| Главная » Книги |
Полонский Яков Петрович - Свежее преданье, Страница 2
Полонский Яков Петрович - Свежее преданьеp;
Плача и тоскуя,
С лицом измятым, раза два
По комнате прошлась старуха:
У ней качалась голова,
У ней недоставало духа
Со мной беседовать...
- А вот.
Я дам вам адрес: он живет
Близ _Курьих ножек_... Вот... возьмите
Хоть это перышко... Пишите:
Дом Савиной - второй квартал...
Я взял перо; перо скрипело
И брызгало... Я записал...
- Вот видите - какое дело...
Чего я не могу постичь...
Но, впрочем, если Петр Ильич
Камков вас примет, то, быть может,
Расскажет вам. - Меня тревожит
Одно: не умер ли Камков?
Он был всю зиму нездоров;
Все кашлял - эдакое горе.
Спросите: - не было ли вскоре
После святой, как был Матвей,
Письма от дочери моей.
Пусть сходит справиться в конторе...
Мой друг, - утешьте вы меня -
Всю жизнь вам благодарна буду...
И вечером того же дня
Я шел Москвой. Не позабуду,
Как, после дождика с грозой,
Над Воробьевыми горами,
И над пустынными дворцами,
И над садами за рекой
Гас тихо вечер золотой; -
Как с теплотой боролся холод;
Как подрумянен был и молод
Маститый Кремль с его стеной...
Как горячо горели главы
Его соборов; . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
Как были зелены бульвары;
Как там заманчиво в тени
Влюбленные гуляли пары
(Так мне казалось в оны дни);
Как пахло хлебом из пекарен, -
И помню я, как в тишине,
Из-за гардин, в одном окне,
Я услыхал: "Зайдите, барин..."
Я останавливался... и
Усталый, мокрый, весь в пыли,
Опять шагал, как некий странник,
Как тот, кому сам черт не брат,
И пробирался на Арбат.
---
Фантазии наивный данник,
Я представлял себе, каков
Собою должен быть Камков.
Об нем уже молва блуждала
В той бедной, маленькой среде,
Которая благословляла
Зародыши талантов, - где
Авторитеты колебали,
И критику исподтишка
Не громко, но рукоплескали;
Смотреть ходили из райка
Мочалова, - передавали
Кольцова стих из уст в уста,
И в "Наблюдателе" искали
Стихов под литерой в.
Итак, об нем слыхал я прежде.
Я думал: гений и поэт -
Синонимы? и был в надежде,
Что славой он покроет свет,
Что на святой Руси он будет
Виднее солнца самого,
И мир, конечно, не забудет
Меня, как спутника его.
Я был настолько легковерен,
Настолько зелен был душой;
А потому и не намерен
Смеяться над моей весной
Почтенной публике в угоду.
(Пора оставить эту моду!)
Я и теперь, читатель мой,
Уверен в том, что будь вы гений, -
Не внемля крику пошлых мнений,
Я был бы раньше сам собой,
И был бы выше головой.
Но что об этом...
Близ Полянки
Камков жил у одной мещанки
Во флигеле. - К его сеням
Прошел я по сырым доскам
И стал стучаться. - Оказалось,
Что дверь была не заперта
И очень просто отворялась.
Вхожу - передняя пуста.
Тут, признаюсь вам, я смутился:
Вообразите вы, - что вдруг
Я у поэта очутился
С пустою вешалкой сам-друг.
Я думал: за перегородку
Идут следы Камен - и что ж
Увидел? - половую щетку
Да пару стоптанных калош!
Я кашлянул, как будто в глотку
Мне пыль засела; - я не знал,
Войти ли мне - и - не решался.
"Я дома - дома!" - отозвался
Мне тихий голос: он звучал
Каким-то детским нетерпеньем,
Как будто звал меня больной,
Капризный друг. - С благоговеньем
Вошел я в комнату.
Худой,
В халатишке, одной ногой
Поймавши тюфлю, он с дивана
Приподнялся, - то был Камков.
Я начал: "К вам меня Ульяна
Ивановна"... - "Я нездоров, -
Он перебил, - и поджидаю
К себе давно кого-нибудь.
Вообразите, - сам не знаю,
Что делать? - Собираюсь в путь,
И обречен на злую скуку.
Лежу весь день - совсем разбит.
Бока болят и грудь болит.
Садитесь".
Протянувши руку,
Он для меня подвинул стул,
И словно в душу заглянул
Большими серыми глазами.
Я не бывал знаком с орлами,
Но думаю, что на орла
Похож он не был... Над бровями
Его, заметной складкой, шла
Морщинка - знак упорной воли
Иль напряженья мысли. - Он
Был моложав, - но сокрушен,
Подавлен чем-то; поневоле
Я на него глядел - глядел,
И слушал, и понять хотел.
Казалось, был он бесконечно
Внимателен и добр; - конечно
С такими качествами кто ж
Бывает на орла похож?
А между тем и сам постичь я
Не в состояньи, отчего
Сначала мне в лице его
Почудилося что-то птичье,
Тогда как через час потом
Глядел он просто добряком: -
Улыбка мягкая скользила
По очертанью тонких губ
И прямо, ясно говорила:
Поверьте мне, Камков не груб,
Хоть и бывает зол и едок.
Я сел - он сел - и напоследок
Мы познакомились.
Друзья,
Пиши я в прозе, верно б я
Вам описал его каморку,
Стол, кресла, книги под столом
И на столе, да с табаком
Кисет; - но, господа, что толку
Нам в описании таком! -
Жилище моего Камкова
Теперь напомнило бы мне
Мое студенчество; другого
Сказать вам нечего.
Вполне
Довольный тем, что я с дороги
Напился чаю с калачом,
Тогда я думал, что мы боги -
Сошлись и судим обо всем.
Камков просил меня любезно
Ответ княгине передать,
Ничуть не думая скрывать,
Что было вовсе бесполезно.
И тут кой-что узнал я, - но
Одной страницы из романа
Мне не довольно... и смешно
Вам раскрывать ее - и рано.
Пусть подождет меня Ульяна
Ивановна, - пусть подождет
Меня княжна. - Пущу вперед,
Сиятельных не беспокоя,
Камкова, моего героя.
Друзья! Как друга моего,
Рекомендую вам его.
Простым и грустным разговором
Знакомство наше началось,
И тронул он меня до слез
Одним рассказом (о котором
Теперь умалчиваю). Спором
Мы заключили разговор.
О чем был сей великий спор?
Не помню. - Я уже порядком
От метафизики отстал;
Уже давно не поверял
Своих идей по тем тетрадкам,
В которых иногда писал
Дневник мой: тайно признавался,
Как я любил, как я терзался,
Как правды-истины искал,
И на себя наивно лгал.
Я только помню впечатленье, -
Я только помню - как, живой
Своею речью, молодой
Моей души святой покой
Он нарушал без сожаленья, -
Он не смеялся надо мной,
Не нападал, - но понемногу
Одолевал, и в мир иной,
Не огражденный никакой
Стеною, стал казать дорогу...
Оставшись до другого дня
В его каморке, - помню, - я
Заснул под утро. Для меня
Камков действительно был гений,
Хоть он заметного следа
Среди общественных явлений
И не оставил, господа.
Увы! как Рудину, - тогда
Ему была одна дорога:
В дом богадельни иль острога.
Но между Рудиным и ним,
_Как поглядим да посравним_,
Была значительная разность.
Характеров разнообразность
Разнообразит вечный тип.
Идея, будь одна и та же,
В одном засядет как полип,
Другого выровняет глаже,
Или заставит с бородой
Ходить без галстука. - Иной,
Приняв ее в свои владенья,
Идет на гибель, как герой,
Иной напротив на покой
Отправится в уединенье
И сложит руки. - Мой Камков
Был с нею чем-то вроде Пери,
Блуждающей у райской двери,
Внимающей из облаков
Далекого блаженства звукам
И в то же время адским мукам,
Огню и скрежету зубов.
Он был далеко не ребенок;
Все понимал: и жизнь и век,
Зло и добро - был добр и тонок;
Но - был невзрослый человек.
Как часто, сам сознавшись в этом,
Искал он дела - и грустил;
Хотел ученым быть, поэтом,
Рвался и выбился из сил.
Он беден был, но не нуждался,
Хотел любить - и не влюблялся,
Как будто жар его любви
Был в голове, а не в крови.
Он по летам своим был сверстник
Белинскому. - Станкевич был
Его любимец и наперсник.
К нему он часто заходил
То сумрачный, то окрыленный
Надеждами, и говорил -
И говорил, как озаренный.
А то как над собой трунил -
Или приятелю твердил:
"_Как знал ты жизнь - как мало жил_" {*}.
{* Стих Веневитинова. (Прим. авт.)}
Какую роль играл он в свете,
И как он в высший свет попал,
Когда не ездил он в карете
И модных галстуков не знал?
Туда, сказать вам откровенно,
Попал он необыкновенно,
И вовсе роли не играл, -
Самарин там его встречал. -
Он появлялся бледный, скромный,
Всегда с улыбкою заемной,
Всегда один, - всегда вдали
От пышных дам, хоть эти дамы
И были как нельзя милей,
Вообразив, что на мужей
Он сочиняет эпиграммы.
--
Но не пора ли кончить мне
Беседовать наедине
С моей музой простодушной,
Чтоб за моим героем вслед
На время окунуться в свет,
Холодный свет, но не бездушный, -
Свет не бездушный, но с душой
Опутанной, немой, слепой,
Коварным идолам послушной, -
Свет, не ходящий без ходуль,
Но обладающий крылами
Могучими. - Друзья! найду ль
Я крылья там, - иль вместе с вами
Пройдусь в толпе, гордясь цепями?
Читатель! Если ты желал
В начале моего творенья
Найти ошибку, упущенье
Иль вялый стих, - и не зевал
Над этой первою главою, -
Ты ничего не потерял:
Я угощу тебя второю.
Но если ты не дотянул
До половины и - заснул,
Спи, милый мой! - Господь с тобою! -
c
ГЛАВА 2
В Москве жил-был один барон.
Как все бароны, верно он
Был человеком не без веса:
Он был богат, играл в бостон,
Поутру делал моцион,
И - был дурак. Но баронесса...
Была особая статья!
О! будь я дама, - верно б я
Ей подражал, иль, уж поверьте.
Возненавидел бы до смерти.
(Пишу по слухам мой рассказ.)
Я к сожаленью только раз
И видел, как она в концерте
& 
| |
| Просмотров: 321 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры