Главная » Книги

Жуковский Василий Андреевич - Собрание стихотворений, Страница 12

Жуковский Василий Андреевич - Собрание стихотворений


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14

вид,
  Молчу иль нет - все говорит,
  Что я Темиру обожаю!
  Амур всегда мне изменит!
  Амур ребенок - он шумит!
  
  

  ЭПИГРАММЫ
  
  1
  Сей камень над моей возлюбленной женой!
  Ей там, мне здесь покой! -
  
  2
  
  "Скажи, чтоб там потише были! -
  Кричал повытчику судья, -
  Уже с десяток дел решили,
  А ни единого из них не слышал я".
  
  

  БРУТОВА СМЕРТЬ
  
  Бомбастрофил, творец трагических уродов,
  Из смерти Брутовой трагедию создал.
  "Неправда ли , мой друг, - Тиманту он сказал, -
  Что этот Брут дойдет и до других народов?" -
  "Избави бог! Твой Брут - примерный патриот -
  В отечестве умрет!"
  
  

ЭПИГРАММА НА ПРОСЛАВИТЕЛЯ РУССКИХ ГЕРОЕВ...

  
  ЭПИГРАММА НА ПРОСЛАВИТЕЛЯ РУССКИХ ГЕРОЕВ,
  В СОЧИНЕНИЯХ КОТОРОГО НЕТ НИ НАЧАЛА,
  НИ КОНЦА, НИ СВЯЗИ
  
  Мирон схватился за перо, надулся, пишет, пишет,
  И под собой земли не слышит!
  "Пожарский! Филарет! отечества отец!"
  Пoставил точку - и конец!
  
  
  

  СВЕТЛАНЕ
  
  Хочешь видеть жребий свой
  В зеркале, Светлана?
  Ты спросись с своей душой!
  Скажет без обмана.
  Что тебе здесь суждено!
  Там душа - зерцало!
  Всё в ней, всё заключено,
  Что нам обещало
  Провиденье в жизни сей!
  Милый друг, что в душе твоей
  непорочной, ясной,
  С восхищеньем вижу я,
  Что (сходна) судьба твоя
  С сей душой прекрасной!
  
  Непорочность - спутник твой
   Весёлость - гений
  Всюду будут пред тобой
  С чашей наслаждений.
  Лишь тому, в ком чувства нет,
  Путь земной ужасен!
  Счастье в нас, и божий свет
  Нами лишь прекрасен.
  Милый друг, спокойна будь,
  Безопасен твой здесь путь:
  Сердце твой хранитель!
  Всё судьбою в нам дано:
  Будет здесь тебе оно
   К счасью предводитель!
  
  

  Письмо К...
  
  Я сам, мой друг, не понимаю,
  Как можно редко так писать
  К друзьям, которых обожаю,
  Которым всё бы рад отдать!..
  Подруга детских лет, с тобою
  Бываю сердцем завсегда
  И говорить люблю мечтою...
  Но говорить пером - беда!
  День почтовой есть день мученья!
  Для моего воображенья
  Враги - чернильница с пером!
  Сидеть согнувшись за столом
  И, чтоб открыть души движенья,
  Перо в чернилы помакать,
  Написанное ж засыпать
  Скорей песком для сбереженья -
  Всё это, признаюсь, мне ад!
  Что ясно выражает взгляд
  Иль голоса простые звуки,
  То на бумаге, невпопад,
  Для услаждения разлуки,
  Должны в определенный день
  Мы выражать пером!... А лень,
  А мрачное расположенье,
  А сердца сладкое стесненье
  Всегда ль дают всободу нам
  То мертвым поверять строкам,
  Что в глубине души таится?
  Неволи мысль моя страшится:
  Я автор - но писать ленив!
  Зато всегда, всегда болтлив,
  Когда твои воображаю
  Столь драгоценные черты,
  И ( сам себе) изображаю,
  Сколь нежно мной любима ты!
  Всегда, всегда разгорячаешь
  Ты пламенной своей душой
  И сердце и рассудок мой!
  О сколь ты даром обладаешь
  Быть милой для твоих друзей!
  Когда письмо твое читаю,
  Себя я лучшим ощущаю,
  Довольней участью своей,
  И будущих картина дней
  Передо мной животворится,
  И хоть на миг единый мнится,
  Что в жизни (всё) имею я:
  Любовь друзей - судьба моя.
  Храни, о друг мой неизменный,
  Сей для меня залог священный!
  Пиши - когда же долго нет
  Письма от твоего поэта,
  Всё верь, что друг тебе поэт, -
  И жди с терпением ответа!
  
   1814, Января 4
  
  

  Эпитафии
  

(Моту)

  
  Здесь лакомкин лежит - он вечно жил по моде!
  Зато и вечно должен был!
  А заплатил
  Один лишь долг - природе!. .
  
  

  (Хромому)
  
  Дамон покинул свет:
  На гроб ему два слова:
  (Был хром и ковылял сто лет!)
  Довольно для хромого!
  
  

  (Грамотею)
  
  Здесь Буквин-грамотей. Но что ж об нём сказать?
  Был сердцем добр; имел смиренные желанья...
  И чести правила старался соблюдать,
  Как правила правописанья!
  
  

  (Что такое закон?)
  
  Закон - на улице натянутый канат,
  Чтоб останавливать прохожих средь дороги
  Иль их сворачивать назад,
  Или им путать ноги!
  Но что ж? Напрасный труд! Никто назад нейдет!
  Никто и подождать не хочет!
  Кто ростом мал - тот вниз проскочит,
  А кто велик - перешагнет.
  
  

  Любовная карусель...
  Любовная карусель или пятилетние
  меланхолические стручья сердечного любления
  
   (Тульская баллада)
  
  В трактире тульском тишина,
  И на столе уж свечки,
  Като на канопе одна,
  А Азбукин у печки!
  Авдотья, Павлов Николай
  Тут с ними - нет лишь Анны.
  "О, друг души моей, давай
  Играть с тобой в Татьяны!"
  Като сказала так дружку -
  И милый приступает
  И просит скромно табачку,
   И жгут крутой свивает.
  
  Катошка милого комшит,
  А он комшит Катошку;
  Сердца их тают - стол накрыт
  И подают окрошку.
  Садятся рядом и едят
  Весьма, весьма прилежно.
  За каждой ложкой поглядят
  В глаза друг другу нежно.
  Едва возлюбленный чихнет -
  Катошка тотчас: (здравствуй),
  А он ей головой кивнет
   И нежно: (благодарствуй)!
  
  Близ них Плизирка-пес кружит
   Моська ростом с лось!
  (Плизирка)! милый говорит;
  Катошка кличет: (мось)!
  И милому дает кольцо...
  Но вдруг стучит карета -
  И на трактирное крыльцо
  Идет сестра Анета!
  Заметьте: Павлов Николай
  Давно уж провалился -
  Анета входит невзначай -
  И милый подавился!
  
  "О милый! милый! что с тобой?" -
  Катошка закричала.
  "Так ничего, дружочек мой,
  Мне в горло кость попала!"
  Но то лишь выдумка - злодей!
   Он струсил от Анеты!
  Кольцо в глаза мелькнуло ей
   И прочие конжеты!
  И говорит:"Что за модель?
  Извольте признаваться!"
  Като в ответ:"Ложись в постель" -
  И стала раздеваться...
  
  Надела спальный свой чепец
   И ватошник свой алой,
  И скомкалася наконец
  Совсем под одеяло!
  Оттуда выставя носок,
  Сказала: "Я пылаю!"
  Анета ей в ответ: "Дружок,
  Я вас благославляю!
  Что счастье вам, то счастье мне!"
  Като не улежала,
  И бросилась на шею к ней, -
  Авдотья заплясала.
  
  А пламенный штабс-капитан
  Лежал уже раздетый!
  Авдотья в дверь, как в барабан,
  Стучит и кличет: "Где ты?"
  А он в ответ ей: "Виноват!" -
  "Скорей!" - кричит Анета.
  И он надел, как на парад,
  Мундир, два эполета,
  Кресты и шпагу нацепил -
  Забыл лишь пантолоны...
  И важно двери растворил
   И стал творить поклоны...
  
  Какой же кончу я чертой?
  Безделкой: многи лета!
  Тебе, Василий! вам, Като,
   Авдотья и Анета!
  Веселье сттало веселей;
  Печальное забыто;
  И дружба сделалась дружней;
   И сердцу все открыто!
  Кто наш - для счастия тот живи,
   И в землю провиденью!
  Ура! надежде и любви
  И киселя терпенью!
  
  

  Плач о Пиндаре
  
  Быль
  
  Однажды наш поэт Пестов,
  Неутомимый ткач стихов
  И Апполонов жрец упрямый,
  С какою- то ученой дамой
  Сидел, о рифмах рассуждал,
  Свои творенья величал, -
  Лишь древних сравнивал с собою
  И вздор свой клюквенной водою,
  Кобенясь в креслах, запивал.
  Коснулось до Пиндара слово!
  Друзья! хотя совсем не ново,
  Что славный был Пиндар поэт
  И что он умер в тридцать лет,
  Но им Пиндара жалко стало!
  Пиндар великий! Грек! Певец!
  Пиндар, высокий од творец!
  Пиндар, каких и не бывало,
  Который мог бы мало-мало
  Еще не том, не три, не пять,
  А десять томов написать, -
  Зачем так рано он скончался?
  Зачем еще он не остался
  Пожить, попеть и побренчать?
  С печали дама зарыдала,
  С печали зарыдал поэт -
  За что, за что судьба сослала
  Пиндара к Стиксу в тридцать лет!
  Лакей с метлою тут случился,
  В слезах их видя, прослезился;
  И в детской нянько стала выть;
  Заплакал с нянькою ребенок;
  Заплакал повар, поваренок;
  Буфетчик, бросив чашки мыть,
  Заголосил при самоваре;
  В конюшне конюх зарыдал -
  И словом, целый дом стенал
  О песнопевце, о Пиндаре.
  Едва и сам не плачу я.
  Что ж вышло? Все так громко выли,
  Что все соседство взгомозили!
  Бежит сосед к ним второпях
  И вопит: "Что случилось?
  О чем вы все в таких слезах?"
  Пред ним все горе объяснилось
  В немногих жалобных словах.
  "Да что за человек чудесный?
  Откуда родом ваш Пиндар?
  Каких он лет был? молод? стар?
  И что еще о нем известно?
  Какого чину? где служил?
  Женат был? вдов? хотел жениться?
  Чем умер? кто его лечил?
  Имел ли время причаститься?
  Иль вдруг схватил его удар?
  И словом - кто таков Пиндар?"
  Когда ж узнал он из ответа,
  Что все несчастье от поэта,
  Который между греков жил,
  Который в славны древни годы
  Певал на скачки греков оды,
  Язычник, не католик был;
  Что одами его пленялся,
  Не понимая их весь свет,
  Что более трех тысяч лет,
  Как он во младости скончался -
  Поджав бока свои, сосед
  Смеяться начал, да смеяться
  Так, что от смеха надорваться!
  И смотрим, за соседом вслед
  Все - кучер, повар, поваренок,
  Буфетчик, нянька и ребенок,
  
  

  К ВОЕЙКОВУ
  
  О Воейков! Видно нам
  Помышлять об исправленье!
  Если должно верить снам,
  Cкоро Пинда преставленье,
  Скоро должно наступить!
  Скоро, за летящим громом,
  Аполлон придет судить
  По стихам, а не по томам.
  
  Нам известно с древних лет,
  Сны, чудовищней явленья,
  Грозно-пламенных комет,
  Предвещали измененья
  В муравейнике земном!
  И всегда бывали правы
  Сны в пророчестве своем.
  В мире Феба те ж уставы!
  
  Тьма страшилищ меж стихов,
  Тьма чудес... дрожу от страху!
  Зрел обвёрткой пирогов
  Я недавно Андромаху.
  Зрел, как некий Асмодей
  Мазал, вид приняв лакея,
  Грозной кистию своей
  На заклейку окон Грея.
  
  Зрел недавно, как Пиндар,
  В воду огнь свой обративши,
  Затушил в Москве пожар,
  Всю дожечь ее грозивший.
  Зрел, как Сафу бил голик,
  Как Расин кряхтел под тестом,
  Зрел окутанный парик
  И Электром и Орестом.
  
  Зрел в ночи, как в высоте
  Кто-то, грозный и унылый,
  Избоченясь на коте
  Ехал рысью; в шуйце вилы,
  А в деснице грозный (Ик);
  По-славянски кот мяукал,
  А внимающий старик
  В такт с усмешкой иком тукал.
  
  Сей скакун по небесам
  Прокатился метеором;
  Вдруг отверстый вижу храм,
  И к нему идут собором
  Феб и Музы... Что-ж? О страх!
  Феб в ужасных рукавицах,
  В русской шапке и котах;
  Кички на его сестрицах!
  
  Старика ввели во храм,
  При печальных Смехов ликах
  В стихарях Амуры там
  И Хариты в черевиках!
  На престоле золотом
  Старина сидит богиня;
  Одесную Вкус с бельмом
  Простофиля и розиня.
  
  И как будто близ жены,
  Поручив кота Эроту,
  Сел старик близ старины,
  Силясь скрыть свою перхоту.
  И в гудок для пришлеца
  Феб ударил с важным тоном,
  И пустились (голубца)
  Мельпомена с Купидоном.
  
  Важно бил каданс старик
  И подмигивал старушке;
  И его державный (Ик)
  Перед ним лежал в кадушке.
  Тут к престолу подошли
  Стихотворцы для присяги;
  Те подмышками несли
  Расписные с квасом фляги;
  
  Тот тащил кису морщин,
  Тот прабабушкину мушку,
  Тот старинных слов кувшин,
  Тот (кавык) и (юсов) кружку,
  Тот перину из бород,
  Древле бритых в Петрограде;
  Тот славянский перевод
  Басен Дмитрева в окладе.
  
  Все, воззрев на старину,
  Персты вверх и ставши рядом:
  "Брань и смерть Карамзину! -
  Грянули, сверкая взглядом. -
  Зубы грешнику порвем,
  Осрамим хребет строптивый!
  Зад во утро избием,
  Нам обиды сотворивый!"
  
  Вздрогнул я. Призрак изчез...
  Что ж все это предвещает?
  Ах, мой друг, то глас небес!
  Полно медлить... наступает
  Аполлонов страшный суд,
  Дни последние Парнаса!
  Нас богини мщенья ждут...
  Полно мучить нам Пегаса!
  
  Не покаяться ли нам
  В прегрешеньях потаенных?
  Если верить старикам,
  Муки Фебом осужденных
  Неописанные, друг!
  Поспешим же покаяньем,
  Чтоб и нам за рифмы - крюк
  Не был в аде воздаяньем.
  
  Мук там бездна!.. Вот Хлыстов
  Меж огромными ушами,
  Как Тантал среди плодов,
  С непрочтенными стихами.
  Хочет их читать ушам,
  Но лишь губы шевельнутся,
  Чтобы дать простор стихам -
  Уши разом все свернутся!
  
  Вот на плечи стих взгрузив,
  На гору его волочит
  Пустопузов, как Сизиф;
  Бьется, силится, хлопочет,
  На верху горы вдовец -
  Здравый смысл торчит маяком;
  Вот уж близко! вот конец!
  Вот дополз - и книзу раком!..
  
  Вот Груздочкин траголюб
  Убирает лоб в морщины,
  И (хитоном) свой тулуп
  В угожденье Прозерпины
  Величает невпопад;
  Но хвастливость не у места;
  Всех смешит его наряд,
  Даже Фурий и Ореста!
  
  Полон треску и огня,
  И на смысл весьма убогий,
  Вот на чахлого коня
  Лезет Фирс коротконогий.
  Лишь уселся, конь распух,
  Ножки вверх - нет сил держаться;
  Конь галопом; рыцарь - бух!
  Снова лезет, чтоб сорваться!. .
  
  Ах! покаемся, мой друг!
  Исповедь пол-исправленья!
  Мы достойны этих мук!
  Я за ведьм, за привиденья,
  За чертей, за мертвецов;
  Ты ж за то, что в переводе
  Очутился из Садов
  Под капустой в огороде!. .
  
  

  LA GRANDE RENS"EE
  
  Лягушке вздумалось: сём сделаюсь с быка,
  Хотя и лопну я - да мысль-то велика!
  
  

  МАКСИМ
  
  Скажу вам сказку в добрый час!
  Друзья, извольте все собраться!
  Я рассмешу, наверно, вас -
  Как скоро станете смеяться.
  
  Жил-был Максим, он был не глуп;
  Прекрасен так, что заглядеться!
  Всегда он надевал тулуп -
  Когда в тулуп хотел одеться.
  
  Имел он очень скромный вид;
  Был вежлив, не любил гордиться;
  И лишь когда бывал сердит -
  Когда случалось рассердиться.
  
  Максим за пятерых едал,
  И более всего окрошку;
  И рот уж верно раскрывал -
  Когда в него совал он ложку.
  
  Он был кухмистер, господа,
  Такой, каких на свете мало, -
  И без яиц уж никогда -
  Его яичниц не бывало.
  
  Красавиц восхищалМаксим
  Губами пухлыми своими;
  Они, бывало, все за ним -
  Когда гулял он перед ними.
  
  Максим жениться рассудил,
  Чтоб быть при случае рогатым;
  Но он до тех пор холост был -
  Пока не сделался женатым.
  
  Осьмое чудо был Максим,
  В оригинале и портрете;
  Никто б не мог сравниться с ним -
  Когда б он был один на свете.
  
  Максим талантами блистал
  И просвещения дарами;
  И вечно прозой сочинял,
  Когда не сочинял стихами.
  
  Он жизнь свободную любил,
  В деревню часто удалялся;
  Когда же он в деревне жил-
  Тогда не говорил ни слова.
  
  Он бегло по складам читал,
  Читая, шевеля губами;
  Когда же книгу в руки брал -
  То вечно брал её руками.
  
  Однажды бодро поскакал
  Он на коне по карусели,
  И тут себя он показал -
  Всем тем, кто н него смотрели.
  
  Ни от кого не трепетал,
  А к трусости не знал и следу;
  И вечно тех он побеждал -
  Над кем одерживал победу.
  
  Он жив ещё и проживёт
  На свете, сколько сам рассудит;
  Когда ж, друзья, Максим умрёт -
  Тогда он, верно, жив не будет.
  
  

  * * *
  
  Пред судилище Миноса
  Собралися для допроса
  Подле стиксовых брегов
  Души бледные скотов.
  
  "Признавайтесь, как вы жили,
  Много ль в свете вы грешили, -
  Говорит им Судия. -
  Начинай хоть ты, Свинья". -
  
  "Я нисколько не грешила;
  Не жалея морды, рыла
  Я с подругами навоз;
  Что ж плохова тут, Минос?" -
  
  "Я Петух, будильник ночи,
  С крику выбился из мочи,
  И своё кукареку
  Приношу на Стикс-реку". -
  
  "Я смиренная Корова;
  Нраву я была простова;
  Грех мой, не велик:
  Ободрал меня мясник". -
  
  "Я Индюшка-хлопотунья,
  Вестовщица и крикунья;
  У меня махровый нос;
  Не прогневайся Минос!" -
  
  "Я домашняя Собака,
  Родом Моська, забияка,
  Кривоног, усат, курнос
  И зовут меня Барбос". -
  
  "Я Пичушка вечно пела;
  У эллинов Филомела,
  Соловей у руссаков;
  Нет за мной, Минос, грехов!" -
  
  "Я, Минос, не очень грешен,
  Я бывал с мышами бешен;
  А с людьми бывал я плут;
  Васька-кот меня зовут". -
  
  "Ворон я, вещун и плакса;
  Был я чёрен так, как вакса,
  Каркал часто на беду;
  Рад я каркать и в аду".
  
  Царь Мионс суровым взглядом
  На зверей, стоящих рядом,
  Страшно, страшно засверкал
  И ни слова не сказал.
  
  

  * * *
  
  Там небеса и воды ясны!
  Там песни птичек сладогласны!
  О родина! все дни твои прекрасны!
  Где б ни был я, но всё с тобой
  Душой.
  
  Ты помнишь ли, как под горою,
  Осеребряемый росою,
  Белелся луч вечернею порою
  И тишина слетала в лес
  С небес.
  
  Ты помнишь ли наш пруд спокойный,
  И тень от ив в час полдня знойный,
  И над водой от стада гул нестройный,
  И в лоне вод, как сквозь стекло,
  Село?
  
  Там на заре пичужка пела;
  Даль озарялась и светлела;
  Туда, туда душа моя летела:
  Казалось сердцу и очам
  Всё там!..
  
  
  

  (Отрывок речи в засадании "Арзамаса")
  
  Братья-друзья Арзамасцы! Вы протокола послушать,
  Верно, надеялись. Нет протокола! О чём протоколить!
  Всё позабыл я, что было в прошедшем у нас заседаньи!
  Всё! да и нечего помнить! С тех пор, как за ум мы
  взялися,
  Ум от нас отступился! Мы перестали смеяться -
  Смех заступила зевота, чума окаянной Беседы!
  Даром что эта Беседа давно околела - зараза
  Всё ещё в книжках Беседы остались - и нет карантинов!
  Кто-нибудь верно из нас, не натерпевшись Опасным соседом,
  Голой рукой прикоснулся к "Чтениям" в Беседе иль вытер,
  Должной не взяв осторожности, свой анфедрон
  рассужденьем
  Деда седого о слоге седом - я не знаю !а знаю
  Только, что мы ошалели! что лень, как короста,
  Нас облепила! дело не любим! безделья ж бежим!
  Мы написали законы; Зегельхен их переплёл и скупился:
  Восемь рублей и сорок копеек - и всё тут! Законы
  Спят в своём переплёте, как мощи в окованной раке!
  Мы от них ожидаем чудес - но чудес не дождёмся.
  
  Между тем Реин усастый, нас взбаламутив, дал тягу
  В Киев и там в Днепре утопил любовь к Арзамасу!
  Реин давно замолчал, да и мы не очень воркуем!
  Я Светлана в графах таблиц, как будто в тенетах
  Скорчась сижу; Асмодей, распростившись с халатом свободы,
  Лезет в польское платье, поёт мазуркуи учит
  Польскую азбуку; Резвый Кот всех умнее; мурлычет
  Нежно: люблю и просится в церковь к налою; Кассандра,
  Сочным бисквитом пленяся, коляску ставит на сани,
  Скачет от русских метелей к британским туманам и гонит
  Чолн Очарованный к квакерам за море; Чу в Цареграде
  Стал не Чу, а чума, и молчит; Ахилл, по привычке,
  Рыщет и места нигде не согреет; Сверчок, закопавшись
  В щёлку проказы, оттуда кричит как в стихах: я ленюся.
  Арфа, всегда неизменная Арфа, молча жиреет!
  Только один Вот-я - все усердствует славе; к бессмертью
  Скачет он на рысях; припряг свою таратайку
  Брата Кабуда к Пегасу, и сей осёл вотъявасов
  Скачет, свернувшись кольцом, как будто в Опасном соседе!
  Вслед за Кабудом друзья! Перестанем лениться! быть худу!
  Быть бычку на верёвочке! быть Арзамазу Беседой!
  Вы же, почтенный наш баснописец, вы нам доселе
  Бывший прямым образцом и учителем русского слога,
  Вы впервой заседающий с нами под знаменем гуся,
  О, помолитесь за нас, погружённых бесстыдно в пакость
  Беседы!
  Да спадёт с нас беседная пакость, как с гуся вода! Да
  воскреснем.
  
  

  В АЛЬБОМ Е. Н. КАРАМЗИНОЙ
  
  Будь, милая, с тобой любовь небес святая
  Иди без трепета, в тебе - открытый свет!
  Прекрасная душа! цвети, не увядая
  Для светлыя души в сей жизни мрака нет!
  Все для души, сказал отец твой несравненный
  В сих двух словах открыл нам ясно он
  И тайну бытия и наших дел закон...
  Они тебе - на жизнь завет священный.
  
  (24 ноября, 1818)
  
  

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ В ИГРЕ, НАЗЫВАЕМОЙ "СЕКРЕТАРЬ"

  
  Звезда и корабль
  
  Звезда небес плывет пучиною небесной,
  Пучиной бурных волн - земной корабль плывет!
  Кто по морю ведет звезду - нам неизвестно;
  Но по морю корабль - звезда небес ведет!
  
  Бык и роза
  
  Задача трудная для бедного поэта?
  У розы иглы есть, рога есть у быка -
  Вот сходство. Разница ж: легко любви рука
  Совьет из роз букет для милого предмета;
  А из быков никак нельзя связать букета.
  
  

  * * *
  
  Взошла заря. Дыханием приятным
  Сманила сон с моих она очей;
  Из хижины за гостем благодатным
  Я восходил на верх горы моей;
 &

Другие авторы
  • Чапыгин Алексей Павлович
  • Мраморнов А. И.
  • Бойе Карин
  • Оленина Анна Алексеевна
  • Жаринцова Надежда Алексеевна
  • Иммерман Карл
  • Иловайский Дмитрий Иванович
  • Твен Марк
  • Баранцевич Казимир Станиславович
  • Глинка Сергей Николаевич
  • Другие произведения
  • Миклухо-Маклай Николай Николаевич - Об исследовании температуры глубин океана
  • Кокорев Иван Тимофеевич - Б. В. Смиренский. Бытописатель Москвы
  • Белинский Виссарион Григорьевич - Рейнские пилигримы. Соч. Бульвера...
  • Львов Николай Александрович - Письма князю А. Б. Куракину
  • Печерин Владимир Сергеевич - Печерин В. С.: Биобиблиографическая справка
  • Короленко Владимир Галактионович - Яшка
  • Андерсен Ганс Христиан - Домовой и хозяйка
  • Лихтенштадт Марина Львовна - Краткая библиография переводов
  • Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович - Для детей
  • Чичерин Борис Николаевич - Вступительная лекция по Государственному праву, читанная в Московском университете 28 октября 1861 года
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
    Просмотров: 372 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа