sp;Таков он был тогда -
Мой сумрачный рассвет,
Начало всех блаженств,
Всех небывалых бед.
Когда же мне блеснет
Тот - настоящий свет?
Когда же мне сверкнет
Тот - пламенный рассвет?
Когда ж он пропоет
Тот - радостный ответ?
28 декабря 1901
* * *
Я прокр_а_дусь ночью сонной
К изголовью утомленной
Вечной суетностью дня.
Там незримый, неизбежный
Мертвый голос вьюги снежной
Посетит меня.
29 декабря 1901
* * *
Туман скрывает берег отдаленный.
Ладья бежит - заметней и смелей.
Кто на руле - прекрасный и влюбленный -
Тебе поет и гладит шелк кудрей?
Смотрю я вдаль без воли и без плена,
Мой берег пуст, но ясно вижу я -
Поет и блещет розовая пена,
В лучах зари бегущая ладья.
И внятен крик тоскующий и страстный,
И даль нема, и взор еще немей.
И на руле - влюбленный и прекрасный
Тебе поет и гладит шелк кудрей.
12 января 1902
ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ
I
Из царства сна выходит безнадежность -
Как птица серая - туман.
В явь ото сна умчит меня безбрежность,
Как ураган.
Здесь - все года, все боли, все тревоги,
Как птицы черные в полях.
Там нет предела голубой дороге -
Один размах.
Из царства сна звенящей крикну птицей,
Орлом - в туман.
А вы - за мной, нестройной вереницей,
Туда - в обман!
17 января 1902
II
Озарен таинственной улыбкой
Проводил он дни земли.
Шел на берег - и на глади зыбкой
Льдистый призрак виделся вдали.
Открывались красные ворота
На другом, на другом берегу.
И там - прекрасное что-то,
Казалось, пело в лугу.
Озарен таинственной улыбкой,
Последние проводил он дни -
Не в дневной надежде зыбкой,
Не в ночной приветной тени.
17 января 1902
III
Но прощай, о, прощай, человеческий род!
Ты в тумане свои переходишь моря -
Через Красное море туман поползет,
Я покинул туман, предо мною - Заря!
Я смотрю ей в глаза, о, народ, о, народ,
Думы нет, мысли нет, только льдина плывет,
Голубая, холодная, - прочь от земли!
Озаренная солнцем смеется вдали!
17 января 1902
НА МОГИЛЕ ДРУГА
Удалены от мира на кладб_и_ще,
Мы вновь с тобой, негаданный мертвец.
Ты перешел в последнее жилище,
Я всё в пыли, но вижу свой конец.
Там, в синеве, мы встретим наши зори,
Все наши сны продлятся наяву.
Я за тобой, поверь, мой милый, вскоре
За тем же сном в безбрежность уплыву.
22 января 1902
* * *
Целый день - суета у могил.
В синеватом кадильном дыму
Неизвестный уныло бродил,
Но открылся - лишь мне одному.
Не впервые встречаюсь я с ним.
Он - безликий и странный пришлец.
Задрожали бы все перед ним,
Мне же - радостен бледный мертвец.
Мглистый призрак стоял предо мной
В синеватом куреньи кадил.
Он владеет моею душой.
Он за мною тогда приходил.
Январь 1902
* * *
На небесах горят Ее престолы,
Их на земле не суетны лучи.
Ее блаженств гром_о_вые глаголы
Для слуха чуткого мерещатся в ночи.
Январь 1902
* * *
...И были при последнем издыханьи.
Болезнь пришла и заразила всех.
В последний раз в прерывистом дыханьи
Боролись жизнь, любовь и смертный грех.
Он, озарен улыбкой всепознанья,
Нашел удушливый голубоватый смех...
Январь 1902
* * *
Неомраченный дух прими для лучшей доли
Тоскующею тенью поутру.
И день иной родится в свете воли.
И легок будет труд в ином миру.
Январь 1902 (?)
* * *
Они говорили о ранней весне,
О белых, синих снегах.
А там - горела звезда в вышине,
Горели две жизни в мечтах.
И смутно помня прошедший день,
Приветствуя сонную мглу,
Они чуяли храм, и холод ступень,
И его золотую иглу.
Но сказкой веяла синяя даль,
За сказкой - утренний свет.
И брежжило утро, и тихо печаль
Обнимала последний ответ.
И день всходил - величав и строг.
Она заглянула ввысь...
В суровой мгле холодел порог
И золото мертвых риз.
1 февраля - 28 сентября 1902
У ДВЕРЕЙ
Я один шепчу заклятья,
Двери глухо заперты.
Смутно чуятся объятья,
В голове - Твои цветы.
Неизведанные шумы
За дверями чужды мне,
И пленительные думы -
Наяву, а не во сне.
Наяву шепчу заклятья, -
Наяву со мною Ты.
Долгожданные объятья -
Не обманы, не мечты.
Февраль 1902
* * *
Всю зиму мы плакали, бедные.
Весна отворила двери.
Мы вышли - грустные, бледные,
На сердце - боль и потери.
И шли навстречу томлению,
Полны предчувствий нестройных.
И было нам дуновение
Весенних струй беспокойных.
В порыве ветра летучего -
Мечта иль воспоминание
Чего-то смутного, чего-то жгучего:
Не этой весны дыхание.
Февраль 1902
* * *
Боги гасят небосвод.
Жадно молится народ.
Мы же, близки смутной тени,
Призываем юных жриц
На тенистые ступени
Остывающих теплиц.
Вот они - идут рядами
Благовонными садами...
. . . . . . . . . . . .
Февраль 1902
* * *
Уже бесстрашный и свободный
Стою у вековечных врат.
Здесь - по равнине многоводной
Скользит испытанный мой взгляд.
Февраль - март 1902
* * *
Успокоительны, и чудны,
И странной тайной повиты
Для нашей жизни многотрудной
Его великие мечты.
Туманы призрачные сладки -
В них отражен Великий Свет,
И все суровые загадки
Находят дерзостный ответ -
В одном луче, туман разбившем,
В одной надежде золотой,
В горячем сердце - победившем
И хлад, и сумрак гробовой.
6 марта 1902
* * *
Мы шли заветною тропою
Сегодня ночью в светлом сне,
Ты в покрывало голубое
Закуталась, клонясь ко мне.
И, наяву не знавший ласки,
Всегда томившийся от ран,
В неизреченной, сонной сказке
Я обнимал твой милый стан.
Как бесконечны были складки
Твоей одежды голубой...
И в сердце больше нет загадки:
Да, Ты и наяву - со мной.
22 марта 1902
* * *
Ты - злая колдунья. Мой вечер в огне -
Багрянец и злато горят.
Ты светишься денно нощно во мне,
Но твой презираю наряд.
Я царь еще в жизни, - твоих багряниц
Не страшен ни звон мне, ни свет.
Воспряну в отчизне, поверженный ниц,
Исторгну последний ответ!
30 марта 1902
* * *
Душа ждала, но молчаливо