Бальмонт Константин Дмитриевич - Будем как солнце, Страница 9 - Книги

;

Было слишком очевидно,

Что любить, любить нам - поздно.

Мы не поняли начала

Наших снов и песнопений.

И созвучье отзвучало

Без блаженных исступлений.

И на улицах угрюмых

Было скучно и морозно.

Било полночь в наших думах.

Было поздно, поздно, поздно.

МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ

СОНЕТ

В те дни, когда везде был Млечный Путь,

Я полюбил несдержанность мечтанья,

И верю, звёздный хаос мирозданья

В моих словах блеснет когда-нибудь.

Теперь! Сейчас! Вольнее дышит грудь.

Я полон сладкой дрожью ожиданья,

Они встают, забытые преданья,

Погасшие, хотят опять блеснуть.

Я вижу первозданную планету,

Воздушную, как остров голубой,

Там в первый раз я счастлив был с тобой.

В начальной тьме оставил я примету,

Сказав тебе: "Прощай, когда-нибудь

Мы вновь с тобой полюбим - Млечный Путь".

ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ

Она так шумно-весела,

И так светла, -

Как между скал певучий ключ,

Как яркий луч.

В ней все любовь, в ней все мечта,

И красота,

Как все в лесу, в лучах весны,

Любовь и сны.

Зачем же радостный расцвет

Веселых лет, -

Как летний блеск сменен зимой, -

Окончен тьмой?

Теперь навек с одним она,

Прошла весна.

Как дым вкруг пурпура огней,

Он всюду с ней.

Цветок роскошный отблистал,

И мертвый стал.

И как в гербарии он сжат,

Бесцветен взгляд.

В ней ключ застывший усыплен,

В ней смутный сон,

Как тусклый мертвенный налет

Стоячих вод.

СОЕДИНЕННЫЕ

Сожженный край томительной равнины,

На ней забытый раненый солдат.

Вдали синеют горы-исполины.

- "Ты не придешь, ты не придешь назад!"

Там, где-то, край обиженный и бедный.

В глухой избе, за пряжей, у окна,

Какая-то одна, с улыбкой бледной,

Вдали от мужа - мужняя жена.

Меняет Солнце область созерцанья,

Роняет тень одним и жжет других.

Все ближе ночь. Все тише восклицанья.

В такую ночь пришел он как жених.

Равнины спят. Пред счастьем пробужденья

Меняет Солнце пышный свой наряд.

К одной стране восходят все виденья.

- Да, он придет, придет к тебе назад!

ВЛЮБЛЕННЫЕ

Храня влюбленную истому,

Я цепенею и гляжу.

От одного цветка к другому

В саду перехожу.

Воздушно ландыши белеют,

В себя влюбляется нарцисс,

И гроздья красных лилий млеют,

Раскрылись и зажглись.

И счастью преданы немому,

Уста раскрывшихся цветов,

От одного цветка к другому

Струят блаженство снов.

Я вижу, как они меняют

Свой легкий праздничный наряд,

Друг друга пылью соблазняют,

Влюбляют и пьянят.

Душистой пылью опьяненный,

Цветок целуется с цветком.

А я, безумный, я, влюбленный,

С блаженством не знаком.

Но я храню свою истому,

Тобой живу, тобой дрожу.

И от цветка идя к другому,

Всем - сердце расскажу.

* * *

Я знаю людей с голубыми глазами,

Я знаю, что принято думать о них.

Но это молчание Неба над нами

Не есть ли горящий безмолвием стих?

Не стих, а поэма, о том, что лазурность

Все видит, все знает, всегда глубина,

И молча твердит нам: "Безбурность. Безбурность.

"Я лучше, чем буря. Я счастие сна".

ВЕЧЕРНЯЯ ТИШЬ

Темнеет вечер голубой,

Мерцают розовые тени.

Мой друг, скорей, пойдем с тобой

На те заветные ступени.

Над нами будет желтый крест,

Цветные окна церкви темной.

Зажжется небо, и окрест

Повсюду будет блеск заемный.

Багряно-огненный закат

Во мгле осветит лица наши.

С могил к нам розы обратят

Свои раскрывшиеся чаши.

Для нас надгробные кресты,

В лучах последнего сиянья,

Воспримут чары красоты,

Как знак немого обещанья.

И все тона, и все цвета,

Какие только в небе слиты,

Как в рай забытые врата,

Нам будут в этот миг открыты.

И смолкнут наши голоса,

И мы, друг в друге пропадая,

Погаснем, как в цветке роса,

Как в тучке искра золотая.

ВОЛНЫ

Волна бежит. Волна с волною слита.

Волна с волною слита в одной мечте.

Прильнув к скалам, они гремят сердито.

Они гремят сердито: "Не те! Не те!"

И в горьком сне волна волне шепнула.

Волна волне шепнула: "В тебе - мечта".

И плещут вновь: "Меня ты обманула!"

"Меня ты обманула. И ты - не та!"

НАРЦИСС И ЭХО

Цветок и воздух, смущенный эхом,

То полный плачем, то полный смехом.

Цветок нарцисса, и звук заветный,

Ответом вставший, но безответный.

Над глубью водной, мертво-зеркальной,

Бесплодно стынет цветок печальный,

Своим обманут прекрасным ликом,

Не внемля внешним мольбам и крикам.

А звук заветный, хотя и внешний,

Навек пронизан тоской нездешней,

Ревнует, молит, грозит, пророчит,

И вот рыдает, и вот хохочет.

Но нет слиянья для двух прекрасных,

Мы розно стынем в терзаньях страстных.

И гаснут звуки, и ясны воды

В бездушном царстве глухой Природы.

УТРЕННИЙ ЦВЕТОК

Я нашел в лесу цветок,

Он такой был легкий, нежный,

И рукой моей небрежной

Сломан тонкий стебелек.

Много я сорвал цветов,

И ликующих и бледных,

В этих чащах заповедных,

Далеко от городов.

Но упрямая душа

Говорит, что лишь вначале,

В утро, чуждое печали,

Радость счастья хороша.

И воздушный тот цветок

Я во всех своих скитаньях,

В наслажденьях, и в страданьях,

Позабыть никак не мог.

* * *

Я не знаю, как же быть?

Продолжать или забыть?

Через улицу, давно,

Из окна смотрю в окно.

И давно ко мне приник,

Сквозь окно, далекий лик.

За воздушною средой,

Манит, нежный, молодой.

Этот лик глядит давно

Сквозь прозрачное окно.

Ближе быть нельзя никак:

Будет как-то все не так.

Нет, не так слились бы мы

В сладкой связи близкой тьмы,

Как мы слиты силой снов,

Без любви, и без оков.

Я не знаю, как же быть?

Как любить - и не любить?

Дух далекий, дух родной,

Вечно ль будешь ты со мной?

ШИПОВНИК

Шиповник алый,

Шиповник белый.

Один - усталый,

И онемелый,

Другой - влюбленный,

Лениво-страстный,

Душистый, сонный,

И красный, красный.

Едва вздыхая,

И цепенея,

В дыханьи мая

Влюбляясь, млея,

Они мечтают

О невозможном,

И доцветают

Во сне тревожном.

И близко, близко

Один к другому,

В корнях, так низко,

Хранят истому,

В листах, в вершинах,

В цветах, повсюду,

И в снах единых

Открылись чуду.

О, чудо мая

Неотвратимо!

Но время, тая,

Проходит мимо,

Но май устанет,

И онемеет,

И ветер встанет,

Цветы развеет.

Их рок - быть рядом

И жаждать слиться,

Их рок - лишь взглядом

Соединиться.

О, сон усталый,

О, вздох несмелый!

Шиповник алый,

Шиповник белый!

БЕЛЫЙ ЦВЕТОК

В твои глаза взглянувши, я понял в тот же миг,

Что ты цветок воздушный и сладостный родник.

В твоей душе так много прозрачных светлых вод,

И над водой зеркальной цветок-мечта живет.

Весь белый, белый, он лишь в себя влюблен.

Его восторг воздушный ни с кем не разделен.

Но я люблю воздушность и белые цветы.

Прекрасная! Запомни, что мне желанна ты!

ТЫ ЗДЕСЬ

Ты здесь, со мною, так близко-близко.

Я полон счастья. В душе гроза.

Ты цепенеешь - как одалиска,

Полузакрывши свои глаза.

Кого ты любишь? Чего ты хочешь?

Теперь томишься? Иль с давних пор?

О чем поешь ты, о чем пророчишь,

О, затененный, но яркий взор?

Мое блаженство, побудь со мною,

Я весь желанье, я весь гроза.

Я весь исполнен тобой одною.

Открой мне счастье! Закрой глаза!

ПРОЗРАЧНОСТЬ

Воздух стал прозрачней и печальней,

Умер день, а ночь не родилась.

Из окна, в своей опочивальне,

Лишь одна звезда, блеснув, зажглась.

Облачком окутанная белым,

Ласково глядела с высоты,

Призраком воздушно-онемелым,

Образом нетленной чистоты.

И с тобой, по берегу морскому,

Я вперед безгласно уходил,

К новому, к нежданному, к другому,

К воздуху без туч и без светил.

* * *

Ты вся мне кажешься какой-то тайной сладкой,

Когда вот здесь, вот тут, молчишь, едва дыша,

И для меня навек останется загадкой

Твоя безмолвная душа.

Всем видом сказочным, немножко старосветским,

Напоминающим прадедовские дни,

И этим голосом, задержанным и детским,

Ты точно говоришь: "Усни".

Когда же ты поешь так сладостно и ровно,

Ты вся мне кажешься нетронутым цветком,

Едва лелеемым, стыдливо и любовно,

Полувлюбленным ветерком.

ШЕСТНАДЦАТИ ЛЕТ

Счастливая девушка

Шестнадцати лет!

О, возраст влюбленности

И быстрых побед!

О, миг пробуждения,

Румяный расцвет!

Весь мир вам - как житница,

Он нам только пуст.

Он вам улыбается,

Как розовый куст,

Как нежность подвижная

Смеющихся уст.

К вам жизнь приближается,

Ласкает, зовет.

Под солнцем на озере