| Главная » Книги |
Ходасевич Владислав Фелицианович - Не опубликованное при жизни и неоконченное, Страница 2
Ходасевич Владислав Фелицианович - Не опубликованное при жизни и неоконченное и больно:
О чем, о чем он говорить привык!
Не мне сказать...
Январь 1920, ноябрь 1922
* * *
В этих отрывках нас два героя,
Незнакомых между собой.
Но общее что-то такое
Есть между ним и мной.
И - простите, читатель, заранее:
Когда мы встречаемся в песий час,
Всё кажется - для компании
Третьего не хватает - вас.
10 декабря 1922
Saarow
* * *
Он не спит, он только забывает:
Вот какой несчастный человек.
Даже и усталость не смыкает
Этих воспаленных век.
Никогда ничто ему не снится:
На глаза всё тот же лезет мир,
Нестерпимо скучный, как больница,
Как пиджак, заношенный до дыр.
26 декабря 1922
Saarow
* * *
Старик и девочка-горбунья
Под липами, в осенний дождь.
Поет убогая певунья
Про тишину германских рощ.
Валы шарманки завывают;
Кругом прохожие снуют...
Неправда! Рощи не бывают,
И соловьи в них не поют!
Молчи, берлинский призрак горький,
Дитя язвительной мечты!
Под этою дождливой зорькой
Обречена исчезнуть ты.
Шарманочка! Погромче взвизгни!
С грядущим веком говорю,
Провозглашая волчьей жизни
Золотожелчную зарю.
Еще бездельники и дети
Былую славят красоту, -
Я приучаю спину к плети
И каждый день полы мету.
Но есть высокое веселье,
Идя по улице сырой,
Как бы.........новоселье
Суровой праздновать душой.
<1922>
* * *
Помню куртки из пахучей кожи
И цинготный запах изо ртов...
А, ей-Богу, были мы похожи
На хороших, честных моряков.
Голодали, мерзли - а боролись.
И к чему ж ты повернул назад?
То ли бы мы пробрались на полюс,
То ли бы пошли погреться в ад.
Ну, и съели б одного, другого:
Кто бы это видел сквозь туман?
А теперь, как вспомнишь, - злое слово
Хочется сказать: "Эх, капитан!"
Повернули - да осволочились.
Нанялись работать на купца.
Даже и не очень откормились -
Только так, поприбыли с лица.
Выползли на берег, точно крабы.
Разве так пристало моряку?
Потрошим вот, как на кухне бабы,
Глупую, вонючую треску.
А купец-то нами помыкает
(Плох сурок, коли попал в капкан),
И тебя не больно уважает,
И на нас плюет. Эх, капитан!
Самому тебе одно осталось:
Греть бока да разводить котят.
Поглядишь - такая, право, жалось.
И к чему ж ты повернул назад?
28-29 января 1923
Saarow
* * *
Раскинул под собой перину,
Как упоительную сень.
Сейчас легонько отодвину
Свою дневную дребедень.
Еще играет дождик мелкий
По запотелому стеклу.
Автомобильной свиристелкой
Прочмокали в пустую мглу.
Пора и мне в мои скитанья.
Дорога мутная легка -
Сквозь каменные очертанья
В лунеющие облака.
1 марта 1923
Saarow
* * *
Я родился в Москве. Я дыма
Над польской кровлей не видал,
И ладанки с землей родимой
Мне мой отец не завещал.
России - пасынок, а Польше -
Не знаю сам, кто Польше я.
Но: восемь томиков, не больше, -
И в них вся родина моя.
Вам - под ярмо ль подставить выю
Иль жить в изгнании, в тоске.
А я с собой свою Россию
В дорожном уношу мешке.
Вам нужен прах отчизны грубый,
А я где б ни был - шепчут мне
Арапские святые губы
О небывалой стороне.
25 апреля 1923
Saarow
В КАФЭ
Мясисто губы выдаются
С его щетинистой щеки,
И черной проволокой вьются
Волос крутые завитки.
Он - не простой знаток кофеен,
Не сноб, не сутенер, - о, нет:
Он славой некою овеян,
Он провозвестник, он поэт.
Лизнув отвиснувшие губы
И вынув лаковый блокнот,
Рифмует: кубы, клубы, трубы,
Дреднот, вперед, переворот.
А сам сквозь дым английской трубки
Глядит, злорадно щуря взор,
Как бойко вскидывает юбки
Голодных женщин голый хор.
Ему противна до страданий
Арийских глаз голубизна,
Арийских башен и преданий
Готическая вышина,
Сердец крылатая тревога,
Колоколов субботний звон...
Их упоительного Бога
Заочно презирает он.
И возвратясь из ресторана
И выбросив измятый счет,
Он осторожно из кармана
Какой-то сверток достает.
28 февраля, 25 августа 1923
Saarow
НЭП
Если б маленький домишко,
Да вокруг него садишко,
Да в погожий бы денек
Попивать бы там чаек -
Да с супругой Акулиной
Да с дочуркой Октябриной
Д'на крылечке бы стоять -
Своих курочек считать,
Да у каждой бы на лапке
Лоскуток из красной тряпки -
Вот он, братцы, я б сказал, -
"Национальный идеал"!
1923
* * *
В этой грубой каменоломне,
В этом лязге и визге машин
В комок соберись - и помни,
Что ты один. -
Когда пересохнет в горле,
Когда....................
Будь как молния в лапе орлей,
Как смерть, как дух...
1923
* * *
"Проходят дни, и каждый сердце ранит,
И на душе - печали злая тень.
Верь, близок день, когда меня не станет:
Томительный, осенний, тусклый день".
Ты мне прочел когда-то эти строки,
Сказав: кончай, пиши романс такой,
Чтоб были в нем и вздохи и намеки
Во вкусе госпожи Ростопчиной.
Я не сумел тогда заняться ими,
Хоть и писал о гибнущей весне.
Теперь они мне кажутся плохими,
И вообще не до романсов мне.
Я многие решил недоуменья,
Из тех, что так нас мучили порой.
И мир теперь мое ласкает зренье
Не..............., но честной наготой.
<Конец 1923 - начало 1924>
Мариенбад
* * *
Оставил дрожки у заставы,
Побрел пешком.
Ну вот, смотри теперь: дубравы
Стоят кругом.
Недавно ведь мечтал: туда бы,
В свои поля!
Теперь несносны рощи, бабы
И вся земля.
Уж и возвышенным и низким
По горло сыт,
И только к теням застигийским
Душа летит.
Уж и мечта и жизнь - обуза
Не по плечам.
Умолкни, Парка. Полно, Муза!
Довольно вам!
26 марта 1924
Рим
* * *
Как совладать с судьбою-дурой?
Заладила свое - хоть плачь.
Сосредоточенный и хмурый,
Смычком орудует скрипач.
А скрипочка поет и свищет
Своим приятным голоском.
И сам Господь с нее не взыщет -
Ей всё на свете нипочем.
4 апреля 1924
Рим
ЗИМНЯЯ БУРЯ
Ост
Выл.
Гнил
Мост.
Был
Хвост
Прост,
Мил.
Свис
Вниз!
Вот
Врос
Пес
В лед.
6 мая 1924
* * *
Мне б не хотелось быть убитым
Ни в пьяном уличном бою,
Ни пасть за родину свою,
Подобно мужам знаменитым.
28 июля 1924
Париж
* * *
Великая вокруг меня пустыня,
И я - великий в той пустыне постник.
Взойдет ли день - я шторы опускаю,
Чтоб солнечные бесы на стенах
Кинематограф свой не учиняли.
Настанет ночь - поддельным, слабым светом
Я разгоняю мрак и в круге лампы
Сгибаю спину и скриплю пером, -
А звезды без меня своей дорогой
Пускай идут.
Когда шумит мятеж,
Голодный объедается до рвоты,
А сытого (в подвале) рвет от страха
Вином и желчью, - я засов тяжелый
Кладу на дверь, чтоб ветер революций
Не разметал моих листов заветных.
И если (редко) женщина приходит
Шуршать одеждой и сиять очами -
Что ж? я порой готов полюбоваться
Прельстительным и нежным микрокосмом...
<1924-1925>
СОЧИНЕНИЕ
Н_и_ничек глаза таращит
На вокзальные часы,
Очень беспокоясь на счет
Женственной своей красы.
Ждет с любовным треволненьем,
Что приеду я назад,
И взирает с нетерпеньем
В супротивный циферблат.
Завивает русы косы
И помадой щеки трет.
Но у ей глаза раскосы,
И всегда она урод.
<1925>
* * *
Кто счастлив честною женой,
К блуднице в дверь не постучится.
Кто прав последней правотой,
За справедливостью пустой
Тому невместно волочиться.
<1925-1926>
* * *
Нет ничего прекрасней и привольней,
Чем навсегда с возлюбленной расстаться
И выйти из вокзала одному.
По-новому тогда перед тобою
Дворцы венецианские предстанут.
Помедли на ступенях, а потом
Сядь в гондолу. К Риальто подплывая,
Вдохни свободно запах рыбы, масла
Прогорклого и овощей лежалых,
И вспомни без раскаянья, что поезд
Уж Мэстре, вероятно, миновал.
Потом зайди в лавчонку banco lotto {*},
{* Лотерейная контора (ит.).}
| |
| Просмотров: 397 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры