| Главная » Книги |
Плещеев Алексей Николаевич - Переводы с немецкого, Страница 3
Плещеев Алексей Николаевич - Переводы с немецкогоiv align="justify"> "Слышишь, к нам несутся звуки
Контрабаса, флейты, скрипки?
Это пляшут поселянки
На лугу, под тенью липки".
- "Контрабасы, флейты, скрипки!
Уж не спятил ли с ума ты?
Это хрюканью свиному
Вторят с визгом поросята".
- "Слышишь, как трубит охотник
В медный рог свой в чаще темной?
Слышишь, как ягнят сзывает
Пастушок волынкой скромной?.."
- "Я не слышу ни волынки,
Ни охотничьего рога;
Вижу только свинопаса,
Что идет своей дорогой",
- "Слышишь пенье? Сладко в душу
Льется песня неземная;
Веют белыми крылами
Херувимы, ей внимая..."
- "Бредишь ты! Какое пенье
И какие херувимы?
То гусей своих мальчишки,
Распевая, гонят мимо".
- "Колокольный звон протяжный
Раздается в отдаленьи;
В бедный храм свой поселяне
Идут, полны умиленья".
- "Ошибаешься, мой милый,
И степенны и суровы
С колокольчиками идут
В стойло темное коровы".
- "Посмотри, между ветвями
Платье белое мелькает.
То идет моя подруга,
Страстью взор ее блистает!"
- "Вот потеха! Иль не знаешь
Ты лесничихи-старушки;
Целый день с клюкою бродит
У лесной она опушки".
- "Все вопросы фантазера
Осмеял ты ядовито...
Одного ты не разрушишь,
Что глубоко в сердце скрыто..."
<1872>
* * *
Спектакль окончен. Занавес спустили;
Толпа изящных дам и кавалеров
Спешит домой. Поэта наградили
Рукоплесканья шумные партера.
И вот теперь в большом и темном зданье
Сменило шум угрюмое молчанье.
Но чу! Близ опустевшей сцены вдруг
Послышался какой-то резкий звук:
То лопнула струна в оркестре... Крысы
Скребутся где-то и грызут кулисы...
Повсюду ненавистный запах масла...
Вот лампа замигала... и, шипя,
С отчаяньем - последняя - угасла!
Тот бедный пламень был - душа моя.
<1872>
* * *
Как цветы, расцветают желанья
Лишь затем, чтоб потом отцвести,
И опять расцветают и блекнут,
И так будет до гроба идти.
Это мне отравляет веселье,
Отравляет любовь мне давно...
Как умно мое сердце что кровью
Наконец истекает оно!
<1872>
* * *
Пора оставить эту шутку
И заученные слова!
Давно холодному рассудку
Пора вступить в свои права.
Я был с тобой актером ловким:
И живописен и блестящ,
Средь театральной обстановки,
Казался рыцарским мой плащ.
Довольно! Я его бросаю,
Но отчего ж в душе опять
Тоска, как будто продолжаю
Я всё комедию играть?
Иль, сам того не сознавая,
Правдивым был я до конца...
И смерть носил в груди, играя
Роль умиравшего бойца?
<1874>
ФРИДРИХ ГЕББЕЛЬ
СОН
Мне снилось, что яму копал я;
Вечерняя близилась мгла...
Копал в ширину и в длину я,
И это могила была.
И будто я к этой работе
Был вынужден чем-то, но знал,
Что только ее я окончу,
Как всё получу, что желал.
Когда же могила готова
Была, я совсем изнемог,
Желать мне уж нечего было,
И сам я в могилу ту лег.
<1873>
РЕБЕНОК
Мать в гробу лежит, цветами
Убрана в последний раз;
А ребенок удивленный
С тех цветов не сводит глаз.
На одежде белой розы,
Иммортели в волосах;
Не срывал цветов красивей
Он ни в поле, ни в лесах.
И звучит его молящий,
Серебристый голосок:
"Мама, мама! Подари мне
Хоть один такой цветок!"
Но ответа не дождавшись,
Про себя он говорит:
"Спит она! Когда проснется,
Непременно подарит!"
И на цыпочках ушел он;
Но потом к дверям опять
Подходил не раз послушать -
Может быть, проснулась мать.
<1873>
ФЕРДИНАНД ФРЕЙЛИГРАТ
* * *
Люби, пока любить ты можешь,
Иль час ударит роковой,
И станешь с поздним сожаленьем
Ты над могилой дорогой.
О, сторожи, чтоб сердце свято
Любовь хранило, берегло,
Пока его другое любит
И неизменно и тепло.
Тем, чья душа тебе открыта,
О, дай им больше, больше дай!
Чтоб каждый миг дарил им счастье,
Ни одного не отравляй!
И сторожи, чтоб слов обидных
Порой язык не произнес;
О боже! он сказал без злобы,
А друга взор уж полон слез!
Люби, пока любить ты можешь,
Иль час ударит роковой,
И станешь с поздним сожаленьем
Ты над могилой дорогой!
Вот ты стоишь над ней уныло;
На грудь поникла голова;
Всё, что любил, - навек сокрыла
Густая влажная трава.
Ты говоришь: "Хоть на мгновенье
Взгляни; изныла грудь моя!
Прости язвительное слово,
Его сказал без злобы я!"
Но друг не видит и не слышит,
В твои объятья не спешит.
С улыбкой кроткою, как прежде,
"Прощаю всё" не говорит!
Да! ты прощен... но много, много
Твоя язвительная речь
Мгновений другу отравила,
Пока успел он в землю лечь.
Люби, пока любить ты можешь,
Иль час ударит роковой,
И станешь с поздним сожаленьем
Ты над могилой дорогой!
21 сентября 1858
РОБЕРТ ГАМЕРЛИНГ
* * *
И вот опять увидел я леса...
Как часто мне они, бывало, снились
Там, на далеких, знойных берегах
Чужих морей, где странствовал я долго.
Их простота суровая душой
Неотразимо вновь овладевает...
Как море, и сосновый этот лес
Стоит, красой бессмертною блистая,
Когда вокруг уже давно поблек
Цветов пестревших маленький мирок.
Здесь, освежая сердце мне, встречает
Улыбкой всё приветливой меня:
К былинке ль я нагнусь, что из-за моха
Невинно так глядит, иль отдохнуть
Прилягу под гигантскою сосною,
Что одиноко высится. Она
От гибели одна лишь уцелела
Из всех подруг, вокруг нее стоявших.
Так чудно, так торжественно шумит
Она своею темною вершиной,
Что, слыша величавый этот шум,
Молить готов я небо, чтоб позорный
Не выпал ей конец под топором,
Но чтоб ее, когда настанет время
Ей умереть, сразил небесный гром!
<1872>
ОСЛЕПЛЕННАЯ ПТИЧКА
О песня! Ты звезде подобна яркой,
Что льет свой блеск в глубокой тьме
ночной...
Осенним днем однажды увидал
Я в тесной клетке маленькую птичку.
Я подошел к ней ближе и нежданно
Был зрелищем печальным поражен:
В ее головке, вместо бойких глаз,
Две впадины глубокие чернели.
Ослеплена была она. Невольно
Я отступил! И стало за нее
Мне в этот миг так тяжело и больно.
"Бедняжка, - я подумал, - для тебя
Уж нет весны! С высот лазурных неба
Не будешь ты смотреть на божий мир!
Вершины гор, покрытые лесами,
Колосья нив, цветущие луга
И ручейков блестящие извивы...
Погибло всё для взора твоего!
И никогда, хотя бы сквозь решетку
Тюрьмы своей, тебе не увидать
Ни кроткого румяного заката,
Ни утренних торжественных лучей.
Как от меня, навеки отлетели
От птички бедной радость и весна...
А где их нет, и песня не слышна!"
Так сожалел о птичке я, но вдруг
Как бы журчанье бьющего фонтана
Иль треск ракет, что к темным небесам
Взвились и там рассыпались звездами,
Я услыхал: то зазвенела трель,
А вслед за ней и песня раздалася.
Но песня та не грустная была,
Не жалоба в ней горькая звучала.
Нет! Из груди затворницы слепой
Ликующие, радостные звуки
С неудержимой силою лились.
То был привет весне благоуханной,
То счастья был восторженный порыв!
А между тем седой туман осенний
Уныло в окна тусклые глядел,
По небесам холодным плыли тучи,
И блеклый лист с нагих ветвей летел!
Невольно я сквозь слезы улыбнулся.
"Откуда, - говорил я, - у тебя
Взялись такие звуки? Из чего
Узоры песен сотканы тобою?
Как ты могла веселые напевы
Найти в своей безрадостной ночи?
Найти весну средь осени глубокой?
Как ты поешь еще, когда вокруг
Давно твои подруги уж замолкли,
Хотя их глаз не застилает мрак?"
Был светлый май. Листвой оделись рощи,
Цвели фиалки, ландыши цвели,
Ручьи, звеня, меж зелени бежали,
И по ночам уж пели соловьи.
Тогда и эта маленькая птичка
Встречала песнью радостной весну;
Но чьей-то вдруг безжалостной рукою
Была навеки света лишена.
И вот теперь слепая, в узкой клетке,
Сидит она, но всё еще поет,
Поет свой гимн торжественный и светлый,
Не ведая, что дни весны умчались,
Что пронеслось и лето им вослед;
Что лес, клубами серого тумана
Окутанный, безмолвствует давно.
Всё тот же май, с своим теплом и блеском,
В ее душе по-прежнему живет!
Всё, что когда-то в грудь ее запало
При виде вешних солнечных лучей,
И зелени, и неба голубого,
Сказалось в звуках тех. И до конца
В них изливать она не перестанет
Сокровищ, в сердце собранных у ней!
От этих ярких грез не отрезвиться
Ей, упоенной нектаром весны.
Рассеять их блестящей вереницы
Действительности грустной не дано!
Да! у тебя могли похитить зренье,
Но не могли лишить тебя весны;
Она твоя, тебе принадлежит -
И более, чем всякому другому.
Тебе лететь не нужно за моря
Искать ее, ушедшую отсюда;
Она всегда в душе твоей цветет,
Твоей весны метели не прогонят,
| |
| Просмотров: 429 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры