| Главная » Книги |
Кедрин Дмитрий Борисович - Переводы, Страница 7
Кедрин Дмитрий Борисович - Переводы;
От речи короля другому б стало жутко!
Жестокий тон ее не походил на шутку.
Но у героя был бестрепетный язык.
"Признаюсь, я к таким обедам не привык,
Но всё же я готов! - спокойно отвечал он. -
И только об одном прошу вас: для начала
Поменьше положить на блюдо мне скалу".
Проговоривши так, он смело сел к столу.
Отрезав от скалы кусок пятифунтовый,
Царь молвил: "Вот твоя галушка и готова!
Как съешь ее, еще получишь две иль три.
Да только разгрызай как следует, смотри!"
"Ты будешь сам ее грызть в день своей кончины
И все свои клыки тупые, дурачина,
Обломишь об нее!" - воскликнул наш герой
И в короля метнул отрезанной горой.
Обломок этот в лоб так хлопнул великана,
Что мозг его потек, как влага из стакана,
И вышиб навсегда его свирепый дух.
"Давай еще одну! - смеясь, сказал пастух. -
Но, видимо, тебе галушки повредили!.."
Над смертью короля циклопы приуныли,
Прошибла их слеза от этакой беды.
(Одна слезинка их равна ведру воды!)
И старший великан, смущен подобной силой,
Промолвил пастуху: "Ах, господин, помилуй!
Коль нашего царя ты победил в борьбе,
То мы хотим служить вассалами тебе!"
"В том, что сказал наш брат, звучит и наша воля! -
Заговорили все. - Сядь на пустом престоле
И под руку свою нас всех принять изволь!
Отныне, человек, ты будешь наш король!"
"Быть вашим королем, - сказал он, - я согласен.
Но я отправлюсь в путь, что долог и опасен,
И ваш покину край, а вице-королем
Кого-нибудь из вас пока оставлю в нем
С тем, чтоб о всех делах подробно мне писал он.
От вас же одного прошу, как от вассалов:
Коль вы, не ровен час, мне будете нужны,
То все вы в тот же миг со мною быть должны!"
Тут золотой свисток из сумки вынул старший:
"Мы выполним свой долг и твой приказ монарший!
Лишь только свистнешь ты - и через пять минут,
Где б ни был ты, король, мы будем тут как тут!"
Когда он уходил, все пожелали счастья
Ему в делах его. Как символ царской власти,
Прилежно спрятал он свой золотой свисток
И через темный лес пустился на восток.
21
Я точно не могу сказать вам, сколько шел он,
Но с каждым шагом день сменялся мглой тяжелой,
И делалась она всё гуще, всё темней,
И света наконец не стало видно в ней.
"Ужели я ослеп? - догадки Янчи гложут. -
Иль среди бела дня настала ночь, быть может?"
Но полночь далека, глаза его целы.
Всё дело в том, что он спустился в царство мглы.
Ни солнце, ни луна, ни звезды полунощи
Не светят в том краю. Наш Янчи брел на ощупь.
Как черная стена, кругом стояла мгла,
И шелестели в ней нетопырей крыла.
Нет, это не крыла шумели без умолку!
То стая грязных ведьм, усевшись на метелки,
Летала взад-вперед. (Та черная страна
Была собранью ведьм нечистым отдана.)
Сюда отродья тьмы в условленные даты
Слетались каждый год на шабаш свой проклятый.
На шабаше как раз их и застали мы,
Когда они сошлись здесь, в самом сердце тьмы.
Таинственный костер пылал в пещере горной,
Над ним висел котел продымленный и черный,
А из него плыла неслыханная вонь!..
Пастух свои шаги направил на огонь,
Тихонько подошел и, к скважине замочной
Прильнувши, увидал их шабаш полуночный,
Пещеру, сотни ведьм вместившую, и в ней
Немало разглядел диковинных вещей:
В котел бросали жаб, мешки голов крысиных,
Проклятый черный мох, растущий на осинах,
Цветы, что расцвели у виселиц столба,
Гадюк, хвосты, котов, людские черепа...
Считай иль не считай, а всё не перечислишь!
Тут даже Янчи наш похолодел от мысли,
Что он вполне здоров, не бредит, не ослеп,
А к ведьмам угодил в их колдовской вертеп!
Он руку протянул, чтоб вынуть из кармана
Свой золотой свисток, подарок великана,
И вдруг на метлы он наткнулся в темноте:
Колдуньи в уголку сложили метлы те,
Что над землею их носили, словно кони...
Наш Янчи поплевал на крепкие ладони,
В охапку метлы взял и схоронил вдали
От шабаша, чтоб их колдуньи не нашли.
Потом он засвистал пронзительно и длинно.
Тут встала перед ним ватага исполинов.
"Убейте этих ведьм! - он приказал. - Вперед!"
И рыцари его вломились в чертов грот.
В пещере началась большая заваруха:
Колдуньи из нее, царапая друг друга,
Метнулись к метлам все, но их и след простыл!
Так к отступленью путь отрезан ведьмам был.
А между тем его циклопы не дремали:
Они над головой по ведьме поднимали.
Швыряли оземь ведьм бесчувственных - и вмиг
В лепешку сапогом расплющивали их.
Но более всего героя удивляло,
Что в небе всякий раз, как ведьма умирала,
Сияющей зари ложилась полоса
И над страною тьмы светлели небеса!
Уж небо над землей совсем прозрачно стало,
Уже проклятых ведьм осталось вовсе мало.
Уже всего одна... Пастух взглянул - и в ней
Он мачеху узнал возлюбленной своей!
"Ну, эту, - крикнул он, - я сам ударю 6 пол!"
И выхватил ее из крепких рук циклопа,
Но ведьма, точно вьюн, скользнула между рук
И, словно гончий пес, помчалась в поле вдруг.
"Лови ее скорей!" - он крикнул исполину.
Тот в несколько прыжков сбежал за ней в долину
И ловко, на бегу поймав ее за хвост,
Проклятую каргу швырнул до самых звезд!
И труп ее нашли у дальнего селенья,
Палач ей в сердце кол вогнал без сожаленья,
И так она была презренна для людей,
Что в_о_роны - и те не каркали над ней!
А над страною тьмы впервые солнце встало,
Под теплым ветерком листва затрепетала...
Собравши метлы ведьм, их Янчи сжег дотла,
И улетела в ад проклятая зола.
Потом в родимый край он отпустил циклопов,
За верность похвалив и по плечам похлопав,
Тут снова все они герою поклялись,
Что преданы ему, - и с Янчи разошлись.
22
И снова и опять в неведомые дали
Пошел он, сбросив с плеч тяжелый груз печали,
Когда же он смотрел на розу на груди,
То слышал, как цветок шептал ему: "Иди!"
Он розу ту сорвал в час горький, в час унылый
С печального куста над памятной могилой,
Но ежели теперь увядший вид цветка
В нем и будил тоску, - она была сладка...
Был вечер. Солнца шар катился вниз куда-то,
Оставив за собой кровавый след заката.
Померкли облака и сделались темны,
И землю озарил зеленый свет луны.
Наш Кукуруза брел под призрачным сияньем,
Он в этот день прошел большое расстоянье
И на какой-то холм, измученный, прилег,
Чтоб после дня пути передохнуть часок.
Измученный прилег, уснул и не заметил,
Как ржавые венки качал полночный ветер
На каменных крестах, встававших в полный рост.
(А это был погост, заброшенный погост!)
Когда же наступил ужасный час полночи,
В могилах мертвецы свои раскрыли очи,
Разверзлась, застонав, сырая пасть могил -
И хоровод теней героя обступил.
Их страшная толпа плясала и визжала,
Под пятками у них сама земля дрожала,
Но за день так устал, так истомился он,
Что не могли они его нарушить сон.
Один мертвец отер могильный прах на веках
И дико закричал: "Я вижу человека!
Утащим-ка его в подземный край могил,
Раз в наше царство он бестрепетно вступил!"
Скелеты черепа к герою повернули
И кости мертвых рук над спящим протянули,
Но голосом трубы, далеким и глухим,
В деревне в этот миг запели петухи.
И хлопьями ночных блуждающих туманов
В могилу мертвецы обрушились, отпрянув,
И Янчи вышел в путь по холодку зари,
Не зная, чем ему грозили упыри.
23
Он вскоре поднялся на горную вершину.
Уж солнышко росу жемчужную сушило,
И так прекрасен мир казался в этот час,
Как будто он его увидел в первый раз!
Рассветная звезда над морем умирала...
Она еще жила, она еще играла,
Но, словно вздох мольбы, погасла наконец,
И солнце вознесло над миром свой венец!
Шар солнышка в зенит катился постепенно
И ласково смотрел на шелковую пену
У моря на груди - на синей, на такой
Огромной, что ее не охватить рукой!
Лишь рыбки на морской поверхности шалили,
А воды так светлы и так прозрачны были,
Что рыбья чешуя слепила блеском глаз,
Сквозь толщу этих вод сверкая, как алмаз.
Избушка рыбака стояла над водою,
И старец с бородой волнистой и седою
В пучину невод свой закинул с челнока.
И Янчи попросил седого рыбака:
"Не можете ли вы, отец мой, через море
Меня перевезти? Да только вот в чем горе -
Я беден. У меня гроша в кармане нет!"
Приветливый рыбак сказал ему в ответ:
"Хотя б ты был богат, - мне золота не надо.
Обильный мой улов - богатая награда
За ежедневный труд. Морская глубина -
Кормилица моя. Мне плата не нужна!
Но, видно, ты пришел издалека, не зная,
Что этот океан лег без конца, без края
И на берег другой отсюда нет пути.
Я не могу тебя туда перевезти".
"Что нет ему конца, мне было неизвестно, -
Ответил наш пастух, - но это интересно!
Хотя бы мне пришлось очнуться в нем на дне, -
Я перейду его, лишь стоит свистнуть мне".
Свой золотой свисток из сумки Янчи вынул.
Тотчас же стал пред ним один из исполинов.
"Не можешь ли меня, - спросил пастух слугу, -
За море отнести?" И тот сказал: "Могу.
Взберитесь побыстрей ко мне на плечи, витязь,
За волосы мои покрепче уцепитесь,
И я вас отнесу по этой луже вброд".
Промолвил великан и двинулся вперед.
24
Огромны, как столбы, гиганта ноги были.
Он ими, что ни шаг, отхватывал полмили.
Уже он долго шел, - недель, пожалуй, пять, -
А морю ни конца ни края не видать.
Лишь через шесть недель они в туманной дали
Темнеющей земли полоску увидали.
И Янчи закричал: "Вот берег новых стран!"
"Нет, это остров фей! - ответил великан. -
Наверное, и вы слыхали сказок вдосталь
Про их чудесный край, про их блаженный остров,
Лишь море вкруг него без края разлито,
А за морем лежит Великое Ничто".
"Неси, - сказал пастух, - меня на этот остров!"
- "Согласен! Но туда попасть не так-то просто.
На берегу его мы будем через час,
Но должен вам сказать, что ждет опасность нас!
Блаженный остров тот - край эльфов и сокровищ -
От смертных стерегут семь сказочных чудовищ..."
Но Янчи приказал: "Не спорь! Скорее в путь!
С чудовищами сам я справлюсь как-нибудь!"
И к чудо-островку, встающему из моря,
Послушный великан понес его, не споря,
Поставил на скалу и, шлепая по дну,
Через морской простор ушел в свою страну.
25
У входа в царство фей медведи сторожами
Стояли и людей когтями поражали.
Пастух на них напал у первой из дверей
И скоро прямо в ад отправил трех зверей.
Но вот опять стена и новые ворота.
Тут витязя ждала куда трудней работа,
И засучить пришлось по локоть рукава:
Здесь были на часах три аравийских льва!
Героя ли смутит безделица такая?
Бесстрашный и на них напал, мечом сверкая.
Хоть вовсе не шутя сопротивлялись львы,
Он все-таки отсек три львиных головы.
Победой упоен, не отирая пота,
Он штурмовать решил последние ворота.
Огромные, они стояли под замком,
И подле них лежал чудовищный дракон.
Уж это был дракон... О господи, помилуй...
Ужасные глаза сверкали дикой силой
И леденили кровь!.. Рот зверя был таков,
Что сразу шестерых проглатывал быков.
Хоть смелости всегда у пастуха хватало,
Но понял он, что тут одной отваги мало,
Что острой саблей с ним не сделать ничего,
И способа искал - как победить его.
Дракон разинул пасть и, щелкая клыками,
Зловеще зашипел. Потом заполз на камень
И был уже готов на пастуха напасть,
Но Кукуруза сам к дракону прыгнул в пасть.
И эта пасть за ним захлопнулась, как дверца!
Тут в полной темноте найдя драконье сердце,
Безжалостно его пронзил мечом пастух...
На землю изрыгнув свой ядовитый дух,
Ужасный околел... Что ж сделал Янчи смелый?
В боку у зверя он мечом дыру проделал
И, выпрыгнув, пошел в страну прекрасных фей.
Он тысячу чудес увидел сразу в ней!
26
В стране прекрасных фей морозов нет, конечно:
Роскошная весна там зеленеет вечно;
Восходов солнца нет, закатов солнца нет:
Всегда сияет там зари нежнейший свет!
Блаженна та страна - она подобье рая.
В ней не едят, не пьют, живут, не умирая.
У эльфов и у фей течет огонь в крови,
И служат пищей им лобзания любви.
Не плачет горе там, и не имеет власти
Над их сердцами грусть. Но ежели от счастья
У феи капли слез покатятся из глаз,
То каждая слеза становится алмаз.
Прекрасны косы фей! Они, забавы ради,
Хоронят в недрах гор их золотые пряди:
То золото, друзья, что на земле нашлось, -
Всё это пряди их окаменевших кос!
Из глаз у фей лучи такие вылетают,
Что радуги они из тех лучей сплетают.
Кто радугу длинней и ярче всех сплетет,
Тот ею и спешит украсить небосвод.
В часы, когда они уснут на брачном ложе,
Их теплый ветерок ласкает, не тревожа,
Их нежит и томит дыхание весны,
И феи в те часы такие видят сны,
Что даже их страна тех чудных снов бледнее!..
Когда наедине с возлюбленной своею
Остался человек, любовью упоен,
Он разве лишь тогда подобный видит сон.
27
Понятно, что пастух, вступая в их владенья,
Не мог на это всё глядеть без удивленья.
От света у него в глазах рябило вдруг,
Порою наш герой не смел глядеть вокруг...
Народец той земли без страха Янчи встретил.
Малютки вкруг него собрались, точно дети,
Заговорили с ним и в глубь своей земли,
Приветливо смеясь, героя повели.
Он с ними обошел весь островок, но вскоре
У витязя в груди зашевелилось горе.
В стране счастливых фей, в их радостном краю
Не мог не вспомнить он про Илушку свою:
"Зачем в стране любви жестокосердным роком
Я осужден всю жизнь скитаться одиноким?
Что б я ни видел, всё напоминает мне,
Что счастлив без нее не буду я вполне!"
Вблизи виднелся пруд спокойный и прозрачный.
Он подошел к пруду, заплаканный и мрачный,
С могильного холма возлюбленной своей
Взял в руки розу он - и обратился к ней:
"Сокровище мое! Пусть будет нам с тобою
Гробницей этих волн пространство голубое,
Пусть примет нашу грусть их светлая вода!
Я за тобою сам последую туда!"
Тут кинул розу он в сверкающие волны...
Но - чудо из чудес! Над заводью безмолвной
Вдруг в Илушку цветок преобразился!.. Вдруг
Явился перед ним его желанный друг!
(Он кинул свой цветок в источник вечной жизни,
Жививший всё, на что его водой ни брызни.
Едва лишь залила чудесная волна
Цветок его любви - и ожила она!)
Я много песен спел веселых и унылых,
Но что он испытал, я рассказать не в силах,
Когда, неся ее из чудотворных струй,
Он на губах своих почуял поцелуй!
Как Илушка его была красива! С нею
Сравниться не могли прекраснейшие феи
И выбрали ее царицей. А потом
И эльфы пастуха избрали королем.
Промчалось много лет! Давно всё это было!
Но Янчи с этих пор не разлучался с милой:
Как добрый властелин, он правит вместе с ней
До нынешнего дня счастливым царством фей!
1939
С ПОЛЬСКОГО
Адам Мицкевич
ПАН ТАДЕУШ
(Отрывки из поэмы)
1
Наутро господа и гости в Соплицове,
Размолвкой смущены, молчат да хмурят брови.
Дочь Войского велит прислуге задремавшей
Подать колоды карт мужчинам для марьяша,
А дам зовет гадать... Никто не веселится!
Лишь вьется трубок дым да шевелятся спицы.
Тут мухи мрут с тоски! Пан Войский, встав не в духе,
Отправился в подвал, где ссорятся стряпухи,
Где слышатся шлепки и вопли экономки,
Откуда поварят галдеж несется громкий.
Там наконец его развеселило пламя
И вид бараньих туш в печи над вертелами.
Судья скрипел пером, стараясь вызов грозный
Составить побыстрей, а терпеливый возный
Ждал под окном. И вот, свой труд замысловатый
Прочел ему судья: он требовал расплаты
От графа за вранье, позорное для чести
Шляхетской, он писал, что справедливой мести
Герваций заслужил за дерзкие удары,
Вчинял обоим иск, просил суда и кары.
Бумагу пан судья отправил в город мигом,
Дабы ее внесли в реестровую книгу.
А возному сказал, что в путь сбираться надо,
Чтоб вызов получил обидчик до заката.
С торжественным лицом, приличным этой вести,
| |
| Просмотров: 475 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры