| Главная » Книги |
Остолопов Николай Федорович - Стихотворения, Страница 4
Остолопов Николай Федорович - Стихотворенияalign="justify">
Давно мне было должно
Тебе любовь открыть,
Но знаю, что неможно
Тебе моею быть.
Судьба мне заградила
Лунь к сердцу твоему,
Она определила
Иметь препятствий тьму.
Начто ж с тоской напрасной,
С мученьем вечно жить?
Не лучше ль пламень страстный
В груди мне потушить?
Но нет! не в нашей воле
Любить и не любить!
Всегда пленяясь боле,
Могу ль холодным быть?
Какой влюбленный властен
Переменить себя?
Пусть буду век несчастен -
Умру, любив тебя!
Когда ж любви, друг милый,
Хоть искра есть в тебе,
Утешь мой дух унылый,
Подай надежду мне!
Скажи, что рок ужасный
Могу я умолить!
Хоть притворись согласной
Моею, Хлоя, быть!
Ах! лучше утешаться
Приятною мечтой,
Чем - с истиной - стараться
Прервать век горький свой!
<1806>
193. РАЗГОВОР ДЯДИ С ПЛЕМЯННИКОМ
Максим
Не более двух лет тебя я не видал,
Федюша! а уж ты в судьи теперь попал!
Федюша
Чему ж вы, дядюшка, изволите дивиться?
Максим
Да где ж, скажи, мой друг, успел ты научиться?
Когда ты с нами жил, не потаю греха,
Ведь грамотка твоя куда была плоха!
Федюша
Теперь другое уж настало просвещенье:
Теперь чины дают не за одно ученье.
Максим
Загадки для меня! Не подлостью ль какой,
Племянник, заслужил ты чин такой большой?
Ты должен завсегда гнушаться и названьем...
Федюша
Нет, дядюшка, не тем.
Максим
Да чем же?
Федюша
Танцеваньем.
Максим
Прекрасные теперь настали времена!
Вот участь всех гражд_а_н кому поручена!
Возможно ли в судьи определять танцоров!
Предместник твой служил лет тридцать до майоров,
Для блага общества себя он не щадил,
Трудился день и ночь; в нем всякой находил
Судью достойного, защиту и подпору.
Теперь дела пойдут - о боже мой! - к танцору!
Федюша
Вы судите о всем по глупой старине.
Вам странно кажется, что дали место мне.
Чему дивиться тут? Повыше-то взгляните!
Максим
Ну, что ж я там найду?
Федюша
Нет, лучше не глядите:
Вы слишком искренни и любите бранить.
Максим
За правду старика не должно ль извинить?
Теперь уж опоздал знакомиться я с лестью.
Федюша
Да что же взяли вы с такой безмерной честью?
Вам лет уж пятьдесят, а всё вы капитане
Максим
Но знай, мне этот чин был не за пляску дан, -
Я кровь лил за него! Пусть люди то забудут, -
Свидетелями в том мои все раны будут!
Мой друг! когда я шел с оружьем на врагов,
Желал победы я, а не больших чинов.
Притом же я служил, как должен русской воин"
О том я не просил, чего был недостоин,
В передних у вельмож полов не натирал,
Так удивительно ль, что я не генерал?
Федюша
Простите, дядюшка, я должен вас оставить,
Максим
Куда ж так рано? В суд?
Федюша
К начальнику - поздравить.
Теперь он в радости: вчера родился сын,
Максим
Ступай, мой друг! Авось за то получишь чин.
<1806>
194. БЛАГОДАРНЫЙ АМУР
Амур за бабочкой гонялся,
Амур - дитя, хоть он и бог;
Однако ж, сколько ни старался,
Никак ее поймать не мог.
Я был с силком, мне жалко стало,
Притом я знал, служу кому.
Не медливши тогда нимало,
Я бабочку поймал ему.
Малютка бог мне скок на шею
И ну как друга целовать.
"Чего ты хочешь? Я умею
Заслугам цену полагать".
- "Чтобы Амина..." - "О! с охотой
Ее заставлю полюбить!
Я славлюсь этою работой,
Люблю сердцами я дарить".
Тут оба вместе мы спустились,
Не знаю как, лишь знаю то,
Что пред Аминой очутились.
Нам чудное - богам ничто!
В прохладной рощице тенистой,
Близ чуть журчащего ручья,
На травке шелковой, душистой
Сидела милая моя.
Ничем она не украшалась,
Была лишь в платьице простом,
И с сею простотой казалась
Она прелестным божеством.
Я был в священном исступленье,
Амур как вкопанный стоял,
Казалось, что за преступленье
Пред милой тронуться считал)
Но, вспомня важную заслугу,
Со вздохом на меня взглянул,
"Какое слово дал я другу!" -
Сказал - и ручку протянул
В колчан невольно за стрелою,
Безмолвен я тогда взирал
На всё с дрожащею душою!
Потом он на колени встал.
Амины к сердцу прикоснулся,
Умильно посмотрел на нас
И вдруг как птичка встрепенулся,
Вспорхнул, взвился, исчез из глаз.
С тех пор любовью наслаждаюсь
И счастием горжусь моим,
Судьбой с царями не сменяюсь,
Когда Аминою любим!
<1806>
195. К ПРАВДОСЛОВУ
К чему осмеивать житейские пороки?
К чему нам все твердить старинные уроки?
Опомнись, Правдослов! И кто тебе дал власть
Бранить весь белый свет! Великая ль напасть,
Что люди в темноте и ощупью лишь бродят,
Когда приятность в том себе они находят?
Ты хочешь освещать! Предвидишь ли конец?
Ты, верно, думаешь, что ты осьмой мудрец
И что чрез строгие отборные уставы
10 Поправить можешь ты испорченные нравы?
Но что тебе, скажи, за н_у_жда до людей?
Живи - ив хижинке смирнехонько своей
Ты наслаждайся всем, чем небо повелело;
На глупости - смотри; учить - твое ли дело?
Ведь сколько ни учи, свет будет всё таков,
Что в нем большая часть плутов и дураков.
К тому же, у тебя ль потребуют ответа,
Как у подьячего явилась вдруг карета,
Хотя его весь род всегда пешком ходил?
20 Господь ли сам его за _вклады_ наградил,
Или приятели, его знав недостаток,
Условились помочь ему, - или от взяток?..
Ты знаешь, как свое именье он скопил:
У истца дом большой безденежно купил;
Ответчик подарил ему свое поместье:
Ты знаешь, но молчи - с тебя ж возьмут _бесчестье_,
Как плута точно тем, что есть он, назовешь,
И от несчастия сам, верно, не уйдешь.
Не должно о плутах судить здесь слишком строго:
30 Они защитников везде имеют много.
Никто, о Правдослов! не спросит у тебя:
Зачем _Безмозгин_ чтит умнее всех себя
И как в чины попал с пустою головою?
Известно, что в чины он выведен женою,
А умным почитать себя стал от чинов.
О чем тут спрашивать? Пример сей уж не нов:
Не тысячи ль таких мы видели примеров,
Что жены делали вельмож и кавалеров.
С Адама хоть пройди до грешных сил времен -
40 Больш_а_я часть мужей счастлива лишь от жен.
Кто хочет поскорей со знатными сравниться,
Тот на красавице старается жениться;
Он знает, что хотя и будет он рогат,
Но те рога ему придутся не внаклад:
Рогами к почестям дорогу прочищают,
Манят к себе друзей, противников стращают.
Лишь только в старину иметь стыдились их,
А нынче... Но пора сказать и о других,
Которых наставлять ты хочешь так же тщетно.
50 Пускай, по совести, и очень уж приметно,
Что _Золин_ злость свою смирением одел
И думает, что скрыть от всех ее умел,
И будто бы никто того не понимает,
Когда он на себя личину надевает,
Когда он о любви ко ближнему твердит,
А в сердце - зависти и злобы ад кипит;
Но с пользой ли твое тут будет попеченье,
Чтоб в изверга сего чрез кроткое ученье
Любовь к добру вселить? Поверь мне, Правдослов,
60 Что легче грамоте всех выучить ослов,
Павлинов, филинов по ноте петь заставить,
Чем одного змея принудить яд оставить.
Природа для того хотела зло создать,
Чтоб стали более добро мы уважать!
Твой Золин от своей привычки не отстанет,
Он будет грабить всех, доколе гром не грянет,
Доколе мститель бог, зря всё с высот небес,
Зря, сколько вдов, сирот он лить заставил слез,
Не поразит его перунною стрелою!
70 Тогда раскается - но волею святою
Расстаться принужден он с подлою душой!
И там, вокруг его стеснившися толпой,
Обиженные все против него восстанут,
Всесильного молить единогласно станут
Злодея наказать: чтоб все его дела,
Которые сносить едва земля могла,
Из памяти его вовек не истреблялись
И тени вдов, сирот ему всегда являлись!
Как может человек не помышлять о том,
80 Что рано ль, поздно ли он сей оставит дом;
Что сколько в жизнь свою о всем ни суетится,
Но только миг один - и он со всем простится,
И всё покинет здесь, чем жизнь _красна_ была;
С собою же возьмет - одни свои дела!
Прости мне, Правдослов, я, право, позабылся:
За что тебя бранил, я в то же сам пустился.
В нравоучение. Такой ли ныне век?
Чрез то врагов одних и ты себе навлек.
Смотри, как на тебя писатели грозятся!
90 Страшись их, Правдослов, они совокупятся
И общей силою пойдут против тебя;
Они не пощадят ни перьев, ни себя.
И поделом тебе! Зачем ты их творенья,
Уже умершие со времени рожденья,
Своею критикой к стыду их воскресил?
К чему вмешался ты и кто тебя просил
Тому напоминать, и в тоне слишком строгом,
Что уморительным всегда он пишет слогом?
Что в одах, коими дарит он белый свет,
100 Один лишь слышен гром, а смыслу крошки нет?
Тому - что в авторство раненько он пустился,
А лучше б грамоте прилежней поучился?
Другой не нравится тебе лишь оттого,
Что, много написав, не скажет ничего;
Иному говоришь, чтобы разбил он лиру,
Что _Пиндар_ на него писать хотел сатиру,
Однако отменил намеренье свое,
Боясь, чтоб он не стал переводить ее.
Когда ж ты наконец прозаиков коснулся,
110 Тогда, о Правдослов! я, право, ужаснулся.
Ты колешь уж не в бровь, а в самые глаза!
Ты пишешь, что _Филон_, не зная ни аза,
По полудюжине книг разом выпускает
И после с радостью в толкучем их встречает;
Что _Глупов_, с важностью засевши в кабинет,
Мечтает, что он Кант, Невтон, Руссо, Боннет,
О всех материях чертит неустрашимо
И изъясняется всегда неизъяснимо;
Что _Музин_ фабрику заводит новых слов,
120 Невразумительных и для больших умов,
Что многих авторов он держит под искусом
И учит весть войну с приятностью и вкусом;
_Сердечкин_ оттого не нравится тебе,
Что вечно слезы льет по всем и по себе,
А если с милою чувствительной улыбкой
Он хочет рассмешить, то плачут все ошибкой.
И прочих, Правдослов, ты также не жалел;
Но пользу от того какую ты имел?
От брани авторы писать не перестанут.
130 Какая н_у_жда им, что их читать не станут?
Большая часть из них, бессмертия в залог,
Стремится лишь попасть скорее в каталог.
Итак, уймись, мой друг! Оставь людей на волю!
Пусть каждый глупости свою имеет долю, -
Какая н_у_жда в том? Что трогает тебя?
Ты смейся и молчи, и знай лишь сам себя.
Но ты нахмурился! Что значит вид сей грозный?
"Возможно ль не бранить, - ты мнишь, - сей свет
несносный,
Где только глупость зришь и с ней страстей собор;
140 Где зришь повсюду лесть, коварство, злость, раздор;
Где бедный угнетен и где богач возвышен;
Где глас невинности при золоте лишь слышен;
Где добродетели нигде местечка нет, -
Возможно ль не бранить такой несносный свет?"
Что свет сей нехорош, я сам с тобой согласен;
Да только не бранись: твой будет труд напрасен.
Немало было уж таких проповедей,
Но помогли ль они переменить людей?
Мой друг! советую тебе я не трудиться.
150 Блажен, кто с глупыми нашел секрет ужиться
И ждет, пока опять, как было в старину,
Научатся летать за разумом в луну!
<1806>
196. ДАФНА И СИЛЬВИЯ
(Отрывок из Тассовой пастушеской
повести "Aminta")
Дафна
Еще ли, Сильвия, ты в юности твоей
От удовольствий будешь удаляться?
Не хочешь именем супруги украшаться,
Ни видеть миленьких детей,
Резвящихся перед тобою?
Ну, посоветуйся прилежнее с собою!
Пора обычай свой тебе переменить!
К чему годится жизнь такая?
Сильвия
Приятностям любви пусть следует другая,
10 Когда приятности в ней можно находить;
Моя забава: с луком и стрелами
Преследовать зверей
И сильных повергать рукой моей.
Или - скажу тебе короткими словами:
Покуда звери есть в лесах
И стрелы у меня для лука -
Не будет мне известна скука.
| |
| Просмотров: 343 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры