| Главная » Книги |
Маяковский Владимир Владимирович - Поэмы (1922-февраль 1923), Страница 5
Маяковский Владимир Владимирович - Поэмы (1922-февраль 1923)="justify">
Иди!
Супься носом".
За радио радио в воздухе пляшет.
Воздух
в сплошном
и грозобуквом ералаше.
Что это! Скорее! Скорее! Увидеть. Раскидываю тучи. Ладонь ко лбу. Глаза
укрепил над самой землей. Вчера еще закандаленная границами, лежала здесь
Россия одиноким красным оазисом. Пол-Европы горит сегодня. Прорывает огонь
границы географии России. А с запада на приветствия огненных рук огнеплещет
германский пожар. От красного тела России, от красного тела Германии
огненными руками отделились колонны пролетариата. И у Данцига -
пальцами армий,
760 пальцами танков,
пальцами Фоккеров
одна другой руку жала.
И под пальцами
было чуть-чуть м_о_кро
там,
где пилсудчина коридорами лежала. -
Влились. Сплошное огневище подо мной. Сжалось. Напряглось. Разорвалось
звездой.
Надрывающиеся вопли:
"Караул!
Стой!"
770 А это
разливается пятиконечной звездой
в пять частей оторопевшего света.
Вот
один звездозуб,
острый,
узкий,
врезывается в край земли французской.
Чернота старается.
Потушить бы,
780 поймать.
А у самих
в тылу
разгорается кайма.
Никогда эффектнее не видал ничего я!
Кайму протягивает острие лучевое.
Не поможет!
Бросьте назад дуть.
Красное и красное - слилось как ртуть.
Сквозь Францию
790 дальше,
безудержный,
грозный,
вгрызывается зубец краснозвездный.
Ору, восторженный:
- Не тщитесь!
Ныне
революции не залить.
Склонись перед нею! -
А луч
800 взбирается на скат Апенниньий.
А луч
рассвечивается по Пиренею.
Сметая норвежских границ следы,
по северу
рвется красная буря.
Здесь
луч второй прожигает льды,
до полюса снег_а_ опурпуря.
П_о_езда чище
810 лился Сибирью третий лучище.
Красный поток его
уже почти докатился до Токио.
Четвертого лучища жар
вонзил в юго-восток зубец свой длинный,
и уже
какой-то
поджаренный раджа
лучом
с Гималаев
820 Сбит в долины.
Будто проверяя
- хороню остра ли я, -
в Австралию звезда.
Загорелась Австралия.
Правее - пятый.
Атакует такой же.
Играет красным у негров по коже.
Прошел по Сахаре,
по желтому клину,
830 сиянье
до южного полюса кинул.
Размахивая громадными руками, то зажигая, то туша глаза, сетью уха
вылавливая каждое слово, я весь изработался в неодолимой воле - победить.
Я облаками маскировал наши колонны. Маяками глаз указывал места легчайшего
штурма. Путаю вражьи радио. Все ливни, все лавы, все молнии мира - охапкою
собираю, обрушиваю на черные головы врагов. Мы победим. Мы не хотим, мы не
можем не победить. Только Америка осталась. Перегибаюсь. Сею тревогу.
Дрожит Америка:
революции демон
вступает в Атлантическое лоно...
Впрочем,
сейчас это не моя тема,
это уже описано
в интереснейшей поэме "Сто пятьдесят миллионов".
Кто прочтет ее, узнает, как победили мы. Отсылаю интересующихся к этой
истории. А сам
замер;
840 смотрю,
любуюсь,
и я
вижу:
вся земная масса,
сплошь подмятая под краснозвездные острия,
красная,
сияет вторым Марсом.
Видением лет пролетевших взволнован,
устав
850 восторгаться в победном раже,
я
голову
в небо заправил снова
и снова
стал
у веков на страже.
Я видел революции,
видел войны.
Мне
860 и голодный надоел человек.
Хоть раз бы увидеть,
что вот,
спокойный,
живет человек меж веселий и нег.
Радуюсь просторам,
радуюсь тишине,
радуюсь облачным нивам.
Рот
простор разжиженный пьет.
870 И только
иногда
вычесываю лениво
в волоса запутавшееся
звездное репьё.
Словно
стекло
время, -
текло, не текло оно,
не знаю, -
880 вероятно, текло.
И, наконец, через какое-то время -
тучи в клочики,
в клочочки-клочишки.
Исчезло все
до последнего
бледного
облачишка.
Смотрю на землю, восторженно поулыбливаясь.
На всём
вокруг
890 ни черного очень,
ни красного,
но и ни белого не было.
Земшар
сияньем сплошным раззолочен,
и небо
над шаром
раззолотон_е_бело.
Где раньше
река
900 водищу гоняла,
лила наводнения,
буйна,
гол_а_, -
теперь
геометрия строгих каналов
мрамору в русла спокойно легла.
Где пыль
вздымалась,
ветрами д_у_ема,
910 Сахары охрились, жаром леня, -
росли
из земного
из каждого дюйма,
строения и зеленя.
Глаз -
восторженный над феерией рей!
Реальнейшая
подо мною
вон она -
920 жизнь,
мечтаемая от дней Фурье,
Роберта Оуэна и Сен-Симона.
Маяковский!
Опять человеком будь!
Силой мысли,
нервов,
жил
я,
как стоверстную подзорную трубу,
930 тихо шеищу сложил.
Небылицей покажется кое-кому.
А я,
в середине XXI века,
на Земле,
среди Федерации Коммун -
гражданин ЗЕФЕКА.
Самое интересное, конечно, начинается отсюда. Едва ли кто-нибудь из вас
точно знает события конца XXI века. А я знаю. Именно это и описывается в
моей третьей части.
[1922]
ПРО ЭТО
ПРО ЧТО - ПРО ЭТО?
В этой теме,
и личной
и мелкой,
герепетой не раз
и не пять,
я кружил поэтической белкой
и хочу кружиться опять.
Эта тема
сейчас
10
и молитвой у Будды
и у негра вострит на хозяев нож.
Если Марс,
и на нем хоть один сердцелюдый
то и он
сейчас
скрипит
про то ж.
Эта тема придет,
калеку за локти
20 подтолкнет к бумаге,
прикажет:
- Скреби! -
И калека
с бумаги
срывается в клёкоте,
только строчками в солнце песня рябит.
Эта тема придет,
позвон_и_тся с кухни,
повернется,
30
сгинет шапчонкой гриба,
и гигант
постоит секунду
и рухнет,
под записочной рябью себя погребя.
Эта тема придет,
прикажет:
- Истина! -
Эта тема придет,
велит:
40
- Красота! -
И пускай
перекладиной кисти раскистены -
только вальс под нос мурлычешь с креста.
Эта тема азбуку тронет разбегом -
уж на что б, казалось, книга ясна! -
и становится
- А -
недоступней Казбека.
Замутит,
60
оттянет от хлеба и сна.
Эта тема придет,
вовек не износится,
только скажет:
- Отныне гляди на меня! -
И глядишь на нее,
и идешь знаменосцем,
красношелкий огонь над землей знамени.
Это хитрая тема!
Нырнет под события,
60 в тайниках инстинктов готовясь к прыжку,
и как будто ярясь
- посмели забыть ее! -
затрясет;
посыпятся души из шкур.
Эта тема ко мне заявилась гневная,
приказала:
- Подать
дней удила! -
Посмотрела, скривясь, в мое ежедневное
70 и грозой раскидала людей и дела.
Эта тема пришла,
остальные оттерла
и одна
безраздельно стала близка.
Эта тема ножом подступила к горлу.
Молотобоец!
От сердца к вискам.
Эта тема день истемнила, в темень
колотись - велела - строчками лбов,
80 Имя
этой
теме:
. . . . . . !
I
БАЛЛАДА РЕДИНГСКОЙ ТЮРЬМЫ
Стоял - вспоминаю.
Был этот блеск.
И это
тогда
называлось Невою.
Маяковский, "Человек".
(13 лет работы, т. 2, стр. 77)
О балладе Немолод очень лад баллад,
и
но если слова болят
о балладах и слова говорят про то, что болят,
молодеет и лад баллад.
Лубянский проезд.
Водопьяный.
90
Вид
вот.
Вот
фон.
В постели она.
Она лежит.
Он.
На столе телефон.
"Он" и "она" баллада моя.
Не страшно нов я.
100 Страшно то,
что "он" - это я
и то, что "она" -
моя.
При чем тюрьма?
Рождество.
Кутерьма.
Без решеток окошки домика!
Это вас не касается.
Говорю - тюрьма.
110 Стол.
На столе соломинка.
По кабелю Тронул еле - волдырь на теле,
пущен но- Трубку из рук вон.
мер
Из фабричной марки -
| |
| Просмотров: 357 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры