| Главная » Книги |
Глинка Федор Николаевич - Карелия, или заточение Марфы Иоанновны Романовой, Страница 3
Глинка Федор Николаевич - Карелия, или заточение Марфы Иоанновны Романовой align="justify">
Он в ней топил свою печаль!..
Корабль летел, летел... И вскоре
Уж к ним повеет с берегов,
Где, небом и страной счастливый,
Неаполь смотрит горделивый
На даль с покатистых холмов.
И был он там, где тихо Байя
Ночные вторит небеса;
И зрел искусства чудеса
И древний край - подобье рая.
И часто долго он глядел
На величавую картину,
Когда Везувий пламенел
И на кипящую вершину
Из тучей сизых и густых,
В изломах молний золотых,
Дождшшсь искры - вихорь звездный,
И из недознаниыя бездны
Летели камни и, взлетев,
Кололись в выстрелах кусками;
Вздыхало, выло и - вдруг рев
И лава красными реками...
Наш друг поэзию любил:
Он гроб Марона посетил
И прочитал на нем Гомера...
И быть любил он там, в тиши,
И с ним сокровища души:
Любовь, поэзия и вера!..
И было - так он вспоминал -
В его прогулках молчаливых,
Когда алмаз звезды играл
На стекловидных переливах
Чуть колыхавшихся зыбей,
С зеленым блеском изумруда:
"Не знаю, - говорил он, - чей,
И как он взялся, и откуда?
Мелькнул мне образ молодой:
Власы... и стан... и те ж блистали
Глаза!.. Но то была она ли?..
И он не отражен водой,
Тот образ, не мелькнуло тени...
И я ее не осязал;
Но видел, мнилось, и узнал
Ее в мгновенном сем виденьи...
И грусть проснулась!.. Но она
На что-то кротко указала,
Без слов мне весть одну сказала
И скрылась. Как виденье сна,
Мне это памятно. И что же?
С тех пор тоска и мысль о ней
Исчезли... менее тревожен,
Я отдался судьбе своей!.."
Италия! Страна гробов
Неумирающих героев!
В тебе так блещет след веков,
Былых людей, чудесных боев
Сквозь тягостный забвенья прах!..
Но где твои златые годы
В своих негаснущих лучах?..
Твои и храмы и народы -
Все стало баснью... Все мечта!
Лишь неизменна красота
Твоей пленительной природы!
Синеет ясно высота
Над бесконечным вертоградом:
И лавр и, в зелени густой,
Лимон дружится золотой
С янтарным, спелым виноградом...
Там был наш друг! Но, увлечен
Тревогой непонятной чувства,
Недолго жил в стране искусства,
Развалин и чудес... И он -
Он всю Германию прошел,
Искал чего-то... и случайно
Людей с неузнанною тайной {19}
Вдали от общества нашел;
Их, в храминах уединенных,
Не знали слава и молва,
И в их работах сокровенных
Был светоч - мертвая глава,
Но жизнь из-за нее светлела!..
Глубоко вникнув в естество,
Они дробили вещество,
И влага в их стекле тучнела;
Они влияние небес
В скудель земную заключали
И с твердой верой ожидали
Для вас неведомых чудес.
И далее - былое он
Передает, как давний сон.
"Я вёсну проводил над Рейном,
И было там отрадно мне!
Любил бродить я в тиховейном
Дыханьи гор. И в той стране
В глазах моих мелькали замки
И разрисованная даль;
И, стихнув, Рейн - был хрусталь,
Уложенный в цветные рамки!
Там люди счастливо живут!
Их здравый ум, их терпеливость
И не пугающий их труд
Дают избыток. Всюду живость,
Изделия прилежных рук,
И верный торг и ход наук
У них, при нраве их степенном,
Полезен сердцу и уму,
И, развиваясь постепенно,
Он гонит осторожно тьму
Невежества и предрассудка.
Бывает от страстей пожар!
И трудно, трудно сердца жар
Подвесть под правила рассудка!
Но разве только между них
Найдем мы этому примеры!
Простой, живой, но теплой веры
Они полны. Мне быт у них
Патриархальный - был по нраву:
Охотно тут забудешь славу
И не полюбишь суеты!..
В семьях, в домах, где так опрятно,
Как было мне гостить приятно!..
Но тайной сердца пустоты
И то житье не наполняло...
Не знаю, что мой дух стесняло...
И было раз, порой ночной,
Когда, меж сна и пробужденья,
Мелькают думы и виденья...
И свежей памятью дневной,
И томной памятью былого
Глава усталая полна -
Мне вдруг... раскрылась вышина,
Как лик младой из-под покрова!
Не знаю, оставался ль я
Все на земле, иль был возвышен,
И с телом, иль одна моя
Душа летела?.. Был мне слышен,
Был виден, близок мир иной,
Как солнце из-за синей тучи...
И вот, как помню, надо мной,
В средине звезд, путем зыбучим,
Белея, стлалась полоса;
И мне казались небеса
Торжественны и величавы -
Как празднество!.. Вдруг клики славы
И песни песней пронеслись:
Дружины светлых и дружины
Крылатых ангелов сошлись
И стройно заняли вершины:
Не стало в небе пустоты.
И се! является Царица
Неизъяснимой красоты;
На ней венец и багряница,
И власти скиптр в Ее десной.
Идет... и стала над луной!
И, в радостном благоговенье,
Склоняется под осененье
Благословляющего... И,
Покорная, стопы Свои
Направила к земле... Толпами
Кидались ангелы вослед,
Чтоб яркий под Ее стопами
Сбирать, как влагу, чистый свет
Целительный!.. И вот склонилась
Она как будто и ко мне,
И ароматом заструилась
Небесность. "Нет! Не в сей стране
Витать - тебе определенье!
Ты знаешь... Вспомяни!.. Иди!..
С тобой Мое благословенье!
На Север . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . Угоди!"
Я недослышал слов, - звать, радость
Тревожила мой ум и слух!
Но весь я погрузился в сладость,
И, как рассвет, сиял юоя дух".,"
Так он, к безвестному влекомый,
Все шел на Север... Длинен путь!..
Но вот, как будто в край знакомый,
Пришел сюда. Тут отдохнуть
Желал и мог душой довольной:
Один, как Божий воздух вольный,
Он изучил сии края...
Но пусть он сам!.. Замолкну я...
Пусть он опишет нам пожары,
Как их застал по сим лесам;
И как в глуши гигантом ярым
Блеснул Кивач его очам...
Так! Пусть же говорит он сам:
"В страну сию пришел я летом,
Тогда был небывалый жар,
И было дымом все одето:
В лесах свирепствовал пожар,
В Кариоландии {20} горело!..
От блеска не было ночей,
И солнце грустно без лучей,
Как раскаленный уголь, тлело!
Огонь пылал, ходил стеной,
По ветвям бегал, развевался,
Как длинный стяг перед войной,
И страшный вид передавался
Озер пустынных зеркалам...
От знойной смерти убегали
И зверь и вод жильцы, и нам
Тогда казалось, уж настали
Кончина мира, гибель дней,
Давно на Патмосе в виденьи
Предсказанные. Все в томленьи
Снедалось жадностью огней,
Порывом вихрей разнесенных,
И глыбы камней раскаленных
Трещали. Этот блеск, сей жар
И вид дымящегося мира -
Мне вспомянули песнь Омира:
В его стихах лесной пожар.
Но осень нам дала и тучи
И ток гасительных дождей;
И нивой пепел стал зыбучий,
И жатвой радовал людей!..
Дика Карелия, дика!
Надутый парус челнока
Меня промчал по сим озерам;
Я проходил по сим хребтам,
Зеленым дебрям и пещерам, -
Везде пустыня: здесь и там,
От Саломейского пролива
К семье Сюйсарских островов,
До речки с жемчугом игривой,
До дальних северных лесов, -
Нигде ни городов, ни башен
Пловец унылый не видал,
Лишь изредка отрывки пашен
Висят на тощих ребрах скал;
И мертво все... пока шелойник {21}
В Онегу, с свистом, сквозь леса
И нагло к челнам, как разбойник
И рвет на соймах {22} паруса
Под скрыпом набережных сосен.
Но живописна ваша осень,
Страны Карелии пустой;
С своей палитры дивной кистью,
Неизъяснимой пестротой
Она златит, малюет листья:
Янтарь, и яхонт, и рубин
Горят на сих древесных купах,
И кудри алые рябин
Висят на мраморных уступах {23}.
И вот меж каменных громад
Порой я слышу шорох стад,
Бродящих лесовой тропою,
И под рогатой головою
Привески звонкие бренчат... {24}
Край этот мне казался дик:
Малы, рассеяны в нем селы;
Но сладок у лесной Карелы
Ее бесписьменный язык {25}.
Казалось, я переселился
В края Авзонии опять,
И мне хотелось повторять
Их речь: в ней слух мой веселился
Игрою звонкой буквы Л.
Еще одним я был обманут:
Вдали для глаз повсюду ель
Да сосны, и иод ней протянут
Нагих и серых камней ряд.
Тут, думал я, одни морозы,
Гнездо зимы. Иду... вдруг... розы!
Всё розы весело глядят!
И Север позабыл я снова.
Как девы милые в семье
Обсудят старика седого,
Так розы в этой стороне,
Собравшись рощей молодою,
Живут с громадою седою {26}.
Сии места я осмотрел
И поражен был. Тут сбывалось
Великое!.. Но кто б умел,
Кто б мог сказать, когда то сталось?..
Везде приметы и следы
И вид премены чрезвычайной
От ниспадения воды,
С каких высот - осталось тайной...
Но Север некогда питал,
За твердью некоей плотины,
Запросы вод, доколь настал
Преображенья час! И длинный,
Кипучий, грозный, мощный вал
Сразился с древними горами;
Наземный череп растерзал,
И стали щели - озерами.
Их общий всем продольный вид
Внушал мне это заключенье,
Но ток, сорвавшись, все кипит,
Забыл былое заточенье,
Бежит и сыплет валуны {27},
И стал. Из страшного набега
Явилась - зеркало страны -
Новорожденная Онега! {28}
Здесь поздно настает весна.
Глубоких долов, меж горами,
Карела дикая полна:
Таи долго снег лежит буграми,
И долго лед над озерами
Упрямо жмется к берегам.
Уж часто видят: по лугам
Цветок синеется подснежный
И мох цветистый оживет
Над трещиной скалы прибрежной,
Л серый безобразный лед
(Когда глядим на даль с высот)
Большими пятнами темнеет,
И от озер студеным веет...
И жизнь молчит, и по горам
Бедна карельская береза;
И в самом мае по утрам
Блистает серебро мороза...
Мертвеет долго все... Но вдруг
Проснулось здесь и там движенье,
Дохнул какой-то теплый дух,
И вмиг свершилось возрожденье:
Помчались лебедей полки,
К приютам ведомым влекомых;
Снуют по соснам пауки;
И тучи, тучи насекомых
В веселом воздухе жужжат;
&nb 
| |
| Просмотров: 340 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры