| Главная » Книги |
Карамзин Николай Михайлович - Полное собрание стихотворений, Страница 3
Карамзин Николай Михайлович - Полное собрание стихотворенийsp; Для сердца нежного ужасно!
Милон не есть коварный льстец:
Не хочет больше притворяться,
Влюбленным без любви казаться -
И дни проводит розно с той,
Которая одна, без друга,
Проводит их с своей тоской.
Увы! несчастная супруга
В молчании страдать должна...
И скоро узнает она,
Что ветреный Милон другою
Любезной женщиной пленен;
Что он сражается с собою
И, сердцем в горесть погружен,
Винит жестокость злой судьбины!*
Удар последний для Алины!
Ах! сердце друга потерять
И счастию его мешать
В другом любимом им предмете -
Лютее всех мучений в свете!
Мир хладный, жизнь противны ей;
Она бежит от глаз людей...
Но горесть лишь себе находит
Во всем, везде, где б ни была!..
Алина в мрачный лес приходит
(Несчастным тень лесов мила!)
И видит храм уединенный,
Остаток древности священный;
Там ветр в развалинах свистит
И мрамор желтым мхом покрыт;
Там древность божеству молилась;
Там после, в наши времена,
Кровь двух любовников струилась:
Известны свету имена
Фальдони, нежныя Терезы;**
Они жить вместе не могли
И смерть разлуке предпочли.
Алина, проливая слезы,
Равняет жребий их с своим
И мыслит: "Кто любя любим,
Тот должен быть судьбой доволен,
В темнице и в цепях он волен
Об друге сладостно мечтать -
В разлуке, в горестях питать
Себя надеждою счастливой.
Неблагодарные! зачем
В жару любви нетерпеливой
И в исступлении своем
Вы небо смертью оскорбили?
Ах! мне бы слезы ваши были
Столь милы, как... любовь моя!
Но счастьем полным насладиться,
Изменой вдруг его лишиться
И в тягость другу быть, как я...
* Женщина, в которую Милон был влюблен, по словам госпожи Н., сама любила его, но имела твердость отказать
ему от дому, для того, что он был женат.
* * См. III часть "Писем русского путешественника". Церковь, в которой они застрелились, построена на развалинах
древнего храма, как сказывают. Все, что здесь говорит или мыслит Алина, взято из ее журнала, в котором она
почти с самого детства записывала свои мысли и который хотела сжечь, умирая, но не успела. За день до смерти
несчастная ходила на то место, где Фальдони и Тереза умертвили себя.
В подобном бедствии нас должно
Лишь богу одному судить!..
Когда мне здесь уже не можно
Для счастия супруга жить,
Могу еще, назло судьбине,
Ему пожертвовать собой!"
Вдруг обнаружились в Алине
Все признаки болезни злой,
И смерть приближилась к несчастной.
Супруг у ног ее лежал;
Неверный слезы проливал
И снова, как любовник страстный,
Клялся ей в нежности, в любви;
(Но поздно!) говорил: "Живи,
Живи, о милая! для друга!
Я, может быть, виновен был!"
- "Нет! - томным голосом супруга
Ему сказала, - ты любил,
Любил меня! и я сердечно,
Мой друг, благодарю тебя!
Но если здесь ничто не вечно,
То как тебе винить себя?
Цвет счастья, жизнь, ах! всё неверно!
Любви блаженство столь безмерно,
Что смертный был бы самый бог,
Когда б продлить его он мог...
Ничто, ничто моей кончины
Уже не может отвратить!
Последний взор твоей Алины
Стремится нежность изъявить...
Но дай ей умереть счастливо;
Дай слово мне - спокойным быть,
Снести потерю терпеливо
И снова - для любови жить!
Ах! если ты с другою будешь
Дни в мирных радостях вести,
Хотя Алину и забудешь,
Довольно для меня!.. Прости!
Есть мир другой, где нет измены,
Нет скуки, в чувствах перемены,
Там ты увидишься со мной
И там, надеюсь, будешь мой!.."
Навек закрылся взор Алины.
Никто не мог понять причины
Сего внезапного конца;
Но вы, о нежные сердца,
Ее, конечно, угадали!
В несчастьи жизнь нам немила...
Спросили медиков: узнали,
Что яд Алина приняла...
Супруг, как громом пораженный,
Хотел идти за нею вслед;
Но, гласом дружбы убежденный,
Остался жить. Он слезы льет;
И сею горестною жертвой
Суд неба и людей смягчил;
Живой Алине изменил,
Но хочет верным быть ей мертвой!
2
<ПЕСНЯ АРФИСТА>
Я в бедности на свет родился
И в бедности воспитан был;
Отца в младенчестве лишился
И в свете сиротою жил.
Но бог, искусный в песнопеньи,
Меня, сиротку, полюбил;
Явился мне во сновиденьи
И арфу с ласкою вручил;
Открыл за тайну, как струною
С сердцами можно говорить
И томной, жалкою игрою
Всех добрых в жалость приводить.
Я арфу взял - ударил в струны;
Смотрю - и в сердце горя нет!..
Тому не надобно Фортуны,
Кто с Фебом в дружестве живет!
3
<ПЕСНЯ ЦЮРИХСКОГО ЮНОШИ>
Отечество мое! Любовию к тебе горит вся кровь моя; для пользы твоея готов ее пролить;
умру твоим нежнейшим сыном.
Отечество мое! Ты все в себе вмещаешь, чем смертный может наслаждаться в невинности
своей. В тебе прекрасен вид Природы; в тебе целителен и ясен воздух; в тебе земные блага
рекою полною лиются.
Отечество мое! Любовию к тебе горит вся кровь моя; для пользы твоея готов ее пролить;
умру твоим нежнейшим сыном.
Мы все живем в союзе братском; друг друга любим, не боимся и чтим того, кто добр и
мудр. Не знаем роскоши, которая свободных в рабов, в тиранов превращает. Начто нам блеск
искусств, когда Природа здесь сияет во всей своей красе - когда мы из грудей ее пием
блаженство и восторг?
Отечество мое! Любовию к тебе горит вся кровь моя; для пользы твоея готов ее пролить;
умру твоим нежнейшим сыном.
4
<ИЗ МЕЛОДРАМЫ "ПЕТР ВЕЛИКИЙ">
Жил был в свете добрый царь,
Православный государь.
Все сердца его любили,
Все отцом и другом чтили.
Любит царь детей своих;
Хочет он блаженства их:
Сан и пышность забывает,
Трон, порфиру оставляет.
Царь как странник в путь идет
И обходит целый свет.
Посох есть ему - держава,
Все опасности - забава.
Для чего ж оставил он
Царский сан и светлый трон?
Для чего ему скитаться,
Хладу, зною подвергаться?
Чтоб везде добро сбирать,
Душу, сердце украшать
Просвещения цветами,
Трудолюбия плодами.
Для чего ж ему желать
Душу, сердце украшать
Просвещения цветами,
Трудолюбия плодами?
Чтобы мудростью своей
Озарить умы людей,
Чад и подданных прославить
И в искусстве жить наставить.
О великий государь!
Первый, первый в свете царь!
Всю вселенную пройдете,
Но другого не найдете.
5
<ИЗ МЕЛОДРАМЫ "РАУЛЬ СИНЯЯ БОРОДА">
Реки там, виясь, сверкают,
Солнца ясные лучи
Всю Природу озлащают,
Но булатные мечи
Не сияют, не сверкают...
6
Без награды добродетель
Не бывает никогда;
Ей в подсолнечной свидетель
Бог и совесть завсегда.
Люди также примечают,
Кто похвально жизнь ведет;
За невинность увенчают
Девушку в осьмнадцать лет...*
* Ей непременно надлежало быть осьмнадцати лет.
7
<ПОЛИТИКА>
Дщерь гордости властолюбивой,
Обманов и коварства мать,
Все виды можешь принимать:
Казаться мирною, правдивой,
Покойною в опасный час,
Но сон вовеки не смыкает
Ее глубоко впавших глаз;
Она трудится, вымышляет,
Печать у Истины берет
И взоры обольщает ею,
За небо будто восстает,
Но адской злобою своею
Разит лишь собственных врагов.
8
<НАДГРОБНЫЕ НАДПИСИ>
1
Вселенныя любовь иль страх,
Цари! что вы по смерти?.. прах!
2
Великий человек достоин монумента,
Великий государь достоин алтарей.
3
ЭПИТАФИЯ ТЮРЕНА
Честь Франции Тюрен
С царями погребен.
Сим Лудовик его и в гробе награждает,
Желая свету доказать,
Что он единым почитает
На троне быть или трон славно защищать.
9
Кто ж милых не терял? Оставь холодный свет
И горесть разделяй с унылыми древами,
С кристаллом томных вод и с нежными цветами;
Чувствительный во всем себе друзей найдет.
Там урну хладную с любовью осеняют
Тополь высокий, бледный тис,
И ты, друг мертвых, кипарис!
Печальные сердца твою приятность знают,
Любовник нежный мирты рвет,
Для славы гордый лавр растет;
Но ты милее тем, которые стенают
Над прахом счастья и друзей!
10
Там всё велико, всё прелестно,
Искусство славно и чудесно;
Там истинный Армидин сад
Или великого героя
Достойный мирный вертоград,
Где он в объятиях покоя
Еще желает побеждать
Натуру смелыми трудами
И каждый шаг свой означать
Могуществом и чудесами,
Едва понятными уму.
Стихии творческой Природы
Подвластны кажутся ему;
В его руках земля и воды.
Там храмы в рощах ореяд
Под кровом зелени блистают;
Там бронзы дышат, говорят;
Там реки ток свой пресекают
И, вверх стремяся, упадают
Жемчужным радужным дождем,
Лучами солнца оглашённым;
Потом, извивистым путем.
Древами темно осененным,
Едва журчат среди лугов.
Там, в тихой мрачности лесов,
Везде встречаются сильваны,
Подруги скромныя Дианы.
Там каждый мрамор - бог, лесочек всякий - храм.*
Герой, известный всем странам,
На лаврах славы отдыхая
И будто весь Олимп сзывая
К себе на велелепный пир,
С богами торжествует мир.
* Я удержал в этом славном стихе меру оригинала.
11
<К ВЕРСАЛЬСКИМ САДАМ>
К великолепию цари осуждены;
Мы требуем от них огромности блестящей,
Во изумление наш разум приводящей;
Как солнцем, ею быть хотим ослеплены.
12
<НАДПИСИ В ПАРКЕ ЭРМЕНОНВИЛЯ>
1
Ищи в других местах искусства красоты:
Здесь вид богатыя Природы
Есть образ счастливой свободы
И милой сердцу простоты.
2
<НАДПИСЬ НА ДВЕРЯХ ХИЖИНЫ>
Здесь поклоняюся творцу
Природы дивныя и нашему отцу.
3
<НАДПИСИ НА ВЯЗЕ>
Под сению его я с милой изъяснился,
Под сению его узнал, что я любим!
4
<НАДПИСЬ НА ДВЕРЯХ БАШНИ>
Здесь было царство Габриели;
Ей подлежало дань платить.
Французы исстари умели
Сердцами красоту дарить.
5
Здесь Габриели страстной
Взор нежность изъявлял,
Здесь бог войны ужасный
В цепях любви вздыхал.
Француз в восторг приходит
От имени ея;
Оно на мысль приводит
Нам доброго царя.
6
<НАДПИСЬ В ГРОТЕ>
Являйте зеркальные воды
Всегда любезный вид Природы
И образ милой красоты!
С зефирами играйте
И мне воспоминайте
Петрарковы мечты!
7
<НАДПИСЬ НА СКАМЬЕ>
Жан Жак любил здесь отдыхать,
Смотреть на зелень дерна,
Бросать для птичек зерна
И с нашими детьми играть.
8
Среди журчащих вод, под сению священной,
Ты видишь гроб Руссо, наставника людей,
Но памятник его нетленный
Есть чувство нежных душ и счастие детей.*
* Перевод одной из надписей.
13
<К АМУРУ>
Одною нежностью богат,
Как Правда сердцем обнаружен,
Как Непорочность безоружен,
Как Постоянство некрылат,
Он был в Астреин век. Уже мы не находим
Его нигде; но жизнь в искании проводим.
14
<ЭПИТАФИЯ ДЖОНУ ГЕЮ>
Всё в свете есть игра, жизнь самая - ничто.
Так прежде думал я, а ныне знаю то.
15
<НАДПИСЬ К СНЕЖНОМУ ПАМЯТНИКУ>
Мы сделаем царю и другу своему
Лишь снежный монумент; милее он ему,
Чем мрамор драгоценный,
Из дальних стран за счет убогих привезенный.
16
ЭПИТАФИИ
1
ТАЛЕСУ
Когда от старости Талесов взор затмился,
Когда уже и звезд не мог он различить,
Мудрец на небо преселился,
Чтоб к ним поближе быть.
2
РОГАТОМУ ЧЕЛОВЕКУ
Здесь погребен Трульяк. Не будучи женат,
Сей жалкий человек (о диво!) был рогат!
17
<ГИМН СЛЕПЫХ>
Владыко мира и судьбины!
Дай видеть нам луч солнца твоего
Хотя на час, на миг единый,
И новой тьмой для нас покрой его,
Лишь только б мы узрели
Благотворителей своих
И милый образ их
Навек в сердцах запечатлели.
18
Из юных нимф ее дочь Тамеса, Лодона,
Была славнее всех; и взор Эндимиона
Лишь потому ее с Дианой различал,
Что месяц золотой богиню украшал.
Но, смертных и богов пленяя, не пленялась:
Одна свобода ей с невинностью мила,
И ловля птиц, зверей - утехою была.
Одежда легкая на нимфе развевалась,
Зефир играл в ее струистых волосах,
Резной колчан звенел с стрелами на плечах,
И меткое копье* за серною свистало.
Однажды Пан ее увидел, полюбил,
И сердце у него желаньем воспылало.
Она бежит... В любви предмет бегущий мил,
И нимфа робкая стыдливостью своею
Для дерзкого еще прелестнее была.
Как горлица летит от хищного орла,
Как яростный орел стремится вслед за нею,
Так нимфа от него, так он за нимфой вслед -
И ближе, ближе к ней... Она изнемогает,
Слаба, бледна... В глазах ее темнеет свет.
Уже тень Панова Лодону настигает,
И нимфа слышит стук ног бога за собой,
Дыхание его, как ветер, развевает
Ей волосы... Тогда, оставлена судьбой,
В отчаяньи своем несчастная, к богине
Душою обратись, так мыслила: "Спаси,
О Цинтия! меня; в дубравы пренеси,
На родину мою! Ах! Пусть я там отныне
Стенаю горестно и слезы лью ручьем!"
Исполнилось... И вдруг, как будто бы слезами
Излив тоску свою, она течет струями,
Стеная жалобно в журчании своем.
Поток сей и теперь Лодоной называем,
Чист, хладен, как она; тот лес им орошаем,
Где нимфа некогда гуляла и жила.
Диана моется в его воде кристальной,
И память нимфина доныне ей мила:
Когда вообразит ее конец печальный,
Струи сливаются с богининой слезой.
Пастух, задумавшись, журчанью их внимает,
Сидя под тению, в них часто созерцает
Луну у ног своих и горы вниз главой,
Плывущий ряд дерев, над берегом висящих
И воду светлую собою зеленящих.
Среди прекрасных мест излучистым путем
Лодона тихая едва едва струится,
Но вдруг, быстрее став в течении своем,
Спешит с отцом ее навек соединиться.**
* Легкие копья, с которыми изображаются Дианины нимфы, были бросаемы в зверей.
* * С Темзою, которая в поэзии называется богом Тамесом.
19
Господь есть бедных покровитель
И всех печальных утешитель;
Всевышний зрит, что нужно нам,
И двум тоскующим сердцам
Пошлет в свой час отраду.
Отдаст ли нас он в жертву гладу?
Забудет ли отец детей?
Прохожий сжалится над нами
(Есть сердце у людей!),
А мы молитвой и слезами
Заплатим долг ему.
<1790-1791>
36. К БОГИНЕ ЗДРАВИЯ
Сойди, сойди, богиня!
Сойди ко мне с небес,
Цветущая Игея!
Снеси златой сосуд
С целебным питием!
Уста мои завяли,
В глазах весь огнь погас,
И сердце томно бьется;
Едва дышать могу -
Едва едва живу.
И червя оживляет
Прохладный ветерок;
И травку освежает
Небесная роса:
Всегда ли мне страдать?
Хотя едину каплю,
Посланница богов,
Хотя едину каплю
Пролей в мои уста -
И буду исцелен!
Сойди, сойди, богиня!
Сойди ко мне с небес,
Цветущая Игея!
Снеси златой сосуд
С целебным питием!
<1791>
37. К ПРЕКРАСНОЙ
Где ты, Прекрасная, где обитаешь?
Там ли, где песни поет Филомела,
Кроткая ночи певица,
Сидя на миртовой ветви?
Там ли, где с тихим журчаньем стремится
Чистый ручей по зеленому лугу,
Душу мою призывая
К сладкой дремоте покоя?
Там ли, где юная, пышная роза,
Утром кропимая, нежно алеет,
Скромно с Зефиром лобзаясь,
Сладостью воздух питая?
Там ли, где солнечный луч освещает
Гор неприступных хребет разноцветный,*
Где обитали издревле
Высшие силы и боги?
Глас твой божественный часто внимаю;
Часто сквозь облако образ твой вижу,
Руки к нему простираю -
Облако, воздух объемлю!
<1791>
38. ВЕСЕЛЫЙ ЧАС
Братья, рюмки наливайте!
Лейся через край вино!
Всё до капли выпивайте!
Осушайте в рюмках дно!
Мы живем в печальном мире;
Всякий горе испытал,
В бедном рубище, в порфире, -
Но и радость бог нам дал.
Он вино нам дал на радость,
Говорит святой мудрец:
Старец в нем находит младость,
Бедный - горестям конец.
* Когда в хороший вечер перед захождением солнца из некоторого отдаления смотришь на высокие, снегом
покрытые горы, то верхи их кажутся разноцветными.
Кто всё плачет, всё вздыхает,
Вечно смотрит сентябрем, -
Тот науки жить не знает
И не видит света днем.
Всё печальное забудем,
Что смущало в жизни нас;
Петь и радоваться будем
В сей приятный, сладкий час!
Да светлеет сердце наше,
Да сияет в нем покой,
Как вино сияет в чаше,
Осребряемо луной!
1791
39. РАИСА
Древняя баллада
Во тьме ночной ярилась буря;
Сверкал на небе грозный луч;
Гремели громы в черных тучах,
И сильный дождь в лесу шумел.
Нигде не видно было жизни;
Сокрылось всё под верный кров.
Раиса, бедная Раиса,
Скиталась в темноте одна.
Нося отчаяние в сердце,
Она не чувствует грозы,
И бури страшный вой не может
Ее стенаний заглушить.
Она бледна, как лист увядший,
Как мертвый цвет, уста ее;
Глаза покрыты томным мраком,
Но сильно бьется сердце в ней.
С ее открытой белой груди,
Язвимой ветвями дерев,
Текут ручьи кипящей крови
На зелень влажныя земли.
Над морем гордо возвышался
Хребет гранитныя горы;
Между стремнин, по камням острым
Раиса всходит на него.
(Тут бездна яростно кипела
При блеске огненных лучей;
Громады волн неслися с ревом,
Грозя всю землю потопить.)
Она взирает, умолкает;
Но скоро жалкий стон ея
Смешался вновь с шумящей бурей:
"Увы! увы! погибла я!
Кронид, Кронид, жестокий, милый!
Куда ушел ты от меня?
Почто Раису оставляешь
Одну среди ужасной тьмы?
Кронид! поди ко мне! Забуду,
Забуду всё, прощу тебя!
Но ты нейдешь к Раисе бедной!..
Почто тебя узнала я?
Отец и мать меня любили,
И я любила нежно их;
В невинных радостях, в забавах
Часы и дни мои текли.
Когда ж явился ты, как ангел,
И с нежным вздохом мне сказал:
"Люблю, люблю тебя, Раиса!" -
Забыла я отца и мать.
В восторге, с трепетом сердечным
И с пламенной слезой любви
В твои объятия упала
И сердце отдала тебе.
Душа моя в твою вселилась,
В тебе жила, дышала я;
В твоих глазах свет солнца зрела;
Ты был мне образ божества.
Почто я жизни не лишилась
В объятиях твоей любви?
Не зрела б я твоей измены,
И счастлив был бы мой конец.
Но рок судил, чтоб ты другую
Раисе верной предпочел;
Чтоб ты меня навек оставил,
Когда сном крепким я спала,
Когда мечтала о Крониде
И мнила обнимать его!
Увы! я воздух обнимала...
Уже далеко был Кронид!
Мечта исчезла, я проснулась;
Звала тебя, но ты молчал;
Искала взором, но не зрела
Тебя нигде перед собой.
На холм высокий я спешила...
Несчастная!.. Кронид вдали
Бежал от глаз моих с Людмилой!
Без чувств тогда упала я.
С сея ужасныя минуты
Крушусь, тоскую день и ночь;
Ищу везде, зову Кронида, -
Но ты не хочешь мне внимать.
Теперь злосчастная Раиса
Звала тебя в последний раз...
Душа моя покоя жаждет...
Прости!.. Будь счастлив без меня!"
Сказав сии слова, Раиса
Низверглась в море. Грянул гром:
Сим небо возвестило гибель
Тому, кто погубил ее.
1791
40. НА РАЗЛУКУ С П<ЕТРОВЫМ>
Настал разлуки горький час!..
Прости, мой друг! В последний раз
Тебя я к сердцу прижимаю;
Хочу сказать: не плачь! - и слезы проливаю!
Но так назначено судьбой -
Прости, - и ангел мира
В дыхании зефира
Да веет за тобой!
Уже я вижу пред собой
Весь путь, на коем знатность, слава
Тебя с дарами ждут. Души твоей и нрава
Ничто не пременит; ты будешь вечно ты -
Я в том, мой друг, уверен.
Не ослепят тебя блестящие мечты;
Рассудку, совести всегда пребудешь верен
И, видя вкруг себя пороки, подлость, лесть,
Которых цель есть суетная честь,
| |
| Просмотров: 373 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры