| Главная » Книги |
Никитин Иван Саввич - Поэмы, Страница 4
Никитин Иван Саввич - Поэмы вздрагивал непрочный дом.
Невеста бедная сидела
Всему чужда, едва жива;
Как в полыме, у ней горела
Потупленная голова.
Не в радость был ей пир веселый,
Звон рюмок и напев подруг.
Нет! Сашу мучил бред тяжелый!
Над садом звезды. Тишь вокруг.
Припав щекой к плечу соседа,
Она под ивой с ним стоит,
Чуть внятный шепот - их беседа,
Да громко сердцу говорит...
Как темны листья сонной ивы!
Как ясен месяц молчаливый!
Вот полдень. Жарко. Ветер спит.
Горяч песок. Река блестит.
Сосед на берегу; он бледен.
"Что ж, - говорит, - я, Саша, беден!..
Все вздор! отец твой не палач!
Проси, мой друг! и рвись, и плачь!"
"Гуляй, бедняк! богатым будешь!" -
Хозяин пьяный закричал
И Саше на ухо сказал:
"Соседа, что ли, не забудешь?
Взгрустнулось!., жениха займи!
Не то я... прах тебя возьми!
Гм! понимаешь?.." Дочь вздрогнула,
В испуге на отца взглянула,
В ответ полслова не нашла.
Но тут подруга подошла,
Вся в белом, бойкая, живая,
И, Саше руку пожимая,
Шепнула: "Не круши себя!
Я знаю!., выручу тебя..."
Прищурила глаза лукаво
И села рядом с женихом.
"Как жарко!"
- "Да-с!"
- "Досадно, право!..
Вы танцы любите?"
- "С трудом,
Так-с, малость самую танцую".
- "Зачем же?"
- "Как бы вам сказать...
Ногами вензеля писать
Мне некогда-с! ведь я торгую".
- "Вы курите?"
- "Ни боже мой!
И не к чему-с; расход пустой!"
- "Зимой катаетесь?"
- "Бывает,
На Сырной. Это ничего-с!
Вот, жалко, вздорожал овес!
Конь, знаете, не понимает;
Что жернов, мелет божий дар".
- "Скажите!"
- "Да-с! Вот самовар
В семействе нужен. Не скрываю,
С ребячества привык я к чаю,
Сначала просто пью, потом
Употребляю с молоком;
Не покупать-с: своя корова".
- "Конечно. С молоком здорово...
У вас цепочка недурна".
- "Четыре серебром дана,
По случаю-с".
- "А! вы счастливы!"
- "Цыганки то же говорят,
Талан всё, знаете, сулят...
Все чепуха-с! на груше сливы".
- "Как! вы гадали?"
- "Да-с, гадал.
Я сумасшедшего знавал;
Ах, тот угадывал отлично!
Бывало, дичь несет, несет,
Подчас и слушать неприлично,
Да вдруг такой намек ввернет,
Что просто... на-с! ей-ей, чудесно1
Дар значит! все ему известно!"
- "Нет, не люблю я ворожить!
Иное дело - говорить,
Вот это так. Сама не знаю,
Чуть на минуту умолкаю,
Мне скучно... даже зло берет...
Поговоришь - и все пройдет.
Я надоем и вам ужасно:
Все говорю и говорю,
Болтушка - скажете..."
- "Напрасно!
Чувствительно благодарю!"
Усердной пляской утомленный,
Забившись в угол отдаленный,
Лукич покрикивал сквозь сон:
"Молчать!., покой мне дайте... вон!"
- "Прощайте, батенька, прощайте!" -
Жених с улыбкой отвечал
И руку Лукичу пожал.
"Ты что за птица?"
- "Угадайте!"
- "Пожалуй. Помоги мне встать.
Ты кто?"
- "Ваш нареченный зять".
- "Подай свечу... Вот так... не знаю!..
Столяр, что ль? Нет, он не таков..."
- "Я, батенька, Тарас Петров".
- "А! вспомнил, вспомнил! понимаю!
Ну, поцелуй меня... вот так!
А я, ей-богу, не дурак!
И Саша вот... дитя родное...
Мне, значит, жаль... подумал ночь...
И столяры... и все такое...
А ты ведь можешь мне помочь?
На совесть, честно поторгую!
И ты, выходит, чуть сплутую..."
Жених давно за дверью был,
Но все свое Лукич твердил.
13
Восток краснеет. Кровли зданий,
Дождем омытые, блестят.
По небу синему летят
Огнем охваченные ткани
Прозрачно-бледных облаков,
И тихий звон колоколов
Их провожает. Пар волнами
Плывет над сонными домами.
Он влажен. Свежий воздух чист.
Дышать легко. Румяный лист
Трепещет, каплями покрытый.
По улице ручей сердитый
Журчит, доселе не затих.
Меж белых камней мостовых
Вода во впадинах алеет.
Порою ветерок повеет, -
И грудь невольно распахнешь,
Цветов и трав дыханье пьешь.
Проснися, божий люд! не рано!
Вот кормит ласточка детей,
Несутся стаи голубей
В поля. Луч солнца из тумана
Уже сквозит, - и божий люд
Прослулея весело на труд.
Столяр сидит с немой тоскою,
Поник кудрявой головою,
И не поет его пила:
Кручина руки отняла.
Халатом стареньким покрытый,
Его братишка как убитый,
Раскинув руки, сладко спит,
И неразлучная игрушка,
Его любимая гремушка,
Без дела под боком лежит.
Дверь настежь, - и вдова вбежала,
С усильем дух перевела,
Руками бойко развела
И вскрикнула: "Не угадала?
Нет, карты, батюшка, не лгут!
Вот твой Лукич-то! вот он, плут!
О-ох, родимые! устала!..
Дай сяду... ох!., терпенья нет!..
Отделали! хорош сосед!"
- "Нельзя ли, матушка, без шуму?
Невесело и без того!"
- "Ну, славно, славно! ничего!
Сиди вот сиднем! думай думу!
А Сашка-то исподтишка
Вот подцепила женишка...
Сейчас с ним у ворот прощалась,
Уж целовалась, целовалась!
Ну-ну! бесстыжие глаза!
Да что ведь, на меня взглянула -
И головою не кивнула...
А!., каково? Не чудеса?"
- "Да ладно! мне-то что за дело!",
- "Благодарю! благодарю!
Ну, извини, что надоела
И не у места говорю...
Нет дела! думаешь, не штука?
С тобою матери-то мука:
Девчонкой, дурой проведен!
Понравилась! околдовала!
Вишь роза! где и расцветала!"
И мать с досады вышла вон.
Ей нужды было очень мало,
Что сын невесту потерял,
Да самолюбие страдало:
Сосед, бедняк - и отказал.
Обидно, главная причина!
И оскорбленная вдова
Сердилась на себя, на сына,
На целый свет... Она едва
Кота поленом не убила
За то, что в кухне захватила
Его над чашкою с водой:
Ты, мол, не пей, такой-сякой!
Услышав вечером случайно
У Лукича напев печальный,
Столяр промучился всю ночь.
Кого винить: отца иль дочь,
Решить хотел он и терялся.
Ходил впотьмах по мастерской,
В постелю жесткую кидался
И слушал бури свист и вой,
И блеском молнии порой
Его лоб бледный освещался.
Постелю снова покидал,
Свечу без нужды зажигал.
Теперь сомненья не осталось:
Он Сашу видел из окна;
Толпой гостей окружена,
Средь смеха пьяного, казалось,
Она под нож подведена.
"Ах, Саша, Саша!" - и тоскливо
Глядел он на широкий двор,
Поросший жгучею крапивой,
На кровли, на чужой забор...
И смутно перед ним мелькали
Его прожитые лета -
Перенесенные печали,
Безропотная нищета,
О доме, о семье забота,
Работа днем и по ночам,
Труд из-за хлеба, труд до пота,
Едва не с кровью пополам;
Вся горечь жизни обыденной,
Все, что язвит и мучит нас,
Что отравляет жизнь подчас,
Весь воздух, пищу, сон покойный -
Все, что давно уж пронеслось,
Закопошилось, поднялось,
Дыханье в горле захватило
И свет туманом позакрыло...
"Эх! пропадай ты, голова!"
- "Куда ты?" - крикнула вдова,
Глазами сына провожая
С крыльца, но сын не отвечал,
Калиткой хлопнул - и пропал.
Пора обеда наступила,
И все нейдет столяр домой,
Кручина молодца сломила,
Ввела в кабак, вином поила,
Поила от роду впервой.
И пел он песни - и смеялась
Толпа гуляк средь кабака, -
Пел громко, а змея-тоска
Кольцом холодным обвивалась
Вкруг сердца.
"Ох, не утерплю!" -
Сказал детина худощавый
И, скинув с плеч халат дырявый,
Пошел плясать. "Вот так! люблю!" -
Зеваки пьяные шумели.
Детина соловьем свистал,
Привскакивал и приседал.
На полках шкалики звенели.
"Нет, пой кто хочет! я устал!" -
Столяр с отчаяньем сказал,
Ладонью в лоб себя ударил
И грустный на скамейку сел
И думал думу... Вдруг расправил
Густые кудри и запел.
Пел про туман на синем море
Да про худой талан и горе...
И песнь лилась; певец бледнел,
Казалось, все: тоску разлуки,
И плач любви, и грусти стон
Из сердца с кровью вырвал он
И воплотил в живые звуки...
И каждый звук был полон слез;
То с поражающею силой
Он несся ввысь, все рос и рос,
Как будто с светом, с жизнью милой
Прощался, в небе утопал;
То падал, за сердце хватал
И гас, как светоч, постепенно...
Певец умолк и застонал:
"Ох, душно, братцы!.." - и мгновенно
Рубашки ворот разорвал.
"Вина!"
Сиделец засмеялся:
Клади, мол, денежки-то нам.
"А в долг?"
- "Проваливай!"
- "Отдам!"
- "Спасибо! эк он разгулялся!"
- "Проклятый! на вот казакин!"
Но вдруг картина изменилась;
В слезах и бледная, явилась
Мать столяра. "Й ты мне сын?
Святитель! Николай-угодник!
Да где я?.. Ох! под сердцем жжет!
Шла мимо... с рынка... сын поет!..
Все Сашка!.. Так!., сосед-разбойник!
И запил! Ах, дурак, дурак!"
Сын стиснул поднятый кулак...
"Ха-ха! доходит до расправы! -
Сказал детина худощавый. -
К чертям старуху! проучи!"
Столяр схватил его: "Молчи!" -
И грянул об нол. "Стой, ребята!
Связать его! позвать солдата! -
Сиделец крикнул. - Вот он, друг!"
И в молодца впились шесть рук.
Но молодец сверкнул глазами,
Тряхнул могучими плечами, -
И все рассыпались. Вдова
Перепугалась. "Голова!
Перекрестись! Ну, что ты? Стыдно!
Опомнись! с улицы вон видно!
Эх, сокол, сокол! как теперь
Из этой пропасти за дверь
Ты выйдешь? А? Побойся бога!
Ты пропадешь!.."
- "Туда дорога!"
- "Я знаю, знаю, отчего
Ты выпил! Ну и ничего...
Я мать... Мне, думаешь, отрада?
Ну, брось! забудь! так, стало, надо?
Знать, не судьба твоя!.."
- "Забудь,
Да нож-то, нож-то прямо в грудь
Засел!.. Оставь меня, родная!"
- "Пойдем, голубчик мой, пойдем!
Братишка плачет, отперт дом...
Все пусто... да! и мастерская...
Топор там... все... ну, пошалил...
Ты вспомни, как отец-то жил!
Что завещал-то!.. Власть не наша!
Перенеси!"
- "Ах, Саша, Саша!
Навек пропали мы шутя!" -
Столяр заплакал, как дитя.
14
Со дня помолвки изменился
Невесты скромный уголок:
В нем с утра до ночи теснился
Веселых девушек кружок.
Их занимало на досуге
Шитье приданого подруге,
Мелькнувший мимо пешеход,
Под вечер песни у ворот,
Порою снов истолкованье,
В саду горелки и гулянье;
Но вечеринок блеск и шум
Сильнее занимал их ум.
Две скрипки, в доме освещенье,
От стука крепких каблуков
Дрожанье стульев и столов,
Смех молодцов, их объясненье:
Насчет того-с... мое почтенье...
Горячих поцелуев звук,
Украдкою пожатье рук -
Вот вечеринка; остальное
Не новость: сборище ночное, -
Под окнами толпа зевак,
В окрестном мраке лай собак.
Отцу суровому послушна,
Всегда задумчива, тиха,
Свою печаль от жениха
Таила Саша. Равнодушна
В толпе подруг она была;
Порой казалась весела,
Шутить, смеяться начинала,
Но вдруг, средь смеха, умолкала
И уходила в сад, - и там,
В зеленой чаще, одиноко
Садилась на скамье широкой
И накопившимся слезам
Давала волю...
"Слава богу! - Отец невесты рассуждал. -
Теперь на ровную дорогу
Я выйду: зятя отыскал...
Ие столяру чета! Он, верно,
Поможет тестю... Вот что скверно -
Никак приданым не собьюсь!
Беда, к примеру! смерть боюсь!
Что, если свадьба разойдется?
Черт знает, просто сбился с ног!
Навязываю дом в залог -
И тут заем не удается!
Не скажут прямо: деньги есть
Не про твою, к примеру, честь;
Помучат болтовней, расспросом,
На что, мол, - и отправят с носом:
Свои-де нужды, извини...
Вот богачи-то! вот они!
Вот правда!.. Или попытаться
Пойти к Скобееву? Ведь жид!
Просить не стоит... и сердит...
Да бог с ним! Мне равно шататься!
Уж занимать не миновать,
Глядишь, уважит, - как узнать?"
И через час, проситель скромный,
Он у Скобеева в приемной
Ждал милости. Лакея нет,
Налево двери кабинет,
Там разговор.
"Так все готово?" -
Звучал густой хозяйский бас
(Лукич узнал его зараз).
"Да, мне дано честное слово, -
Разбитый голос отвечал. -
Вчера и ныне хлопотал
В комиссии".
- "А! вы оттуда...
Прекрасно! стало, наш подряд..." -
"Все подвигается покуда;
Подмазать надо, говорят.
Вы как? не прочь?"
- "Весьма приятно!
На вещи цену-то того...
Вы понимаете?"
- "Понятно.
Да не опасно ль?"
- "Ничего!
А по бумагам безусловно
В подряде вы: я под судом".
- "Как, ваше дело в уголовной?"
- "Пустяк! конечно, под сукном...
Жаль, нет войны! подряды мелки,
От мира мало нам добра!"
- "Ну, грех сказать!"
- "Все вздор! безделки!
Нет, батюшка, не та пора!
Там видишь груды серебра!
Бывало, сердце разгорится...
Эх, мол, равно! Господь простит1
И хватишь смело, - ну в сыт:
Сундук трещит, как говорится!"
Лукич затылок почесал
И долго головой качал;
Ну, хороши, мол!
"Вы к обеду
Ко мне?" - Скобеев забасил
И гостю авери отворил.
"Не знаю... может быть, приеду", -
В раздумье бородач сказал.
Скобеев громко засвистал.
Едва свист барина раздался,
Худой и бледный казачок
Вбежал, в испуге заметался
И гостю лысому помог
Надеть шинель.
"Зачем явился? - Скобеев Лукича спросил,
В карманы руки заложил
И в мягком кресле развалился. -
Эй! Васька! трубку1 Ну, вачем?"
- "Что, сударь, обнищал совсем!
Просватал дочь, нужна помога,
Целковых эдак сто взаем,
Я заложил бы вам свой дом,
Не откажите, ради бога!"
- "Просватал дочь... А что она,
Молоденькая? не дурна?"
Румяный барин улыбнулся,
Прищурился и потянулся.
"Вы всё изволите шутить...
Тут горе! смею доложить".
- "Да врешь! Когда ваш брат горюет?
Привык к безделью, пьет вино
Да ест и спит или плутует,
И только. Знаю вас давно!"
- "Все люди грешные, конечно...
Я заплачу вам через год;
Проценты вычтите вперед,
Ей-ей, вас не забуду вечно!"
- "Пожалуй, почему не так.
Ты мне заслужишь, я надеюсь..."
- "Последних сил не пожалею-с!
Вот благодетель!"
- "Вот дурак!
Ха-ха! Я с кулаками
Не связываюсь никогда!"
Лукич остолбенел...
"Да, да!
Мы, значит, черви неред вами,
И нас, как плюнуть, раздавить...
Эхма!"
- "Поменьше говорить!"
Старик взбесился:
"Ваша воля!
Прикажете, мы замолчим.
Мы что за люди? Наша доля
Терпеть. На атом и стоим".
- "Не притворяйся сиротою:
Меня не скоро проведешь!"
- "Куда мие с глупой головою
Вас проводить? Тут не найдешь,
К примеру, слова... Вы богаты,
Вы барин, честная душа, -
Я плут, на сюртуке заплаты
И в кошельке-то ни гроша,
Куда иве!.. Стало, не дадите?"
- "Не разживешься, признаюсь".
- "Я и за это поклонюсь.
Благодарю вас! извините,
Что беспокоил".
- "Краснобай!
Ну, ну! не кланяйся, ступай!
А ты мошенник, старичина!
Тварь хитрая!"
- "Благодарю,
За рысака-то вам дарю,
Раздайте нищим".
- "Вон, скотина!"
- "Испортишь кровь. Ну, что кричать!
Ведь лекаря придется звать..."
Скобеев бранью разразился:
"Эй, люди! в кнутья наглеца!.."
Старик с широкого крыльца
Сходил себе, не торопился;
Не скоро дворня собралась
И перебитой разошлась.
Дул сильный ветер. Дождик лился.
Согнувшись, в обуви худой,
Старик печально шел домой.
На перекрестке он столкнулся
С торговкой, что-то проворчал,
Посторонился, поскользнулся
И чуть средь лужи не упал.
Старуха, шамкая, сказала:
"Хренку, родимый, не возьмешь?"
- "Ну, ну! проваливай! пристала!
Без хрену горько невтерпеж..."
Меж тем по улице широкой,
Под ливнем, гнали в путь далекой
В халатах серого сукна
Толпу преступников. Она
Шла медленно, звеня цепями;
Конвой с примкнутыми штыками
Ее угрюмо окружал,
И барабан не умолкал.
"Пошел народец на работку! -
Лукич подумал. - Да, ступай...
Поройся там, руды в охотку
И не в охотку покопай...
Есть грош, достать на подаянье...
Поди, Скобеевы живут,
Их в кандалы не закуют,
Не отдадут на покаянье...
Ну, вот тебе и взял взаем!
Постой! постой!., ведь этот дом
Купца Пучкова... Э, почтенный!
Я про тебя и позабыл!
Пучков... да! я ему служил:
Святоша, человек смиренный...
Гм... мастер, нечего сказать,
Горячий уголь загребать
Чужой рукой!"
15
Угрюм и прочен
Пучкова дом. На кровле тес
Зеленой плесенью порос.
Железом накрест заколочен
Закрытый ставень кладовой.
Косматый сторож, пес цепной,
Лежит в конуре у забора,
Амбары в стороне стоят,
Их двери крепкие от вора
Замки тяжелые хранят.
Безлюдно в комнатах просторных
(Хозяин не имел детей
И редко принимал гостей),
Висят картинки в рамках черных,
Пыль на полах и по столам,
И паутина по углам.
Но спальня с желтыми стенами
Светла, опрятно убрана,
Весь угол занят образами,
Лампадка вечно зажжена,
Кровать накрыта простынею,
И полон шкап церковных книг;
Иных терпеть не мог старик
И называл их чепухою,
Потехой праздных болтунов,
Соблазном молодых голов.
В суровой школе горькой нужды
Пучков с ребячества окреп.
Его отец был стар и слеп,
И сын, изнеженности чуждый,
Переносил мороз и зной,
Шатаясь по миру с сумой.
Порой калекой притворялся,
За крендель колесом катался
И на кресте всегда берег
С казной холстинный кошелек.
Один купец, старик бездетный,
Полубольной и безответный,
Его за бойкость полюбил,
Одел и в лавку посадил.
Приемыш рос, добру учился,
Поклонен, расторопен, тих,
За делом в лавке не ленился,
А ночью Жития святых
Читал хозяину от скуки.
Святых мужей слова и муки -
Всё помнил, но из чудных строк,
Увы, урока не извлек!
Читал, читал - и за услугу
Купца ограбил наконец.
Не вынес бедный мой купец:
И пил, и плакал, спился с кругу,
И ночью, пьяный и больной,
Застыл средь улицы зимой.
Чужого золота наследник,
Пучков себя не уронил.
Глядел смиренником и был
О чести строгой проповедник.
Не кушал рыбы по постам,
Молился долго по ночам,
На церковь подавал грошами,
Перед нетленными мощами
Большие свечи зажигал,
Но плутовства не покидал.
И странно! плут не лицемерил:
Он искренно в святыню верил.
Да! совесть надо очищать!
Что делать! страшно умирать!
Пучков об аде начитался...
И как же он чертей боялся!
На полчаса вздремнуть не мог,
Три раза "Да воскреснет бог"
Не повторив. Теперь, угрюмый,
В очвках, псалтырь читал, он вслух,
Но враг добра, лукавый дух,
Мутил его святые думы
И вдруг - с духовной высоты
На рынок, полный суеты,
Их низводил.
Лукич явился.
Перед Пучковым извинился:
Я, мол, читать вам помешал
И пол вот грязью замарал...
Хозяин поглядел пытливо
На гостя, поднялся лениво,
Бумажкой книгу заложил,
Зевнул, молитву сотворил
И отвечал: "Да, дождь сегодня,
Все хорошо: все власть господня...
Ты здешний?"
- "Здешний мещанин.
Не угадали?.. Карп Лукин".
И речь повел он стороною:
Я, мол, известен вам давно,
И позабыть меня грешно:
Служил, как надобно... Нуждою
Теперь убит. Имею дочь...
И рассказал Лукич, в чем дело.
"Гм... жаль, что не могу помочь!
Мое богатство улетело,
Как дым в трубу. Все разошлось
По добрым людям. Да авосъ
Промаюсь... Стар... гляжу в могилу...
И время! господи помилуй!".
- "Нельзя ли, сударь, пожалеть?
Вы сомневаетесь, известно...
Вот образ - заплачу вам честно!
Без покаянья умереть,
Коли солгу!"
- "Зачем божиться?"
- "Да тошно! Кажется, готов
Сквозь землю лучше провалиться,
Чем эдак вот из пустяков
Просить и мучиться напрасно!"
- "Ох, милый, верить-,го опасно!"
И тонко намекнул купец:
Обман, мол, всюду; всяк - хитрец)
Наскажет много, правды мало...
Да! время тяжкое настало!
Не мудрено взаем-то дать,
Но каково-то получать!
Напрасно телом и душою
Лукич божился, умолял,
В заклад домишко предлагал...
Кремень-купец махнул рукою:
"Эх, ну тебя! заклад не тот!
Твой дом не каменный! нейдет!"
- "Несытая твоя утроба!
Ну, стало, голову мне снять
И под заклад тебе отдать?
Ведь ты вот-вот под крышку гроба!..
Кому казну-то ты копишь?"
- "Опомнись, с кем ты говоришь?"
- "С тобою, старый пес! с тобою!
Ты вместе воровал со мною!
Клади мне денежки на стол!
Делись! я вот зачем пришел!"
- "И ты мне мог? и ты мне смеешь!.."
- "Кто? я-то?.. Ты не подходи!
И в грех, к примеру, не вводи,
Убью! вот тут и околеешь!"
Пучков оцепенел. Немой,
Стоял он с поднятой рукой;
Огнем глаза его сверкали,
И губы синие дрожали.
Лукич захохотал. "Ну что ж,
Ударь, попробуй! Что ж не бьешь?"
- "Вон, изверг!"
- "Не бранись со мною1
Я выйду честью! Не шуми!
Не то я... прах тебя возьми!..
Не стоишь, правда... Бог с тобою".
Пучков стонал. Он гадок был:
Бессильный гнев его душил.
"Прощай! садись опять за книги,
Копи казну, надень вериги,
Все, значит, о душе печаль...
А жаль тебя! ей-богу, жаль!"
"Нет, не дождаться мне помоги! -
Грустил дорогою бедняк. -
Не верят мне. Я - голь! кулак!
Вот и ходи, считай пороги,
И гнись, и гибни ни за что.
На то, мол, голь! кулак на то!
Гм... да! упрек-то ведь забавный!
Эх ты, народец православный!
Не честь тебе лежачих бить,
Без шапки сильных обходить!
Кулак... да мало ль их на свете?
Кулак катается в карете,
Из грязи да в князья ползет
И кровь из бедняка сосет...
Кулак во фраке, в полушубке,
И с золотым шитьем, и в юбке,
Где и не думаешь, - он тут!
Не мелочь, не грошовый плут,
Не нам чета, - поднимет плечи,
Прикрикнет - не найдешь и речи,
Рубашку снимет, - всё молчи!
Господь суди вас, палачи!
А ты, к примеру, в горькой доле
| |
| Просмотров: 393 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры