| Главная » Книги |
Майков Аполлон Николаевич - Две судьбы, Страница 4
Майков Аполлон Николаевич - Две судьбыiv>
Без сомненья,
У вас враги есть?
Владимир
Нет их, к сожаленью!
Или, когда хотите, сам себе
Я враг. Зачем я раньше пламень чувства
Не утушил, покорствуя судьбе?
Не изучил бесстрастия искусство?
Зачем я пылкий ум не заморил
В бездействии? Тогда б, как камень вечный,
Как статуя, я прожил бы беспечно;
И под конец, конечно бы, вкусил,
Всем прихотям судьбы своей покорный,
Нелепое блаженство жизни вздорной.
Не понимать, не видеть, не слыхать,
Безумно лучшей цели не искать,
Не чувствовать - мне было бы отрадой,
И вечный мир за то б мне был наградой!
А то теперь все прежние мечты,
Все высшие души моей начала -
Всё злобный образ демона прияло!
И демон этот следует за мной:
Он с красоты срывает покрывало,
Он между мною и трудом моим,
Меж мной и другом лучшим, между мною
И женщиной - скелетом гробовым
Становится... Насмешливостью взоров
Спасает ли меня в грядущем он
От новых бед, мучений и укоров -
Не знаю, но им век мой отравлен.
Нина
О боже, боже! Вы мечтатель страстный!
Страдаете вы только потому,
Что вы одни, а волю дать уму,
Живя в пустыне, тяжко и опасно.
Быть может, жизнь веселая недуг
Излечит ваш иль дружба... Верный друг
Есть лучшая опора нам в страданьи...
Любовь... Она должна вам посвятить
Всё: жизнь свою, мечты, существованье...
И вы ее найдете, может быть...
И бедная, закрыв лицо руками,
Вдруг залилась горячими слезами.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Вы спросите, пред девочкой простой
Владимир для чего так откровенно
Всё высказал, что было за душой?
То был ли в нем или порыв мгновенный,
Иль хорошо рассчитанный удар?
Хотел ли повторить он с сердцем Нины
Урок, давно затверженный в гостиной,
И этот вздох, и этот чувства жар,
И горечь жизни трудной и бесцельной -
Ужели всё фальшиво и поддельно?..
Да, трудно дать на то прямой ответ, -
Как вам сказать... И да и нет.
2
Владимир был воспитан в школе света.
Он знал любовь - и только раз любил;
Как любим все мы в молодые лета;
Потом слегка любовию шутил...
Он раз любил: все, думал, совершенства
Заключены в избраннице его;
Потом он понял (и прости блаженство!),
Что он любил себя лишь самого:
Что в ней, как солнце в море, отражались
Лучи его мечтаний молодых,
Что видел в ней всё, что в мечтах своих
Хотел он видеть... Но мечты умчались:
Он увидал, как, сбросив маски с лиц,
Избранницы его преображались
В боярынь из мечтательных девиц,
В Настасий Лухьяновны из Насти...
Не умерев, однако ж, от тоски,
Он посмотрел на жизнь, на сердце, страсти
Анализа в холодные очки.
3
Как согласить все эти переходы
Из нежных дев в боярынь - он не знал,
И бледностью полунощной природы
Он бледность лиц и душ их объяснял;
Он овладел заманчивым искусством
Играть, шутить и управлять их чувством;
И даже иногда был так счастлив,
Что пробуждал к высокому порыв
У наших дам - сих жриц роскошной лени,
Что, погрузясь дивана в мягкий пух,
Покоятся, как жены ханской сени,
Откуда Гименей, как злой евнух,
Прогнал и муз, и бога песнопений...
Но с тем прости пора волшебных снов,
И в душу пустота легла невольно:
Что таинство для черни богомольной -
Не таинство для опытных жрецов.
4
Так наш герой из этой светской школы
Извлек урок печальный и тяжелый.
Он в главный догмат кодекса любви
(Любви девиц и мальчиков) не верил:
На бытие двух душ родных свои
Не полагал надежды; чувство мерил
Не целой вечностью, но он ценил
Минутное, быть может, увлеченье
И, к горю дев, давно им говорил:
Вернее вечности одно мгновенье.
5
А здесь, теперь? Один в самом себе
Свидетель внутренней глубокой драмы,
Один и зритель и атлет в борьбе
Высоких чувств души с судьбой упрямой, -
Невольно он пред первым, кто спросил
С участием: "О друг мой, что с тобою?" -
Что было в нем, доверчиво излил
И летопись печальную раскрыл
Пред чистою, невинною душою...
6
Раз встретил он мать Нины. Смущена,
Как полоумная была она.
"Что ваша Нина?" - "Нина? Две недели,
Как всё больна и не встает с постели:
Горячка страшная... Я день-деньской
Всё на ногах... За что, за грех какой,
О господи, нас посетил слезами!
К себе пускает лишь одну меня.
Карлино не видал ее три дня.
Она зовет вас, бредит только вами,
Придите к нам".
Владимир
Как мне?.. Нет, мне нельзя.
Мое явленье может быть опасно
-
Я испугать ее могу. Напрасно
Боитесь вы. Пройдет, уверен я,
Ее болезнь. Горячки в эти лета
Бояться нечего. Притом пора,
Мне ехать надо нынче в ночь, до света,
Прощайте, я уеду до утра.
Сьора Тета
Как ехать? Что вы? Что вам торопиться?
У вас квартира на год ведь. Что ж так?
Куда?
Владимир
Еще не знаю.
Сьора Тета
С ней проститься
Вы не хотите?
Владимир
Не могу никак.
7
Он понял всё... Что ж делать? Надо
Бежать, бежать от новых тяжких зол
И, может быть, от счастья и отрады...
Кто знает, для него, быть может, цвел
В сени олив и лавров фраскатанских
Сей горный цвет на камнях тускуланских.
Затем, быть может, _высшая рука_
Его вела чрез Альпы снеговые,
В сей пышный край звала издалека
И дни ему сулила золотые, -
Так наш Владимир думал и мечтал,
Готов был верить и захохотал.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
9
Да, дело есть мешаться в сплетни наши
Началу всех начал и нисходить
С высот небес во область щей и каши?
Карлино, Нина, дай вам бог вкусить
Все радости от счастия земного,
Дай бог плодиться вам и долго жить
По разуму евангельского слова.
О, женщинам удел завидный дан -
В несчастии - покорность и терпенье!
10
И выдвинул он пыльный чемодан,
Сложил свои невинные творенья -
Бумаги, где описывал он Рим,
Десяток книг, пейзажи и портреты,
Все древности, отысканные им,
И зарядил в дорогу пистолеты.
"В путь, в путь, друзья мои! В краю ином
По-прежнему мы с вами заживем!
В России мирно лежа на лежанке,
Не в первый раз нам чувство подавлять,
Утешимся, а там начнем писать
Еще стихи к прелестной фраскатанке!
Конечно, их, по счастью, не прочтут...
Но все меня поэтом назовут, -
Поэтом быть - великая отрада!
Все думают: иначе он рожден,
Иначе чувствует и мыслит он...
О жизнь, о жизнь! Ты дар небес иль ада?
11
Я еду. Долг и честь мне так велят.
Но отчего, на _подвиг благородный_
Решившися, ни грустен я, ни рад
Особенно? С решимостью холодной
Мне всё равно идти, что в смертный бой,
Что за обед . . . . . . . . . .
Плод это сплина или воспитанья?
12
Да, Нину испугала пустота
Моей души. Душа без упованья,
Без пламенных стремлений и мечтанья!
История ж ее или проста,
Как хроника монаха-грамотея,
Иль полная, живая эпопея.
Всё дело в том лишь, как ее понять.
Есть случаи, и их ни рассказать,
Ни описать, - а сколько в них значенья,
Дум сладостных, для сердца вдохновенья!
Хоть наша встреча... Как тут описать?
С Наташей... Странная еще отрада
Мне в имени ее и до сих пор.
Казалось нам - и с первого уж взгляда, -
Что дружны мы давно, и разговор
Наш был как бы друзей давнишних, взор
Досказывал неконченные речи, -
А тот восторг, а те полуслова,
Пожатье рук, условленные встречи!..
А этот вздор, которым голова
Моя тогда пылала! Жажда славы!
Как всюду я кидался на лукавый
Ее привет... Всё улыбалось мне;
Науки были ясны так, как слепы
Ученые и книги их нелепы;
Как подорвать, я думал в тишине,
Весь хлам систем их... Но, наскучив ими,
Я бросил их, назвавши их смешными.
Мне действовать хотелось! А у нас
Как действовать? Чужою быть машиной?
Ума и совести и чести не спросясь,
Как вол, ломися лбом. Зачем? Причины
Не знай - и ты отличный гражданин,
Здесь - малый царь, а там - холопий сын.
Слиянье власти с рабством!.. Утопист,
Осуществить я жаждал указанья
Разумных прав и светлого познанья -
Прослыл я как разбойник, дуэлист!
Я думал, что в воинственном разгуле
Есть больше жизни! Браво! На Кавказ!
Вот факт простой: случалося не раз,
В каком-нибудь разграбленном ауле,
В ущелий стоишь на карауле.
Где больше прозы? А как заглянуть
Тогда мне в душу, в сердце, в грудь -
Какая там поэма клокотала!
Какая рама ей была!.. Потом
Всё просто: я спешил в любимый дом -
Увы! - кумир мой замужем. Сначала
Не верил я, а там поверил, С ней
Мы виделись - в прошлом ни полслова,
Как будто всё в порядке шло вещей.
Упрека и отчаянья смешного
Не обнаружил я и, как Катон,
Всё перенес... А сколько есть Катонов?
Что ж это? Плод общественных законов?
Кто не таков, тот нынче и смешон...
Сократы века! Яд мы пьем послушно,
Не жалуясь, что смертоносен он, -
Живьем себя хороним равнодушно!"
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Так он сидел, добыча тяжких мук,
Свеча горела тускло у камина;
Стихали вкруг соседи к ночи. Вдруг
Открылась дверь, в дверях явилась Нина.
Она была вся в белом. По плечам
Вилась коса. Порыв души смятенной
И сумрак придали ее очам
Чудесный блеск. Не девою смиренной,
Она была Сибиллой вдохновенной,
Внимающей божественным речам...
Огонь любви, огонь негодованья
Прекрасные черты одушевлял;
Румянец с бледностью в лице играл,
Вздымало грудь неровное дыханье.
Владимир
Как! Нина, здесь? Так поздно...
Нина
О, ты мой!
Ты здесь еще!.. Нет, то обман, я знала.
Ведь ты не думал, не хотел меня
Убить... Их шутка!.. А как я страдала
От этой шутки!
Владимир
Бедное дитя!
Что, что с тобою?.. Нина, успокойся,
Ты так встревожена.
Нина
О нет, не бойся!
Владимир
Ты плачешь?..
Нина
Нет, теперь уж я смеюсь -
Ведь я с тобой. Пускай придет мир целый,
Я вкруг тебя руками обовьюсь,
Как змей... Я буду биться львицей смелой
И не отдам тебя.
Владимир
Скажи ж, чего
Боялась ты?
Нина
Ты едешь?
Владим 
| |
| Просмотров: 380 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры