| Главная » Книги |
Добролюбов Александр Михайлович - Собрание стихотворений, Страница 6
Добролюбов Александр Михайлович - Собрание стихотворенийебель давали,
Стебель с ветвями могучими, с шумной листовой!
Думы так часто дремотные сердце терзали
Старчески-хилой немой наготой!
103.
Лето... Солнце... Ты сегодня шумен.
Ты сегодня молод, словно песня,
Словно песня, светел, неразумен.
Поцелуй твой дик, порывист и безумен.
Ближе, крошка! [я люблю] ты весна... так чутка
В этих глазках светит чистый разум.
Набегают слезы... сердцу жутко...
Нежно и печально вдаль глядит малютка.
104. DIVAGATION NAGEANTE
Ты в одежде блестящей,
В перчатках белой воды,
Из копи достал настоящей -
Алмазы на волосы лучшей воды.
Ноги, как рыбы, недвижны,
Но природе тобой не владеть,
Наслаждается разум недвижный
Нежеланьем течь и гореть.
О, вспорхни! за тобою лениво
Плывет усталая грудь.
Твое сердце, должно быть, красиво,
Я желал бы очами, устами руками в нем потонуть.
Кровью залить очи эти,
Обнажить твое сердце разбить.
В преступленьи забывают разумные речи,
Лишь телесно и сильно там можно судить.
105. СТИХОТВОРЕНИЕ
1.
Битва народов... Он рвался в толпе, преследуя незнамое тело гибкого юноши, припавшего к гриве. Сей оглянулся с улыбкой... прежний высокий друг, презревший дружбу! И меч рванулся сам по направлению к вечному телу, унизил навеки, ибо в вечности только вечное исчезновение, поранение. Долго стоил старший брат над самостоятельно мягко трепещущими членами, сладострастный глаз его ждал битвы (двух) личностей.
2.
Я знаю сердце...
В этой груди, -
Знаю кровавую Силу рук, плечей...
Знаю туманное
Сокровище в темных глазах,
В прохладной палатке, -
Исчезнет страх.
Над непредвиденной
Раной земной
Я с наклоненной
Странной тоской!
Всего ожерельями
В слезах так уберу,
Что не поверю,
Что в ужасе счастия -
Тоже умру. -
3.
Труп, ты ведь чувствуешь?
Боль на устах!
Если сочувствуешь,
Улыбнись в слезах!..
Раны посмертные...
Тебе, мне без помех,
Но равнодушен тебе...
Телесный мой грех...
4.
Бедра его прекраснее женских, девственно узки, как плечи.
Ноги извилисты, говорят о наследственной тонкости сердца и
способны к движениям быстрым.
В изящном животе таится вечная сила, что и в траве,
призванной к жизни.
Он не умел никогда покоряться земным обыкновенным
неправильностям.
Руки змеиные обвились вокруг главы благоуханной своей,
Словно рыдают, ласкают, умеряют восторг, кровь сердца,
хлынувшую внезапно в нее.
Разум его - око его!
106. ПОКОЙНОМУ ДРУГУ ИЛИ САТАНЕ
(Подражание Надсону)
Ты, который меня везде, всегда провожаешь,
Как ангел-хранитель, видишь и знаешь меня!
Ты многому можешь смеяться, многому, даже святому...
Но кто в чем виновен? не я, не душа?
Несчастный! я муки раскаянья силой избегнул,
Приличьем свое уединенье я населил,
Как рыцарь, я бодрствовал... кто-то хохочет безумно...
И плачет душа неразумная: ей стыдно и страшно, и жаль,
Перед радостным сонмом друзей и родных схороненных
Хочу я такой же льняною одеждой блистать!
Но кто, бессердечный, велит зарубить часового,
Который на вышке скалы средь бури на миг задремал?
107. МОЯ ЛЕПТА (Подражание Минскому)
Мне все соединенья всего ясны,
Сплетенья действий всех темны,
Нередко очи вечного пространства достигали...
Кто б ни был, где бы ни был я,
Величием сверкает мысль моя,
В себе всегда ищу одни скрижали.
Но жаль, увы! ненужных красок и прекрасных,
Жаль мотыльков мгновенных, мыслей ясных...,
И не грустить не суждено тому, кто радуется вечно.
Тебе принес я мир бытия, небытия!
Но знаю, что желаньем уничтожу я
Телесное, которое и без желанья скоротечно...
108. ЖАНУ ЗАИ
Я раб ничтожнейших деяний своих.
Я навеки себя осудил...
Не оттого ль немного угасла сила?
Клянусь! Я все ж не без сил.
- Во время вечерних длинных прогулок
(Мне врач душевный запретил их
Как несоответственных званью и гордому могуществу моему),
Во время равнодушных темных обозревании всего
Я иногда оживал.
Лукавый! Не во время этого внезапного голода
(Не без красоты)!
Несколько раз я произнес твое имя,
Не смея еще представить тебя,
Полон предчувствий только тобой,
Я повторил имя, кричал его,
Дабы заглушить осеннюю жатву, оголевшие рощи...
Многие мне говорили обо мне:
Иные восхищались, находя меня более похожим на всех;
Каюсь, я верил им;
Другие указывали на потухшие глаза,
Но не так давно я был счастлив с более потухшими,
некрасивый, больной.
Не знаю, какая польза от моих равнодушных суеверий
сегодняшних.
Верю, мы свидимся в мире подробных видений
Скоро,
Где-нибудь!
Как Соломон, я стар и могу ожить только от самых плотных
плотских объятий,
Стихийных объятий в жизни самой!
109. НЕ ПРОГсВОРИТ ТРУБА СЕРЕБРЯНАЯ...
На коней царя - темный ворон пал,
Словно громом пел, птица вещая, безымянная,
А незнаемо, с кем разговор повел -
На весь мир повел, по-природному...
По закону, - крику, языку изначальному, первозданному.
Мутны горы притаилися...
Под ним кони, словно змеи, изгибалися,
Их султаны зеленели, развевалися...
Не бывать на Руси царю немецкому... немецкому...
На Руси, широте, уж на лугах лазоревых
Чиновников в родных степях не важивать,
По-немецкому нас не обертывать,
Уж не прогСворит труба серебряная!
Затаятся горы-раменья,
Словно слезы за сто жизней прикопилися.
Изойдет их грудь и кровью неповинною
Будет удаль по крылечку похаживать...
Не жалеть своей, как чужой, главы,
В времена те дивные и страшные
Будут цветики гореть, проясняться за берега...
Вдруг, как гром с земли, пал на небо!
Вдруг наступит древний долгожданный заговор.
Не прогСворит труба серебряная
Не прогСворит тогда труба серебряная!..
110. ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Если среди самой жестокой зимы восстала улыбка случайно,
Радость переменила горе,
Воскресает движение молодое крови в одной из частей черепа,
Если извозчики возвысились на колесах,
Если шум опьяняет, как весною, и грязь непомерна,
Неужели это случайно?
Смотри на это как на первый проблеск лета
Или пережиток, но не сухой и лета.
И радуйся, насколько радуется сердце.
111.
Ты несколько раз поступил нечестно,
Последний раз сознавая...
С усилием сдерживаю двери открытыми - для тебя,-
Начинай опять кругосветное путешествие!..
Поступи раз честно!..
Я несколько раз вполне не слушал себя,
Забыл однажды на несколько мгновений Бога,
Не хочу узкого ограничения в уме и впускаю и себя,
Посвящая в Дон-Кихоты бумажным мечом...
Будь умна, голубушка; изменись!..
Бог несколько раз в кое-чем слабеет пред Дьяволом, -
Он соединяет отвлеченность с цветком, а Дьявол указывает остов.
Решительно закрываю двери Богу; не вам, милостивые государи!
Если счастье засияет, закройте двери!
Воля моя - скала вселенной!
112. ДОСТОИНСТВО СКОРБИ
1.
смело
Глаза мои - источающие облака небес,
Реки - воды живой.
Или мертвой...
Взгляд мой видит только горечь и влагу...
Я думал вначале, что это безумие.
Думал, что крепость возвышения...
Волею обрекло меня Верховное судилище,
Покорный ему, плотник вылил из раскаленнейшего
небесного железа.
Как старуха омываю росой горя все дорогое в воспоминание...
Задумчиво качаю согбенной головой и хочу петь...
Науку рыданий, очки плачущие,- приношу я вам.
Кто не погиб от скорби?
Кто потонул в море?
Где несчастные и малые?
Где пали гордые и благородные?
Ресницы дрожат, выпадают около тревожных глаз.
Но истина неизменна, и на челе избранник от века.
Благодарю, создатель!
2.
медленно
И кто скажет, где плакал я?
Во сне ль? Подушка пропиталась потом измученных глаз.
Иль безразлично скатилась на листик?
Или очи презрели даже слезы очей?
перерыв..
О, человеческая память!!!
медленно, с тихим упоением
Но неиссякаемые ручьи запомнили благовонное вместилище атрия,
Оживили цвета и жесткие тростники,
Неиссякаемо и рыдая продолжают звучать...
Может, менее заметны, совсем неуловимы...
Но прекрасные воспоминания, призраки неувядаемые над чертой:
Они уже не улетают от порога дверей!
медленно и изысканно переплетаясь
Цветы искусственные (для меня) дороже живых, -
Клянусь - их благоухание чище...
Природа - старая искусственность...
Я умею сочетать их в ветки...
И кто не оценит этого в связи с искусством воспоминания?
Сердце, необходимый алтарь, ты первая жертва,
Как Исаак, принесенный Богу отцом.
Итак, верь! ангел искусит тебя, но в последнее время так же
бесцельно спасет.
3.
описательно...
Есть страна в Ледовитом океане, где встречаются ветры: северный и неизвестный. Там стоит юноша, его глаза закрывает лес, и юноша плачет. Вокруг бегут звезды, и жизнь торжественно превращается в холод и камень. Плачь, вечный юноша в ледовитой стране и приди на гроб сердца стражем неутомимым, несуетным. Буря, если будет, она тебе нипочем. Ты достоверное изваяние кроткого сердца моего.
113. ПЛЯСКА МЕРТВЕЦА
Череп - любовь моя тебе.
Горе - достояние мое!
Череп, лишь сегодня увидел тебя,
Хоть иногда так много говорил о тебе, часто думал видеть тебя.
Для тебя как цели полюбил я пляску.
Истомил любовь из любви к любви.
Черепа ваши, товарищи, еще смеются.
Голос смерти не охрип;
Не умрет никогда!
Для чего, черепа, о други?
Чтоб черпать золотое вино.
Я истощил любовь из любви к любви...
Из любви к тому же возникает, выходит обратное.
Череп пляшет во мне вместо меня.
Череп - убежище мое,
Случайный приют последней и первой мысли моей!
Тяжело шее лебедя бремя жизни,
Жизни без пространства и тела.
Череп - последняя любовь моя.
Низкий! я искал и не нащупал слез во впадинах твоих...
Ты подобен черепу собаки.
Мое сердце, даже разум твой, болят от прыжков твоих.
За каждым движеньем благоуханной руки
Скрывается, череп, остов воли твоей.
Руки друзей соединялись вчера с моими
Но я, тоже череп, сегодня бездушно заметил смеющиеся
черепья за юношескими лицами.
Пойдем же все, шатаясь, кривляясь, на знаменитую мертвую пляску.
-------------------------------------------------
Растительность слез и видений мечты ищу я в черепе,
В глазах вижу искусственные драгоценные камни.
Череп, седалище внутреннего царя!
Неужели не разобьет тебя, несчастный, о стены темницы?
Неужели окровавленные тела перестанут странствовать без тебя?
Лягушка живет без спинного мозга.
Удаляйте, люди, не только задний ум!
Носите, как святые, в двух руках черепа свои и чужие,
будьте святыми!
Пейте из черепов золотое вино!
В бездонном лбе своем я пробуравил отверстие.
Это Каиново проклятие!
Стучите, как в барабаны, в пустые черепья.
Люди, люди... будьте благоразумны!
Пусть же изливается новое семя,
Пусть сеется мозг по дороге жизни!
Наполняйте черепья сеном и свежей природой!
Будьте скупыми!
Пусть черепа изнемогают от редких камней!
Несите крест!
И пусть ослы пожрут сено в черепах ваших!
Мечите бисер перед свиньями!
Будьте амбарами вселенной!
114.
Череп, брат мой,
Череп, последнее убежище мое!
Много было доступно руке твоей,
Благородное бессилье не раз искажали черты.
Череп, божество мое,
Череп, ты стоишь на вершине горы!
Бессилие перед собою, не унижение,
Узость и твердость желаний - достоинства твои.
Череп - проклятье мое,
Череп - терновый венец надо мной,
Череп, ты - гвоздь на ногах моих!
Берегитесь! многое было, многое будет еще.
Череп, страшись показаний!
Череп, распятие мое,
Череп, перст сатаны над оком моим!
Дети! Страшитесь черепа, страшитесь себя...
Боже! что пережили руки эти?
Череп, душа моя, и,
Череп - мир в оке моем.
115.
Волны, волны! кто сравняется со мною!
Хлещи грознее, но счастия не отнимать!
Теперь я труп с болезненной тоскою,
Все ж я умею грешить, творить, желать!
Не смел я возвратиться, чтоб увидеть снова
Виденье-время по пространству всё - унесло...
Но образ тот застыл на пороге той лавки,
Ослепленный, гляжу лишь на кудри, хоть
Чувствую какую-то грусть...
116. СЛЕПУШКИНЫМ
Хозяева! за хлебом соль, столь вами простодушно
Мне представленные с первых лет,
Благодарю. Отцовский сын послушный,
Из ваших уст я часто получал совет.
Отцовский друг! отец все счастие унес в могилу
И счастья твоего в несчастьи не видал,
Но гордый рок тебе еще задачу дал,
Хоть ты и здесь нашел большую силу.
"Нет на земле ничтожного мгновенья"!
Сын царства спящего, сын Севера! твой край тебя зовет.
В снега далекие бессмысленного заточенья
Тебя весны начало унесет.
Так Бог судил, чтоб вновь ясней увидел
Обманчивость всего и преданность жены:
Ее забот следы в лице твоем видны.
Ты сам себя возненавидел,
Сам наказанию себя обрек,
Сам пострадал лишь из любви к страданью...
Народный истый дух так бессознательно увлек
И подчинил навеки тело увяданью.
Восхвалим же Христа, что без вины страдал,
Явив навеки путь примерный.
Когда б он не был Бог, он Бог душою верной.
Ты честно жил и честно пострадал.
А Вы, Сударыня, любите, верьте в сына.
Отцовский дух и матери в нем смел.
Скажите! нужно ль смертному так много дел
И нет ли резкой правды и в его године?
117. СТИХОТВОРЕНИЕ, КОТОРОЕ Я ЖЕЛАЮ ПРОЧЕСТЬ
В СОЧЕЛЬНИК В ДОМЕ Г. ЛЕВЕСТАНА
Хоть чужд родимый телу дом
И к русским сердцем отчим тяготею,
Для вилии сижу за радостным столом
И вас приветствовать, душой опять родняясь, смею.
О! не всегда улыбкам быть в пирах!
Ах, что-то и теперь мрачит годину!
Но верь Отцу, Святому Духу и Божественному Сыну...
Брат матери! уж мрак в твоих очах...
Но верные друзья конец твой упокоят,
И в слепоте прозреешь вдруг ясней.
Итак, не умирай! конец подлунных дней
Душе усталой примирение еще откроет.
Так, чуждый вам, поклонник лишь мечты, но с вами под луною
Такой же странник, вас, как всех, люблю,
За вас в судьбе гадаю с странною тоскою
И дух печалью родственной томлю.
Пусть радостный напев сыграет кто-нибудь.
Сознание проникновеньем озаряет даже муки.
И пусть над горестью восторжествуют звуки.
И вилия пусть - продолжает древний путь!
118. СМЕРТЬ СМЕРТИ
В обветшалом венце, с резким хрустом в костях
Смерть над мертвой землей проносилась,
И под ней расстилался один только прах...
Смерть металась, вопила и билась.
И от впадин очей шла тлетворная мгла,
Только взглянет - везде проникала,
Свисли челюсти, их не держала скула -
Обезумела смерть! голодала!
Жизни не было вовсе, нигде, никакой,
Чем питаться ей было бы надо,
Ни травы, ни воды, не певцов под листвой,
Ни ползущего в темени гада.
Все пожрала! молчанье везде разлеглось -
Проявилось одно тяготенье,
И на скрытых осях службой тайных колес -
Совершалось в пространствах движенье...
Зажигался восток и опять погасал,
Как в сонмах веков опочивших,
Облик Смерти один лишь вопя, потрясал -
Купы звезд, никому не светивших.
И почуяла Смерть раздраженным чутьем,
Слух склонила и очи вперила,
Будто где-то в степи захудалым росткам,
Травка малая в жизнь проступила.
И накинулась Смерть, распрямясь в полный рост,
На росток, ей не видный, с размаха,
Чтоб хоть малость нарушить великий свой пост.
Ничего, ничего, кроме праха!
И отпрянула к звездам над костяком,
Мощной тенью узор их покрыла,
И, упавши на землю в ущельи глухом,
Обезумела Смерть и вопила...
Видит Смерть погасающим взором своим -
Будто облик земли шевелится,
Не туманная мгла, не синеющий дым...
Прах, поднявшись, над нею носился.
Будто в нем возникали живые тела...
Люди! люди! Давно не видала!
Прежде в трапезе сытной ей воля была
И она без конца пировала!
Сонм слагавшихся двигался к ней - напрямик
Старцы, юноши, дети и жены.
"Все вы, все вы мои! ты, ближайший старик,
Раньше всех! сколько их? миллионы!..
Возникали из воздуха, шли из земли
Ими сонная вечность дохнула;
Прах проснулся! мятется вблизи и вдали
В рокотаньи подземного гула.
119.
Бог-помочь, мои сестрицы,
С верными ночь и день молчится,
С верными ночь и день молиться
В неназначенные строки,
В невидимые субботы.
Так начертано в писаньях,
В книгах вечных, невидимых.
Руки друг другу давайте,
Друг друга не ужасайтесь,
Вечным браком сочетайтесь,
Только плоти не желайте,
Только новых тел не стройте,
Новых тел и тюрьм не стройте,
Друг друга не рассыпайте,
Лучше вместе воскресайте.
Так начертано в писаньях,
В книгах вечных, невидЗмых.
Кто с кем плотью сочетался,
Плоть того и распинает,
Даже в мыслях прилеплялся,
Тот того и затрудняет,
Тот того и оскверняет.
Так начертано в писаньях,
В книгах вечных, невидимых.
С книгой вечной, невидимой
Сестры по ночам вставал<и>,
Милых братцев пробуждали.
"Милы братцы, пробудитесь,
Творца в нёбо благодарите".
120. Н. ЛЕВЕСТАНУ
Среди однообразных шушерских полей
Гостят гостеприимство, гости, родственники и обеды.
Увенчан повар твой; родят восторг гостей
Веселые беседы и обеды.
Изящной чистотой блистает день,
Оживлено все шуткою хозяина правдивой.
Вам вторит за обеденным столом
Пергамент, Асмодей красноречивый.
Христа Моисею он предпочитает,
Счастлив в любви, несчастней Вас в игре.
Петровна Ольга занавес Вам вышивает,
Едите, пьете Вы на серебре.
И в городе, где столько равнодушных,
Ваш дом неравнодушьем славу приобрел.
Вас с Александрою <1 нрзб.> дружно и <1 нрзб.>
Приветствует потомок новый, покидая стол.
(Я назвал шушерскими те поля,
Чтоб неожиданной блистало в них обеды
Не оскорбит этим <?> дорогая Вам и всем земля).
За здравье хозяина, за тучные поля,
За доброту, за искренние шутки!
121. СВЕТОПИСЬ 1
Вечер - холодно твое прикосновенье.
Чую...- ночь сейчас нависнет. И в смятенье
| |
| Просмотров: 519 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры