| Главная » Книги |
Аксаков Константин Сергеевич - Стихотворения, Страница 13
Аксаков Константин Сергеевич - Стихотворения благо надо не робеть -
Принять и труд и силу веры
И в добром деле не слабеть.
Еще совет: насмешку дале
Гони, - она всего вредней;
И, властелин ее вначале,
Ты покоришься перед ней.
Она смутит твою святыню,
На всё свою наложит цепь
И душу обратит в пустыню,
В бесплодную, сухую степь.
Но я надеюсь, бог с тобою! -
Ты одолеешь вражий строй
Душой правдивой и простою,
Глубокой сердца добротой.
Так с богом, доблестно и смело -
Сомненья прочь! - иди на брань,
За земское святое дело
Неколебимо твердо стань!
Февраль 1847
* * *
Я не знаю, найду ли иль нет
Я подругу в житейской тревоге,
Совершу ли священный обет
И пойду ли вдвоем по дороге.
Но подруга является мне
Не в немецком нарядном уборе,
Не при бальном потешном огне,
Не с безумным весельем во взоре.
Не в движеньях иль глупо пустых,
Иль бесстыдных и ветренных танцев,
Не в толпе шаркунов молодых -
И своих и чужих иностранцев,
Не под звуки музыки чужой,
Помогающей света злоречью,
Не с искусственной бальной душой,
Не с чужой иноземною речью.
Нет, подруга является мне
Вдалеке от златого кумира,
В благодатной, святой тишине,
В светлой жизни семейного мира.
Предстоит она в полной красе,
Обретенная сердцем заране,
С яркой лентою в томной косе,
В величавом родном сарафане,
С русской песнию в алых устах,
Непонятной ушам иноверца,
С русской думою в ясных очах
И с любовию русского сердца,
Красной девицей, с жизнью родной,
И с семьею, и с верою дружной,
С молодою девичьей красой
И с девичьей душою жемчужной.
28 ноября 1847
ГУМАНИСТУ
Ты - эгоист, хотя бы наслажденья
Высокие испытывал твой дух;
Ты - эгоист, хотя б других мученья
Болезненно тревожили твой слух;
Хотя б тебе высокое искусство
Открыло свет таинственный во мгле;
Хотя б в тебе горело свято чувство
К прекрасному, благому на земле;
Хотя б своей любовию широкой
Ты всех людей и целый мир объял;
Хотя б ты плакал и страдал жестоко
И радостью прекрасною сиял.
Но ты сидишь с простертыми руками,
С возвышенным мечтаньем на челе,
С блестящими и влажными глазами,
Уединен далеко на скале.
Перед тобой толпа стремится тесно -
Ты полон к ней участья и любви;
Ты для людей придумал мир чудесный,
Огонь мечты горит в твоей крови...
Нет, и не так участие прилично!
И правды нет в волненья дум твоих;
Беды людей ты испытуешь лично,
И плачешь ты не с ними, но об них.
Не понял ты великого значенья
В один поток соединенных воли;
Могущества их общего стремленья
Не понял ты, _своей_ тоскою полн.
Оставь же свой _отдельный_ мир страданья,
Где ты живешь - вдали людей любя!
Участия не нужно подаянье,
Из целого не исключай себя.
Пойми всю силу общего потока,
Уединенье гордое оставь,
Далеко брось оружие упрека
И чувствами невольно не лукавь.
Лишь откажись от личных притязаний,
Живую связь поймешь ты вмиг, - и вот
С своей судьбой и морем колебаний
Величествен является народ!
Скорбь общая и общая невзгода
Тебе твои страданья заменят, -
Сильней всего великий глас народа,
Пред ним твои все вопли замолчат!
Пойми себя в народе! Не сжимает,
Как океан, твоей свободы он:
Тебе он только место назначает,
Ты общему в нем живо покорен.
А без того - ты эгоист без силы,
И жизнь твоя прекрасная пуста,
Страданья вялы, и оружья гнилы,
Порыв бесплоден и ложна мечта.
К народу лишь свобода низлетела,
Могуществен народа только клик,
Принадлежит народу только дело,
И путь его державен и велик!
<1848>
9 ФЕВРАЛЯ
Позабывши о твердом стремленьи
И закрывши от света глаза,
Я, как прежде, впадаю в волненье,
И дрожит на реснице слеза.
Снова стих я зову позабытый;
Снова рифма мне сладко звучит;
Снова голос, не вовсе убитый,
Поднялся и опять говорит.
Снова сердце, всё полное чувства,
Подымает свою старину,
Снова юность, любовь и искусство
Предстают сквозь времен пелену.
Но минута глубоко печальна;
Но не то, что бывало, в душе;
Точно в дом прихожу я опальный,
Мною виденный в полной красе,
Дом знакомый и милый мне много,
Полный жизни и счастья причуд;
Грусть и память стоят у порога
И по комнатам тихо ведут.
Но не тот уж пришедший; угрюмо
Он встречает все прошлые сны;
Не одна пронеслася в нем дума,
Потрясая души глубины.
Чувство живо, но чувство печально;
Он отрекся от счастья любви;
И он дом покидает опальный
И все грезы младые свои.
Что теснишься ты, прежняя, жадно,
Жизнь моя, в беззащитную грудь?
Мне явленье твое не отрадно;
Никогда не своротишь мой путь.
И восторг, и волненье, и слезы,
И надежда, и радость с тоской,
Ясно солнце, и частые грозы,
Освежавшие воздух собой, -
Мне печально видение ваше;
Я болезненно чувствую вас;
Из разбитой и брошенной чаши
На земле мне не пить еще раз.
Что ты рвешься, о бедное сердце?
Что ты шепчешь свои мне права?
Ты преданьем живешь староверца,
Ты твердишь всё былые слова.
Ты довольно наставшей минутой,
И, к умчавшейся жизни маня,
Прошлым счастьем, тревогой и смутой
Ты безжалостно мучишь меня.
Мне знакомую, старую повесть
Подымаешь ты тихо со дна;
Внемлет ей непреклонная совесть, -
Но тебя не осудит она.
Мне другой, и крутой и опасный,
Предстоит одинокий мне путь;
Мне не ведать подруги прекрасной,
И любовь не согреет мне грудь.
И досуг мой умолкнет веселый
Без раздела с подругой моей;
Одинок будет труд мой тяжелый,
Но его понесу я бодрей.
Глас народа зовущий я слышал,
И на голос откликнулся я.
Бодро в путь, мной избранный, я вышел;
Подвиг строго налег на меня.
И я принял на твердые плечи
Добровольно всю тяжесть труда.
Загремели призывные речи,
И призыв не прошел без следа.
Отдал я безвозвратно и смело
И любовь, и подрули привет -
За народное, земское дело,
За борьбу средь препятствий и бед.
Личной жизни блаженство мне сродно;
Всё откинул решительно я,
Взяв в замену труд жизни народной
И народную скорбь бытия.
Здесь просторно народным простором;
И ничтожен один голосок
Пред народным торжественным хором,
Как пред морем ничтожен поток.
Не от бедности сердца, пугливо,
Тех блаженств я себе не хотел;
Но их голос народа ревнивый
Осудил и оставить велел.
И не было изъято решенье
От страданья и скорби в тиши:
Незнакомо мне чувство презренья
К справедливым движеньям души.
Но слабеют и блекнут, не споря,
И любовь и все прежние сны
Перед шумом народного моря,
Пред движеньем народной волны.
Кто народу явился причастен
И кого обнимает народ,
Тот назад воротиться не властен,
Тот иди неослабно вперед.
Пусть же людям весь мир разнородный
И любви и всех радостей дан.
Счастье - им! - Я кидаюсь в народный,
Многобурный, родной океан!
1848
Москва
ПОДЛЕЦ
Подражание Пушкину
Покуда своего призванья
Подлец в душе не узнает,
Среди других он без вниманья,
Еще неузнанный, живет.
Ничто в нем духа не тревожит,
Не бродят козни в голове -
И с честными людьми он может
Жить незаметно и в Москве.
Но только подлости призыв
До слуха чуткого коснется, -
Подлец душою встрепенется,
Мгновенно силы ощутив.
Он бродит праздный, недовольный;
Уже порыв его влечет
Туда, где подлости привольно,
Где много дела он найдет.
Бежит он, полон весь заботы,
От скучной для него Москвы,
На плоские брега Невы,
На многогрязные болота.
1840-е годы
АКРОСТИХ
_М_ои мечты и силы молодые
_О_дной тебе я отдал, посвятя;
_С_удьбой своей чудесной в дни былые
_К_ак сильно ты тревожила дитя!
_В_сю жизнь свою останусь я с тобою,
_А_ ты сияй бессмертной красотою.
1840-е годы
К Ю. Ф. САМАРИНУ
Не душ влеченье,
Не сердца глас, -
Цепь убежденья
Связала нас.
Мечты высокой
Один порыв
Умчал далеко,
Соединив.
Нас занял много
И общий труд,
И мысли строгой
Высокий суд.
На самом деле
Когда-нибудь
Достигнуть цели -
Пошли мы в путь.
1840-е годы
СОВЕТЫ
Дело великое жизни -
Ею объяты другом -
В нашей великой отчизне
Все мы покорно несем.
Жизнь, ты загадка от века,
Ты нас тревожишь давно -
Сердце и ум человека
Нам разгадать не дано.
Жизнь и ничтожество, - что вы?
Тайну я слышу вокруг,
Всюду вопросы готовы,
Но не готов им ответ.
Нет, мы к вопросам не глухи,
Слышим мы тайну кругом,
Слышим мы темные слухи
В мире о мире другом.
Нам лишь загадка известна -
Жажду мы знаем одну,
Знаем, что в мире нам тесно,
Но не уйти в вышину.
С пылким восторгом усилья
Мы лишь к вопросу идем.
С горьким сознаньем бессилья
В прах безответны падем.
О, если б в жизни ошибки
Мы забывать не могли,
Не было б в мире улыбки,
Не был бы смех на земли.
Ум благороднейший бродит,
Бредит и сердце в мечтах,
В душу отчаянье входит,
Мрак нависает в очах.
<1850>
Тула
ЛУНА И СОЛНЦЕ
Тебя мечтательницы любят,
Луна, в далеких небесах!
Свои мечты они голубят
В твоих серебряных лучах.
К тебе, о робкое светило,
Стремится робкая душа,
С тобой блаженствуя уныло,
Тоскою праздною дыша!
В твоем мерцании пристрастном,
В твоей прозрачной полумгле
Всё стало призраком неясным,
Виденьем странным на земле.
Гоня везде определенность
И утверждая власть мечты,
Простую жизни откровенность
Сомненьем окружила ты.
Т 
| |
| Просмотров: 477 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры