброву

Изволит посещать, и мнит, что там готову

Себе получит славу нову,

И чванится, как Цицерон,

Как за Лигария вступился он. -

Кто ритор, кто болван - узнай, читатель?..

Оратор мой, немысленный писатель,

Болван - глупцы,

Которые плетут ему похвал венцы.

Табашник и Борей

Какой-то молодец пред воротами

Табак молол, Борей свирепыми устами

Дохнул, и вихрь и пыль поднял.

Борей, бог очень строгой;

Борей, что ни встречал, крутил и мял.

Летя своей дорогой,

Дохнул по воздуху; табак на ветр послал.

Табашник, видя то, ругал Борея;

Борей ему: дурак,

Ты будь других умнея,

И не брани, что твой развеял я табак;

Но знай, что естества блюдя законы,

Не внявши частные табашниковы стоны,

Я сделал зло тебе; но блага миллионы.

Грабитель

Один грабитель

Чужих сокровищей любитель

В великолепные чертоги пригласил

Друзей к обеду,

На знатную беседу. -

Смотрите, братцы, я как прежде жил,

И ныне как живу, кичливо говорил.

И то, что есть у вас у многих,

Всех добродетелей любимцев строгих,

Как знатный Господин,

Имею я один. -

Ответы на вопрос услышал он такие:

Конечно у тебя все вещи дорогие;

Но только не твои; - чужие. -

Когда стихов творец,

Не ведав своего искусства правил,

Из разных лоскутков творения составил;

Кто скажет, чтоб он был творения отец?

Тогда стихи прекрасны,

Когда свободны, чисты, ясны;

Тогда читателей на похвалы влекут,

Когда из собственна источника текут.

Выкрадывать стихи не важное искусство: -

Украдь Корнельев дух, а у Расина чувство.

Мыши и Орехи

Какой-то мудрый лев в том полагал утехи,

Что жаловал мышей и жаловал орехи. -

Кому противно что,

Тому конечно то

Не надо ни на что.

Лев мысля то ж, сказал к орешному лукошку:

Для сбереженья их определю я кошку;

А к малиньким мышам

Мартышку стражем дам:

Кусочки не по них, я то изведал. -

Как лев провозгласил, так лев и сделал;

Но стража каждого подзаривал обед,

Которой у себя стерег его сосед.

Столкнулися они - рукою руку мыли;

Орехи Царские, и - мышки с ними сплыли.

Мужик и змея

Благотворения конечно дар отличный,

Богам обычный,

Которых на земле преемники Цари. -

По мере всяк из нас добро твори,

Однако же с разбору,

Не всякому и не всегда, а в пору. -

Мужик в холодны зимни дни,

Когда морозы, снег лишь властвуют одни,

Пошел в овин, - змея лежала,

Почти замерзла вся, - змея дрожала;

Остановилось в ней дыхание и кровь,

У мужика в душе пришла к змее любовь.

Змею он поднял, - в дом к себе уносит;

Пришел, - огня хозяин просит,

И печку затопил, стал греть змею

Питомицу свою.

Змея помалу оживала,

И зубы согревала,

И в душу вместе, как тепло,

Опять у ней гнездится зло.

От ярости кипела,

Шипела, свистнула и вмиг успела

И развернуться вся и голову поднять,

И жало на того хотела изощрять,

Кто благодетель ей, отец и воскреситель;

Спаситель.