| Главная » Книги |
Жуковский Василий Андреевич - Собрание стихотворений, Страница 10
Жуковский Василий Андреевич - Собрание стихотворенийiv>
Гвоздикам узорчатым,
Фиалкам и ландышам
Порхая, питается
Душистым дыханием
Цветов, ожемчуженных
Росинками светлыми;
Иль с сонмами гениев,
Воздушною цепию
Виясь, развивается,
В мерцании месяца,
Невидима-видима,
По облакам носится,
И, к роще спустившися,
Играет листочками
Осины трепещущей. -
Прослави создателя
Могущего, древнего,
Зевеса, пославшего
Нам радость-Фантазию;
В сей жизни, где радости
Прямые - луч молнии,
Он дал нам в ней счастие,
Всегда неизменное,
Супругу весёлую,
Красой вечно-юную.
И с нею нас цепию
Сопряг нераздельною.
" Да будешь, - сказал он ей, -
И в счастьи, и в горести,
Им верная спутница,
Утеха, прибежище ".
Другие творения,
С очами незрящими,
В слепых наслаждениях,
С печалями смутными,
Гнетомые бременем
Нужды непреклонныя
Начавшись, кончаются
В кругу, ограниченном
Чертой настоящего,
Минутною жизнею;
Но мы, отличённые
Зевесовой благостью!..
Он дал нам сопутницу,
Игривую, нежную,
Летунью, искуссницу
На милые вымыслы,
Причудницу резвую,
Любивою дщерь свою
Богиню-Фантазию!
Ласкайте прелестную;
Кажите внимание
Ко всем её прихотям,
Невинным, младенческим!
Пускай почитается
Над вами владычицей
И дома хозяйкою;
Чтоб вотчиму старому,
Брюзгливцу суровому,
Рассудку, не взумалось
Её переучивать,
Пугать укоризнами
И мучить уроками.
Я знаю сестру её,
Степенную, тихую...
Мой друг утешительный,
Тогда лишь простись со мной,
Когда из очей моих
Луч жизни сокроется;
Тогда лишь покинь меня,
Причина всех добрых дел,
Источник великого,
Нам твёрдость и мужество,
И силу дающая,
Надежда отрадная!...
К ДЕЛИЮ
Умерен, Делий, будь в печали
И в счастии не ослеплен:
На миг нам жизнь бессмертны
дали;
Всем путь к Тенару проложен.
Хотя б забавы нам томили,
Хотя б токайское вино
Мы, нежася на дерне, пили -
Умрём: так Дием суждено.
Неси ж сюда, где тополь с ивой
Из ветвей соплетают кров,
Где вьется ручеёк игривой
Среди излучистых брегов,
Вино и масти ароматны,
И розы, дышущие миг.
О Делий, годы невозвратны:
Играй, пока нить дней твоих
У чёрной Парки под перстами;
Ударит час - всему конец;
Тогда, прости и луг с садами,
И твой из юных роз венец,
И соловья приятны трели
В лесу вечернею порой,
И звук пастушеской свирели,
И дом, и садик над рекой,
Где мы, при факеле Дианы,
Вокруг дернового стола,
Стучим стаканами в стаканы
И пьём из чистого стекла
В вине печалей всех забвенье;
Играй - таков есть мой совет;
Не год жизнь, а наслажденье;
Кто счастье знал, тот жил сто лет;
Пусть быстрым, лишь бы светлым, током
Промчатся дни чрез жизни луг;
Пусть смерть зайдет к нам ненароком,
Как добрый, но (нежданный) друг.
МОЯ ТАЙНА
Вам чудно, отчего во всю я жизнь мою
Так весел? - Вот секрет: вчера дарю забвенью,
Покою- ныне отдаю,
А завтра провиденью!
К НЕЙ
Имя где для тебя?
Не сильно смертных искусство
Выразить прелесть твою!
Лиры нет для тебя!
Что песни? отзыв неверный
Поздной молвы о тебе!
Если бы сердце могло быть
Им слышно, каждое чувство
Было бы гимном тебе!
Прелесть жизни твоей,
Сей образ чистый, священный, -
В сердце как тайну ношу.
Я могу лишь любить,
Сказать же, как ты любима,
Может лишь вечность одна!
К ФИЛОНУ
Блажен, о Филон, кто Харитам-богиням жертвы приносит.
Как светлые дни легкокрылого мая в блеске весеннем,
Как волны ручья, озарены улыбкой юного утра,
Дни его легким полетом летят.
И полный фиал, освященный устами дев полногрудых,
И лира, в кругу окрыляемых пляской Фавнов звеняща,
Да будут от нас, до нисхода в пределы тайного мира,
Грациям, девам стыдливости, дар.
И горе тому, кто Харитам противен; низкие мысли
Его от земли не восходят к Олимпу; бог песнопенья
И нежный Эрот с ним враждуют; напрасно лиру он строит:
Жизни в упорных не будет трудах.
К САМОМУ СЕБЕ
Ты унываешь о днях, невозвратно протекших,
Горестной мыслью, тоской безнадежно их призывая -
Будь настоящее твой утешительный гений!
Веря ему, свой день проводи безмятежно!
Легким полетом несутся дни быстрые жизни!
Только успеем до полныя зрелости мыслей,
Только увидим достйную цель пред очами -
Все уж для нас прошло, как мечта сновиденья,
Призрак фантазии, то представляющей взору
Луг, испещренный цветами, веселые холмы, долины;
То пролетающей в мрачной одежде печали
Дикую степь, леса, и ужасные бездны.
Следуй же мудрым! Всегда неизменно душою,
Что посылает судьба, принимай и не сетуй! Безумно
Скорбью прескорной о благе навеки погибшем
То отвергать, что нам предлагает минута!
ЕДИНЕНИЕ
(отрывок)
Дружись с Уединеньем!
Изнежен наслажденьм,
Сын света не знаком
С сим добрым божеством,
Ни труженник унылый,
Безмолвный раб могилы,
Презревший божий свет
Степной Анахорет.
Ужасным привиденьем
Пред их воображеньем
Является оно:
Как тьмой облечено
Одеждою печальной
И к урне погребальной
Приникшее челом;
И в сумраке кругом,
Объят безмолвной думой,
Совет его угрюмой:
С толпой видений Страх,
Унылое Молчанье,
И мрачное Мечтанье,
С безумием в очах,
И душ холодных мука,
Губитель жизни, Скука...
О! вид совсем иной
Для тех оно приемлет,
Кто зову сердца внемлет
И с мирною ушой,
Младенец простотой,
Вслед промысла стремится.
Ни света, ни людей
Угрюмо не дичится,
Но счастья жизни сей
От них не ожидает,
А в сердце заключает
Прямой источник благ.
С улыбкой на устах,
На дружественном лоне
Подруги-Тишины,
В сиянии весны,
Простертое на троне
Из линий моодых,
Как райское виденье,
Себя являет их
Очам Уединенье.
Вблизи под тенью мирт
Кружится рой Харит,
И пляску соглашает
С струнами Аонид;
Смотря на них, смягчает
Наука строгий вид,
При ней сын размышленья
С веселым взглядом Труд -
В руке его сосуд
Счастливого забвенья
Разивших душу бед
И радостей минувших,
И сердце обманувших
Разрушенных надежд;
Там зрится Отдых ясный,
Труда веселый друг,
И сладостный Досуг,
И три сестры, прекрасны,
Как юная весна:
Вчера - воспоминаье
И Ныне - тишина,
И Завтра - уповаье;
Сидят рука с рукой,
Та с розой молодой,
Та с розой обетелой;
А та, мечтой веселой
Стремится небесам,
В их тайн проникает
И радуясь сливает
Неведомое нам
В магическое там.
К ТУРГЕНЕВУ
В ОТВЕТ НА СТИХИ ПРИСЛАНЫЕ ИМ
ВМЕСТО ПИСЬМА
В день счастья вспомить о тебе -
На что такое, друг, желанье?
На что нам поверять суьбе
Священное воспоминанье?
Когда б любовь к тебе моя
Моим лишь счастьем измерялась,
И им лишь в сердце оживлялась -
Сколь беден ею был бы я!
Нет, нет, мой брат, мой друг-хранитель;
Воспоминанием иным
Плачу тебе: я вечно сним;
Оно мой верный утешитель!
Во дни печали ты со мной;
И, ободряемый тобой,
Еще я жизнь не презираю;
О, чтобы ни было - я знаю,
Где мне убежище обресть,
Куда любовь свою принесть,
И где любовь не изменится,
И где нежнейшее хранится
Участие в судьбе моей.
Дождусь иль нет счастливых дней -
О том, мой милый друг, ни слова;
Каким бы я не шел путем -
Все ты мне спутником-вождем;
Со мной до камня гробового,
Не изменяяся, иди;
Одна мольба: не упреди.
ТЕОН И ЭСХИН
Эсхин возвращался к Пенатам своим,
К брегам благовонным Алфея.
Oн долго по свету за счастьем бродил -
Но счастье, как тень убегало.
И роскошь, и слава, и Вакх, и Эрот -
Лишь сердце они изнурили;
Цвет жизни был сорван; увяла душа;
В ней скука сменила надежду.
Уж взорам его тихоструйный Алфей
В цветущих брегах открывался;
Пред ним оживились минувшие дни,
Давно улетевшая младость...
Все те ж берега и холмы,
И то же прекрасное небо;
Но где ж озарявшая некогда их
Волшебным сияньем Надежда?
Жилища Теонова ищет Эсхин.
Теон, при домашних Пенатах,
В желаниях скромный, без пышных надежд,
Остался на бреге Алфея.
Близ места, где в море втекает Алфей
Под сенью олив и платанов,
Смиренную хижину видит Эсхин -
То было жилище Теона.
С безоблачных солнце сходило небес,
И тихое море горело;
На хижину сыпался розовый блеск,
И мирты окрестны алели.
Из белого мрамора гроб невдали,
Обсаженный миртами, зрелся;
Душистые розы и гибкий ясмин
Ветвями над ним соплетались.
На праге сидел в размышленьях Теон,
Смотря на багряное море -
Вдруг видит Эсхина, и вмиг узнает
Сопутника юныя жизни.
"Да благостно взглянет хранитель-Зевес
На мирный возврат твой к Пенатам!"
С блистающим взором Теон
Сказал, обнимая Эсхина.
И взгляд на него любопытный вперил -
Лицо его скорбно и мрачно.
На друга внимательно смотрит Эсхин -
Взор друга прискорбен, но ясен.
"Когда я с тобой разлучался, Теон,
Надежда сулила мне счастье;
Но опыт мне в жизни иное явил:
Надежда лукавый предатель.
Скажи, о Теон, твой задумчивый взгляд
Не ту же ль судьбу возвещает?
Ужель и тебя посетила печаль
При мирных домашних Пенатах?"
Теон указал, воздыхая на гроб...
"Эсхин, вот безмолвный свидетель,
Что боги послали нам жизни -
Но с нею печаль неразлучна.
О! нет не ропщу на Зевесов закон:
И жизнь и вселенна прекрасны.
Не в радостях быстрых, не в ложных мечтах
Я видел земное блаженство.
Что может разрушить в минуту судьба,
Эсхин, то на свете не наше;
Но сердца нетленные блага: любовь
И сладость возвышенных мыслей.
Вот счастье; о друг мой, оно не мечта.
Эсхин, я любил и был счаслив;
Любовью моя осветилась душа,
И жизнь в красоте мне предстала.
При блеске возвышенных мыслей я зрел
Яснее великость творенья;
Я верил, что путь мой лежит на земле
К прекрасной, возвышенной цели
Увы! я любил... и ее уже нет!
Но счастье, вдвоем столь живое,
Навеки ль исчезло? И прежние дни
Воотще ли столь были прелестны?
О! нет: никогда не погибнет их след;
Для сердца прошедшее вечно.
Страданье в разлуке есть та же любовь;
Над сердцем утрата бессильна.
И скорбь о погибшем не есть ли, Эсхин,
Обет неизменной надежды:
Что где-то в знакомой, но тайной стране,
Погибшее нам возвратится?
Кто раз полюбил, тот на свете, мой друг,
Уже одиноким не будет...
Ах! свет, где она предо мною цвела -
Он тот же: все ею он полон.
По той же дороге стремлюся один
И к той же возвышенной цели,
К которой так бодро стремился вдвоем -
Сих уз не разрушит могила.
Сей мыслью высокой украшена жизнь;
Я взором смотрю благодарным
На землю, где столько рассыпано благ,
На полное славы творенье.
Спокойно смотрю я с земли рубежа
На сторону лучшия жизни;
Сей сладкой надеждою мир озарен,
Как небо сияньем Авроры.
С сей сладкой надеждой я выше судьбы,
И жизнь мне земная священна;
При мысли великой, что я человек,
Всегда возвышаюсь душою.
А этот безмолвный, таинственный гроб...
О друг мой, он верный свидетель,
Что лучшее в жизни еще впереди,
И верно желанное будет;
Сей гроб затворенная к счастию дверь;
Отворится... жду и надеюсь!
За ним ожидает спутник меня,
На миг мне явившейся в жизне.
О друг мой, искав изменяющих благ,
Искав наслаждений минутных,
Ты верные блага утратил свои -
Ты жизнь презирать научился.
С сим гибельным чувством ужасен и свет;
Дай руку: близ верного друга,
С природой и жизнью опять примирись;
О! верь мне, прекрасна вселенна.
Все небо нам дало, мой друг, с бытием:
Все в жизни к великому средство;
И горе и радость - все к цели одной:
Хвала жизнедавцу-Зевесу!"
СМЕРТЬ
То сказано глупцом и признано глупцами,
Что будто смерть для нас творит ужасный свет!
Пока на свете мы, она еще не с нами;
Когда пришла она, то нас на свете нет!
БЕСПОЛЕЗНАЯ СКРОМНОСТЬ
Демид, под одою своей, боясь Зоила,
Ты имени не подписал!
Но глупость за тебя к ней руку приложила;
И свет тебя узнал!
* * *
Кто слез на хлеб свой не ронял,
Кто близ одра, как близ могилы,
В ночи, бессонной, не рыдал, -
Тот вас не знает, вышни силы!
На жизнь мы брошены от вас!
И вы ж, дав знаться нам с Виною,
Страданью выдаете нас,
Вину преследуете Мздою.
Сей день есть день суда и мщенья!
Сей грозный день земле явил
Непобедимость привиденья,
И гордых силу пристыдил.
Где тот, пред кем гроза не смела
Валов покорных воздымать,
Когда ладья его летела
С фортуной к берегу пристать?
К стопам рабов бросал он троны,
Срывал с царей красу порфир,
Сдвигал народы в легионы
И мыслил весь заграбить мир.
И где он?... Мир его не знает!
Забыт разбитый истукан!
Лишь пред изгнанником зияет
Неумолимый океан.
И все, что рушил он, природа
Уже красою облекла,
И по следам его свобода
С дарами жизни протекла!
И честь тому - кто, верный чести,
Свободе меч свой посвятил,
Кто в грозную минуту мести
Лишь благодатию отмстил.
Так! честь ему: и мир вселенной,
И царские в венцах главы,
И блеск Лютеции спасенной,
И прах низринутой Москвы!
О нем молитва Альбиона
Одна сынов его с мольбой:
"Чтоб долго был красой он трона
И человечества красой"
ОВСЯНЫЙ КИСЕЛЬ
Дети, овсяный кисель на столе; читайте молитву;
Смирно сидеть, не марать рукавов и к горшку не соваться;
Кушайте: всякий нам дар совершен и даяние благо;
Кушайте, светы мои, на здоровье; господь вас помилуй.
В поле отец посеял овес и весной заскородил.
Вот господь-бог сказал: поди домой, не заботься;
Я не засну; без тебя он взойдет, расцветет и созреет.
Слушайте ж, дети: в каждом зернышке тихо и смирно
Спит неведимкой малютка-зародыш. Долго он, долго
Спит, как в люльке, не ест, и не пьет, и не пикнет, доколе
В рыхлую землю его не положат и в ней не согреют.
Вот он лежит в борозде, и малютке тепло под землею;
Вот втихомолку проснулся, взглянул и сосет, как младенец,
Сок из родного зерна, и растет, и невидимо зреет;
Вотд уполз из пелен, молодой корешок пробуравил;
Роется в глубь, и корма ищет в земле, и находит.
Что же?... Вдруг скучно и тесно в потемках... "Как бы проведать,
Что там, на белом свете, творится?"... Тайком, боязливо
Выглянул он из земли... Ах! Царь мой небесный, как любо!
Смотришь - господь-бог ангела шлет к нему с неба:
"Дай росинку ему и скажи от создателя: здравствуй"
Пьет он... ах! как же малюточке сладко, свежо и свободно.
Рядится красное солнышко; вот нарядилось, умылось,
На гору вышло с своим рукоделием; идет по небесной
Светлой дороге; прилежно работая, смотрит на землю,
Словно как мать на дитя, и малютке с небес улыбнулось,
Так улыбнулось, что все корешки молодые взыграли.
"Доброе солнышко, даром вельможа, а всякому ласка!"
В чем же его рукоделье? Точит облачко дождевое.
Смотришь: померкло; вдруг каплет; вдруг полилось, зашумело.
Жадно зародышек пьет; но подул ветерок - он обсохнул.
"Нет (говорит он), теперь уж под землю меня не заманят.
Что мне в потемках? здесь я останусь; пусть будет, что будет".
Кушайте, светы мои, на здоровье; господь вас помилуй.
Ждет и малюточку тяжкое время: темные тучи
День и ночь на небе стоят, и прячется солнце;
Снег и мятель на горах, и град с гололедицей в поле.
Ах! мой бедный зародышек, как же он зябнет! как ноет!
Что с ним будет? земля заперлась и негде взять пищи.
"Где же (он думает) красное солнышко? Что не выходит?
Или боится замерзнуть? Иль и его нет на свете?
Ах! зачем покидал я родимое зернышко? дома
Было мне лучше; сидеть бы в приютном тепле под землею"
Детушки, так-то бывает на свете; и вам доведется
Вчуже, меж злыми, чужими людьми, с трудом добывая
Хлеб свой насущный, сквозь слезы сказать в одинокой печали:
"Худо мне; лучше бы дома сидеть у родимой за печкой... "
Бог вас утешит, друзья; всему есть конец; веселее
Будет и вам, как былиночке. Слушайте: в ясный день майский
Свежесть повеяла... солнышко яркое на гору вышло,
Смотрит: где наш зародышек? что с ним? и крошку целует.
Вот он ожил опять и себя от веселья не помнит.
Мало-по-малу оделись поля муравой и цветами;
Вишня в саду зацвела, зеленеет и слива, и в поле
Гуще становится рожь, и ячмень, и пшеница и просо;
Наша былиночка думает: "Я назади не останусь!"
Кстати ль! листки распустила... кто так прекрасно соткал их?
Вот стебелек показался... кто из жилочки в жилку
Чистую влагу провел от корня до маковки сочной?
Вот проглянул, налился и качается в воздухе колос...
Добрые люди, скажите: кто так искусно развесил
Почки по гибкому стеблю на тоненьких, шелковых нитях?
Ангелы! кто же другой? Они от былинки к былинке
По полю взад и вперед с благодатью небесной летают.
Вот уж и цветом нежный, зыбучий колосик осыпан;
Наша былинка стоит, как невеста в уборе венчальном.
Вот налилось и зерно и тихохонько зреет; былинка
Шепчет, качая в раздумье головкой: я знаю, что будет.
Пляшут, толкутся кругом, припевают ей: многие лета;
В сумерки ж, только что мошки, жучки позаснут и замолкнут,
Тащится в травке светляк с фонарем посветить ей в потемках.
Кушайте, светы мои, на здоровье; господь вас помилуй.
Вот уж и троицын день миновался, и сено скосили;
Собраны вишни; в саду ни одной не осталося сливки;
Вот уж пожали и рожь, и ячмень и пшеницу, и просо;
Уж и на живо сбирать босиком ребятишки сходились
Колос оброшенный; им помогла тихомолком и мышка.
Что-то былиночка делает? О! уж давно пополнела;
Много в ней зернушек; гнется и думает: "Полно;
Время мое миновалось; зачем мне одной оставаться
В поле пустом меж картофелем, пухлою репою и свеклой!"
Вот с серпами пришли им утром и вечером пальцы;
Вот и снопы уж сушили в овине; уж их молотили
С трех часов по утру до пяти пополудни на риге;
Вот и гнедко потащился на мельницу с возом тяжелым;
Начал жернов молоть; и зернышки стали мукою;
Вот молочко надоила от пестрой коровки родная
Полный горшочек; сварила кисель, чтоб детушкам кушать;
Детушки скушали; ложки обтерли, сказали: спасибо.
ЖАЛОБА ПАСТУХА
На ту знакомую гору
Сто раз в день я прихожу;
Стою, склоняясь на посох,
И в дол с вершины гляжу.
Вздохнув, медлительным шагом
Иду вослед я овцам,
И часто, часто в долину
Схожу, не чувствуя сам.
Весь луг попрежнему полон
Младой цветов красоты;
Я рву их - сам же не знаю,
Кому отдать мне цветы.
Здесь часто в дождик и гр"озу
Стою, к земле пригвожден;
Всё жду, чтоб дверь отворилась...
Но то обманчивый сон.
Над милой хижинкой светит,
Видаю, радуга мне...
К чему? Она удалилась!
Она в чужой стороне!
Она всё дале! всё дале!
И скоро слух замолчит!
Бегите ж, овцы, бегите!
Здесь горе душу томит!
ЛИСТОК
От дружной ветки отлученный,
Скажи, листок уединенный,
Куда летишь?.. "Не знаю сам;
Гроза разбила дуб родимый;
С тех пор, по долам, по горам
По воле случая носимый,
Стремлюсь, куда велит мне рок,
Куда на свете (всё) стремится,
Куда и лист лавровый мчится,
И легкий розовый листок".
Ты в утешители зовешь воспоминанье;
Глядишь без прелести на свет! -
И раззнакомилось с душой твоей желанье!
И веры к будущему нет!
О друг! в твоем мое мне сердце отозвалось:
Я понимаю твой удел!
И мне вожатым быть желанье отказалось,
И мой светильник побледнел!
Сменил блестящие мечтательного краски
Однообразной жизни свет!
Из-под обманчиво-смеющияся маски
Угрюмый выглянул скелет.
На что же, друг, хотеть призвать воспоминанье?
Мечты не дозовемся мы!
Без утоления пробудим лишь желанье;
На небо взглянем из тюрьмы!
Судьба на месте сем разрознила наш круг:
Здесь милый наш отец, здесь наш любимый друг;
Их разлучила смерть, и смерть соединила;
А нам в святой завет святая их могила:
"Их не утраченной любви не изменить;
Ту жизнь, где их уж нет, как с ними совершить -
Чтоб быть достойными об них воспоминанья,
Чтоб встретить с торжеством великий час свиданья".
ЦВЕТ ЗАВЕТА
Мой милый цвет, былинка полевая,
Скорей покинь приют твой луговой:
Теперь тебя рука нашла родная;
Доселе ты с непышной красотой
Цвела в тиши, очей не привлекая
И путника не радуя собой;
Ты здесь была желанью не приметна,
Чужда любви и сердцу безответна.
Но для меня твой вид очарованье;
В твоих листах вся жизнь минувших лет;
В них милое цветет воспоминанье;
С них веет мне давнишнего привет;
Смотрю... и всё, что мило, на свиданье
С моей душой к тебе, родимый цвет,
Воздушною слетелося толпою,
И прошлое воскресло предо мною.
И всех друзей моя душа узнала...
Но где ж они? На миг с путей земных
На север мой душа вас прикликала,
| |
| Просмотров: 440 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры