Главная » Книги

Барыкова Анна Павловна - Стихотворения, Страница 2

Барыкова Анна Павловна - Стихотворения


1 2 3 4 5 6 7

align="justify">  В завитом шиньоне, модницу большую,
  
  
  С синими глазами, шлейфом и лорнеткой
  
  
  (Ну, точь в точь, без лести, с Невского лоретка).
  
  
  Обнимая куклу ручкой белоснежной,
  
  
  Девочка ей шепчет в поцелуе нежном:
  
  
  "Лучше этой куклы в свете нет, конечно,
  
  
  Ты моей любимой будешь вечно, вечно!.."
  
  
  От больших, должно быть, девочка слыхала
  
  
  Это слово "вечно" - и его сказала
  
  
  Кукле-парижанке важно так и мило.
  
  
  На ребенка с куклой я гляжу уныло:
  
  
  Жалко мне чего-то стало вдруг и больно...
  
  
  О судьбе обеих думалось невольно.
  
  
  Девочка и кукла! Ах, как вы похожи!
  
  
  В жизни ожидает вас одно и то же.
  
  
  Куколка-франтиха, предстоит вам горе,
  
  
  С красотой своею вы проститесь вскоре:
  
  
  Шелковое платье, сшитое в Париже,
  
  
  И шиньон изящный, модный - светло-рыжий,
  
  
  Мигом всё растреплет милая вострушка
  
  
  (Страшно и опасно в свете жить игрушкам)...
  
  
  На чердак вас стащат с головой пробитой, -
  
  
  Кукла-парижанка будет позабыта...
  
  
  Девочка-шалунья в золотых кудряшках!
  
  
  Лет через десяток и тебя, бедняжка,
  
  
  Кто-нибудь обнимет, говоря, конечно,
  
  
  Что любить намерен пламенно и вечно...
  
  
  Чьей-нибудь игрушкой будешь ты, наверно, -
  
  
  Только ненадолго... вот что очень скверно.
  
  
  Молодость, надежды - будет всё разбито...
  
  
  Старая игрушка будет позабыта...
  
  
  Елка догорела. Мальчик над лошадкой
  
  
  Преклонил головку и уж дремлет сладко,
  
  
  И с улыбкой счастья пробежала мимо
  
  
  В детскую малютка с куклою любимой.
  
  
  Да с чего же я-то хнычу понапрасну?
  
  
  Может быть, обеих встретит жизнь прекрасно!
  
  
  Ведь не всех же кукол дети разбивают...
  
  
  А счастливых женщин - разве не бывает?..
  
  
  <1878>
  
  
  
   472. ОПРАВДАННЫЙ
  
  
  
  
  
  
   Посвящено Д. А. Ровинскому
  
  
  И судят и рядят. Пред ними худой,
  
  
   Больной горемыка-парнишка
  
  
  Весь бледный стоит и поник головой.
  
  
   Конечно, не вор, а воришка.
  
  
  И речи юриста карающий звук
  
  
   Беднягу громит что есть духу...
  
  
  И сетка улик сплетена... И паук
  
  
   Поймает неловкую муху.
  
  
  Они говорят, говорят, говорят -
  
  
   Так сильно, так гладко и важно.
  
  
  В ответ им зевают, кряхтят и сопят
  
  
   Двенадцать усталых присяжных.
  
  
  Всё стихло. Они принесли приговор
  
  
   И громко прочли: "Не виновен".
  
  
  Вот усики злобно крутит прокурор
  
  
   (Не может он быть хладнокровен)...
  
  
  А что же преступник?.. Небось им поклон
  
  
   Отвесил и в пояс и в ноги...
  
  
  Но нет... Он прощением словно смущен.
  
  
   Он плачет... О чем? - об остроге.
  
  
  Ну да... об остроге. Ведь теплый приют
  
  
   И хлеб у него отнимают -
  
  
  Простили его и свободу дают...
  
  
   Свободным его величают.
  
  
  Свобода?.. ему?.. это - холод, нужда,
  
  
   Бесхлебье и нищенство снова...
  
  
  Насмешкою скверной звучит, господа,
  
  
   Бедняге то громкое слово.
  
  
  Слеза за слезой накипала в глазах
  
  
   Воришки. "Зачем оправдали? -
  
  
  Вертелся вопрос на дрожащих губах. -
  
  
   Куда мне идти?" Все молчали,
  
  
  Но вдруг волосами проворно встряхнул
  
  
   Оправданный; вмиг ободрился,
  
  
  Лукаво и смело на судей взглянул
  
  
   И низко им всем поклонился.
  
  
  Нашел он: "В кабак я отселе пойду, -
  
  
   А там уж известна дорога...
  
  
  Мне добрые люди укажут... найду...
  
  
   Прямую - опять до острога!"
  
  
  <1878>
  
  
  
   474. ДВА МАЛЬЧИКА
  
  
  
  
  
  
  
  Посвящено Е. Ф. Юнге
  
  
  На море тихо, на солнышке знойно,
  
  
  Берег как будто бы дремлет спокойно;
  
  
  Не шелохнутся на дереве ветки;
  
  
  Лишь между камней, как малые детки,
  
  
  Мелкие резвые волны играют,
  
  
  Словно друг друга шутя догоняют.
  
  
  К морю купаться бежит цыганенок,
  
  
  Смуглый, красивый, здоровый ребенок;
  
  
  Так и горят воровские глазенки,
  
   10 Смуглые блещут на солнце ручонки,
  
  
  Кинулся - поплыл... Движения смелы,
  
  
  Точно из бронзы всё отлито тело.
  
  
  Славный мальчишка, хоть нищий, да вольный...
  
  
  С берега смотрит с усмешкой довольной
  
  
  Мать молодая в лохмотьях картинных,
  
  
  Глазом сверкая под массою длинных
  
  
  Взбитых волос, незнакомых с гребенкой...
  
  
  С гордостью смотрит она на ребенка,
  
  
  С гордостью шепчет: "Хорош мой галчонок!.,
  
   20 Я родила тебя, мой цыганенок!.."
  
  
  В мягкой коляске заморской работы
  
  
  Возят вдоль берега жалкое что-то,
  
  
  Бледное, вялое... В тонких пеленках,
  
  
  В кружеве, в лентах - подобье ребенка.
  
  
  Личико бледное, всё восковое,
  
  
  Глазки усталые, тельце сквозное.
  
  
  Видно, что смерть уж его приласкала -
  
  
  Песенку спела ему - закачала.
  
  
  Он под вуалями спит как в тумане,
  
   30 Рядом плывет в парчевом сарафане
  
  
  Мамка-красавица с грудью продажной
  
  
  Белой гусынею, плавно и важно.
  
  
  Барыня знатная, мать молодая,
  
  
  Их провожает, глубоко вздыхая.
  
  
  Смотрит в колясочку взглядом печальным,
  
  
  Смотрит на море... По волнам зеркальным
  
  
  Смелый мальчишка с веселой улыбкой
  
  
  Плавает быстро, как резвая рыбка.
  
  
  Барыня знатная завистью тайной
  
   40 Вся загорелась при встрече случайной.
  
  
  Думает: "Боже мой, боже великий!
  
  
  Вот ведь живет же зверек этот дикий...
  
  
  Счастие дал ты цыганке косматой.
  
  
  Нищая, нищая, как ты богата!"
  
  
  Жаль мне вас, барыня! Знаю, вам больно,
  
  
  Но ведь у вас утешений довольно...
  
  
  Всё у вас есть; всё, что счастьем зовется;
  
  
  Нищей цыганке того не дается...
  
  
  Даны зато ей здоровые дети, -
  
   50 Изредка... есть справедливость на свете.
  
  
  <1878>
  
  
  
  475. ПЕРЕЛЕТНЫЕ ИТИЦЫ
  
  
  
  
  Из Ришпена
  
   Вот грязный задний двор, совсем обыкновенный;
  
   Конюшня, хлев свиной, коровник и сарай,
  
   А в глубине овин под шляпой неизменной
  
   Соломенной своей, - тут для животных рай.
  
   Тут вечно ест и пьет бездушная порода;
  
   На солнышке блестит навоз, как золотой;
  
   И дремлют сонные канав и лужиц воды,
  
   Омывшие весь двор вонючею рекой.
  
   Вдали от мокроты и жирной кучи черной,
  
  10 Там, где навоз просох и так овсом богат,
  
   Хозяйка-курица разбрасывает зерна,
  
   Гордясь семьей тупых, прожорливых цыплят.
  
   Отец-петух сидит повыше на телеге,
  
   Доволен, жирен, сыт, - свернулся он клубком;
  
   Он спит блаженным сном, он утопает в неге
  
   И сонные глаза завесил гребешком.
  
   Вон плавают в пруду мечтательные утки,
  
   На тину устремив сентиментальный взгляд,
  
   И с селезнем своим раз по двенадцать в сутки
  
  20 О радостях любви законной говорят.
  
   Рубином, бирюзой на солнце отливая,
  
   На крыше высоко, под золотом лучей,
  
   Нарядная сидит и радужная стая -
  
   Семья породистых, спесивых голубей.
  
   Как войско стройное в своих мундирах белых,
  
   Пасется в стороне красивый полк гусей;
  
   А дальше - черный ряд индюшек осовелых,
  
   Надутых важностью и глупостью своей;
  
   Здесь - царство, гордое своею грязью, салом,
  
  30 Счастливый скотский быт разъевшихся мещан;
  
   В помойной яме жизнь, с навозным идеалом;
  
   Здесь щедрою рукой удел блаженства дан!
  
   Да! счастлив ты, индюк! И ты, мамаша-утка!
  
   Утятам скажешь ты, наверно, в смертный час:
  
   "Живите так, как я... Не портите желудка...
  
   Я - исполняла долг... Я - расплодила вас!"
  
   Ты - исполняла долг?.. Что значит "долг" - для утки?
  
   Не то ли, что она весь век в грязи жила
  
   Да, выйдя на траву, топтала незабудки
  
  40 И крылья мотылькам со злобою рвала?
  
   Не то ль, что никогда порыва вдохновенья
  
   Не грезилося ей в тупом, тяжелом сне,
  
   Что не было у ней неясного стремленья
  
   На воле полетать при звездах, при луне?
  
   Что под пером у ней ни разу лихорадка
  
   Не растопила жир, не разбудила кровь,
  
   Не родила мечты уйти из лужи гадкой
  
   Туда - где свет, и жизнь, и чистая любовь...
  
   Да! счастливы они!.. Не трогает нимало
  
  50 Их ни один живой, мучительный вопрос,
  
   И в голову гусей отнюдь не забредало
  
   Желание - иметь другого цвета нос...
  
   Течет в их жилах кровь так плавно, тихо, мерно,
  
   И где ж волненьям быть, когда в них сердца нет?
  
   Лежит у них в груди машинка с боем верным,
  
   Чтоб знать, который час и скоро ли обед...
  
   Да! счастливы они! Живет патриархально,
  
   Спокойно, весело и сыто пошлый род...
  
   Он у помойных ям блаженствует нахально,
  
  60 По маковку в грязи, набив навозом рот.
  
   Да! счастлив задний двор!.. Но вот над ним взвилася
  
   Большая стая птиц, как точка в небесах...
  
   Приблизилась... Растет, плывет - и пронеслася,
  
   Нагнав на птичник весь непобедимый страх!
  
   Вспорхнули голубки с своей высокой крыши, -
  
   Испуганы, они валятся кувырком;
  
   Увидя, что полет тех птиц гораздо выше,
  
   Уселися в пыли с цыплятами рядком.
  
   Вот куры от земли приподняли головки;
  
  70 Петух, со сна, вскочил и, с гребнем набоку,
  
   Застукал шпорами, как офицерик ловкий,
  
   Воинственно крича свое "кукуреку!"
  
   Что с вами, господа?.. Да будьте же спокойны!
  
   Чего орешь, петух?.. Не докричишь до них!..
  
   Молчи... Они летят на берег дальний, знойный,
  
   Не соблазнит их вид навозных куч твоих.
  
   Смотрите! В синеве прозрачной утопая,
  
   Далеко от земли, от рабства и цепей,
  
   Летят они стрелой, ни гор не замечая,
  
  80 Ни шума грозных волн бушующих морей.
  
   На эту вышину вам и глядеть опасно.
  
   Да... многие из них погибнут на пути
  
   И не увидят край свободный и прекрасный,
  
   Где грезилося им свой рай земной найти.
  
   У них, как и у вас, есть также жены, дети...
  
   Могли бы жить они в курятнике, как вы,
  
   Блаженствовать... Но им милей всего на свете
  
   Мечты - безумный бред их гордой головы!..
  
   Истерзаны они, и худы, и усталы...
  
  90 Зато им наверху как дышится легко!..
  
   И дикий рев стихий не страшен им нимало,
  
   Их крылья всем ветрам раскрыты широко!
  
   Пусть буря перья рвет, пусть злятся непогоды,
  
   Пусть ливень мочит их, сечет холодный град, -
  
   Согретые лучом живительным свободы,
  
   В волшебный, светлый край отважные летят.
  
   Летят к стране чудес, к стране обетованной,
  
   Где солнце золотит лазури вечной гладь,
  
   Где вечная весна, где берег тот желанный,
  
  100 К которому вовек вам, пошлым, не пристать!
  
   Смотрите, петухи, индюшки, гуси, утки!
  
   Смотрите, дураки, - да разевайте рот...
  
   И, может быть, судьба в насмешку, ради шутки
  
   На плоские носы швырнет вам их помет!
  
   10 марта 1878
  
  
  
   476. МУЧЕНИЦА
  
  
   Спокойно стояла она пред судом,
  
  
   Свободная Рима гражданка,
  
  
   И громко, с восторженно-светлым лицом
  
  
   Призналась: она - христианка.
  
  
   Ей лютая пытка и казнь не страшна,
  
  
   И смерть она примет покорно, -
  
  
   Гонений за правду пришли времена,
  
  
   Ей жить с палачами позорно.
  
  
   И в ужасе суд от безумных речей
  
  
   Красавицы гордой и смелой!
  
  
   Им жалко, что станет добычей зверей
  
  
   Прекрасное, нежное тело.
  
  
   "Как в грязную, дикую секту жидов
  
  
   Такая красотка попала?..
  
  
   Нелепое стадо клейменых рабов!
  
  
   Однако ж... как много их стало...
  
  
   Как быстро во тьме разрослося оно -
  
  
   Его, Назарея, ученье..."
  
  
   Красавицу в цирк отослать решено,
  
  
   Голодным зверям на съеденье.
  
  
   Она, не бледнея, и в цирке стоит
  
  
   И, веры лучами согрета,
  
  
   Пророческим оком с восторгом глядит
  
  
   На будущность славы и света.
  
  
   Толпа рукоплещет, арена шумит...
  
  
   Она к истязанью готова:
  
  
   "Я верю, я знаю - оно победит,
  
  
   Распятого вещее слово!
  
  
   Я вижу: кумиры нечистых богов
  
  
   С лица исчезают земного...
  
  
   Мой бог воцарится на веки веков,
  
  
   Бог равенства, братства святого.
  
  
   Великому делу я жизнь отдала;
  
  
   Победа за нами - я верю!.." -
  
  
   И с кроткой улыбкой навстречу пошла
  
  
   Она к разъяренному зверю.
  
  
   <1880>
  
  
  
   477. У КАБАКА
  
  
  Я не могу забыть ужасного виденья.
  
  
  Страшней всего в нем то, что это не был сон,
  
  
  Не бред болезненный, не блажь воображенья
  
  
  Кошмар был наяву и солнцем освещен.
  
  
  Оборвана, бледна, худа и безобразна,
  
  
  Бесчувственно пьяна, но, верно, голодна,
  
  
  У двери кабака, засаленной и грязной,
  
  
  На слякоти ступень свалилася она -
  
  
  Кормилица и мать. Живой скелет ребенка
  
  
  Повиснул на груди иссохшей и грызет
  
  
  Со злобой жадного, голодного волчонка,
  
  
  И, вместо молока, дурман и смерть сосет.
  
  
  Кругом галдит народ на площади базара,
  
  
  И в воздухе висят над серою толпой
  
  
  Ругательства да смрад промозглого товара.
  
  
  Спокойно на углу стоит городовой,
  
  
  А солнце-юморист с улыбкой властелина
  
  
  Из синей пустоты сияет так светло,
  
  
  Лаская, золотя ужасную картину
  
  
  Лучами ясными эффектно и тепло.
  
  
  <1880>
  
  
  
   478. В СТЕПИ
  
   Разубрана вся степь раздольная цветами;
  
   Прогретая насквозь, вся дышит, вся живет
  
   И звонкими певцов-малюток голосами
  
   Свободы и любви весенний гимн поет.
  
   Букашки, мотыльки и пчелы золотые -
  
   Всё счастливо кругом, всё полно красоты!
  
   Завидую я им; они - цари земные!
  
   Какой-нибудь цветок куриной слепоты
  
   Счастливее меня. Головку поднял гордо,
  
   Доволен сам собой да капелькой росы;
  
   Свободно он растет и в солнце верит твердо;
  
   Он о Петровом дне и лезвии косы
  
   Не думает... А я свои воспоминанья
  
   И думы мрачные несу в степной простор.
  
   Мне слышны страждущих далекие стенанья
  
   Сквозь шелест ветерка и птиц веселый хор.
  
   Природы праздничной волшебные картины
  
   И свежий аромат безбережных степей
  
   Напоминают мне сожженные равнины,
  
   Где груды тел лежат и льется кровь людей.
  
   <1880>
  
  
  
   479. ЧУЖОМУ ГОРЮ
  
   Что ты глядишь мне в глаза, неисходное,
  
   Страшное, вечное горе чужое,
  
   Над ухом воешь собакой голодною,
  
   Мучишь, грызешь, не даешь мне покою?
  
   Выйду ль на площадь, где лавки богатые
  
   Дразнят и манят прохожих товарами, -
  
   Вижу тебя, как ползешь ты, косматое,
  
   Вижу, как корчишься ты под ударами
  
   Мачехи, лютой судьбы... И гниющие
  
   Вижу я раны твои безобразные;
  
   Вижу, как тянешь ты цепи гнетущие,
  
   Вижу лохмотья зловонные, грязные...
  
   Слышу, как ты в кабаке заливаешься
  
   С холоду-голоду песнью веселою...
  
   Слышу, как с бабой забитой ругаешься;
  
   Слышу, как плачут больные и голые
  
   Д

Другие авторы
  • Полетаев Николай Гаврилович
  • Язвицкий Николай Иванович
  • Кармен Лазарь Осипович
  • Каратыгин Вячеслав Гаврилович
  • Забелин Иван Егорович
  • Плевако Федор Никифорович
  • Якоби Иоганн Георг
  • Ольхин Александр Александрович
  • Болотов Андрей Тимофеевич
  • Греч Николай Иванович
  • Другие произведения
  • Якубович Лукьян Андреевич - Стихотворения
  • Корсаков Петр Александрович - Песнь барда
  • Якубович Петр Филиппович - Сон
  • Семенов Сергей Александрович - С. А. Семенов: биографическая справка
  • Татищев Василий Никитич - История Российская. Часть I. Глава 13
  • Михайлов Михаил Ларионович - Шиллер в переводе русских писателей
  • Евреинов Николай Николаевич - Тайна Распутина
  • Рославлев Александр Степанович - А. С. Рославлев: биографическая справка
  • Сумароков Александр Петрович - Лихоимец
  • Вяземский Петр Андреевич - О Ламартине и современной французской поэзии
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (28.11.2012)
    Просмотров: 426 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа