Жадовская Юлия Валериановна - Стихотворения

  

  

  Юлия Валериановна Жадовская

  

  

  

   Стихотворения ---------------------------------------

  Русские поэтессы XIX века / Сост. Н. В Банников

  М.: Сов. Россия, 1979.

  OCR Бычков М. Н. mailto: bmn@lib.ru ---------------------------------------

  

  

  

  

  СОДЕРЖАНИЕ

  Облака

  "Все бы я теперь сидела да глядела!.."

  "...Я все хочу расслушать..."

  В сумерки

  В столице

  Ранним утром

  В Москве

  Скоро весна

  "Все ты уносишь, нещадное время..."

  Ноктурно

  "Ночь... Вот в сад тенистый..."

  Посещение

  "Ты знаешь ли, мой друг, я видела Брюллова!.."

  

  

   ЮЛИЯ ВАЛЕРИАНОВНА ЖАДОВСКАЯ

  

  

  

  

  1824-1883

  Поэзии Ю. В. Жидовской посвятил одни из своих статей в журнале "Современник" Н. А. Добролюбов. "Задушевность, полная искренность чувства и спокойная простота его выражения, - писал критик, - вот главные достоинства стихотворений г-жи Жадовской. Настроение чувств ее - грустное; главные мотивы ее - задумчивое созерцание природы, сознание одиночества в мире, воспоминание о былом, когда-то светлом, счастливом, но безвозвратно прошедшем".

  Ю. В. Жадовская родилась в селе Субботине Любимского уезда Ярославской губернии, в семье потомственного небогатого дворянина, в молодости служившего на флоте, а затем занимавшего пост чиновника особых поручений при ярославском губернаторе и председателя ярославской палаты гражданского суда, человека крутого, тяжелою нрава. У девочки был врожденный физический порок - отсутствие левой руки и двух пальцев на правой. Она рано лишилась матери и с трех лет воспитывалась у бабушки в дворянском имении Костромской губернии, потом была перевезена в Кострому на попеченье состоятельной тетки А. И. Корниловой, под девической фамилией Готовцовой выступавшей в журналах со стихами, женщины широкого образования. Она учила Жадовскую языкам и литературе. В Костроме же Юлию Валериановну поместили в частный пансион, где среди преподавателей был словесник Петр Миронович Перевлесский, впоследствии известный филолог. Он заметил поэтическое дарование ученицы и продолжал с ней занятия, когда в 1840 году Жадовская стала жить в доме отца в Ярославле. Молодые люди полюбили друг друга, но отец категорически воспретил брак дочери с разночинцем, сыном дьякона. Эта любовная драма оставила глубокий след в жизни и творчества Жадовской, стала ее незаживающей раной. Стихи в доме отца она сначала писала тайком; отец, убедившись в серьезности ее занятий, повез дочь в Москву, чтобы познакомить ее с писателями. М. П. Погодин первым, напечатал этнографический очерк и два стихотворения Жадовской в журнала "Москвитянин" (1843). Побывали Жадовские и в Петербурге, где юная поэтесса встречалась с Вяземским, Тургеневым, Некрасовым. Дважды она выпускала сборники стихов - в 1846 и в 1858 годах. Писала она и прозу. Ее перу принадлежат романы "В стороне от большого света", "Женская история", повести "Простой случай", "Отсталая". В этих произведениях чаще всего варьируется тема несчастной любви девушки-дворянки и бедного учителя или гувернера, ставится вопрос об эмансипации женщины и ее праве на самостоятельный труд, даются картины жизни поместного дворянства. Проза Жадовской особого успеха не имела, хотя роман "В стороне от большого света", напечатанный в журнале "Русский вестник" (1857), привлек внимание своей явной автобиографичностью и живостью слога.

  В 1862 году, желая избавиться от власти отца, Юлия Валериановна вышла замуж за врача К. Б. Севена, пожилого вдовца с детьми. Литературная деятельность ее в ту пору обрывается. В 1870 году, когда умер ее отец и она продала доставшееся ей родовое наследие в Ярославле, Жадовская приобрела имение в сельце Толстиково (в семи верстах от г. Буя Костромской губернии), где и жила безвыездно, много болея. Там она и скончалась.

  При некоторой монотонности и бедности формы стихи Ю. В. Жадовской несут большой лирический заряд и завоевывают симпатии читателя. Религиозные мотивы, проступавшие в творчестве Жадовской, не мешали чувствовать в ее стихах живую и нежную страдающую душу. Какими-то гранями стихотворения Ю. В. Жадовской связаны с русской народно-песенной традицией. С годами в них все сильнее давало себя знать влияние Некрасова, звучала нота протеста против социальной несправедливости. С большой сердечностью поэтесса писала о бедности и нужде народа. Ее стихотворения "Грустная картина!.." и "Нива" много лет входили во все школьные хрестоматии и были известны по всей России. Немало стихов Жадовской положено на музыку, в частности "Ты скоро меня позабудешь..." (М. И. Глинка, А. С. Даргомыжский), "Я все еще его, безумная, люблю!.." (А. С. Даргомыжский), "Нива" (А. Т. Гречанинов). Романс "Я все еще его, безумная, люблю!.." очень нравился певице Полине Виардо, исполнявшей его на русском языке в концерте в Петербурге в апреле 1853 года. Писали музыку к стихам Жадовской и С. В. Рахманинов, М. М. Ипполитов-Иванов, Р. М. Глиэр.

  

  

  

  

  ОБЛАКА

  

  

  Смотрю на облака без мысли и без цели.

  

  

  Опять вы, легкие, с весною прилетели!

  

  

  Опять вы, вольные, по выси голубой

  

  

  Воздушной, светлою гуляете грядой;

  

  

  Опять гляжу на вас печальными очами, -

  

  

  И как желала б я помчаться вслед за вами!

  

  

  1847-1856

  

  

  

  

  * * *

  

  

  Все бы я теперь сидела да глядела!

  

  

  Я глядела бы все на ясное небо,

  

  

  На ясное небо да на вечернюю зорю, -

  

  

  Как заря на западе потухает,

  

  

  Как на небе зажигаются звезды,

  

  

  Как вдали собираются тучи

  

  

  И по ним молнья пробегает...

  

  

  Все бы я теперь сидела да глядела!

  

  

  Я глядела бы все в чистое поле, -

  

  

  Там, вдали, чернеет лес дремучий,

  

  

  А в лесу гуляет вольный ветер,

  

  

  Деревам чудные речи шепчет...

  

  

  Эти речи для нас непонятны;

  

  

  Эти речи цветы понимают,-

  

  

  Им внимая, головки склоняют,

  

  

  Раскрывая душистые листочки...

  

  

  Все бы я теперь сидела да глядела!..

  

  

  А на сердце тоска, будто камень,

  

  

  На глазах пробиваются слезы...

  

  

  Как, бывало, глядела другу в очи,-

  

  

  Вся душа моя счастьем трепетала,

  

  

  В моем сердце весна расцветала,

  

  

  Вместо солнца любовь светила...

  

  

  Век бы целый на него я глядела!..

  

  

  1847

  

  

  

  

  * * *

  

  

   ...Я все хочу расслушать,

  

  

   Что говорят оне,

  

  

   Ветвистые березы,

  

  

   В полночной тишине?..

  

  

   Все хочется узнать мне,

  

  

   Зачем их странный шум

  

  

   Наводит мне так много,

  

  

   Так много сладких дум?

  

  

   Все хочется понять мне,

  

  

   О чем в тени ветвей

  

  

   Поет с таким восторгом

  

  

   Волшебник-соловей? -

  

  

   Вот отчего так долго,

  

  

   Так долго и одна

  

  

   В часы прохладной ночи

  

  

   Сижу я у окна.

  

  

   Вот отчего так часто

  

  

   В беседе я живой

  

  

   Вдруг становлюсь печальной,

  

  

   Недвижной и немой.

  

  

   1847-1856

  

  

  

  

  В СУМЕРКИ

  

  

   Я в поздние сумерки часто

  

  

   Сижу у окна и во мраке

  

  

   Пою заунывные песни

  

  

   Иль думаю странные думы,

  

  

   Иль на дом соседа смотрю я -

  

  

   И вижу: мгновенно в нем окна

  

  

   Светлеют, и свечи мелькают,

  

  

   Мелькают порой и головки,

  

  

   Вечернюю жизнь начиная...

  

  

   Порою мне грустно бывает;

  

  

   Порой же луч света, ко мне пробиваясь,

  

  

   Счастием тихим меня обдает.

  

  

   1844-1841

  

  

  

  

  В СТОЛИЦЕ

  

  

  

   Полные народа

  

  

  

   Улицы большие,

  

  

  

   Шум непрестающий,

  

  

  

   Зданья вековые,

  

  

  

   И под небом звездным

  

  

  

   Город бесконечный, -

  

  

  

   Обо всем об этом

  

  

  

   Я мечтала вечно;

  

  

  

   У себя в деревне,

  

  

  

   В тишине, в покое

  

  

  

   Все это казалось

  

  

  

   Мне прекрасней вдвое.

  

  

  

   А теперь, в столице,

  

  

  

   Я томлюсь тоскою:

  

  

  

   И по роще темной,

  

  

  

   Пахнущей смолою,

  

  

  

   Где поутру хоры

  

  

  

   Птичек раздавались

  

  

  

   И деревья с шумом

  

  

  

   Медленно качались;

  

  

  

   И по речке синей,

  

  

  

   Что течет небрежно

  

  

  

   И журчит струями

  

  

  

   Вдумчиво и нежно,

  

  

  

   Берега лаская

  

  

  

   Влагою прохладной;

  

  

  

   И по иве старой,

  

  

  

   Чтосклонилась жадно

  

  

  

   Над прудом широким,

  

  

  

   И в него глядится,

  

  

  

   И как будто вечно

  

  

  

   Жаждою томится...

  

  

  

   Есть еще сосед там,

  

  

  

   Он простой, несветский,

  

  

  

   Но он весь проникнут

  

  

  

   Добротою детской...

  

  

  

   Повидаться с ним бы

  

  

  

   Я теперь желала

  

  

  

   И сказать, как прежде

  

  

  

   Я глупа бывала...

  

  

  

   1847-1856

  

  

  

   РАННИМ УТРОМ

  

  

  Отворить окно; уж солнце всходит,

  

  

  И, бледнея, кроется луна,

  

  

  И шумящий пароход отходит,

  

  

  И сверкает быстрая волна...

  

  

  Волга так раскинулась широко,

  

  

  И такой кругом могучий жизни хор,

  

  

  Силу родины так чувствуешь глубоко;

  

  

  В безграничности теряется мой взор.

  

  

  Сердце будто весть родную слышит, -

  

  

  В ней такая жизни глубина...

  

  

  Оттого перо лениво пишет -

  

  

  Оттого, что так душа полна.

  

  

  1847-1856

  

  

  

  

  В МОСКВЕ

  

  

  

  Предо мной Иван Великий,

  

  

  

  Предо мною - вся Москва.

  

  

  

  Кремль-от, Кремль-от, погляди-ка!

  

  

  

  Закружится голова.

  

  

  

  Русской силой так и дышит...

  

  

  

  Здесь лилась за веру кровь;

  

  

  

  Сердце русское здесь слышит

  

  

  

  И спасенье, и любовь.

  

  

  

  Старине святой невольно

  

  

  

  Поклоняется душа...

  

  

  

  Ах, Москва, родная, больно

  

  

  

  Ты мила и хороша!

  

  

  

  1847-1856

  

  

  

   СКОРО ВЕСНА

  

   Скоро весна! Но смотри: под горячим лучом

  

   Снег исчезает заметно; скворцы прилетели;

  

   В воздухе жизнь, и по небу плывут облака;

  

   С крыш, точно жемчуг, звуча и сверкая,

  

   Падают капли; дышит все мыслью одной,

  

   Полно одною надеждой: скоро весна!

  

   Стало мне вдруг хорошо и легко, так легко,

  

   Будто в душе моей также весна настает...

  

   1847-1856

  

  

  

  

  * * *

  

  

  Все ты уносишь, нещадное время, -

  

  

  Горе и радость, дружбу и злобу;

  

  

  Все забираешь всесильным полетом;

  

  

  Что же мою ты любовь не умчало?

  

  

  Знать, позабыло о ней ты, седое;

  

  

  Или уж слишком глубоко мне в душу

  

  

  Чувство святое запало, что взор твой,

  

  

  Видящий все, до него не проникнул?

  

  

  <1846>

  

  

  

  

  НОКТУРНО

  

   Полночь глухая. Ты думаешь: все уж уснуло,

  

   Все тихо, и мир, как кладбище, безмолвен.

  

   Неправда! Прислушайся: шепчут впросонках деревья,

  

   Кузнечик в высокой траве распевает.

  

   Прислушайся к сердцу: безмолвно ль оно?

  

   Прислушайся к думам своим: молчит ли твой ум?

  

   Мой друг! в нашей жизни нет тишины совершенной;

  

   Безмолвна лишь смерть; но и в этом безмолвье

  

   Отыщешь ты нечто такое, что страшно

  

   И сладко, и чудно душе говорит!

  

   1844-1847

  

  

  

  

  * * *

  

  

   Ночь... Вот в сад тенистый

  

  

   Стукнуло окно...

  

  

   Льется воздух чистый;

  

  

   Люди спят давно.

  

  

   Но с землей украдкой

  

  

   Звезды говорят;

  

  

   И в раздумье сладком

  

  

   Дерева стоят...

  

  

   Как теперь отрадно

  

  

   Ей, одной, вздохнуть!

  

  

   Как впивает жадно

  

  

   Свежий воздух в грудь.

  

  

   И спустились руки

  

  

   За окно... в тиши

  

  

   Слышатся ей звуки

  

  

   В глубине души.

  

  

   Им она внимает...

  

  

   И, в тоске немой,

  

  

   Сердце замирает,

  

  

   Взор горит слезой...

  

  

   1847-1856

  

  

  

  

  ПОСЕЩЕНИЕ

  

  

  

  Осенним то вечером было;

  

  

  

  Пронзительно ветер свистал

  

  

  

  И желтые листья деревьев -

  

  

  

  Последние листья срывал.

  

  

  

  В одном городке отдаленном

  

  

  

  Красивенький домик стоял;

  

  

  

  Затворены крепко ворота,

  

  

  

  Не видно движения в нем,

  

  

  

  И чистые стекла окошек

  

  

  

  Давно не светились огнем.

  

  

  

  В тот вечер по улице мрачной

  

  

  

  Один пешеход проходил;

  

  

  

  Высок он был, молод и статен

  

  

  

  И, видно, куда-то спешил.

  

  

  

  И ярко так очи сверкали

  

  

  

  Сквозь темную дымку ресниц,

  

  

  

  И черные кудри лежали

  

  

  

  Густою волною до плеч.

  

  

  

  И вот перед домиком стал он

  

  

  

  С волненьем и тайной тоской;

  

  

  

  Помедлил, потом постучался

  

  

  

  В калитку и раз, и другой.

  

  

  

  И вышел, кряхтя и вздыхая,

  

  

  

  Слуга престарелый с огнем,

  

  

  

  Приветливо кланялся гостю,

  

  

  

  Его осветя фонарем.

  

  

  

  "Господ, сударь, наших нет дома".

  

  

  

  - Я знаю, - ответ был, - впусти;

  

  

  

  Ведь в комнаты можно, надеюсь,

  

  

  

  Без них ненадолго войти? -

  

  

  

  "Давно, сударь, вы не бывали,

  

  

  

  Совсем позабыли об нас!

  

  

  

  А прежде частенько ходили...

  

  

  

  Сейчас отопру вам, сейчас!"

  

  

  

  И в чистые комнаты робко

  

  

  

  Вошел посетитель с тоской,

  

  

  

  Он все в них осматривал жадно;

  

  

  

  Вдруг очи блеснули слезой,

  

  

  

  И он перед женским портретом,

  

  

  

  Как будто прикованный, стал...

  

  

  

  И долго он им любовался,

  

  

  

  И что-то ему все шептал...

  

  

  

  "Да, барышня тут как живая, -

  

  

  

  С улыбкой служитель сказал, -

  

  

  

  Жених ее скоро приедет...

  

  

  

  Немолод, зато генерал!"

  

  

  

  И гость, как змеей уязвленный,

  

  

  

  Вздрогнул и поник головой;

  

  

  

  И долго стоял неподвижно,

  

  

  

  Печальный и бледный такой;

  

  

  

  Потом, как от сна пробудившись,

  

  

  

  Махнул безотрадно рукой

  

  

  

  И быстро из домика вышел,

  

  

  

  В волненьи и с тайной тоской...

  

  

  

  А небо осеннее тмилось,

  

  

  

  И ветер ставнями стучал

  

  

  

  И желтые листья деревьев -

  

  

  

  Последние листья срывал.

  

  

  

  И скоро потом воротились

  

  

  

  В свой домик уютный они;