Полонский Яков Петрович - Свежее преданье

   В ней сердце. Может быть, Камков

  

  

   Вчера был очень нездоров,

  

  

   Не мог приехать? - никакого

  

  

   И оправданья нет другого.

  

  

   Но если только умирать

  

  

   Не вздумал он, я и читать

  

  

   Не стану! Долго колебалась

  

  

   Она: назад ли ей послать

  

  

   Письмо, или прочесть? Осталась

  

  

   Одна и - сорвала печать.

  

  

  

   Послание Камкова

  

  

   "Когда б в условный час свиданья,

  

  

   Дав волю роковым мечтам,

  

  

   Прочел я по твоим глазам

  

  

   О тайнах твоего страданья, -

  

  

   Клянусь, я б пал к твоим ногам,

  

  

   И, сердцем нищий, все богатства

  

  

   Его тебе бы обещал,

  

  

   Твое бы сердце обокрал,

  

  

   И совершил бы святотатство.

  

  

   Клянусь! я б обманул тебя,

  

  

   Себя, и бога, и природу,

  

  

   Я б исказил свою свободу

  

  

   И обладал бы, не любя.

  

  

   Нет, перед любящей душою,

  

  

   Перед страданием твоим

  

  

   Я прохожу, склонясь главою,

  

  

   Как перед чашею святою,

  

  

   Глухим отчаяньем томим.

  

  

   Запуган жизнью, я страдаю,

  

  

   Когда люблю и не люблю,

  

  

   Но о прощеньи не молю,

  

  

   И ничего не принимаю

  

  

   От тех, которым не даю.

  

  

   Скажи - и справедливо будет,

  

  

   Когда ты скажешь обо мне:

  

  

   Несчастный! он меня не любит,

  

  

   А мог бы счастлив быть вполне!.."

  

  

   И баронесса прочитала

  

  

   Стихи, и тут же разорвать

  

  

   Хотела их, но воздержала

  

  

   Себя от гнева, чтоб опять

  

  

   Их на досуге прочитать...

  

  

   Как вам понравились, читатель,

  

  

   Стихи героя моего?

  

  

   - Да что, помилуйте! мечтатель!

  

  

   Мечтатель, больше ничего!

  

  

   Писал он искренно, быть может,

  

  

   Но... но и это не поможет.

  

  

   В наш век в поэзии смешон

  

  

   Восторженный какой-то тон...

  

  

   К чему, прикидываясь птицей,

  

  

   Парящей в небе, сознавать.

  

  

   Что не умеем мы летать?

  

  

   К чему нам язвы врачевать

  

  

   Какой-то розовой водицей,

  

  

   Тогда как нужен, может быть,

  

  

   Нам яд, чтоб вышло все наружу

  

  

   И кровь очистилась?.. - Ну да!

  

  

   Согласен с вами, господа,

  

  

   Но - яд глотая, вы на стужу

  

  

   Не выходите: ревматизм

  

  

   Получите и в прозаизм

  

  

   Такой вдадитесь, что микстура

  

  

   Да пластыри заменят вам

  

  

   Все, чем могла б литература

  

  

   Гордиться, жизнь цвести и греть

  

  

   И двигать вас... Больного

  

  

   Здоровым мы не назовем,

  

  

   Но и на суд не позовем

  

  

   Ничем невинного Камкова.

  

  

   В те дни, когда он обитал,

  

  

   Учил, учился и мечтал

  

  

   И землю бременил, - едва ли

  

  

   Друзья больным его считали:

  

  

   Для них служил он образцом

  

  

   Души и мысли непреклонной.

  

  

   В среде холодной, дряблой, сонной

  

  

   Он вырос - но глядел бойцом,

  

  

   Когда его впервые встретил

  

  

   Студент Белинский, и Камков,

  

  

   Быть может, прежде всех заметил

  

  

   В нем искру божью - и ответил

  

  

   На первый пыл его идей

  

  

   Живою дружбою своей...

  

  

   Белинский долго оставался

  

  

   К нему пристрастным (господа,

  

  

   Скажу вам на ухо) тогда...

  

  

   Наш первый критик восхищался

  

  

   Стихами друга моего,

  

  

   И даже видел в нем поэта...

  

  

   Камков, напротив, на него

  

  

   Нередко нападал за это.

  

  

   Своих стихов он не ценил;

  

  

   Когда же Лермонтова скорбный

  

  

   Раздался голос - он почтил

  

  

   Свою поэзию надгробной,

  

  

   Без слез и жалоб... Не упал

  

  

   Он духом, только раз, угрюмый

  

  

   Поник над лермонтовской думой:

  

  

   "Мы здесь пропущены", сказал.

  

  

   Послание к Камкову одного

  

  

   из учеников его в 1846 году

  

  

   Ты был угрюм, но тих и бледен,

  

  

   Приветлив, но невесел, - беден,

  

  

   Но в людях счастья не искал;

  

  

   А я был юноша-мечтатель,

  

  

   Тщеславный, ветреный искатель

  

  

   Удач, разгула и похвал.

  

  

   Душой мельчая с каждым годом,

  

  

   Тебе внимал я мимоходом;

  

  

   Со мной ты мало говорил,

  

  

   Наставник наш красноречивый!

  

  

   Но и вне школы, - твой пытливый,

  

  

   Твой светлый взор за мной следил.

  

  

   Ты выжидал. - Настало время,

  

  

   Жизнь на меня легла, как бремя:

  

  

   Изныл я от пустых страстей,

  

  

   От пересудов, пошлых мнений,

  

  

   От вековых предубеждений,

  

  

   Не сознавая их цепей.

  

  

   И я пришел к тебе - невольно

  

  

   Меня к себе ты влек - и больно

  

  

   Признаться было мне... - но ты

  

  

   Не дождался моих признаний:

  

  

   Ты понял _суть_ моих страданий

  

  

   И обновил мои мечты.

  

  

   Тебя я слушал, как пророка;

  

  

   Ты предо мной раскрыл широко

  

  

   Иную жизнь, учитель мой.

  

  

   Твой ум сиял - ты смело ставил

  

  

   Иную цель, свободу славил...

  

  

   Пылало сердце - факел твой...

  

  

   Вникать я стал - и, как туманы,

  

  

   Редели предо мной обманы

  

  

   Всех стран земли и всех веков,

  

  

   Кумиры падали - народы

  

  

   Взимали голосу свободы

  

  

   И выходили из оков.

  

  

   И вот, в углу для всех сокрытом,

  

  

   Как ты, я стал космополитом, -

  

  

   Стал гражданином мировым:

  

  

   Порою в лес иду - порою

  

  

   Стою задумчив над рекою, -

  

  

   Увы! что делать мне с моим

  

  

   Никем не понятым гражданством?

  

  

   Здесь, перед рабством и тиранством

  

  

   Равно я жалок и смешон.

  

  

   Пишу к тебе средь ночи бурной,

  

  

   Средь копоти избенки курной,

  

  

   Буграми снега занесен.

  

  

   Хозяева мертвецки пьяны,

  

  

   И тараканы - тараканы...

  

  

   Средь обитателей степных

  

  

   Они одни - хоть и трусливы -

  

  

   Свободны, трезвы и счастливы,

  

  

   И молча я гляжу на них.

  

  

   Ползут на грудь, ползут за шею

  

  

   И я - я силы не имею

  

  

   Давить их на моей груди,

  

  

   Так я гуманен! так доволен

  

  

   Своим гражданством! но я болен...

  

  

   Больной пишу - не осуди!

  В напечатанных шести главах "Свежего преданья" не исчерпывается содержание задуманного мной романа. Тем измоих читателей, которые, пробежав эти главы, найдут в них хоть несколько страниц достойных их внимания, или не поглядят на посильный труд мой с высоты своего величия, намерен я в кратких словах досказать роман, мною когда-то задуманный, и таким образом познакомить их с его содержанием.

  Вот план романа начиная с 6 главы до 20.

  Камков относит княжие Лоре просвиру от ее матери, воротившейся с богомолья, и доказывает ей всю ненормальность ее отношений к матери, - отношений, созданных невежеством и грубой силой. Лора в первый раз от роду слышит, что мать ее добрая и честная женщина, что она любит и даже не перестает о ней заботиться. Настает ночь светлого Христова воскресенья.

  Описание этой ночи в московском Кремле. В эту ночь Лора уходит от своей гувернантки и, сопровождаемая Камковым, на паперти Чудова монастыря, в первый раз встречает и обнимает мать свою. Камков становится ближе к Лоре - она подчиняется его нравственному влиянию. Мысли Камкова о религии.

  Весна. - Сокольники. - 1 мая. - Камков решается сказать Лоре, что он ее любит; но без всяких претензий на взаимность - без всякой надежды на свое личное счастие. Он только просит позволения любить ее. Княжна не без волнений выслушивает его признания, но прямо говорит ему: вы не мой герой. Тот, кого я полюблю, должен походить на тот идеал мужчины и гражданина, который вы не раз рисовали передо мной, читая мне историю или толкуя великих поэтов. Я люблю вас, как друга, как брата. Впрочем, будущее зависит от вас - не теряйте надежды.

  В мае баронесса уезжает за границу, не простясь с Камковым. Из деревни возвращается в Москву князь Таптыгин - отец Лоры. Он приехал, вызванный судом по какому-то уголовному делу, от всех тщательно скрываемому, и отделывается от суда, давая взятки и пленяя всех своей благонамеренностью. Это салонный герой со всеми утонченностями светской любезности, когда он во фраке и - беспощадный самодур, грязный кутила и развратник, когда он дома, в бархатных шароварах и в красной канаусовой рубашке с косым воротом. Встретившись с Камковым, он сразу не полюбил его - глядит на него высокомерно и с недоверием, подмечает его дружеские отношения к княжне - и возмущается. Камков впервые лицом к липу встречается с силой, враждебной всем его убеждениям, враждебной науке, любви, прогрессу и проч. Кончается тем, что князь зовет его к себе обедать и хочет при дочери напоить допьяна ее наставника. Камков на это не поддается. Через несколько дней князь начинает грубить ему. - Как вы смеете, - говорит он, - воображать, что стоите на одной доске со мной или с моей дочерью. Кончайте урок - и гайда! Руки по швам! если не хотите, чтоб я выгнал вас. Камков отвечает ему, что он и не ставит себя на одну с ним доску, потому что считает себя бесконечно выше его во всех отношениях. Взбешенный князь призывает людей и приказывает им вытолкать Камкова на улицу. Сцена возмутительная и безобразная.

  Оскорбленный Камков чувствует вполне все свое бессилие. Он придумывает мщение и не может ничего выдумать. Знает, что жалоба в суд будет совершенно бесполезна; - его обвинят за непочтительность к князю - князя оправдают. Теоретик и философ Камков низко падает в собственных глазах своих; он считает себя уже недостойным не только любви, недостойным дружбы им любимой девушки. Он решается не видеть ее и в умственном труде ищет себе успокоения. Князь Таптыгин увозит дочь свою в деревню. Камков случайно видит Лору в окне дорожной кареты. Лора выбрасывает ему платок свой. Слезы и отчаяние матери.

  Сельпо Таптыгино. - Деревенская жизнь княжны. - Характер князя и его подвиги как богатого помещика. - Его пирушки. - Его отношение к крестьянам, к соседям-помещикам и к своим любовницам. - Княжна изучает эту жизнь. - Пассивное, молчаливое непокорство. - Выплаканное уединение. - Тоска. Боязнь перед насильственным браком. Чтоб наполнить жизнь свою, она принимается за воспитание крепостного мальчика Илюши, сына ее бывшей няни, сосланной в деревню за привязанность к ее матери. - Мальчик, способный к развитию. - Княжна привязывается к нему, хотя и скрывает свою привязанность. Выучив его грамоте, она рассказывает ему разные исторические события; толкует священное писание - и мало-помалу старается привить к нему чувство человеческого достоинства. Так проходят два года, Илюше наступает четырнадцатый год.

  Князь находит Илюшу праздным и делает его своим казачком. Илюша прочищает и набивает трубки, гостям подносит водку; но по ночам читает и молится. Княжна затевает тайную переписку с Камковым. Из ее степного далека, среди вопиющего невежества, грубости и низкопоклонства, среди картежников и псарей, Камков кажется ей чуть не великим человеком, чуть не гением. - "Если он меня еще любит, - думает княжна, - он сжалится надо мной и увезет меня". Камков отвечает ей остроумными письмами, но ни слова не говорит о любви своей.

  У Илюши есть сестра Маша, девушка лет семнадцати; она живет в селе у своего дяди, выборного - и ходит с дочерьми его на поденщину. Илюша встречается с сестрой своей на ого- роде и советует ей не попадаться на глаза барину. Но за Машу сватается кузнец Фома, и так как без позволения барина выйти ей замуж нельзя, то она и должна, по заведенному обычаю, идти к князю и просить его разрешения. Проходит месяц. Илюша узнает, что сестра его сильно понравилась его барину. Князь приказывает старосте к нему привести ее. Позволение на брак Маша должна прежде всего купить ценой своей невинности. Князь считает своим правом на известный срок обладать теми, то имеет счастие ему понравиться, и страшно наказывает тех парней, которые позволяют себе с ним соперничать.

  Илюша худеет, молится, и в свободные минуты, когда князь спит после обеда, прокрадывается в комнату Лоры. Он допытывается у ней, что бы она сделала, если бы попалась в руки к разбойнику, Что если бы кто-нибудь насильно ее взял к себе вместо жены. - Я бы скорей утопилась, отвечает Лора. Летняя ночь. Берег пруда. Илюша советует сестре своей утопиться. Та не хочет. - Моя, знать, такая судьба, говорит она. Чем я лучше других? Вон и Матрена прошлого года целый месяц пожила с барином - не съел. Маше хочется, однако ж, тайно от барина хоть в овине повидаться с кузнецом Фомой. Она его любит и просит Илюшу помочь ей. - Нет, отвечает Илюша, не могу я помогать тебе. Кузнец Фома говорит, что лучше теперь в солдаты пойдет, чем на тебе женится, и барина, говорит, не послушаюсь, пусть делает со мной что хочет. Маша уходит опечаленная. Илюша мечтает о побеге.

  Княжна пишет к Камкову, что если б не он, ей бы и в голову не пришло заняться воспитанием крепостного мальчика - что она при первой возможности заведет школу, и Илюша будет помогать ей, когда вырастет. Если бы не вы, - пишет ему княжна, - мне кажется, я была бы не прочь плясать на пирушках моего отца в угоду его полуночных собеседников и вышла бы замуж за первого негодяя. Мне, впрочем, тяжело здесь. Отец подозрителен, беспрестанно меняет мою прислугу и ревниво стережет меня; но я сама виновата, я сказала ему: что найду средство бежать, если меня не оставят в покое. - В это время за окном она слышит голос Илюши: "Его секут!" - "Кого?" - спрашивает княжна. - "Фому, за то, что он не хочет жениться на сестре моей".

  Князь Таптыгин имеет обыкновение после ужина прогуливаться за садом по гати, откуда видна ему вся деревня. Он наблюдает, во всех ли избах погашен огонь и на везут ли снопы, тогда как после зари возить на гумно снопы князь запретил по каким-то своим собственным соображениям. Обыкновенно в это время в селе царствует мертвая тишина. По гати мимо барского дома никто не смеет ни ходить, ни ездить. Один Илюша имеет право приносить своему барину кисет, высекать огонь или с трубкой дожидаться его на конце плотины. Описание темной ночи. Илюша выходит на плотину с топором под мышкой, видит, по гати ходит не один, а целых три барина, на него находит страх, и он убегает. Всю ночь до утра он молится. На другую ночь он опять выходит с топором. На этот раз он видит только двух вместо одного барина; но он опять уходит и опять всю ночь молится. На третью ночь он убивает князя Таптыгина. (Сообщить подробности об этом уголовном деле мне было обещано... Галлюцинации мальчика мной также не выдуманы.)

  Илюша на заре пошел по деревне и сам повинился в своем преступлении. Его связали, послали за становым и дали знать в ближайший город. Ужас княжны, когда на другой день, проснувшись, она увидела отца своего с разрубленной головой. - Панихиды. Сельский притч. Чтение псалтыря. Ночные прогулки княжны по саду. Ее душевное настроение. Толки по деревне. - Хорошо еще, что сознался, говорят крестьяне, что кабы не сознался? Сколько бы из нас просидело в остроге за одно подозрение. Илюшу везут в город. Его посадили в телегу, вся деревня сошлась провожать его. Мать, рыдая, подбегает к телеге и обнимает сына. Кузнец также его целует. - Что ты сделал? - слышится голос княжны. Илюша молча глядит на нее, но ничего не отвечает. Его увозят. "Благослови его, господи, отпусти ему прегрешение его", - слышится в толпе. Княжна чувствует в глубине души своей, что не может проклинать убийцы, и заболевает.

  Спустя месяц, осенью, княжна приезжает в Москву и останавливается у матери. Тут автор в первый раз ее видит и провожает ее к Камкову в больницу. Камков заболел от уныния и усиленных занятий. Болезнь лишила его уроков и затем куска хлеба. Не видя ничего впереди, он заболел еще сильнее и хозяйкой своей квартиры отвезен в больницу. Княжна застает его в памяти, с письмом от одного из бывших учеников его. Она рассказывает ему о последних деревенских событиях. Камков говорит ей: "Бессильный я был человек; но вижу, слова мои были сильны. Через вас прошли они в душу какого-то деревенского мальчика и за меня он отомстил ему. Не мог я, за себя вступиться, он за меня вступился. Не мог я освободить вас, он вас освободил. Мой дух говорил с ним вашими устами. Убийца не этот мальчик, а я - бедный, слабый, умирающий; не он, а вы, потому что развивали в нем благородные чувства, тогда как кругом него была мерзость запустения и ничего человеческого. Придет время, и оно близко, когда крепостное право рухнет, и если царь не сокрушит его, оно сокрушит Россию. Я умираю, но знайте, что тень моя придет потревожить вас, если вы хоть одного человека назовете рабом своим".

  Предсмертные слова Камкова потрясли Лору, поселили в ее совести такую тревогу, из которой она не находит выхода.

  Старушка, мать ее, поселилась с ней в Москве. Она беспрестанно молится за упокой своего мужа и ездит на могилу Камкова молиться за упокой души его. Княжна отделывается от женихов и поступает в сестры милосердия. Баронесса возвращается из-за границы с новым любимцем. Это какой-то француз-фортепьянист с артистическими ухватками. Она вводит его в свет и носит его на руках, рекомендует его как учителя музыки и на его концерты сама развозит билеты. На вопрос же: "Жив ли еще Камков и что он делает?" отвечает: "Вероятно жив, но невидим, как идея совершенно отвлеченная".

  

  

  

  

  ---

  Это "Свежее преданье", к счастию для нас, потеряло уже свою свежесть, и нужно слишком много условий для того, чтобы такое произведение в стихах могло в настоящее время приковать к себе внимание читающей публики. Начало же его (помещаемое в этом издании) не удалось мне. Я обременил его подробностями и, быть может, увлекся своими личными воспоминаниями. Продолжать неудавшееся начало не имею сил... Зачем же я его печатаю? Печатаю из одного предположения, что некоторые черты тогдашнего московского общества, воспринятые моей юношеской впечатлительностью, мною довольно верно схвачены, но, разумеется, это только предположение.

  <1861>