| Главная » Книги |
Клюшников Иван Петрович - Стихотворения, Страница 4
Клюшников Иван Петрович - Стихотворения align="justify">
А живет одним страданьем.
Сердце просится любить,
Сердце бьется ожиданьем...
Что ж мне делать, как мне быть
Без любви, без упованья?
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
<1840>
ЖИЗНЬ
Дар мгновенный, дар прекрасный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Ум молчит, а сердцу ясно:
Жизнь для жизни мне дана.
Всё прекрасно в божьем мире:
Сотворимый мир в нем скрыт.
Но он в храме, но он в лире,
Но он в разуме открыт.
Познавать его в творенье,
Видеть духом, сердцем чтить -
Вот в чем жизни назначенье,
Вот что значит в боге жить!
<1840>
МЕЛАНХОЛИК
Я помню детство: в радужных лучах
Жизнь предо мной роскошно расстилалась,
Взор отдыхал на розах, - а в мечтах
Лишь радость новой радостью сменялась.
Любви жилищем мне казался свет,
А люди все казалися друзьями.
Я лепетал им в радости привет,
И вдаль спешил с надеждой и с мечтами.
Шли годы, тускнул мир - седая даль
От взоров скрыла чудные виденья,
Глубоко в сердце вгрызлася печаль,
Стеснило грудь мне тяжкое сомненье.
В немой тоске печально жизнь влачу,
Живу один, без цели, без участья.
Я счастия безумцев не хочу,
Не находя знакомого мне счастья!
И где ж она? - где люди? -где любовь?
Где светлые весны моей картины?
Душа болит - и в сердце стынет кровь,
И я прошу у жизни лишь кончины.
<1840>
* * *
Слава богу, на Парнасе
Нет ни денег, ни чинов!
Я умру в девятом классе,
Убегая от долгов!
Слава богу, на Парнасе
Нет любезных, нет друзей;
Бобыли! - а глянь: в рассказах
Всё о друге да об _ней_.
Слава богу, слава богу!
Заблудившись на земле,
Я опять нашел дорогу,
Предназначенную мне.
Слава богу! скорбь земную
Я изведал! Я грущу,
Но за грусть мою святую
Миллионов не хочу.
<1840>
К МОСКВЕ
В Москву с последнего ночлега
Лихая тройка мчит меня;
Морозом скована земля;
По ней, звуча, катит телега.
Чего-то ждет душа моя...
Сквозь слез гляжу на древний град.
Вот он, свидетель величавый
И русских бед, и русской славы,
И горестных моих утрат...
Моих утрат! Порыв роптаний,
Умолкни здесь. Что значу я?..
Скрижаль родных воспоминаний
И царства русского глава!
Былого летопись живая!
Золотоглавая Москва!
Москва! предел моих желаний!
Где я расцвел, где я увял,
Где наслаждался, где страдал
И где найду конец страданий!
Опять, опять твой вечный шум.
И говор жизни, и движенье
Умчат души моей сомненья
И развлекут мой праздный ум!
Пойду задумчиво бродить
Между забытыми гробами,
Пойду о прошлом говорить
С твоими ветхими стенами.
Пролью на память прежних снов
Две-три слезы от всех украдкой.
И позабудусь долго, сладко
Под звук твоих колоколов.
<1840>
<НА СМЕРТЬ Н. В. СТАНКЕВИЧА>
Его душа людской не знала злобы:
Он презирал вас - гордые глупцы,
Ничтожества, повапленные гробы,
Кумиров черни грязные жрецы!
Друг истины, природы откровений -
Любил он круг родных ему сердец,
И был ему всегда доступен гений,
И смело с ним беседовал мудрец.
И вас он знал, священные мгновенья,
Залог блаженства, плод борьбы и лет
Минувшего святое обновленье,
Грядущему живой любви привет.
И нет его - и, может быть, могилой
Всё кончилось!.. Зачем же надо мной
Ты носишься в тумане, образ милый,
Сияя кротко новой красотой?..
В душе звучат знакомые ей звуки.
Уста дрожат, туманятся глаза,
И на груди моей, как в час разлуки,
Горит любви прощальная слеза.
Нет, жизнь вечна: нам есть еще свиданье,
Доверчиво пройду тернистый путь,
И сохраню святое упованье
С тобой на лоне правды отдохнуть.
1840
Пятигорск
ВОСПОМИНАНИЕ
Я вас любил... давно, без упованья!..
За арфою, в вечерней тишине,
Неясные души моей желанья
Вы звуками высказывали мне.
Лилися в душу сладостные звуки;
Внимая им, в восторге я рыдал -
И счастлив был: блаженство сладкой муки
Любить и плакать я впервые знал.
Я вас любил... Невеста молодая...
Он вас пленил, красавец молодой, -
И, радостью небесною сияя,
Вы шли к венцу прекрасною четой...
Я был в толпе... и, притаив дыханье,
Спокойно на обряд глядел...
Я спрятал от людей свое страданье,
Я в тишине оплакал свой удел...
Я вас любил!.. Склонясь на изголовье
Младенца-ангела прозрачною рукой,
Глядели вы с надеждой и любовью
На первенца любви своей святой.
И я глядел! И сердцем забывался.
Души моей заветный идеал
Я видел в вас - я вами любовался,
И свято вас любил - и не страдал.
Я вас любил! На долгую разлуку
Судьба влекла меня в далекий край -
И лобызал я, плача, вашу руку,
И вы сказали: "Добрый друг, прощай!"
Я и теперь люблю тебя, мой гений,
Как дар храню прощальный взор очей -
И в сладкий час волшебных сновидений
Я слышу сердцем в тишине ночей
И легкий шум пленительных движений,
И музыку чарующих речей.
<1841>
KATZENJAMMER {*}
{* Похмелье (нем.). - Ред.}
С мучительной, убийственной тоской
Я на тебя глядел, питомец Мельпомены,
Когда пред суетой земли склоня колены,
Ты долу пал развенчанной главой.
Ты оскорбил святой мой идеал,
Когда, в безумном Вакха упоеньи,
Про лучший жизни цвет, про дивные мгновенья
Ты, как дитя, бессвязно лепетал.
Ты ль это? Час назад волшебным обаяньем
Из мира дольнего меня ты уносил,
Мне сердце растворял блаженством и желаньем
И адской мукою сомненья дух теснил.
Ты слышал ли души разбитой стоны?
Забыв себя, с тобой любил я и страдал,
Тогда как ты над трупом Дездемоны
Иль над могилою Офелии стоял.
Теперь прости мне тяжкое раздумье,
Нет чар твоих, свободен я грустить
О том, что здесь за миг священного безумья
Безумством долгим мы должны платить.
Дать пищу говору бессмысленному века,
Вставать и падать в грязь, и жить в мечтах, во сне.
Ты понял ли меня? О, тяжко мне,
_И страшно мне за человека_!
Начало 1840-х годов
НОВЫЙ ГОД ПОЭТА
Неоконченная ода (сказка)
1. УТРО. В КАБИНЕТЕ
Сегодня Новый год. Насилу встал с похмелья.
Не хочется идти ни в церковь, ни в кабак.
Дай оду напишу, всё ж лучше, чем безделье
(И заработать можно на табак!),
Я скор, как все реальные поэты:
Нечесаный, полуодетый,
С тяжелой и пустою головой,
С лицом измятым, но спесивым,
Иду к столу и почерком красивым
Пишу еще дрожащею рукой:
"878-ой"
И стоп машина! Верно - мало жару!
Опохмелился, закурил сигару...
Тут овладел мной реализма бес.
В ушах трещит: реформы и прогресс,
Всему в Европе обновленье,
Свобода всех сортов и форм,
Благ жизни братское деленье -
Тому кусок, тому - подножный корм
И одиночное владенье...
Я говорю, бес говорит,
Не разберешь, кто говорит.
Сижу, но поддаюсь обману.
Бес напустил мне в комнату туману
И бездну лиц. И вот, как бы живые,
Стоят передо мной передовые
Faiseurs de l'histoire {*} в тумане (бес не глуп!)
Творцы истории (франц.). - Ред.
Честнейший Бисмарк и добрейший Крупп
Блюстители порядка и закона:
Штыков с усами миллион,
А по нужде два миллиона,
Чтоб защитить порядок и закон
И - роль сыграть Луи Наполеона.
Но там искусства, там науки,
Там есть глубокие и честные умы
(Немного томные от пива и от скуки),
Ну им зато и книги в руки,
А книги выведут из тьмы.
Вот Австрия - блудница Вавилона,
Смешение племен и языков,
Туда ж поклонница порядка и закона,
Поклонница и пушек и штыков,
Господства жадная, бесстыжая рабыня!
Здесь всё на гульдены - и разум, и святыня,
Любовь и дружбу можете купить,
Здесь запевала граф Андраши
-
Но с Австрией сам черт не сварит каши,
А кашу надобно сварить.
Как эту разрешить задачу? -
Дипломат_и_ю за бока:
Противу двух - четыре кулака,
Да сорок подлостей в придачу.
Вот из Италии пришли два старика:
Один - божественный антик,
И рядом с ним другой старик -
Непогрешимый: он за прегрешенья
Четвертый век ждет отпущенья.
Он одряхлел, ослеп и оттого
Спасения не видит своего.
Испания - вассал его.
Здесь старики грустят по Изабелле,
А молодежь Дон-Карлоса зовет,
Здесь жив еще бессмертный Дон-Кихот -
В мечтах великий и смешной на деле,
Сегодня бунт, а завтра крестный ход,
Разбаловался очень уж народ -
И у него семь пятниц на неделе,
На сердце бог, а в голове угар:
Всему причиной Гибралтар
И чад Британии обычный...
Безличный Солсбери и Биконсфильд двуличный -
Лорд Биконсфильд, рожденный Дизраэли,
Он в книгах - ниц перед Христом,
А в жизни за толпой плетется с костылем,
Совсем не к христианской цели.
За ним ряды жидов сидят -
Все мытари и фарисеи.
На Русь со злобою и завистью глядят.
Но уж народ не верит в их затеи:
С ним Брайт, Карлейль и Гладстон говорят.
Страна науки и свободы!
Приют непризнанных идей!
(Без пушек и без кораблей
Им покоряются народы.)
Здесь Бэкон изучал природу,
Шекспир, как бог, людей творил,
Здесь Шелли мыслил и любил,
Здесь он сквозь слезы пел свободу,
Здесь Байрон век свой проклинал
И - может быть, сквозь слезы - рисовал,
Как Альбион, туманный идеал...
Вот Франция! - Она еще в пустыне,
Обетованный край всё впереди,
И тайный голос шепчет ей: "Отныне
Возврата нет! Вперед иди..."
С надеждою она кругом глядит...
Но, демон, ты спирит?
В объятиях Мари и Пальмерстона
Святая тень Луи Наполеона,
С обетом мира на устах,
С кастетом, с палицей в руках,
На аукционе дядюшкина трона
Тупая шпага вместо молотка...
Сокройся, адское виденье!
Клянусь, я в жизнь не выпью ни глотка!
Перекрещусь! - Ведь это наважденье!
Перекрестился. Бес замолк, ни слова,
Но как-то жизнь двоится предо мной:
Посмотришь - кажется всё ново,
Понюхаешь - всё пахнет стариной.
С землею вместе род людской вертится,
То к солнцу, то от солнца он идет,
То любит истину, то истины боится
(Пофилософствуй - ум вскружится),
Год старый лгал, год новый лжет.
Везде о счастьи человек мечтает,
Он на парах за ним и едет и плывет,
Но пиво в рот так редко попадает -
Всё больше по усам течет.
Год старый лгал, год новый лжет.
Не лгал лишь честный царь великому народу,
И молодой народ не лгал,
Когда за братии, за свободу
И кровь, и жизнь он расточал.
| |
| Просмотров: 664 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры