| Главная » Книги |
Каменев Гавриил Петрович - Стихотворения
Каменев Гавриил Петрович - Стихотворения Г. П. Каменев
Стихотворения
--------------------------------------
Поэты-радищевцы
Серия "Библиотека поэта". Большая серия. Второе издание.
Вступительная статья, биографические справки, составление и подготовка
текста П. А. Орлова
Примечания П. А. Орлова и Г. А. Лихоткина
OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru
--------------------------------------
СОДЕРЖАНИЕ
Биографическая справка
261. Мечта
262. К П.С.Л.Р.
263. Малиновка
264. Старик
265. Мысли пьяного астронома (Из Клейста)
266. Утренняя песнь (Из Геснера)
267. К Пленире
268. Кладбище
269-270.
1. "Вечер любезный! вечер багряный..."
2. "Бури свирепством роза погибла..."
271. Желание спокойствия (Из соч. Г. Клейста)
272. Expromtum (С немецкого)
273. Экспромт
274-275. Песни:
1. "При утренней прохладе..."
2. "Я в лесочке..."
276. Громвал (Поэма)
277. Граф Глейхен (Поэма)
278. На Новый 1802-й год. К друзьям
279. Вечер 14 июня 1801 года
280. Сон
281. "В тишине уединенной..."
Гавриил Петрович Каменев родился 3 февраля 1772 года в Казани, в
богатой купеческой семье. Рано лишившись родителей, он сделался наследником
большого состояния, но тяготился званием "негосиянта" и обязанностями,
связанными с ним.
В отличие от большинства людей своего круга, Каменев был определен в
казанский частный пансион немца Вюльфинга, в котором преимущественно
обучались дети дворян и где ранее учился Г. Р. Державин. Из пансиона он
вынес хорошее знание немецкого языка (позже самостоятельно изучил и
французский) и немецкой сентиментальной литературы (Коцебу, Шпис,
Козегартен, Клейст). К этому же времени относятся ранние поэтические опыты
молодого автора - перевод четвертой песни поэмы Соломона Геснера "Смерть
Авеля".
Литературные интересы Каменева еще больше укрепились под влиянием
дружбы с таким же, как и он, купеческим сыном - С. А. Москотильниковым,
писателем и масоном, которого хорошо знали московские розенкрейцеры Н. И.
Новиков и И. В. Лопухин, Вокруг Москотильникова объединился небольшой
литературный кружок, куда кроме Каменева вошли еще два казанских писателя -
Н. С. Арцыбашев и И. И. Чернявский. Видимо, при посредничестве
Москотильникова Каменев в 1796 году напечатал в журнале И. И. Мартынова
"Муза" свою оду "Мечта" и еще несколько стихотворений.
В 1799 и 1800 годах, во время своих поездок в Москву, он, по
рекомендации Москотилышкова, познакомился с видными писателями-масонами: И.
В. Лопухиным, И. П. Тургеневым, М. М. Херасковым, а через них - с корифеями
русского сентиментализма Н. М. Карамзиным и И. И. Дмитриевым, к которым он
относился с большим уважением. Здесь же у Каменева завязывается знакомство с
издателем П. А. Сохацким, поместившим в журнале "Иппокрена" ряд его
произведений. В 1802 году Каменев отправляется в Петербург. "Поеду по тем
местам, - писал он, - где идеально блуждал Радищев и мечтал пером своим, в
желчи обмакнутым, давать уроки властям". {Письма Г. П. Каменева к С. А.
Москотильникову. - В кн.: Е. Бобров, Литература и просвещение в России XIX
в., т. 3, Казань, 1902, с. 153.}
30 августа того же года после рассмотрения поэм "Граф Глейхен" и
"Громвал" Каменев был утвержден в звании действительного члена Вольного
общества. Однако участие его в нем оказалось кратковременным. Здоровье
писателя, подорванное бурно проведенной молодостью, становилось все хуже и
хуже, и 26 июля 1803 года, вскоре после возвращения в Казань, Каменев
скончался. Смерть его была воспринята новыми друзьями с неподдельной
скорбью. Вольное общество объявило по нем трехнедельный траур. О кончине
Каменева пространно сообщалось в первой части "Периодического издания" 1804
года. Там же были опубликованы последние его произведения, среди них - поэма
"Громвал" и сентиментальная повесть "Инна".
Место Каменева в истории русской литературы довольно точно определил
один из его биографов Н. Второв. "О сочинениях Г. П. Каменева, - писал он, -
вообще можно сказать, что они имеют характер, общий в тогдашнее время,
сентиментальности. В некоторых из них... проявляется зародыш романтического
элемента, заимствованный им, по всей вероятности, из немецкой литературы, с
которою он был очень хорошо знаком. Но ему не суждено было развить этот
элемент". {Н. Второв, Гаврила Петрович Каменев. - "Вчера и сегодня", кн. 1,
СПб., 1845, с. 39.}
261. МЕЧТА
Доколе тусклыми лучами
Нас будешь ты венчать, мечта?
Доколе мы, гордясь венцами,
Не узрим - что есть суета?
Что всё влекут часы крылаты
На мощных - к вечности - хребтах;
Что горды, сильные Атланты
Вмиг с треском раздробятся в прах.
Где дерзкие теперь Япеты,
10 Олимпа буйные враги?
Гром грянул - все без душ простерты!
Лишь не успеем мы ноги
Взнести на твердые ступени -
Скользим - повержены судьбой!
Мы жадно ищем вверх степени,
Взойдем - но ах! конец какой?
"Какой? - Вельможа так вещает. -
Я буду знаменит, велик!
Таких вселенна примечает, -
20 Веселья, хоры, радость, крик
Со мною будут непрестанно;
Чтить станет, обожать народ;
Мое из злата изваянно
Лицо пребудет в род и род!"
Изрек... и смерть тут улыбнулась,
Облокотившись на косу;
Коса на выю вдруг пригнулась -
Погиб надменный в том часу.
Исчезла с ним его и слава -
30 Осталась глыба лишь земли.
Мечта! мечта! сердец отрава!
Исполнена одной ты тли!
Очаровать воображенье,
Вскормить надежду, возгордить,
Представить грезы, самомненье,
Рассыпав маки - сны родить...
Вот милые твои законы!
По коим слабый человек,
Без умной шедши обороны,
40 Блуждает, колесит весь век.
Давно ль на лоне я спокойства
Утехи кроткие вкушал?
И слезы бисерны довольства
Я с другом нежным проливал?
Настроив голос, сладку лиру,
Бренчал я на златых струнах.
Доволен, весел, пел я миру
Весну моих дней во псалмах.
Завыли бурны аквилоны -
50 И вздрогнул бренный мой состав.
В груди сперлися тяжки стоны;
Зла фурия, на сердце пав,
Терзала, жалила, язвила;
Пропало здравие! - болезнь
Свой бледный, страшный лик явила.
Осталась бытия - лишь тень!
Как ветр ревет в полях пространных
Между сребристым ковылем;
Как вихрь в реках златопесчаных
60 Крут_и_т, мешая воду с дном;
Как буйны, мощны ураганы
Всё ломят, низвергают, прут -
Так нас болезни, страхи, раны
Колеблют, рушат и мятут.
Под розово-сафирным небом,
При блеске огненных лучей,
Возжженных светозарным Фебом,
Гулял я с милою моей.
Вдали от нас ключи шумели,
70 Бия каскадами с холмов;
С журчащей песнью вверх летели
Со злачных жавронки лугов.
Обняв грудь розово-лилейну,
Садился с нею на траву;
От восхищенья изумленну
На груди преклонял главу.
Тут с жарким поцелуем Маша,
Взяв арфу томную свою,
Играла песнь: "О милый Саша!"
80 Бывало, с ней и я пою!
По струнам персты пробегали,
Ах, долго ль, долго ль для тебя?
Часы, минуты пролетали
В восторге долго ль, вне себя?
На струны канула слезинка
И издала унылый звон.
Сверкнула майская росинка!
Исчезло всё - как сон!
Почто, Атропа, перервала
90 Ты жизни тихой нить ея?
Почто ты, не созрев, увяла,
О роза милая моя?
Услышав жалобы с презреньем
Пан в роще стон и голос мой,
Схвативши арфу, с сожаленьем
Попрал мохнатою ногой.
Так, стало, всё мечта на свете?
Мечта в уме, в очах, в любви?
При всяком - счастье - лишь обете
100 Несыто плавает в крови!
Сулит нам <...> златотканы,
Богаты теремы, чины
Велики, знамениты, славны -
Потом карает без вины.
Сулит нам долгу жизнь, веселья,
Но вдруг накинет черный флер.
Рассыпятся состава звенья -
Останется единый сор!
Трещат и мира исполины
110 Судьбы под сильною пятой;
Падут - се горсть презренной глины
Из тел, напыщенных собой.
Едина правда, добродетель
Не будет ввек не суета!
Прямой кто всем друг, благодетель
Того есть цель - уж не мечта,
Того дела живут в преданьях,
По смерти самой - не умрут.
Дни, текшие в благих деяньях,
120 Ему бессмертье принесут.
<1796>
262. К П. С. Л. Р.
Декабрьский ветр завыл с востока;
Завыл - и меж громад снегов
То холм вознес, то взрыл он ров.
Покрыла землю тьма глубока -
На бурных ледяных крылах
Бореи грозные спустились:
Ревущи вихри закрутились,
Нося опасности в ребрах.
За ними облака туманны
10 Катились черною грядой,
Но, вдруг став вихрями попранны,
Рассыпались, как брызг седой.
Рассыпались - и треск ужасный
Слетел в земную глубину.
Спокойно, мирно вдавшись сну,
Лежал я распростерт... "Несчастный!" -
Внезапу глас мне вопиет.
Вздрогнув, окрест себя взираю,
Страшуся, леденею, таю
20 И зрю дрожащий некий свет
Средь черна облака сгустевша.
На нем стоящая жена
Была крылата, посиневша,
Мрачна, угрюма и бледна.
Венец, усыпанный костями,
Лежал на всклоченных власах;
Коса и скиптр в ее руках;
Сверкали очи под бровями,
Как в рощах ярый солнца луч;
30 Уста багровые дрожали -
Как лист осинный, лепетали.
Под нею трон из серых туч,
Как смрадный гроб - в ногах пучина,
Несытую разинув пасть,
Пожрать была готова сына,
Готов я был в нее упасть.
Она подобна исполину,
Железным скипетром своим
Коснулась мне - потом же им
40 Махнула по пространству дымну.
Раздался всюду бурный гром!
Кровавою косой играя,
Как будто бы кого сражая,
Рекла мне огненным столбом:
"Ты спишь, несчастный, безмятежно?
Проснись!.. Склони в М * свой слух:
В последний раз там имя нежно
Произнесли... и глас потух.
Там скорбь и горьки завыванья,
50 Там плач о матери велик,
Там стоны, слезы, вой и крик -
Четырех дочерей рыданья.
Без чувств там целая семья!
Супруг-отец с шестью детями
Лежат, залившися слезами,
На теле мертвом все ея,
Лежат - как будто жизнь вдыхая...
Проснися, удаленный сын!
Взгляни на родину, вздыхая,
60 Восплачь в чужой земле один".
"Уж нет! нет матери любезной!
Уж нет?.." - содрогнувшись, я рек.
Ведомый к казни человек
Не так смущен, печален, бледный,
Как я стал, внявши сей удар.
Жена махнула тут крылами;
Под раскаленными стопами
Вскипел туманно-мглистый пар.
Исчезла - искры вслед струею
70 За ней волнистой потекли.
Мрак скорби обуял душою,
На сердце лег мне образ тли.
В печали арфу взял великой
И черным крепом всю обвил,
Златые струны флером скрыл;
Настроил, дал ей голос дикой,
С _бемолью_ съединил диез.
В нощи, при черно-сизом своде,
Во тьме, при дремлющей природе,
80 Сквозь чистый ток алмазных слез,
Дрожащий глас мой пролиялся
На снежном воздухе густом,
Летел и эхом повторялся
Из леса в лес, с холма на холм.
"Нет нежной матери, нет друга! -
Воспел, касаясь я главой
Лица бугров, земли седой. -
Сокрылася с земного круга
И, свергнув бренный свой покров,
90 Прешла во свет непреходящий,
Где солнца луч незаходящий, -
Прешла приять дух ангельск, нов.
Утешься, нежное семейство,
И слезну грусть свою забудь;
Печально пусть природы действо
Замолкнет - разумом принудь!
Ее одежда днесь - порфира
Из неба радужных лучей,
Блестит сиянье из очей,
100 Стоит перед владыкой мира,
От коего всем жизнь течет.
Преклоншаясь с благоговеньем,
От горних мест зрит с сожаленьем
На точку малую - в наш свет, -
Зрит и главою помавает,
Как мы боготворим мечту,
Как всякой колесит, блуждает,
Едину ловит суету.
"Утешьтесь! Я теперь счастлива, -
110 Речет она, как струнный глас, -
Мне жаль, что в скорби вижу вас,
Что ваша жизнь слепа, кичлива,
Что узы бренны тяготят".
О Юнг! философ, утешитель!
Подай мне силы, будь учитель!
Да песни грустных усладят,
Взбренчат на сердце звуки лирны,
Вздрогнет душевная струна, -
И мысли пролиются мирны,
120 Как льет сребристый луч луна.
Блажен, - воспел я с томным звоном, -
Хранящий совесть, правду, честь!
Ему вьет лавры уж не лесть,
Но истина любезным тоном
Живописует жизнь, дела;
Гласит нелживыми устами,
Чертит перловыми перстами;
Как снег - хвала чиста, бела;
Как мрамор - бурей не страшится;
130 Как солнце - блещуща, ясна;
Из рода в дальний род катится,
Растет - не умрет ввек она.
Блажен отец, семейством чтимый,
Сынами, дщерями любим!
Любимы же взаимно им
В сердцах незыблемый, немнимый
Соорудят ему алтарь.
Хвала прейдет от чад ко внукам,
И по родительским наукам
140 В праправнуках всё он - как царь.
Блаженна матерь, к детям нежна!
Она в душах детей живет:
Мелькнет косою смерть... и тленна
Скончается, - но в них не мрет.
Блажен взлетевший в светлу вечность
От мрачной юдоли сея,
От горестей, сует ея,
Познавши жизни скоротечность,
Отшел в селение святых.
150 Блажен почиет прах любезный,
От града, веси удаленный,
Где веет ветерок лишь тих,
Где дышат розмарины, розы,
Где блещет небо жемчугом;
Нахальны всех стихий угрозы
Молчат - немеет тамо гром.
Там на открытом злачном поле,
| |
| Просмотров: 1269 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры