Главная » Книги

Пушкин Александр Сергеевич - Евгений Онегин, Страница 12

Пушкин Александр Сергеевич - Евгений Онегин


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23

ign="justify">  
   И бесконечный котильон
  
  
   Ее томил, как тяжкий сон.
  
  
   Но кончен он. Идут за ужин.
  
  
   Постели стелют; для гостей
  
  
   Ночлег отводят от сеней
  
  
   До самой девичьи. Всем нужен
  
  
   Покойный сон. Онегин мой
  
  
   Один уехал спать домой.
  
  
  
  
   II
  
  
   Все успокоилось: в гостиной
  
  
   Храпит тяжелый Пустяков
  
  
   С своей тяжелой половиной.
  
  
   Гвоздин, Буянов, Петушков
  
  
   И Флянов, не совсем здоровый,
  
  
   На стульях улеглись в столовой,
  
  
   А на полу мосье Трике,
  
  
   В фуфайке, в старом колпаке.
  
  
   Девицы в комнатах Татьяны
  
  
   И Ольги все объяты сном.
  
  
   Одна, печальна под окном
  
  
   Озарена лучом Дианы,
  
  
   Татьяна бедная не спит
  
  
   И в поле темное глядит.
  
  
  
  
   III
  
  
   Его нежданным появленьем,
  
  
   Мгновенной нежностью очей
  
  
   И странным с Ольгой поведеньем
  
  
   До глубины души своей
  
  
   Она проникнута; не может
  
  
   Никак понять его; тревожит
  
  
   Ее ревнивая тоска,
  
  
   Как будто хладная рука
  
  
   Ей сердце жмет, как будто бездна
  
  
   Под ней чернеет и шумит...
  
  
   "Погибну, - Таня говорит, -
  
  
   Но гибель от него любезна.
  
  
   Я не ропщу: зачем роптать?
  
  
   Не может он мне счастья дать".
  
  
  
  
   IV
  
  
   Вперед, вперед, моя исторья!
  
  
   Лицо нас новое зовет.
  
  
   В пяти верстах от Красногорья,
  
  
   Деревни Ленского, живет
  
  
   И здравствует еще доныне
  
  
   В философической пустыне
  
  
   Зарецкий, некогда буян,
  
  
   Картежной шайки атаман,
  
  
   Глава повес, трибун трактирный,
  
  
   Теперь же добрый и простой
  
  
   Отец семейства холостой,
  
  
   Надежный друг, помещик мирный
  
  
   И даже честный человек:
  
  
   Так исправляется наш век!
  
  
  
  
   V
  
  
   Бывало, льстивый голос света
  
  
   В нем злую храбрость выхвалял:
  
  
   Он, правда, в туз из пистолета
  
  
   В пяти саженях попадал,
  
  
   И то сказать, что и в сраженье
  
  
   Раз в настоящем упоенье
  
  
   Он отличился, смело в грязь
  
  
   С коня калмыцкого свалясь,
  
  
   Как зюзя пьяный, и французам
  
  
   Достался в плен: драгой залог!
  
  
   Новейший Регул, чести бог,
  
  
   Готовый вновь предаться узам,
  
  
   Чтоб каждым утром у Вери {37}
  
  
   В долг осушать бутылки три.
  
  
  
  
   VI
  
  
   Бывало, он трунил забавно,
  
  
   Умел морочить дурака
  
  
   И умного дурачить славно,
  
  
   Иль явно, иль исподтишка,
  
  
   Хоть и ему иные штуки
  
  
   Не проходили без науки,
  
  
   Хоть иногда и сам впросак
  
  
   Он попадался, как простак.
  
  
   Умел он весело поспорить,
  
  
   Остро и тупо отвечать,
  
  
   Порой расчетливо смолчать,
  
  
   Порой расчетливо повздорить,
  
  
   Друзей поссорить молодых
  
  
   И на барьер поставить их,
  
  
  
  
   VII
  
  
   Иль помириться их заставить,
  
  
   Дабы позавтракать втроем,
  
  
   И после тайно обесславить
  
  
   Веселой шуткою, враньем.
  
  
   Sed alia tempora! Удалость
  
  
   (Как сон любви, другая шалость)
  
  
   Проходит с юностью живой.
  
  
   Как я сказал, Зарецкий мой,
  
  
   Под сень черемух и акаций
  
  
   От бурь укрывшись наконец,
  
  
   Живет, как истинный мудрец,
  
  
   Капусту садит, как Гораций,
  
  
   Разводит уток и гусей
  
  
   И учит азбуке детей.
  
  
  
  
   VIII
  
  
   Он был не глуп; и мой Евгений,
  
  
   Не уважая сердца в нем,
  
  
   Любил и дух его суждений,
  
  
   И здравый толк о том о сем.
  
  
   Он с удовольствием, бывало,
  
  
   Видался с ним, и так нимало
  
  
   Поутру не был удивлен,
  
  
   Когда его увидел он.
  
  
   Тот после первого привета,
  
  
   Прервав начатый разговор,
  
  
   Онегину, осклабя взор,
  
  
   Вручил записку от поэта.
  
  
   К окну Онегин подошел
  
  
   И про себя ее прочел.
  
  
  
  
   IX
  
  
   То был приятный, благородный,
  
  
   Короткий вызов, иль картель:
  
  
   Учтиво, с ясностью холодной
  
  
   Звал друга Ленский на дуэль.
  
  
   Онегин с первого движенья,
  
  
   К послу такого порученья
  
  
   Оборотясь, без лишних слов
  
  
   Сказал, что он всегда готов.
  
  
   Зарецкий встал без объяснений;
  
  
   Остаться доле не хотел,
  
  
   Имея дома много дел,
  
  
   И тотчас вышел; но Евгений
  
  
   Наедине с своей душой
  
  
   Был недоволен сам собой.
  
  
  
  
   X
  
  
   И поделом: в разборе строгом,
  
  
   На тайный суд себя призвав,
  
  
   Он обвинял себя во многом:
  
  
   Во-первых, он уж был неправ,
  
  
   Что над любовью робкой, нежной
  
  
   Так подшутил вечор небрежно.
  
  
   А во-вторых: пускай поэт
  
  
   Дурачится; в осьмнадцать лет
  
  
   Оно простительно. Евгений,
  
  
   Всем сердцем юношу любя,
  
  
   Был должен оказать себя
  
  
   Не мячиком предрассуждений,
  
  
   Не пылким мальчиком, бойцом,
  
  
   Но мужем с честью и с умом.
  
  
  
  
   XI
  
  
   Он мог бы чувства обнаружить,
  
  
   А не щетиниться, как зверь;
  
  
   Он должен был обезоружить
  
  
   Младое сердце. "Но теперь
  
  
   Уж поздно; время улетело...
  
  
   К тому ж - он мыслит - в это дело
  
  
   Вмешался старый дуэлист;
  
  
   Он зол, он сплетник, он речист...
  
  
   Конечно, быть должно презренье
  
  
   Ценой его забавных слов,
  
  
   Но шепот, хохотня глупцов..."
  
  
   И вот общественное мненье! {38}
  
  
   Пружина чести, наш кумир!
  
  
   И вот на чем вертится мир!
  
  
  
  
   XII
  
  
   Кипя враждой нетерпеливой,
  
  
   Ответа дома ждет поэт;
  
  
   И вот сосед велеречивый
  
  
   Привез торжественно ответ.
  
  
   Теперь ревнивцу то-то праздник!
  
  
   Он все боялся, чтоб проказник
  
  
   Не отшутился как-нибудь,
  
  
   Уловку выдумав и грудь
  
  
   Отворотив от пистолета.
  
  
   Теперь сомненья решены:
  
  
   Они на мельницу должны
  
  
   Приехать завтра до рассвета,
  
  
   Взвести друг на друга курок
  
  
   И метить в ляжку иль в висок.
  
  
  
  
   XIII
  
  
   Решась кокетку ненавидеть,
  
  
   Кипящий Ленский не хотел
  
  
   Пред поединком Ольгу видеть,
  
  
   На солнце, на часы смотрел,
  
  
   Махнул рукою напоследок -
  
  
   И очутился у соседок.
  
  
   Он думал Оленьку смутить,
  
  
   Своим приездом поразить;
  
  
   Не тут-то было: как и прежде,
  
  
   На встречу бедного певца
  
  
   Прыгнула Оленька с крыльца,
  
  
   Подобна ветреной надежде,
  
  
   Резва, беспечна, весела,
  
  
   Ну точно та же, как была.
  
  
  
  
   XIV
  
  
   "Зачем вечор так рано скрылись?"
  
  
   Был первый Оленькин вопрос.
  
  
   Все чувства в Ленском помутились,
  
  
   И молча он повесил нос.
  
  
   Исчезла ревность и досада
  
  
   Пред этой ясностию взгляда,
  
  
   Пред этой нежной простотой,
  
  
   Пред этой резвою душой! ..
  
  
   Он смотрит в сладком умиленье;
  
  
   Он видит: он еще любим;
  
  
   Уж он, раскаяньем томим,
  
  
   Готов просить у ней прощенье,
  
  
   Трепещет, не находит слов,
  
  
   Он счастлив, он почти здоров...
  
  
  
   XV. XVI. XVII
  
  
   И вновь задумчивый, унылый
  
  
   Пред милой Ольгою своей,
  
  
   Владимир не имеет силы
  
  
   Вчерашний день напомнить ей;
  
  
   Он мыслит: "Буду ей спаситель.
  
  
   Не потерплю, чтоб развратитель
  
  
   Огнем и вздохов и похвал
  
  
   Младое сердце искушал;
  
  
   Чтоб червь презренный, ядовитый
  
  
   Точил лилеи стебелек;
  
  
   Чтобы двухутренний цветок
  
  
   Увял еще полураскрытый".
  
  
   Все это значило, друзья:
  
  
   С приятелем стреляюсь я.
  
  
  
  
   XVIII
  
  
   Когда б он знал, какая рана
  
  
   Моей Татьяны сердце жгла!
  
  
   Когда бы ведала Татьяна,
  
  
   Когда бы знать она могла,
  
  
   Что завтра Ленский и Евгений
  
  
   Заспорят о могильной сени;
  
  
   Ах, может быть, ее любовь
  
  
   Друзей соединила б вновь!
  
  
   Но этой страсти и случайно
  
  
   Еще никто не открывал.
  
  
   Онегин обо всем молчал;
  
  
   Татьяна изнывала тайно;
  
  
   Одна бы няня знать могла,
  
  
   Да недогадлива была.
  
  
  
  
   XIX
  
  
   Весь вечер Ленский был рассеян,
  
  
   То молчалив, то весел вновь;
  
  
   Но тот, кто музою взлелеян,
  
  
   Всегда таков: нахмуря бровь,
  
  
   Садился он за клавикорды
  
  
   И брал на них одни аккорды,
  
  
   То, к Ольге взоры устремив,
  
  
   Шептал: не правда ль? я счастлив.
  
  
   Но поздно; время ехать. Сжалось
  
  
   В нем сердце, полное тоской;
  
  
   Прощаясь с девой молодой,
  
  
   Оно как будто разрывалось.
  
  
   Она глядит ему в лицо.
  
  
   "Что с вами?" - Так. - И на крыльцо.
  
  
  
  
   XX
  
  
   Домой приехав, пистолеты
  
  
   Он осмотрел, потом вложил
  
  
   Опять их в ящик и, раздетый,
  
  
   При свечке, Шиллера открыл;
  
  
   Но мысль одна его объемлет;
  
  
   В нем сердце грустное не дремлет:
  
  
   С неизъяснимою красой
  
  
   Он видит Ольгу пред собой.
  
  
   Владимир книгу закрывает,
  
  
   Берет перо; его стихи,
  
  
   Полны любовной чепухи,
  
  
   Звучат и льются. Их читает
  
  
   Он вслух, в лирическом жару,
  
  
   Как Дельвиг пьяный на пиру.
  
  
  
  
   XXI
  
  
   Стихи на случай сохранились;
  
  
   Я их имею; вот они:
  
  
   "Куда, куда вы удалились,
  
  
   Весны моей златые дни?
  
  
   Что день грядущий мне готовит?
  
  
   Его мой взор напрасно ловит,
  
  
   В глубокой мгле таится он.
  
  
   Нет нужды; прав судьбы закон.
  
  
   Паду ли я, стрелой пронзенный,
  
  
   Иль мимо пролетит она,
  
  
   Все благо: бдения и сна
  
  
   Приходит час определенный;
  
  
   Благословен и день забот,
  
  
   Благословен и тьмы приход!
  
  
  
  
   XXII
  
  
   Блеснет заутра луч денницы
  
  
   И заиграет яркий день;
  
  
   А я, быть может, я гробницы
  
  
   Сойду в таинственную сень,
  
  
   И память юного поэта
  
  
   Поглотит медленная Лета,
  
  
   Забудет мир меня; но ты
  
  
   Придешь ли, дева красоты,
  
  
   Слезу пролить над ранней урной
  
  
   И думать: он меня любил,
  
  
   Он мне единой посвятил
  
  
   Рассвет печальный жизни бурной!..
  
  
   Сердечный друг, желанный друг,
  
  
   Приди, приди: я твой супруг!.."
  
  
  
  
   XXIII
  
  
   Так он писал темно и вяло
  
  
   (Что романтизмом мы зовем,
  
  
   Хоть романтизма тут нимало
  
  
   Не вижу я; да что нам в том?)
  
  
   И наконец перед зарею,
  
  
   Склонясь усталой головою,
  
  
   На модном слове идеал
  
  
   Тихонько Ленский задремал;
  
  
   Но только сонным обаяньем
  
  
   Он позабылся, уж сосед
  
  
   В безмолвный входит кабинет
  
  
   И будит Ленского воззваньем:
  
  
   "Пора вставать: седьмой уж час.
  
  
   Онегин верно ждет уж нас".
  
  
  
  
   XXIV
  
  
   Но ошибался он: Евгений
  
  
   Спал в это время мертвым сном.
  
  
   Уже редеют ночи тени
  
  
   И встречен Веспер петухом;
  
  
   Онегин спит себе глубоко.
  
  
   Уж солнце катится высоко,
  
  
   И перелетная метель
  
  
   Блестит и вьется; но постель

Категория: Книги | Добавил: Armush (28.11.2012)
Просмотров: 321 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа