| Главная » Книги |
Добролюбов Александр Михайлович - Собрание стихотворений, Страница 2
Добролюбов Александр Михайлович - Собрание стихотворенийb>SUITE
1.
Сегодня за здравье твое я бокал подымаю,
Приближаюсь к дверям, долго жду.
О, выйди на миг, царь лукавый и добрый!
Я пил без тебя, но взгляни! твой полнее бокал.
Клянусь! не для веры тебя я зову.
Как призрак пустой, промелькнешь ты во мне средь видений
других.
Может быть только тело дрогнет при первом мгновеньи.
Но я улыбнусь и воздвигну бокал.
Нет! я вспомнил... не в первый раз смущают виденья меня.
Когда-то я был легковерней:
Обманутый заученными заклинаниями и кругами,
Я тебя призывал...
...Но ты не являлся.
И сегодня не видно тебя, и сумраком веют все комнаты.
2. ПОКОЙНОМУ ДРУГУ
Немного осталось мгновений... Пока не покорен я снова
привычкам и сну,
Войди же бесшумно в вечерний покой!
Уехали братья, сестры и мать. Я один.
Великая грусть по тебе побеждает меня.
О милый! не смейся сей сухости грусти!
Все великие чувства имели сопутника - холодность.
Почему-то я верю, что ты при жизни томился любовью
ко мне?
За здравье твое я глотаю горькую брагу.
3.
Я повторил свой заговор мощный над всеми дверями,
Вблизи описал круг охранительный от силы наземной.
И ты задрожал за окном моим, увы! прозрачный, неверный,
И руки твои сотворили крест православный.
Скажи лишь одно! тебя я узнал вчера в той ужасной
толпе?
Неужели что было умирает навеки, хотя б бесконечность
виделась в нем?
За здравье твое я пью эти Слезы Христа.
Навеки под кожей моей юная гордая рана.
4.
"Товарищ! не верь ни отжившим ни мертвым!
Зачем пропадать двум бокалам вина?
С тобою воздвигнем мы их, и безумье
Опять оживит нас, звеня позвонками из мертвых костей.
Не наше ль приблизилось, милый, мгновенье?
В очах твоих вижу яркий цветок.
Пусть прокляты лишь все неудачи,
Все мертвые и Сатана!"
5. REVEIL
Здравствуй, пробужденье,
Где ты, мгновенье?
Так близка печаль.
Отчего далеко,
Снова одиноко,
Снова жаль.
Эти грезы были,
Эти грезы жили,
Но душа ясна.
И мрачна собою
Завистью больною
Я полна до дна.
6. ИСХОД. НАРЦИСС
В моих очах глубоких, атласных,
Только себя я увидеть могу,
Родник не хочет знать других прекрасных,
Я словно тень на берегу!
О! если очи мои тебя отражали,
Клянусь! я мог видеть только себя в твоих.
Вот откуда все радости мои, все печали!
Вот отчего задумчив мой стих!
7. ЕЩЕ ИСХОД. ЗЕРКАЛО
(Pas clair)
"Волшебными карликами
Я создано,
Все что проходит
Отражено.
Хитрые карлики,
Мы не любим себя,
Вид чужой принимаем,
Вид его иль тебя.
Когда же пустое
Глядит на нас,
Мы так нагибаемся,
Что не видно нас.
Мы все изучили
И любим все.
Но не отразить нам
Твое я, свое".
Так говорила мне
Лида одна.
Верьте, не верьте,
Это она.
Мудростью девочки
Вам не догнать:
В ней, как и в зеркальце,
Всего есть печать.
И что же зеркальца
Будет мудрей?
Ответьте Лидочке
На это скорей!
Лидочка хвастает,
Что видела днем
Карликов "верных"
За каждым стеклом,
За всем отраженным,
Стулом, стеной иль столом.
23. ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ
1.
Мы не хотим превратной свободы,
Будем покорны законам всего.
Эти деревья, животные, воды
Ходят путями Творца Самого.
Мы не хотим над землею
Вечно вечным сознаньем как солнце сиять,
Жаждем повергнуться в море заката, покоя,
Жаждем растением снова блестя расцветать!
Солнце над нами восходит недаром,
Краски недаром нам сладки и сны.
Мы над землею восстали закатным пожаром,
Дымные ж корни для земли рождены.
И не постигнуть кумиру кручины,
Которая в сердце нашем блестит
Мы выше богов, но, достигнув небес половины,
Отвержен огонь и на землю клубами летит.
Но если б достиг небесного взора,
Навеки погиб бы весь мир.
Во сне мы провидим просторы,
Которых не знает внемирный бездушный кумир.
Краски захода пестрее восхода
И жертва наша не для других, для себя!
Пусть несвобода наша свобода,
Но мы умираем, что-то безумно любя.
2.
На каждой ступени мы нашли совершенство,
Мы когда-то молчали в мертворожденных камнях,
Воздушные "где-то" искали блаженства
И нашли на своих и чужих ступенях.
Но это вращенье ограниченно вечно.
Кто может иль знает другое, скажи, облегчи!
Затем-то в бесстрастие мы летим скоротечно,
И еще в бытии более всех обособленном мелькают
преджизни и смерти лучи.
3. ПОШЛОСТЬ И РАБСТВО
Силы равны перед Брамой создавшим.
Каждому свет озаряет чело,
Но неизбежно уходит веселье.
В этом и жизнь! понимай!
Ты, воздвигавший верою горы,
Верою только в себя,
Стал мужиком, и бессмысленны силы,
Безгорестна жизнь.
Мы - униженные отблески силы,
Искры искусных костров.
Мы создавали, мы пожелали.
Смейся над нами в глаза!
В очи взглянуло пустое пространство,
Наследие праха сказалось опять.
Очи покорны, улыбка бесстыдна.
- Мы бедные дети больших городов.
24. ПЕСНЯ
Кто забыл о последнем бокале,
Недостоин и слыть мудрецом.
Пусть искупит мечтанья, печали
Молодецким безумным глотком!
В желтых стеклах так резко кровавое,
В твоей грусти так странно веселье.
Опьяняйся чем знаешь - рассудком, забавою,
А превыше всего есть похмелье!
25. ПОДРАЖАНИЕ ДРЕВНИМ
Каждый звук церковного звона
Мне дороже одежд и кадил,
Каждым членом впиваю я звоны
От могущества до падения сил.
И не знаю внезапной причины,
Но приходят веселые дни.
И растут, дрожат без причины
Эти звуки в душе и груди!
26. ИЗ "БЕССТРАСТИЙ"
(жеманные этюды)
1.
Мы свершили весь путь бесстрастия смело,
Не дрогнуло даже сожаленье в груди,
Глубоко дышало юное гордое тело...
Мы стояли на страшном пути!
Непонятно теперь, зачем так тревожно
Достигла навеки бесстрастья душа
И что действовать снова безумно возможно,
Опьянением розы вечерней невинно дыша.
27.
В воде холодной, как страна Большой Звезды,
От берега в песках отдвинувшись ногою,
Хотел бы плыть я ввек и радовать тоскою
Все души, что во мне от роскоши горды.
Как стадо демонов, во мне сто тысяч душ,
И каждая кричит, но не о той отчизне.
Противен блеск луны и зелень редких суш.
Я познаю теперь все благо жизни!
То предки ли в реках веками обитали?
Но лучше кто вино поможет мне подать,
Чем ток волны, в которой вся печать
Широкой, но небесконечной дали.
Привет святой купцам с живыми кораблями!
Они познали суть - и счастье, и несчастье.
А корабли ласкают, режут лебедиными грудями
Морскую грудь холодного живого сладострастья.
28.
Сегодня, если хотите, мне близко безумье всего:
Как растение скучную жизнь я стараюсь вести, мерно
шепчутся листья;
Песочным пластом я способен тяготеть к средоточью;
В беспорядочных чувствах вращаться светилом
земли.
Но грустно быть близко, действительно себя забывая;
И горько проникнуть в сухое теченье вещей.
Все само расползалось, во всем есть бессилье великое,
И лишь где-то блистают высокие светочи мира.
Земля! может быть, ты в сиянье... но свет твой увидит
Не ты, - обитатель блестящих за тучами чуждых светил.
Но в нашем стремленьи друг к другу указан путь
совершенства,
И друг друга когда-нибудь очами навеки поймут.
Только не бойтесь себя, дети правды и солнца!
Пусть зеркало лжет, пусть в нем правое - левое!
Душа искажается в зеркале в тело, в себе она только душа.
Не учитесь у равнодушного времени, у смерти, отойдите от
струй!
Меня ж побеждает такая широкая сила отлива,
И странно, что способна еще прошедшее помнить душа:
Со мной ничего не случилось, не будет, я могу быть покоен,
Наследственно всем нам дана слепота слабеющих глаз.
29. ЛЮБИТЕЛЬНИЦЕ ПРИРОДЫ
Ах! как скалы проснулся я сразу в царстве своем, но
холодном,
Как воды ожил в теченье (в нем скрывается, знайте!
прообраз забвенья...)
Хоть утеряно что-то сразу...
Скалы же вечные стражи. В каменном ввысь уходящем
сомненьи
Стали; может, смеются над тобой, несвободным.
Скалы поднялись скалами, изрезаны необъяснимо чертами.
Не замок ли вырос без воли строителя, не для владельца?
Пошлый пришел сюда человек и рыдать научился!
Долго смеясь любовался на скалы,
Долго глупое думал о себе или всем, чувствовал даже о
величье природы.
"Я человек.
Вы скалы природы...
Вас не преследует тайна отцов,
Вам для любви не нужно унизиться,
Не нужно чужого счастья, признанья"...
Здравствуйте ж и от меня, скучные, грустные, скалы!
30. ИЗ "БЕССТРАСТИИ"
(жеманные этюды)
2.
Карлики над могилой царевны.
...к некоторым мыслям человечество будет возвращаться в новых видах, чтобы яснее выразить их внутреннее противоречие.
А. Д.
Ах! угасло навеки великое тело!
Странной жизнью мы снова живем;
Мы ничтожные дети пустоты, недостатка, предела;
Мы приникли рыдая над мертвым цветком
В бесконечности выросло вдруг прекрасное конечное тело,
Дохнула незримо близ сердца и в сердце душа;
Как сны над прекрасной кружились мы смело,
Воротить, опьянять, увлекаться спеша,
- Так что и в нас зародилась душа!
Увы! наши песни цветочные изысканно странны,
Не им воскресить силу личности вновь.
Но клянемся Творцом: жизнь в себе навсегда неустанна
И бессмертна, хоть умерла эта любовь!
31.
Сила моя не в бессилии, братья!
Смех мой и детям нравится, братья!
Но не забыть мне прошлого, братья!
С любопытством младенца в него я гляжу!
Говорят, там цветы расцветали,
(О них я вспомнить ничего не могу!)
Говорят, я когда-то сказал
И расстался с кем-то в печали,
Хоть любить, не любить давно перестал.
Но вино сегодня весь мир осенило,
Вино неестественных безжизненных чувственных стран,
Пламенем очи в шутливой игре навек озарило
И я верю собственным только очам.
32. ЛИДОЧКЕ
Я отвернусь и не вижу тебя,
Вижу деревья и землю...
С той стороны прибежишь ли, вновь я
Очи на небо подъемлю.
Нет! не увидеть навеки тебя,
Ты же меня и не видишь
Пусть наша шутка лишь смеха полна,
Все ж ты меня ненавидишь!
Вижу теперь потолок у окна,
Ты под окном выше рвешься.
Будешь когда-нибудь выше, стройна
И надо мной засмеешься.
Шутка - безумье... Вот в кресло сел я,
Очи закрыты для мира.
Можешь тревожить руками меня,
Ты не живешь, тебя нет для меня,
Бедное сердце закрыто для мира.
33.
О! дайте мне вина для чувств,
Бокал с зеркальными струями!
Вновь не хочу одних искусств,
Пусть влага к небу бьет буграми!
Вновь жажду упиваться снами...
Он предо мной возник как миг,
Как миг исчез сверкнув ногами,
Не смел стремиться в даль очами,
В глубокий голос я проник,
Вновь упивался полуснами...
Кто душу видел, где, когда?
Она в лице твоем дрожала,
В морях дробилася звезда...
И сердце гордое тогда
Впервые снова познавало.
Однообразием безумно
Исполнена навек душа,
Одной лишь мыслию дыша
- Полумечтательно, то шумно;
Как лес предутренний, но шумный!
Но это горе неразумно:
Я даже слов сухих напрасно
Ищу в ликующем мозгу.
Я полюбил тебя бы страстно,
Тебя любить же не могу,
Любя и нет, все ж странно лгу!
34. ПРОШЕДШЕЕ, НАСТОЯЩЕЕ И ГРЯДУЩЕЕ
Вы идете своею тропинкой
Разделяя собою две пропасти,
Пропасть прошедшего и пропасть грядущего,
Непрерывно убегающие от вас
И вечно чуждые вам.
Все ступаете только там, где ступаете;
Ваша жизнь только там, где мгновение,
Где преходящее, где все убегает, где нет ничего!
Но старайтесь быть мудрым и радостным:
Наслаждайтесь небытием бытия.
И бойтесь мечтаний о чуждом:
Воспоминание осталось в лесной глубине,
И да не сияет оно перед вами
Назойливым светлым жилищем,
Навеки затерянным, навеки родным...
Пусть живет настоящее сильно
И торжествует в трезвой красе!
Но да будет ослепительней трезвости
Молодого грядущего даль!
И не бойтесь подобных мечтаний!
Там я слышу звуки военных рогов!
Вижу чей-то безрадостный взор!
Там, быть может, воскреснет и воля моя
И проявит всесилие свое!
Там желает и ожидает она воплощений своих.
35.
Очи твои не одни так сияли,
О жажде высокой сияло, говорило чело,
Мнится я видел незаметные слезы на этих ресницах.
Что озаряло те, первые ночи, - волной унесло.
Не напрасно волны воюя уходят,
И трепещет камыш и вода,
Все отражается в внешнем, и силой любви предстоящей
Многое я, тебя тобой озарил.
Пусть не хочу вспоминать, бесстыдно желанье,
Если бы ожило сердце, я не страшился б тебя,
Боюсь, твой образ все скажет, угасит мечтанье,
Если пойму, не любить уже так никогда.
36.
Средь движений и людей
Многое я видел.
Так сегодня и тебя
Вдруг возненавидел.
И ушло мгновенье в даль...
Снова восставало,
Но о чем никто, ничто
Никогда не знало.
Так зачем печален я?
Ах зачем нарочно
Захотел предвидеть я
Все, что так роскошно?
Не безумья дайте мне!
Молодого ока,
Чтобы пошло и легко
Видело глубоко.
37.
На вечеринку уединенную
Его я жду,
Не в ночь полусонную
Жду.
Нет ничего особенно дорогого
В нем для меня,
Но отчего не длит в душе и пустого,
Полуогня?
Я освятить хочу и мелочь,
Вновь дать душе дышать!
Желаю всем во всем так делать,
Чтоб ввек дрожать.
38.
Зачем в созвучьях я услышал
Удары рук, их стук глухой?
Зачем в напевах так ловил я
Безумно-странную струю?
Мертвы теперь навеки звуки...
Для мира я глухонемой,
Но как Бетховен мир грядущий
Творю глубокой глухотой.
Вдруг сердце плачет в новой боли...
Кто объяснит, в чем горе то?
И отчего так сухо чувство?
И сердце немо отчего?
39. ВСЕМ
В вечности счастья течет творенье.
Назойливым вопросам не доходит ответ.
Светлой печальной струею все полны мгновенья,
И звучит везде невидимый неслышимый дальний привет.
Юноша! тоска бесконечного тебя сломила,
Разложила на половины, заронив семя клетки другой,
Но боль исполнила члены ребенка,
И ты долго протяжно в пустыне горючей кричал.
Окунись в счастие, умри от любви!
Царство идет неизменное, царство плоти и крови!
Солнце, вселенную к славе маня, далеко заходит.
Кровь, ты плоть! утешься на вечный закат не гляди.
Я зажгу этот труп, этот камень о могучие краски небес.
Обойму, зацелую святое...
А утешенья тебе выдумывал человек все разные!
...Так на мое
Странно и пенять!
Собака рыдающая о властелине!
Кто правду скажет, тому лжет.
Конечно, не главное страдать, но рана твоя разбережена.
Учи себя утешаться и отчаиваться.
40. ПОЗНАНЬЕ
А мне ведь, братцы, чудо объявилося,
Явь во сне иль сон во дне.
Пришло дитя край пропасти,
Незнаемо, с очами темными,
И видит мглу незрящую,
А в пропасти мирская ночь!
Им водят духи легкие,
Насмешники незлобные,
Несут ребенка край моря
На камень Алатырь.
Морской сиделец сердится,
Плюет в глаза безвечные,
Восстали горы синие.
Крутее гор земных,
Пред неглядящим носятся,
А он прирос к земле!
Так водят духи лунные,
Всю жизнь его хранят.
Без матери - нерадостно,
Незримы духи смелые,
Заплакало дитя.
Подайте гусли тонкие,
Желаю плакать вновь!
Пусть ветры вдаль вздымаются.
То море струн касается
И темный лес поет.
41.
Чем дальше дни идут, тем легче мне туман,
Тем очи яркие истину смежают,
Но вместе восстают два бога - холод и обман
И, словно звери, вновь меня сражают.
Затем ли я припал к путям, Восторг, твоим,
Затем ли сердцу не сочесть биений,
Что все один и тот же переменный жертвы дым
И что восторга нет, где много достижений?
Восторга нет, где нет одних сомнений!
Клянусь! напрасно скорбь безумно вкруг близка:
Не потерял я в разных жизни сочетаньях.
Но неужели ум, ширяясь век в мечтаньях,
Являет ложь свою и никнет, хоть и цель близка?
Нет! вспомни, человек: твой сон едва ль порочен,
А отдых царь всего. (Зачем лишь я не спит?)
Безумный ночью бдит,
Умнейший даже днем час сонный любит очень.
42.
Шли годы. Он
Вступил в привычный дикий сон.
Тянулись дни необозримо,
Знакомый враг неуловимый,
Рассудку только достижимый,
Вставал бессильный каждый день.
Часы, где явное вдруг зримо,
Покрыла голубая тень.
В неутомимой печали
Видел он призраки лиц,
Смутные речи звучали,
Плакать хотелось и кланяться ниц...
43.
Дешево вам сожаление,
Только скажи иль солги, -
Брызжет из глаз умиление,
И замирились враги.
Но униженье навеки:
Кто непреклонно скучал
Иль нестраданьем страдал,
Вам отомстит, человеки.
Не оскорбит он своим
Силы чужой разуменьем,
И отзвучит неземным
Отклик его сожаленьем.
44.
А и вся сила изгибла
На непосильном пути!
Плотную загородь сшибла,
Только ее не пройти.
Мрут одинокие силы
В рабской пустыне людской,
Близко иным до могилы,
Властен над теми покой.
Праздно слеза заблестела,
| |
| Просмотров: 485 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры