| Главная » Книги |
Бухов Аркадий Сергеевич - Товарищ Онегин, Страница 3
Бухов Аркадий Сергеевич - Товарищ Онегиномба
Была Германией дана!"
Онегин вылетел, как бомба
, Не в дверь, а прямо из окна.
Хоть после случая такого
И не мешало б отдохнуть,
Евгений к дому Милюкова
Не отдохнувши держит путь.
Привет тебе, приют священный,
Где славословят мир, не меч,
Где веет неприкосновенно
Все та же питерская "Речь".
- "Что, Павел Николаич дома?"
- "Прошу вас дальше - в кабинет".
Вошел Евгений. Как знакома
Вся обстановка с прежних лет!
Все те же люди, те же лица,
Лишь мебель в стиле декаданс...
Но чу! Со струн передовицы
Взлетает горестный романс:
- "Слыхали ль вы, как нынче волки лают
На берегах и Шпрее и Невы?
Меня опять по-прежнему ругают -
Слыхали ль вы?
Слыхали ль вы, как щелкают зубами:
И слева пасть, и справа пасть - увы...
Кто не громит последними словами -
Слыхали ль вы?
Слыхали ль вы - из партии убрали
Меня... Теперь она без головы.
О безголовой партии слыхали -
Слыхали ль вы?
Онегин выслушал и вышел,
Не попадаясь на глаза
Тому, чей голос он услышал,
Тому, в чьем голосе - слеза.
- Куда теперь бы мне собраться?
Вдруг вспомнил он, что до сих пор
Еще он не был в Лиге наций -
Какой позор, какой позор!
Скорей туда! Так к ласкам девы девы
Юнец влюбленный не спешит,
Как к тихой пристани Женевы
Евгений бешено летит.
Свисток. Женева. Надо мчаться -
Извозчик! Дьявол, поскорей!
Прохожий! Где здесь Лига Наций?
Вот здесь! Онегин у дверей.
На заседанье Лиги Наций
Евгений входит. Шум и спор:
Сейчас здесь должен состояться
Какой-то важный разговор.
"Друзья!" - заметил председатель. -
"Не надо лишних фраз и слов:
Кто есть законный обладатель
Двух гонопульских островов?
Один своим считают - шведы,
Другой - голландцам очень мил,
Неисчисляемыя беды
Конфликт сей миру причинил".
Кому ж отдать? Хоть мал вопрос-то,
Но справедливость выше мер.
Тогда решили очень просто
Дать образец ея в пример:
"Сии два острова, понятно,
Должны судьбу без нас решить,
Но так как Франции приятно
В свои владенья их включить,
То, чтоб им не было повадно
К решеньям нашим прибегать,
Их надо проучить изрядно,
А после - Франции отдать".
Под шум и крики одобрений,
Таким решением смущен,
Подумал мрачно мой Евгений:
"Да, глуп был мудрый Соломон..."
А дальше что? Никто не знает.
Евгений мой туда-сюда...
Вдруг секретарь оповещает:
- "Вопрос о Вильно, господа".
Докладчик начал. Камня тверже
Звучат великия слова:
"Согласно замыслам Ллойд - Джорджа
Хозяин Вильно - есть Литва.
Но так как... Надо нам считаться...
Во-первых... Так же во-вторых...
А в третьих, если догадаться...
В четвертых - вспомнить об иных...
Вот почему - стремится Польша...
Вот потому - Литва тверда...
Есть аргументов, правда, больше,
Но... Я закончил, господа".
Все в напряжении молчало,
Никто не поднял головы.
- "Ну что же: кто за генерала,
А кто за доводы Литвы?"
Был жаркий день. Бросало солнце
Свой свет на длинные столы.
Молчали персы и японцы
И аргентинские послы
На потолке заснули мухи.
Норвежцы спят. Испанцы спят.
Копаясь длинным ногтем в ухе,
Заснул китайский делегат
Приполз паук. С игривой миной,
Что дескать некуда спешить,
Он начал тонкой паутиной
Всех делегатов обводить.
Люблю я прелести уюта,
Когда-то Лермонтов сказал,
А пароходная каюта -
Вот для уюта идеал.
Покинув скучную Женеву,
Онегин сел на пароход:
Его, как ветреную деву,
Куда-то вдаль опять влечет.
В туманный Лондон... Там, где лорды
Европой правят с высоты,
Где флаг британский веет гордо,
Где сплин, бисквиты и фунты.
Там все пересекают рельсы,
А где их нет - автомобиль,
И сказкам умнаго Уэльса
Там верят как в святую быль.
Там любят от бифштексов плотных
Размять футболом животы,
А кстати есть и безработных
Весьма солидные хвосты.
Сильна английская корона...
Цветет великая страна,
Где и Ллойд - Джорджа и Кэрзона
Высоко веют знамена.
К ним и направил путь Евгений.
"Здорово, братцы! Как дела?
На путь каких-нибудь сомнений
Европа вас не привела?
Как нынче с Красиным делишки?
Как Кремль - по-прежнему ли хмур,
Иль уж успел послать излишки
Коммунистических брошюр?
Как дело с Виленским вопросом?
Как нынче с Турцией вопрос:
Кемаль останется там с носом,
Иль Греки потеряют нос?
Вздохнул Ллойд-Джордж. Кэрзон вздыхает.
Вздохнул Онегин. Тишина.
Туман над Лондоном витает
И даль скрывает из окна...
И шумно вдруг Ллойд-Джордж заплакал:
- Онегин, мне не повезло...
Для мира я теперь - оракул,
А это очень тяжело.
Какую тайну вам открою,
Когда, поверьте мне, не лгу,
Я сам в своих речах порою
Не все вполне понять могу.
И часто после бурной речи
Пытаю у секретаря:
- Скажите, милый человече,
Я ничего не ляпнул зря?
На мне - и турки, и японцы,
Поляки - целый легион:
Скажите, кто-нибудь под солнцем
Был так, как я, перегружен?
- "А вы?" - Кэрзон вздохнул уныло
И головою покачал:
- Поверьте, линий столько было,
Я все их честно составлял.
Не я, а люди виноваты,
Не я, поверьте, дорогой:
Одни загнули их в квадраты,
Другие выгнули дугой.
Я сам недавно ужаснулся,
Я сам, поверьте, дорогой:
И ведь никто не спотыкнулся
Об эти линии ногой...
Онегин выслушал. Вздыхает
И сам Ллойд-Джордж и Лорд Кэрзон...
- И эти ничего не знают?
Евгений был весьма смущен.
И - для меня весьма приятно
Окончить длинную главу -
Пошел он покупать обратный
Билет в забытую Литву.
"Нам дым отечества приятен" -
Сказал один большой поэт.
Мне этот афоризм понятен,
Но кто из вас мне даст ответ:
Вас мысль такая не смущала -
А что любить нам надлежит,
Когда отечества не стало
И только дым один стоит?
Так мрачно думал мой Евгений,
Пока кондуктора слова
Не разогнали размышлений...
- "Проснитесь, господин... Литва".
- А скоро Ковно? - Очень скоро.
К окну Онегин подскочил
И остроту немого взора
Он вдаль на рельсы устремил.
И вот приехал. На вокзале
Шум, крики, споры и скандал:
- Что - выбирали? - Выбирали.
- Вы выбирали? - Выбирал.
Струхнул Евгений. Все бывает...
И тихо задает вопрос:
- Здесь не Советы выбирают?
Не местный Цик и Совнархоз?
Но, успокоенный ответом,
Что он походит на осла,
За избирательным билетом
Летит Онегин, как стрела.
Шумит толпа и спорит бурно,
Забыв апатию и лень,
Сегодня каждый хочет в урну
Успеть засунуть бюллетень.
Сто тридцать списков!.. Взвыл Евгений,
Сто тридцать партий и программ!
- Здесь нужен год для изученья...
Кому ж я бюллетень отдам?
Сто три оттенка сионизма...
Тринадцать наций... Девять вер...
Сто семь видов социализма...
А квартиранты, например?
Пять списков лысых квартирантов,
Семь списков - бритых, шесть - хромых,
Три списка квартирантов - франтов,
И пять - желудочно-больных...
В нем чувство с логикой боролось:
Он знал - велит гражданский долг
Отдать немедленно свой голос, -
А кандидатов - целый полк...
Онегин в списках смысла ищет:
В какой из партий - идеал?
И так два дня, без сна и пищи,
Он длинный список изучал.
Дошел до сотни... Дальше - где там...
Не хватит времени и сил,
И среднешанцевским кадетам
Свой голос мрачно он вручил...
Для вас, хозяева имений,
Понятен должен быть тот пыл,
С каким мой ветреный Евгений
За Сеймом каждый раз следил:
А вдруг эс-деки так коварно
Свои уловки поведут,
Что повернут вопрос аграрный
И теткиной земле - капут...
Он не любил, когда вредили
Делам помещичьих основ.
(Никто, кого бы ни спросили
, Не отдал бы своих штанов).
И вот, любитель жарких прений,
Когда язык страстей тяжел,
На заседание Евгений
Собрался как-то и пошел.
Читатель! Сейма не чуждайтесь...
Хотя бы только посмотреть -
Как терпеливейший Стаугайтис
Там может столько претерпеть...
Какою силой исполинской
Он обладает в тот момент,
Когда на кафедре - Чапинский
И ждет Бичунас оппонент...
Смешон звонок здесь, с трелью скромной,
Не доходящий до дверей...
Здесь нужен колокол огромный
И пара дюжих звонарей.
А если фракции не спелись,
Кто жуть не чует над собой,
Когда эс-деки и Драугелис
Друг друга вызовут на бой?..
Онегин чувствовал заране,
Что для него беда пришла
И что сейчас в словесной бане
Именье вымоют до тла.
Так и случилось... В заключенье
Всем удалось исход найти.
Тогда, вздохнув, сказал Евгений:
"Землица тетина - прости...
Тебя крестьянин, торжествуя,
Возьмет и не заплатит мне...
Тяжел ты, котелок буржуя
В демократической стране"...
И, уронив слезу в платочек,
Запел он, горе затая:
"Последний нынешний денечек
Владею собственность я...
Тиха литовская столица,
Все погрузилось в крепкий сон;
Евгений в комнате томится,
Мечтой в былое унесен.
Припоминает понемногу,
Как был он счастлив и любим,
Когда в России - слава Богу -
Был монархический режим...
Когда мещанскому отродью
Властями был прижат язык
И рявкал "Ваше благородье!"
Благовоспитанный мужик.
Когда унылый вид заплатки
Не резал наших барских глаз
И дланью в лайковой перчатке
Оберегал исправник нас.
Когда спокойныя недели
На деньги папеньки влача,
Мы так презрительно смотрели
На мир с пролетки лихача...
Где о политике кричали?
Кто нам позволил бы кричать?
Все в "Новом Времени" писали -
Как вредно было рассуждать.
Улыбки, танцы, комплименты -
При них кто думал о другом?
(А голоштанники студенты
Считались внутренним врагом).
Мечтам и годам нет возврата,
(Хоть очень хочется порой).
Любовью авелева брата
Любил Онегин новый строй.
И в политическом азарте
Патриотизмом обуян
Замазал сажей он на карте
Границы прибалтийских стран.
Не допускаю! Не позволю!
Свои права?! Порядок свой?!
Раз нет царя, так взяли волю?!
Не допущу... Городовой!..
Не допускаю! Не позволю!
Свои права?! Порядок свой?!
Раз нет царя, так взяли волю?!
Не допущу... Городовой!..
Наряд полиции! Не споря,
Скорее понятых созвать
И всех от моря и до моря
Немедленно аррестовать.
Не спит Онегин... Злобой .дышит
Его гражданская душа...
А в это время некто пишет
В Москве, бумагами шурша:
"Мы все одной державы дети,
Хоть и различен наш язык,
И если Бог - един на свете,
Единым должен быть и Цик.
На зло эсерам и Антанте,
Патриотизмом подкупив,
Ни на минуту не отстаньте
От этих новых директив.
Во многих - после всех событий
Сильно россейское нутро...
Да осторожнее, смотрите,
Чтоб вам не вставили перо!"
Вы сами бриться не привыкли?
Напрасно: надо привыкать.
Онегин бреется в керпикле,
Чтоб бородой не обрастать.
Он полчаса сидит страдальцем,
Холодным мылом весь покрыт,
И грязный жмогус с черным пальцем
Его мучительно скоблит.
Потом опрысканный водицей
И с пудрою на пиджаке,
В кафэ он весело стремится
С газетой утренней в руке.
Люблю кафэ я наши в Ковно
И поручится вам готов:
Они для нервов безусловно
Полезней всяких докторов.
Чья неизведанная сила
Сумела бы заставить нас
Сидеть за столиком уныло
И ждать стакана целый час?
Мы дома вопли подымаем
За ожиданье в пять минут,
А здесь часами ожидаем
Пока нам кофе подадут.
Вот - кофе выпит и в газете
Все досконально прочтено -
Что завтра делается в свете
И что вчера совершено,
Кто завтра встретится с Брианом,
Кого Кемаль к себе привлек,
Каким послал Чичерин странам
Коммунистический упрек,
Кого на улице раздели,
Кому придется штраф платить,
И сколько прибыло в Абели,
Чтоб завтра Ковно уплотнить.
Что ж дальше делать? Нет сомнений,
Для многих время - не товар.
Идет скучающий Евгений
Трепать подметки на бульвар.
Потом обедать. В ресторане,
Рискнув желудком в цвете лет,
Мочалку скушает в сметане
И прошлогодний винегрет.
Ура, до вечера - немного,
Часы показывают - пять,
А вечерами, слава Богу,
Себя нам легче развлекать.
В саду Онегин. По скамейкам
Любовь распределилась тут.
Здесь гимназисты лезут к швейкам,
Там два студента мрачно ждут.
В углах - знакомая картина:
Любовный шепот, страстный пыл,
И вертится любви машина
На двести лошадиных сил.
Онегин по аллеям бродит
Разочарован и уныл:
Увы, он счастья не находит,
В чем раньше счастье находил.
И после гадости Татьяны
Ему ль искать романов вновь:
Он мрачно смотрит на романы,
И на девиц, и на любовь.
Потом как хмурый меланхолик
Идет он ужинать один,
И сразу ставится на столик
Безмолвный друг его - графин.
Пустеет сад. Графин пустеет,
Но, слава Богу, есть другой.
(Кто в наше время пить умеет,
Храни талант свой дорогой).
От счета хмель слегка слетает
(Нас цифры здорово трезвят)...
Онегин мрачно ковыляет,
Оставив деньги, хмель и сад
. Темно. (Чтоб не было причины
Нам по ночам шататься зря,
Муниципальные мужчины -
Враги ночного фонаря).
- Ваш пропуск? Тамста, пропуск ира?
- Мой пропуск где? А где я сам?
Где вообще моя квартира?
Все пьяные - и здесь и там...
- Ваш пропуск, понас... Пропуск? - Нера.
И вообще зачем мне он?
И что за странная манера
Вести чужих людей в район.
Светает. Розовыя краски -
На небе. Утро настает.
Евгений, выспавшись в участке,
В кафэ ближайшее идет.
А по пути - опять в керпикле,
Чтоб бородой не обрасти...
Так в Ковно многие привыкли
Разумно жизнь свою вести.
Судьба шутлива и всесильна,
Нельзя ее предугадать:
Зачем Онегин едет в Вильно,
Никто не может рассказать,
Так просто вот решил: поеду.
Сложил белье, подводу взял
(Совместно с шмуглером). К обеду
Евгений в Вильно уж гулял.
Здесь мильонером стал он просто
В один момент из бедняка,
Лишь променял два рваных оста
На польских марок два мешка.
И вот в прекрасном настроеньи,
Не зная, чем себя занять,
Дипломатично стал Евгений
Вопросы многим задавать.
- Ну, как делишки? Как живете?
Что в области гражданских прав?
И кстати: скоро вы уйдете,
Литовцам Вильно передав?
- Уйдем отсюда? Проше пана
До дьяблу, - первый был ответ.
- До дьяблу? Очень даже странно.
Хотя сказали б просто: нет...
Но дело все ж не в выраженьи,
А в самой сущности - и вот
Вопрос другому мой Евгений
О плебисците задает.
- Скажите мне - а плебисцита,
Надеюсь, вы совсем не враг?
Тот просто посмотрел сердито
И показал ему кулак.
Хотя такой ответ не редок,
Раз больше нечего сказать,
Но все ж Евгений напоследок
Решил еще вопрос задать:
- Вот говорят кантон... Ну, если
Его решат на этих днях:
Кто будет здесь сидеть на кресле,
И кто останется в сенях?
Два собеседника лукаво
Смолчали, только подмигнув,
Потом один ушел - направо,
Другой же - влево завернув.
Онегин мой один остался
И так стоял один, пока
Кругом его народ собрался
И смотрит как на дурака.
Вздохнул Евгений. Понемногу
Он кое-что да уяснил
И с тем же шмуглером, в дорогу
Собравшись сразу - укатил.
И только по приезде в Ковно
Он в дневнике своем занес:
"Теперь я понял безусловно,
Чем пахнет Виленский вопрос".
Настала тишина ночная,
Весь город сном глубоким спал
И тихий ангел, пролетая,
В носу уныло ковырял.
Ничто не волновало слуха,
Ни тишь небес, ни сон земли;
И если бы чихнула муха,
Ее услышать бы смогли.
Казалось бы, что ночь такая
Дарует нам душевный рай
И, тишину благословляя,
Умильно шепчет нам: герай.
Но мой Евгений не находит
В ней утешения порой:
В его душе тоскливо бродит
Тоскливых мыслей целый рой.
- Судьба... Судьба... Прими спа 
| |
| Просмотров: 435 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры