| Главная » Книги |
Бедный Демьян - Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны (1921-1929), Страница 19
Бедный Демьян - Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны (1921-1929) Насчет тени, фона
И тона,
И насчет светового канона
Я судить не берусь:
На канон я гляжу, как на молнию гусь.
Не учен. Непонятно.
В светотенях не смыслю, увы, ни аза.
Знаю только: вот это смотреть мне приятно,
А вот это мне режет глаза.
Но на выставке этой,
Ни одним "знатоком" не воспетой,
Все глаза мне ласкало,
Все мне в сердце запало.
Разве этого мало?
Вот картина какого-то парня
"Солеварня".
Вот в бою "Партизаны"
(Что за лица! Герои! Титаны!),
Вот отважный вояка "Рабкор",
Вот "На кухне" прислуга ведет разговор
(Тетка в девку вонзилась в упор
С испытующе-едкою миною).
Залюбуешься этой чудесной картиною!
Вот стоит у корыта убогая "Прачка",
Вот - при старом режиме "Рабочая стачка",
Вот и "гвоздь" - "Заседание сельской ячейки":
На эстраде у стенок скамейки,
На скамейках четыре Антипа,
"Выступает" оратор обычного типа,
Может быть, не совсем разбитной,
Может быть, краснобай не ахтительный,
Но - такой бесконечно родной,
Но - такой умилительный!
Вот кошмар бытовой - "Беспризорные дети"...
Все картины прекрасны, не только что эти!
Вспоминаю далекие дни.
Были пышные выставки, где искони
"Мастера" выставлялись одни,
Мастера, опьяненные славою.
Но все выставки прежние - были они
Буржуазно-салонной забавою.
Все газеты вопили, да как, не по дню,
По неделям, по месяцам - важное дело:
"Гениально! Божественно! Дивное "ню"!"
"Ню"! А попросту - голое женское тело.
Что на выставках было? Портреты кокеток,
На подушках на шелковых морды левреток,
Виды храмов, дворцов и дворянских усадеб,
Сцены жизни дворянской - обедов и свадеб,
"Натюрморты" - десерт и букет хризантем,
Иллюстрации пряные книг соблазнительных...
Сколько тем! Сколько тонко-изысканных тем,
Для дворянского сердца родных, упоительных!
И каков был тогда - тошно вспомнить, каков -
Подхалимски-восторженный визг "знатоков"!!
Нынче чуть не один Петр Семенович Коган
Был ахраровской выставкой нежно растроган
И сказал настоящее слово о ней.
(Почему нет в газетах его манифеста?
Разве нету в "Известиях" Вциковских места?)
Эй, ахраровцы-други, гребите дружней!
И учите других, и учитеся сами,
Чтобы в будущем нас подарить чудесами,
Чтоб писать еще красочней, ярче, сильней.
Вы на верной и славной дороге.
Ваша выставка тем и важна, и сильна,
Что рабочим - Ивану, Демьяну, Сереге -
Много бодрого, яркого скажет она.
Я же вам, хоть не смыслю ни капли в тональности,
Я скажу: "Среди вас уже есть мастера.
Ваша выставка - правда. _А правда - сестра
Гениальности_!"
КЛЯТВА ЗАЙНЕТ
Поэма
1
Вошла и сказала ему: "Саламат!"
Мирза потянулся и хмыкнул в халат.
Жена у Мирзы - хоть картину пиши.
- Якши!
Жена у Мирзы - его третья жена -
Юна и, как тополь высокий, стройна.
Средь женщин узбекских прекраснее нет
Зайнет.
Узбекам, двум братьям ее удалым,
Большой за нее уплатил он калым,
И третий замок он навесил на дверь
В ичкерь.
2
Под присмотром свирепой свекрови,
Злобно хмурившей брови,
Проходила Зайнет, прикрываясь чадрой,
Мимо - страшно сказать! - "Комсомола",
Где, гудя, как пчелиный встревоженный рой,
Жизнью новой бурлила советская школа,
Где на все голоса и лады
Нараспев повторяли, твердили склады
Из украшенной ленинским обликом книжки
Черноглазые бой-ребятишки:
"Ну-дыр-бай бай-ляр-дан ер-ал-ды
Ек-са-ляра бер-ды..."
Дома, сонный, обрюзглый, помятый,
Ждал Зайнет ее муж и владыка, Мирза.
И вздохнула Зайнет, опуская глаза:
"Пр-ро-клятый!1"
3
"Велик Алла!
Велик Алла!" -
На минарете пел мулла
Святой напев молитвы краткой.
Презрев домашний произвол,
Зайнет вбежала в "Комсомол",
Скользнувши в дверь, как тень, украдкой
"Зайнет! Откуда ты, скажи,
Пришла домой без паранджи?
Ты осквернила дом изменой!
Где ты была, шакалья кровь?" -
Шипела яростно свекровь,
Кривя злой рот, покрытый пеной.
И отвечала ей Зайнет:
"Была я там, где светит свет,
Где учат ленинским законам,
Где объясняют, как найти
К свободе верные пути
Узбекским девушкам и женам!"
А через день тупой Мирза,
Покорных жен своих гроза.
Рычал от злости и от боли:
Он потерял Зайнет-жену,
Зайнет бежала в Фергану,
Зайнет спаслася от неволи!
4
Год тяжкого труда - по дням и по ночам -
Прошел, как светлый сон, для боевой беглянки.
С какою верою живой ее речам
Внимали бедные дехканки!
На фронте - шла она в разведку и в секрет.
И басмачи не раз бранились бранью злобной:
"Поймаем - пуля в лоб! У красных больше нет
Другой разведчицы подобной!"
Рвалася к подвигам - и тем была жива,
Всегда - на скакуне иль полковой двуколке.
И легендарная уже росла молва
О черноглазой комсомолке.
5
Хмурый Мирза в Фергане
В грязной сидит чайхане,
Полон замыслом темным.
Дал, не скупясь, он монет,
Кун за убийство Зайнет,
Двум убийцам наемным.
Был их ответ: "Потерпи,
Мы уж разыщем в степи
След твоей комсомолки!"
Ночью, напавши на след,
Смяли узбеки Зайнет,
Словно дикие волки,
Рвали, оскалив клыки,
Жилы из левой руки,
- Будешь вечно калека!
В шею, дробя позвонок,
Острый вонзили клинок
Два преступных узбека.
6
Прошло пять месяцев. Ферганская больница.
Зайнет - в повязках вся, лицо - кровавый струп.
Нет, не кошмарный сон ей снится,
Она - калека, полутруп.
Блуждает взор, и речь Зайнет звучит невнятно,
Слух острый притуплён, трясется голова.
Врачи дивятся: "Непонятно,
Как ты осталася жива!"
Зайнет свезли в Москву. Москва сильна наукой.
Зайнет возвращены и речь, и взор, и слух.
И в комсомолке однорукой
Зажегся вновь бунтарский дух.
"_Коммуниверситет трудящихся Востока_"
Зайнет мерещится во сне и наяву.
У гроба нового пророка
Она сказала: "_Я живу!
И ты - живешь во мне заветами твоими.
На родине моей - в кишлак из кишлака -
Дехканкам темным я их понесу, пока
Сумеет начертить твое родное имя
Моя последняя рука!_"
Пояснение некоторых слов:
Саламат - приветствие. Якши - хорошо. Калым - выкуп за невесту. Ичкерь
- внутренний двор. Дехканки - крестьянки. Чайхана - вроде чайной. Кишлак -
деревня. Паранджа - лицевое покрывало. Кун - награда за месть.
ДРЕССИРОВАННЫЙ
Известный белогвардейский и бывший
кавалерийский генерал добровольческой армии
Шкуро выступает теперь в цирке в Париже с
труппой из казаков, под видом наездников.
(Из газет.)
Средь разоренных сел и брошенных полей
От тифа и от пуль уж не валятся трупы.
Шкуро, готовивший России мавзолей
По воле биржевых царей и королей,
Донской стотысячной уж не составит "труппы".
Но... он готов на все за выгодный куртаж.
Парижский цирк, так цирк! Какого, дескать, хрена!
Ведь должность у него по существу все та ж,
И только сузилась арена.
Белонаездников, увы, не то число,
И не Москва - приманка в виде приза.
Ах, время множество мечтаний унесло!
Но... то ж, продажное, осталось ремесло!
И та ж, "_парижская_", осталась антреприза {*}.
- Ха-ха! "Наездничек" Шкуро, на сцену - в строй!
Признаться, даже мне, врагу, звучит обидой,
Что этакий, ха-ха, бандитский "волк", "герой"
Стал дрессированною гнидой!
{*} Театральное предприятие.
ОБРАТНЫЙ НАМЕК
Английская эскадра в июне с. г. посетит
Ревель (Эстония) и Ригу (Латвия), где
останется до половины июля.
(Из газет.)
В просторах Балтики, средь северных широт,
У "вольных" городов, у Ревеля и Риги,
Английский бронтозавр раскроет хищный рот
На две приманчиво лежащие ковриги.
"Х-хам! Х-хам! Глотнуть? Аль не глотнуть,
А только... тонко намекнуть?"
И... в _нашу_ сторону скосит свои гляделки:
"Что, Эсесерия? Поймешь?"
*
Почтенный бронтозавр, нас этим не проймешь!
Твои - такие ли? - видали мы проделки.
Намеки все твои поймет дурак любой.
Слов нет, что жалко нам "пригретого" тобой
"Демократичного" латвийца иль эстонца.
Но мы, спокойные, у нашего оконца -
С серпом и молотом в руке
(Не забывая о штыке),
Мы склонны речь с тобой вести на языке
Тож преизрядного героя-оборонца,
Советского бронечервонца.
В нем, как его ни поверни,
Упрешься ты в закал "хозяйственной брони",
От укрепления которой - прямо скажем! -
Нас пробуют отвлечь, кто - страхом, кто - шантажем,
Забыв о мощи той страны,
Где неразрывно сплетены
Стаж трудовой с военным стажем:
_За каждым плугом и станком
Стоит советский военком_!
НАНЯЛСЯ-ПРОДАЛСЯ
Получил я намедни письмо от приятеля,
Постоянного моего читателя.
Пишет он мне: "Дружище!
Умеешь ты браниться - не надо чище, -
Раздраженный попами да иконами,
Эвон в газете сколькими фельетонами.
Да каждый фельетон в пол-листа.
Крыл почем зря... Иисуса Христа,
Подстилал ему колючки, вместо вайи,
Изобразил его отпетым лжецом,
А насчет австрийского лжеца Матайи
Не обмолвился ни одним словцом.
Неужто, язви его короста,
Не покроешь ты этого прохвоста?
Оставь на время евангельский хлам
И вернись к очередным делам.
Распиши нам этого Матайю-идиота.
Очень нам посмеяться охота!"
*
Привел я письмо приятеля без искажения,
Несмотря на его неделикатные выражения.
Что с него взять? Разумная голова,
Но дипломатией не занимался от века.
Пусть господин Матайя не обидится на слова
Простого русского человека.
И опять же тому сам Матайя виной,
Что взамен громового политического эха
- Уж такой мы народ озорной! -
От нас ответ получился иной:
Веселый гул презрительного смеха!
*
Матайя, уповая на англо-французскую подачку,
Изобразил из себя комнатную собачку,
Лающую на советского рабочего и мужика
Издалека:
"Тяв! Тяв! Тяв! Вот я какая злая!
Тяв! Тяв! Тяв! Свою барыню спасла я!
Тяв! Тяв! Тяв! Большевики заполонили Вену!
Тяв! Тяв! Тяв! Клевещу за любую цену!
Тяв! Тяв! Тяв!" И на барыню - глазок:
Не тявкнуть ли еще разок?
И вдруг что есть мочи завизжала.
Чья-то нога ей хвост прижала.
"Не тявкай, черт тебя побери!
Нет на тебя проказы!
Большевики от австрийских заводов, смотри,
Из-за тебя отнимают назад свои заказы.
Какие ты, Матайя, сочиняешь страсти,
Размотай тебя всего на части?"
Сжалась болонка, от страху чуть дыша.
Англо-французская барыня не дала ей ни шиша.
Не то чтоб у австрийской болонки был голос не звонок,
И не виляла б она хвостом, если скажут: "виляй!"
Но у матайиной барыни этих самых болонок -
Хоть отбавляй!
Держит она их в черном теле.
Чего с ними цацкаться в самом деле?
*
Бедная болонка! Положенье - огорчительное,
Но - попробуй снова. Эйн! Цвей! Дрей!
Тявкни что-либо умопомрачительное.
Авось барыня окажется щедрей!
"ИНЦИДЕНТ ИСЧЕРПАН"
Австрийское министерство иностранных дел
взяло обратно все выдвинутые господином
Матайя против СССР обвинения.
Советский поверенный в делах Коцюбинский
в связи с этим сообщил, что советское
правительство считает инцидент исчерпанным.
Конец спору.
Попал я, как говорится, "к шапочному разбору".
Оказывается, Матайя "по неосторожности"
Говорил как о "факте" - о "фактической возможности".
Теперь признаньем, что "возможность" не "факт",
Восстановлен нарушенный такт.
Я со своей стороны приватно
И деликатно-деликатно
Выскажу свою точку зрения:
"Инцидент исчерпан"... до его повторения.
ВСМОТРИТЕСЬ! ПРИСЛУШАЙТЕСЬ!
Привет дорогим гостям, немецким рабочим,
приехавшим к нам убедиться в несостоятельности
противосоветской клеветы, распространяемой
буржуями и их подголосками.
Мы пережили ряд отчаянных годин
В огне войны, в кольце блокады.
Отпрянули от нас проученные гады.
Но мы не вырвались досель на миг один
Из подлых, липких паутин
Зло-клеветнической осады.
| |
| Просмотров: 502 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры