| Главная » Книги |
Бенедиктов Владимир Григорьевич - Переводы, Страница 4
Бенедиктов Владимир Григорьевич - Переводыn="justify">
Удастся ль встать отчаянно больному?
Он мечется и словно хочет встать, -
Но - к лучшему ли это всё? - Как знать?
Но - знаю я, что день еще проглянет,
Придет пора, где этот край восстанет
В последний раз на трудную борьбу.
То будет крайним опытом изъятья
Его сынов из-под оков заклятья,
Гнетущего так тяжко их судьбу, -
190 И как бокал, где жгучего напитка,
Через края вздымаясь, пена бьет,
Страданием и горем будет тот
Великий день исполнен до избытка,
И разрешит борения успех,
Кто здесь хозяин - немец или чех.
Но для чего мне знать, какое племя
Одержит верх? Чем будет решено?
Я рад тому, что прах мой в это время
В могиле будет отдыхать давно.
200 Певец свободы - хоть по родословью
Проникнутый насквозь немецкой кровью -
Был верным сыном Чехии вполне
И всё стоял на слабой стороне -
На стороне страдальцев, жертв могильных, -
И как бы вдруг на стороне он сильных
Явился там?.. Здесь лозунгом была
Ему "святая правда", в бой вела
Его она, а там - в победном строе -
Он должен был бы поражать родное
210 Ему теперь, - душа б изнемогла!
И, чтоб себя меж двух огней не ставить,
Пришлось бы меч на грудь себе направить,
Когда б в бою с враждебных двух сторон -
И там и здесь увидел братьев он!
Жаль, больно жаль, что жертвы так велики,
Что через кровь бывает лишь дана
Та истина, которую владыки
Позабывают часто так. Она
Вещает нам, что уважаться строго
220 Народность в мире каждая должна,
Как таинство неведомого бога.
Не избежит от кары ни один
Ее влекущий в рабство властелин,
И никогда так страшно кровь не льется,
Как тут, - всех язв нельзя исчесть!
Тут без конца с враждой передается
Из века в век наследственная месть.
А там опять несчастного народа
С слезами вместе хлынувшая кровь
230 Пройдет, уймется, - мир настанет вновь,
Как после бури тихая погода, -
И вновь, когда вечерний полусвет
Расстелется, поселянин за плугом,
Быть может, остановится с испугом,
Случайно вырыв из земли скелет,
И - где сверкали молнии сраженья,
Вновь жаворонок выпорхнет, взлетит
И радостною песнью средь круженья
"Как благодатен вечер!" - зазвенит.
240 Но наконец дождется мир до всхода
Такого дня, где все сознают въявь,
Что цель, что верх истории - свобода,
А пастырь мира - смысл народных прав.
Тогда-то нива, что теперь подножьем
Нередко служит воинства коням,
Святыней будет, станет храмом божьим!
Конец - твердыням, замкам, крепостям!
Конец убийству и безумно злобной -
На брата брат - борьбе междоусобной!
250 Составят круг тогда одной семьи,
Рука с рукой, народы, восседая
За трапезой, - и чаша круговая
Вновь явится им чашею любви!
<1867>
С ВЕНГЕРСКОГО
Шандор Петефи
(1823-1849)
426
Как мир велик наш, так мала
Голубка, ты, что мне мила,
Но - будь моя, голубки белой
Я б и за мир не отдал целый.
Ты - день, я - ночь, я весь - в нее,
Но сердце темное мое
Когда б с твоим соединилось, -
Заря какая бы явилась!
Склони глаза, - от их огня
Сгорю я, ты сожжешь меня!
Но - ты бежишь... Ах, будь добрее!
Постой!.. Сожги меня скорее!
<1867>
427
Вдруг - я в кухне... Кто б открыл,
Для чего? Во рту дымилась
Трубка, я бы закурил,
Но она и так курилась.
Для чего ж я шел сюда -
В кухню? Кто бы мне ответил?
Сам скажу: я в ней тогда
Прелесть-девушку подметил.
Та огонь развесть сильней
Тут старалась, угли рдели;
Между тем глаза у ней
Ярче углей пламенели.
Как взглянула на меня...
Молвить - слов бы недостало...
Глядь, - уж в трубке нет огня,
Сердце ж так и запылало!
<1867>
428
Я иду селом меж хат,
Скрипки вслед за мной гудят,
Вот вино вам, - пей, прошу,
Сам отчаянно пляшу.
Заунывную, цыган!
Плакать дай мне! С горя - пьян!
Под окном тем - вновь плясать -
Грянь веселую опять!
Там есть звездочка одна,
Да изменчива она, -
Для меня свой свет затмит
И другим тогда блестит.
Вот - окно! Цыган! Греми!
Веселее, черт возьми!
Пусть не видит, как мое
Сердце рвется от нее!
<1867>
429
Я хотел бы бросить этот шумный свет,
Где всё - пятна, света ж истинного нет;
Скрылся бы охотно я в такой глуши,
Где из всех живущих нету ни души,
Где б я слышал только шелест ветерка,
Слушал бы, как плещет и шумит река,
Распевают птички, - всё б смотреть готов,
Как летают груды вольных облаков,
Как свершает солнце всход свой и закат, -
С ним и закатиться б вместе я был рад!
<1867>
430
Что слава? - Радуга, где солнца луч, в откос
Порою падая, дробится в каплях слез.
<1867>
431
Страданье - океан без берега и дна,
А радость - в нем жемчужинка одна, -
Ты с ней лишь вынырнул не с должною сноровкой -
Она уж хрупнула в руке твоей неловкой.
<1867>
432
Наши надежды как птички взлетают высоко,
Но как взлетят они дерзко под самый престол
Туч громоносных - в пространство - далеко, далеко,
Где удержаться едва успевает орел, -
Грозный охотник - действительность - в них направляет
Выстрел... Нет цели столь дальней, куда б не хватил
Сильный заряд его... Он приложился - стреляет...
Птички упали, - стрелок их убил.
<1867>
433
Огонь моей свечи то вспыхнет, то притьмится.
Один я в тишине
Брожу по комнате, во рту чубук дымится;
Картины прошлого предстали снова мне, -
Курю, шагаю я, шагаю,
Клубится дым, блуждает мысль моя;
Тень дыма по стене проходит, замечаю, -
О дружбе размышляю я.
<1867>
С ПОЛЬСКОГО
Ян Кохановский
(1530-1584)
434. НЕ ТЕРЯЙ НАДЕЖДЫ!
В мире что ни дейся -
Смертный всё надейся!
Солнце не однажды сызнова взойдет,
После непогоды ярче день блеснет.
Глянь, - леса раздеты
Донага, скелеты
От дерев остались, не цветут поля;
Холодно, снегами кроется земля.
Тем еще утешней
Будет праздник вешний,
Вновь мир будет скоро солнышком согрет,
Радужно раскрашен, зеленью одет.
Грусть и утешенье
На земле - в смешенье,
Если ж скорбь иль радость чересчур сильна -
Знай, что тем скорее перейдет она.
Человек пред всеми
Горд в благое время,
А как даст фортуна по носу щелчок -
Голову понурил он и изнемог.
Нет! при всяком часе
Дух имей в запасе
И всегда будь ровен! Жребий в свой черед
Пусть дает что хочет и назад берет!
Не вменяй в утрату,
Что еще возврату
Может быть доступно! В час и в миг один
Возвратить всё может горний властелин.
<1871>
Станислав Трембецкий
(1739-1812)
435. ВОЗДУШНЫЙ ШАР
Где только орел быстрым лётом своим
Птиц робких внезапно пугает
И гневный Юпитер огнем громовым
Воздушную область пронзает -
Глядь - двое из смертных летят! Победить
Задумав искусством природу
И опыт Икара решась повторить,
Взнеслись они к горнему своду.
Вздымаемый шаром раздутым, челнок
Несет их, пловцы не робеют.
Рулем управляет неведомый рок,
А ветер командует. Реют.
Уж дольные зданья чуть видимы. Взгляд
Иные встречает картины
И образы, - вместо тех стройных громад
В тумане мелькают руины.
Король и сенатор и пахарь простой
У смелых пловцов под ногами
Смешались, покрытые пылью густой,
Все ползают там червяками.
Как мокрого детского пальца следок
Порой, на столе проведенный,
Так Вислы могучий, шумливый поток
Является им, измененный.
Сбегается к редкой потехе народ -
И сколько тут кликов, вопросов!
Летящих чарует успешный полет, -
По-своему мыслит философ.
Природа тройной хоть стеной оградись -
Стремящийся вдаль понемногу
И вглубь человеческий разум и ввысь
Пробьет себе всюду дорогу.
Он дикую силу стихий превозмог,
И - с их ломовым произволом
В боренье - от суши он воду отвлек,
Горам повелел он быть долом;
Морям он свои поручил корабли,
Средь волн, побеждающий бури,
Сокровища вырыл из недр он земли
И плавать стал в горней лазури.
Плыви, вознесись, благороднейший челн!
Сил вражьих не бойся удара,
Твой подвиг славнее средь жизненных волн,
Чем подвиг отважный Бланшара!
<1871>
Томаш Венгерский
(1755-1787)
436. ФИЛОСОФ
Есть ли деньги, нету ль денег -
И здоров, и весел я.
Мне - когда я не мошенник -
Нагота не в стыд моя.
Если как-нибудь живется,
То фортуне и поклон!
Часом тонко - так, что рвется, -
Я и тем не возмущен,
Мне и в ходе самом тесном
Меж препятствий - не беда, -
До того, чтоб стать бесчестным,
Я не скорчусь никогда.
Велика ль моя потреба?
Обхожусь в голодный час
И без белого я хлеба,
И без сочных, ценных мяс.
Для значенья перед светом,
Чтоб снискать его поклон,
Я не жажду быть одетым
В злато, бархат и виссон.
Где нужна для дружбы трата
Денег - прочь я от связей, -
Не хочу ценою злата
Покупать себе друзей.
Если дружба еле длится
И до черного лишь дня
Угощеньями крепится -
Дружба та не для меня!
Так, не склонный к дальним тратам,
Сам большой в своем дому,
Я кажусь себе богатым,
Коль не должен никому.
<1871>
Юлиан Немцевич
(1757-1841)
437. ЛЕШЕК БЕЛЫЙ
Покинута всеми, одета небрежно,
Елена жмет к сердцу печальному нежно
Любезного сына, крушится о нем, -
То Лешек, что "Белым" был прозван потом.
"Ты весел, - промолвила, - птенчик невинный,
Своей ты не ведаешь горькой судьбины.
Я стала вдовицей, ты стал сиротой,
Вельможные паны, злокозненно глядя
На нас, как настроил их хитрый твой дядя,
Готовят погибель тебе, мой родной.
Рожденный на свет для короны и царства,
Ты, бедный, став жертвой людского коварства,
Всё в мире утратил! В своем же краю
Лишь матери скорбной к родимому лону,
Скиталец, ты голову клонишь свою.
Где сыщешь иную еще оборону?"
"Сдержи, королева, слез горьких поток! -
Елене сказал престарелый Говорок. -
Отцу я служил до конца, сколько мог,
И сын его будет до гроба мне дорог.
Доколь еще в силах владеть я мечом -
Не будет терпеть он обиды ни в чем".
Шли годы. Рос Лешек, по прозвищу "Белый",
Под старца надзором, и доблести в нем
Росли, развивались. Правдивый и смелый,
Он шествовал Пястов достойным путем,
Искусен был в рыцарских ратных забавах
И счастливо действовал в битвах кровавых.
Говорок сердечной своей прямотой
Развил к себе ненависть в сфере придворных.
Завистники к Лешку приходят толпой
И просят от имени граждан покорных,
Чтоб Лешек Говорка изгнал от двора.
"Тогда надевай и корону! Ура!"
Смиренная в комнате скромной сидела
Тогда королева в наряде простом,
Где золота даже она не имела
Ни блестки единой, - и Лешек притом
| |
| Просмотров: 407 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры