| Главная » Книги |
Бедный Демьян - Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны (1921-1929), Страница 6
Бедный Демьян - Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны (1921-1929)Чтоб вновь не сесть в капкан с великого ума, -
Не суйся в волчьи адвокатки!
ВАНДЕРВЕЛЬДЕ В МОСКВЕ
I
ГРЯДИ! ГРЯДИ!
(Приветствие эсеровскому защитнику,
господину Вандервельде)
С блудливой миной, сановный морща лоб.
Се к нам грядет министр и преданный холоп
Его величества бельгийского, Альберта.
Чтоб помнил он всю жизнь об этом "светлом" дне,
Устроимте ж ему мы "встречу"! Он вполне
Достоин доброго "кошачьего концерта"!
Пускай же облетит весь шар земной молва,
Как, пролетарская Москва,
Прошла ты с шиканьем, насмешками и свистом
Пред подлым гоф-социалистом!
*
Нет, не забыли мы кровавой той поры,
Когда он русскому царю был гость желанный,
Когда предателю весь царский штат охранный
Под ноги подстилал ковры.
"Приди на помощь нам, союзник наш почтенный,
Пусть чернь фабричная, услыша голос твой,
Усвоив сдуру твой социализм подменный,
Патриотический поднимет снова вой!"
О, сколько их у нас в ту пору подвизалось,
Таких вот прихвостней банкиров и царя.
Искали дураков, а их не оказалось.
В России зрел _февраль_, предвестник _Октября_!
*
Где желтые цветы? Скорей ему в петлицу!
Как много важности в антантовском после -
Се входит в красную столицу
Плут на эсеровском осле!
Эсеры, по пути ему стелите вайи! {*}
{* Пальмовые ветви.}
С осанной (где вы там?) к нему, меньшевики!
Остановитеся, трамваи!
Замрите, улицы Москвы и тупики!
Спаситель! Осенен трехцветным царским флагом,
Въезжай в судилище ослиным важным шагом,
Где подзащитные твои,
Всех распинателей России холуи,
Эсеровских це-ка бандитские созвездья,
Организаторы убийств из-за угла,
Ждут пролетарского возмездья
За все их черные дела!!
II
РУССКИЕ ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ
в современной применении
1
Слово - не воробей...
По слухам, не предвидя своим подзащитным оправдания,
Но предвидя свой несмываемый срам,
Вандервельде потребует, чтоб в зале заседания
Не велось стенограмм.
2
Сел в калошу
Подарок "Эмилию Версальскому", Вандервельде тож
Рабочими красного "Богатыря"
"Другу" последнего русского царя
И французского маршала Фоша
Готовится - огромная калоша.
III
ЧУДАК ПОКОЙНИК
Мне Наркомюст сказал: "Садитесь. Я вам рад.
Садитеся". - "Куда?! Благодарим покорно!" -
"Садитесь". - "Нет, уж я... Я постою, камрад".
А он - "Пардон, _мусью_", - мне говорит упорно.
Ну, что же? Пусть "мусью". Мерси за прямоту,
"Пардон", однакож, есть. Хоть вежливы по тону.
Но "_Правда_" - прямо мне горчичник к животу -
Заладила, что день: "Ату его! ату!"
Громит без всякого пардону!
Уж переводчик мой язык себе свихнул,
Переводя ее свирепые нападки.
Намедни в зеркало я на себя взглянул:
Лицо прорезали две новых скорбных складки.
Мон-дьё! С каким домой вернусь-то я лицом?!
*
Не беспокойтеся, почтеннейший Иуда!
Я уповаю, что отсюда
Вы политическим вернетесь мертвецом!
IV
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО СОВ. РОССИИ
ЗНАТНОГО ИНОСТРАНЦА
(Из записок министра Эмилия Версальского)
Не узнаю этих мест.
В прошлый мой приезд
При покойном российском государе
Был я в большом ударе,
Слыша, как все шептали вокруг:
"Мусью Вандервельде!.. Наш друг!.."
Встреча во дворце была столь интимна,
Мне жал руки сам державный лейб-гусар,
А я под звуки царского гимна
Кричал: "Вив ля Рюсси! Вив ле цар!"
А нынче, переехав границу,
Попал я ровно в сумасшедшую больницу:
При виде меня все дрожат от ярости
И, не уважая моей относительной старости
И моего социального положения,
Сыплют такие выражения,
Коих смысл... не совсем переводим.
Все ж приехал я в Москву невредим,
Хоть по пути мне кричали при всякой оказии:
"Эй, ты, холуй буржуазии!"
На станции Себеже
Какому-то русскому невеже,
Оравшему: "Ей, ты, двухсполовинный!" -
Мой спутник, Курт Розенфельд, сделал упрек невинный:
"Мейн герр, эс ист нихьт вар!
Мой Интернационал не двухсполовинный, а Венский!"
На что невежа запыхтел, как их самовар:
"Ты - плут венский, а я - мужик деревенский!
Вот ты сытый, а я голодный, -
Ты лакированный, а на мне рогожа,
Но я красной Россеи гражданин свободный,
А ты! - собачий хвост, подхалимская рожа,
А кабы мне поручили тебя принимать -
Показал бы тебе я кузькину мать!"
На станции Великие Луки
Натерпелся я муки:
Какая-то товарищ Фекла
Чуть не вышибла в вагоне стекла.
А уж Москва себя показала:
Тысячи рабочих вокруг вокзала
Встречали меня столь... бурно,
Что мне чуть не сделалось дурно.
За что столько свисту, брани, угроз,
За что - букеты не из красных роз,
А из травы сорной
И жгучей крапивы подзаборной?
За что эти черные, позорные плакаты?
Пусть эсеры сто тысяч раз виноваты,
Но я же адвокат,
Я только адвокат,
А потом уже социал-демократ,
Чьи, хе-хе-хе, убеждения
Заслужили высочайшего утверждения!
*
Ах, ма тант,
Антант!
Как я возвращусь отсель
В Версаль? В Брюссель?
Не то мне страшно, что эсеров осудят, -
От мысли иной берет меня жуть:
Какими "розами" будет, - ох, будет! -
Усыпан в Европе мой обратный путь?!
*
Перевел с социал-предательского
Демьян Бедный.
V
АХ, ПОЗВОЛЬТЕ ВАС ПОЗДРАВИТЬ!..
Еще две телеграммы
Оплачены антантовской валютой
В
Париже
под председательством
миллиардера Моргана открылась конференция
банкиров.
Радио.
Из Берлина
Из нашего печального изгнания
Приветствуем ваши великие начинания.
Вы соль земли и светочи мира.
Да здравствует творческая мысль банкира!
Да здравствует предмет нашей бескорыстной симпатии,
Представитель американской развернутой демократии,
Гордость человечества, Морган!!
От лица сотрудников "Социалистического вестника"
Подписали два меньшевистских прелестника
Мартов и Дан.
Из Москвы
Переваривая впечатления московских приветствий
(Не имевших, к счастью, физических последствий)
- Ах, вырваться бы отсюда скорее! -
Скорбим, что не можем, каждый в своей ливрее,
Потолкаться в передней вашей конференции,
Чтоб сквозь двери послушать ваши мудрые сентенции
И усвоить их высокоблагородные мотивы.
Клянемся выполнять ваши новые директивы
И проводить их в жизнь всеми "социалистическими" мерами.
Лично от себя и уполномоченные эсерами,
Этими жертвами большевистского насилия,
Подписали: мамзель Эмилия,
Вокерс, Курт Розенфельд, переводчица Розенталия
И еще одна каналия
(Коммунистов коробит ее кровно поруганная фамилия).
С подлинным верно
Демьян Бедный.
VI
КОРОЛЕВСКАЯ ШАНСОНЕТКА
Я явилася сюда,
Вот сюда
И сюда
Для... вот этого... суда,
Для суда,
Да!
Посмотрите ж, наркомюст,
Наркомюст,
Наркомюст,
Что за ножки, что за бюст,
Что за бюст,
Бюст!
Содержанка короля,
Короля,
Короля,
Я спою вам: тру-ля-ля,
Тру-ля-ля,
Ля!
До-ре-ми! Ре-ми-фа-соль1
Ми-фа-соль,
Ми-фа-соль!
*
Всем понятно, в чем тут соль?
В чем тут соль?
Соль!
VII
ПОД ХОЗЯЙСКОЕ КРЫЛЫШКО
Вступив с Антантою в единый, тесный блок
И доброго от нас не чая хлебосольства,
В Москве он разыскал уютный уголок
В лакейской конуре английского посольства.
VIII
ПРОЩАЙ, ЭМИЛИЯ!
Романc
"Я ухожу! - жеманно ты сказала, -
Пусть ангелы моих друзей спасут".
И ты ушла торжественно из зала,
Презревши наш, рабочий, "хамский" суд.
Молчали все, от изумленья немы,
А я рыдал, почувствовав беду:
"Ушла... ушла... И я лишился темы,
Какой, увы, уж больше не найду!"
Твои слова звучали так напевно,
Но вера им свелась у всех к нулю.
И ты ушла, суду швырнувши гневно:
"Я к своему вернуся королю!"
Потупившись, две глупеньких гризетки
Твой гардероб тащили впереди,
И - злой символ! - три желтеньких розетки
У всех троих дрожали на груди.
О три красы! О желтое созвездье!
Презрев наш суд, идите же туда,
Где в некий день настигнет вас возмездье
Не менее сурового суда!
ВОТ ИМЕННО!
"Здор_о_во!"
"Здор_о_во!"
Встретив эсера матерого,
Какой-то наивный чудак
Стал корить его так:
"Послушай, дружище!
Ведь я считаю, что эсеры чище,
Чем принято о них говорить.
Бросили б вы, милые, дурить.
Вот я был на эсеровском процессе
(Сужу, стало быть, не по ненавистной вам прессе),
Так сам я слыхал, как один свидетель
Аттестовал антантовскую добродетель,
От которой вы, эсеры, без ума.
Антанта, задуши ее чума,
Вас в восемнадцатом году на большевиков
натравливала,
А сама... кадетское министерство подготавливала!
Обрадовалась бы Россия такому подарку?
Революцию, стало быть, на смарку?
Опять оседлать рабочего и мужика?"
"Эх, - вздохнул эсер на слова чудака, -
Гляжу я на тебя, дурака отпетого.
Да почему ж ты думаешь, что мы были... против
этого?"
В МАЛОМ ВЕЛИКОЕ
Коммунистическая ода
30 июня 1922 г. комячейка ф-ки Гознак
справляла торжественный выпуск учеников
партшкол двух ступеней.
Из учеников особенно выделялся один
рабочий-печатник 47 лет, обремененный большим
семейством при очень тяжелом материальном
положении, _И. П. Константинов_, который,
проходя эти две школы как I, так и II ступени,
был самым примерным и внимательным учеником, -
он не пропустил ни одного дня занятий
партшколы.
Общее
собрание рабочих-коммунистов
приветствовало этого ученика - рабочего от
станка, который, посвящая себя занятиям
политическими науками, не останавливается ни
перед какими преградами.
В ответ на приветствие Константинов
заявил: "_Я рабочий, а рабочий при Советской
власти должен знать, что он сам должен найти
правильный путь в ученье и знании_".
Рабочие, ученики партшколы, постановили
тов. _Константинова за его твердое стремление
к знанию занести на красную доску_.
День трудовой отбыв, усталый от натуги,
Порою, может быть, больной -
Не самогонкою хмельной
Ты отравлял свои голодные досуги,
Не в церковь тупо брел - глотать гнилой дурман,
Не на базар спешил с продажной зажигалкой,
Чтоб, сбыв ее, бумажкой жалкой
Заштопать кое-где дырявый свой карман, -
Презрев мещанские насмешки и уколы:
"Туда ж, с мальчишками учиться, бородач!" -
Ты шел к порогу новой школы
Для разрешения неслыханных задач.
Среди нехоженных, огромных
Российских наших пустырей,
Таких, как ты, невидных, скромных
Немало есть уже у нас богатырей.
Рабочий рядовой, "товарищ Константинов",
Сознаньем классовым могуч,
Ты - исполин средь исполинов,
В твоих руках - к победам нашим ключ.
Всем меньшевистским злым кликушам,
В решающие дни пошедшим с нами врозь,
Всем чванным и гнилым интеллигентским душам,
Презреньем кастовым отравленным насквозь,
Всей эмигрантщине зверино-плотоядной,
Парализованной, но все еще живой, -
Какой угрозою убийственно-наглядной
Является культурный подвиг твой!
К _серпу и молоту_ прибавив силу _знанья_,
Ты, у врагов кому иного нет названья,
Как "обнаглевший хам", "разнузданный вандал",
К серпу и молоту прибавив силу знанья,
Все наши замыслы, все наши упованья,
Все наши общие труды и начинанья
Ты укрепил и оправдал,
Ты, в ком, свершая путь великого страданья,
"Как солнце в малой капле вод",
Отобразил себя рабочий наш народ!
ЗА ЭТОЙ ЛИНИЕЙ
(Основной припев)
Я опоздал с моею сказкой.
"Гааги" нету. Не беда.
Ведь мы гаагскою развязкой
Не обольщались никогда.
Так суждено уж - прогореть ей,
Чтоб - через сколько там недель? -
| |
| Просмотров: 541 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры