;
Словно кто в сугробах тонет,
Что метель здесь намела.
Небо тучею одето...
Ветер, злобствуя, стучит
Под окном... И до рассвета
Всё мне чудится, что где-то
Погибающий кричит...
Между 1879 и 1905
104
Болото никогда волнения не знает,
Зеленой тиною покрывшись, спит оно,
И даже ураган его не раскачает,
И смрад таит в себе его гнилое дно.
Ни перлов радужных, ни рыбок, в оживленьи
Резвящихся, в его не встретишь глубине...
Застой там и покой... и демон разложенья
Свой трон воздвигнул там во тьме и тишине!..
Лишь в ночи темные, когда луна не светит
И звезды ясные за тучки уплывут,
Над тиной сонною взор иногда заметит
Блуждающих огней мерцанье там и тут.
То робко те огни за кочками таятся,
То промелькнут, и вновь их исчезает след...
И чудится, что здесь они светить боятся,
Что не у места здесь их бледно-мутный свет...
Между 1879 и 1905
105. "ЖИТЬ ХОЧУ!"
День за днем проходит жизнь без цели...
Мир мой беден, сумрачен и нем...
Струны сердца страстью не звенели.."
Лепестки цветов не облетели,
Потому что не цвели совсем!
Я в мечтах своих не обманулась -
Их любовь не посылала мне!
Фея грез ко мне не прикоснулась
И с отрадой мне не улыбнулась
В этой жизни, в этом скудном сне!
В сне моем томящем, без видений,
Так тяжел безоблачный покой!
Я чужда живых людских волнений,
Далека от счастья и мучений,
Словно я под крышкой гробовой!
Тяжко мне под крышкой гробовою!
И к судьбине, к злому палачу
Обращала взоры я с мольбою
И просила бурей и грозою
Воскресить меня!.. Я жить хочу!
Я хочу иной - не мертвой доли!
Я хочу, чтоб молодость моя
Пронеслася вольным вихрем в поле!
Знать хочу я радости и боли,
Чуять сердцем трепет бытия!
Между 1879 и 1905
106. ИЗ ЛЕТНИХ ВПЕЧАТЛЕНИЙ
Жизни неправдою тяжкой запугана,
В мире защиты себе не найдя,
Кем ты обижена, кем ты поругана, -
Ты не сказала, от нас уходя!..
Жизни пугающей бремя тяжелое
Сбросивши, ты здесь лежишь на песке...
Небо лазурное, солнце веселое,
Тучки жемчужные видны в реке;
Ива над речкой едва колыхается,
Зыби касаясь концами ветвей;
Где-то в пространстве звенит, разливается
Чудный певец изумрудных полей...
Только в душе у меня просыпается
Скорби и злобы мучительной змей!
Между 1879 и 1905
107. К ПОРТРЕТУ ДЕВУШКИ
Она дитя - с умом серьезным
И сердцем чистым, как хрусталь...
Но почему во взоре этом
Такая тяжкая печаль?
И почему она, не живши
В лучах рассвета своего,
На пожеланье "жить подольше!"
С тоскою шепчет: "Для чего?"
Кто омрачил ей годы детства?
И кто ее - в шестнадцать лет -
Заставил чувствовать так тяжко,
Что в нашей жизни счастья нет?
Ей мир людей стал чужд глубоко!
Среди ж чужих так тяжко жить!
Ведь сердце там найти не может
Того, что стоило б любить!
Между 1879 и 1905
108. НА УЛИЦЕ
С головами полубритыми,
В серых куртках и штанах,
С кандалами неприкрытыми
И с тузами на спинах,
Истомленные темницею,
Вдоль по улице идут
Арестанты бледнолицые,
Их конвойные ведут...
Стук колес... людей движение...
Громкий топот лошадей...
Но сквозь шумное волнение
Выдается лязг цепей...
Этот лязг сухой, пронзительный,
Оглашая пыльный путь,
Укоризною мучительной
Бьет, как молотом, мне в грудь!..
Я гляжу вослед взволнованный!
Словно я в том виноват,
Что в тюрьму идет закованный
И униженный мой брат!..
Между 1879 и 1905
109-110. В ГОРОДЕ
1
Он ехал з_а_ город, на дачу...
Прекрасных пара рысаков
И видный кучер... На придачу,
От нежных ласк весны, от винных ли паров,
В приятных грезах мысль витала,
Как грешник, вдруг попавший в рай, -
И нега им овладевала...
Он крикнул кучеру: "Потише поезжай!
Я уважения достоин!.."
"Я, - думал он, - добряк, ей-ей!"
0н благодушно был настроен,
И, чужд брезгливости, взирал он на людей...
Но на углу при повороте
Он видит женщину... Она
Стояла в полуобороте, -
В лохмотьях, грязная, болезненно-бледна,
Измучена нуждой, недугом...
Вдруг пара чудных синих глаз
Взглянула на него с испугом!..
И вмиг его душа как будто обожглась:
Любовь к служанке - "чудной Кате",
Его и бегство и обман,
Когда полнеть стал Катин стан, -
Всё так припомнилось некстати!..
Он крикнул кучеру: "Гони! гони! болван!"
2
Я видел сцену в русском духе:
На людной улице и днем
Муж, озверевший от сивухи,
Жену "учил" пред кабаком.
Он бил нещадно кулаками,
Бил в грудь ее, в лицо, в живот...
Свалив на землю, каблуками
Топтал; казалось, что убьет...
И эту сцену созерцая,
Ничем злодею не мешая,
Стояла тут толпа зевак...
И только громкий хор собак
Протестовал против увечья!
И я решил, что человечья
Душа живая - у собак
И что собачья - у зевак!
Между 1879 и 1905
111. СЫН ЗОЛОТОПРОМЫШЛЕННИКА
После закуски, в сигарном тумане,
Он возлежал на турецком диване...
Мил и уютен его кабинет,
В час этот царствует в нем полусвет:
Спущены шторы на окнах... Покойно,
Тихо, не жарко, хоть солнышко знойно
И над престольной столицей горит.
Пусть!.. он от знойного солнца укрыт!
Вот потихоньку он веки смежает,
10 Вот и сигара его угасает
И упадает на мягкий ковер.
Дух сновидений явился, простер
Крылья над спящим и снов вереницы
Сыплет и сыплет ему на ресницы...
Бал ему снится... Сияющий зал,
Званых отборных гостей персонал...
Музыки звуки... мужчин разговоры,
Блеск эполетов, бряцание шпоры...
Звяканье рюмок, бутылок пальба...
20 Женщин прекрасных живая толпа
Весело тут суетится, танцует,
Старцев и юношей страстью волнует;
Слышится дев зажигательный смех...
Только ему одному, как на грех,
Что-то невесело вовсе на бале...
Хочет найти он веселье в бокале...
Вот и бокал на подносе несут...
Влагой янтарною блещет сосуд,
Пеной играет вино дорогое...
30 "Братец мой! что ты принес мне такое?!!" -
С криком слугу вопрошает он вдруг.
Сжал ему сердце нежданный испуг...
Вмиг опустело роскошное зало...
Званых гостей его - как не бывало!
Нет и слуги!.. И один лишь бокал,
Пенясь, шипя и сверкая, стоял
Пред богачом... Так свершается чудо!
Смотрит в испуге на дно он сосуда,
Смотрит и видит: там образ живой
40 Зашевелился... Костлявый, худой
Горнорабочий там видится ясно;
Бедно одет он и грязен ужасно,
С молотом, с буром железным в руке,
С алою струйкой на грязной щеке...
Вот он и в зале!.. Усталый рабочий
Глазом единым в хозяйские очи
Смотрит сердито... Хозяин дрожит...
Горнорабочий ему говорит:
"Что, испугался? Небось - не убью!
50 Не для того пред тобою стою!
Ты вот и в страхе, а смотришь сердитым!
Мне же вон вышибло глаз динамитом, -
Диво ль, что я, окривевши, сердит?!
Всё ж убивать тебя бог не велит!..
Полно дрожать тебе в страхе-то глупом!
Лучше пройдись-ка со мной по уступам
В гору, под землю, где шпурит наш брат
В сырости, в тьме, чтобы был ты богат!
Раз хоть взгляни ты на сущую муку!.."
60 Смело берет богача он за руку,
Крепко сжимая ее, как в клещах,
В грубых своих и немытых руках,
И из чертога пиров и веселья
Тащит его в глубину подземелья...
С трепетом в сердце хозяин вступил
В область гранитов и кварцевых жил.
Вот перед ними и узкая штольна...
Мрачно и сыро здесь; трудно довольно
Двигаться здесь непривычным ногам,
70 Тянутся руки невольно к крепям...
Скользко... о рельсы богач спотыкается,
Ежеминутно упасть опасается...
Каплет вода на него с потолка.
Страшно противны у штольны бока, -
Плесенью сплошь поросли да грибами,
Лужи и вязкая грязь под ногами.
Узкая штольна что дальше - темней...
Запах могилы сырой всё сильней...
Дрожь пробегает... За крепью порою
80 Слышно, как ропщет ручей под землею.
Путь освещая, в руке богача
Сальная тускло мерцает свеча...
В тьме этой вечно царящей здесь ночи
Робко плетется хозяин... Рабочий
Смело без свечки идет - он привык,
С детства родной ему знает рудник.
"Стой, - вдруг он молвил, - и шапку долой!
Тише!.. покойник тут! брат мой родной!
На вот, гляди-ка! иль смейся иль плачь!"
90 В ужасе смотрит и видит богач:
Свалены в кучу тут кварцы, граниты,
Сверх этой кучи - рабочий убитый!
В черепе рана... в крови волоса...
Очи открыты... и, словно роса,
Слезы блестят в них... Не сомкнуты губы...
Страшно оскалены белые зубы...
Стенки забоя, где шпурил убитый,
Мозгом облеплены, кровью облиты...
В страхе смертельном хозяин дрожит,
100 Тихо рабочий ему говорит:
"Видишь ли, брат мой бурил со мной рядом;
Буром дошел я до шпура с зарядом -
Видно, остаток заряда там был, -
Этим зарядом я брата убил!
Глаз мне вот вышибло, - брата ж убило
Сразу, как острой косою скосило!..
Кровью обрызгав богатую жилу,
Рано собрался он, бедный, в могилу!
Так уж господь ему, видно, судил:
110 Много работал, да мало пожил!..
Видишь, хозяин, темны мы и глупы!
Всё же, родимый, совсем мы не скупы!
Сладко ли мы от тебя-то живем:
Грош получаем, а жизнь отдаем!..
Золото ныне получишь ты с кровью!
Крест из него ты поставь к изголовью
И каждодневно молись перед ним,
Перед кровавым крестом золотым!..
Век ты живешь и богато и славно,
120 Сладко обедаешь, спишь преисправно;
Жизнь протекает твоя день за днем
Праздником, пиром и сказочным сном.
В вечном досуге и вечном веселье!..
Мы же вот в этом сыром подземелье
Лишь для того, чтоб ты был богачом,
Словно кроты земляные живем...
Мы, что досуга и в праздник не знаем,
Часто покаяться не успеваем
Перед кончиной... Так ты не ленись,
130 Крепче за нашего брата молись!.."
Потом облитый, владелец проснулся
И в изумленьи кругом оглянулся.
"Слава всевышнему, это лишь сон!" -
Искренно радуясь, думает он...
И, позабыв о рабочем убитом,
Стал собираться куда-то с визитом...
Между 1879 и 1905
112. ПЕРЕД ПОРТРЕТОМ ДОБРОЛЮБОВА
Когда средь юношей и дев,
Сошедшихся не для пирушки,
В речах я слышу страстный гнев
По адресу родной "старушки",
За то, что крепко заспалась
Она в угаре угнетенья,
Что нет к свободе в ней стремленья,
Что "тьма по сердцу ей пришлась", -
Я знаю, там твой дух витает,
Волнует юные сердца,
Их жаждой воли наполняет
И страстью гордого борца!
Когда встречаю я круг бодрых стариков,
Проведших жизнь в борьбе суровой,
Не испугавшихся ни тюрем, ни оков
В своих стремленьях к жизни новой,
Пред темной силою колен не преклонивших
И несших крест без жалоб и мольбы,
И под ударами неистовой судьбы
Заветам юности своей не изменивших, -
Святая тень твоя средь них!
Бодрит их старческие силы,
Чтоб им бороться до могилы
За торжество идей святых!..
В отчизне темной, в каждом месте,
Где, вопреки судьбине злой,
Проснулось в людях чувство чести,
Незримо веет образ твой!..
И этот образ нам порукой, -
Свет победит! Придет пора,
Людская жизнь не будет мукой,
А будет праздником добра!..
Между 1879 и 1905