Некрасов Николай Алексеевич - Стихотворения 1866-1877 гг. (Другие редакции и варианты), Страница 2 - Книги

<Лесничий>

Он уж бывал в загонах, он проворен.

У них семья, годится им, на соль...

<Сухотин>

Напрасно вы не слушаетесь старших.

Прошу вас мелочь отобрать, и с богом

Пускай идут домой!

(Выводят шесть мальчиков.) {36}

Мальчик

Оставьте нас,

Мы не боимся холоду и снегу,

Кричать мы будем громко... Не гоните!

Б<арин>

Домой, домой! без вас есть крикуны!

Мальчики со слезами уходят.

Готово всё! Теперь на нумера. Идут; впереди Грушин и окладчик, за ними народ. За народом посланник и Сухотин в сопровождении людей с ружьями; {37} потом Остроухов и Миша, тоже в сопровождении камер<динера>; за ними Осташев, в сопровождении бабы, несущей

его ружья. Шествие подвигается медленно.

Миша

Я, право, начинаю находить,

Что наше путешествие недурно.

Пока идет как должно всё: молчит {38}

Суровый немец, верно, размышляя

О дикости российских мужиков {39}

И радуясь, что наш директор важный,

Прогнав немую бабу, спас ему

Копеек шесть, и труся, между тем,

По мере приближения к медведю.

С бабенками гуторит Осташев

И водк<у> пьет. А Сух<арев> из роли

И здесь не вышел: нами предводя.

Нет, право, хорошо!

И дикая и новая картина!

Мы взяли сто семь человек -

Что было в деревне народу;

Не приняли только калек -

Не справиться с снегом уроду.

Те двести четырнадцать ног

Пред нами дорогу умяли,

Чтоб путь был до места легок,

Чтоб как-нибудь мы не упали.

Идем, заметает метель

Звериные тропы и лапки.

Навстречу то старая ель,

То пень в горностаевой шапке. {40}

Средь этих степей снеговых,

Шагая походкой нетвердой,

В собольих боярках своих

И в муфтах с звериною мордой,

Похожи на древних бояр

Новейшие наши бояре.

Директор наш важен и стар,

Посланник важнее и старе,

Турист Остроухов сопит,

Как будто всходя на Везувий,

Труницкий стихами смешит. {41}

Остроух<ов>

Но станет на рифме "Везувий".

Миша

Да в самом деле станешь, черт возьми!

Проклятое словечко подвернулось.

Остроух<ов>

А молодец ты рифмы подбирать!

Миша

Как Пушкин, я сказать могу по праву,

Что рифмы запросто живут со мной... ха! ха!

Остр<оухов>

Вот как!

Миша

Ты слыхивал мои стихотворенья -

"Отец Савватий", "Свадьба", "Мильгофер"? {42}

<Остроухов>

Слыхал, слыхал. Вот даже и теперь, {43}

Припомнив их, чихнуть намереваюсь.

В носу крутит, как будто табаку

Крепчайшего понюхал я. Охота

Такую мерзость сочинять!

<Миша>

Ты, друг,

В искусстве ничего не понимаешь.

Талант - во всем талант. И Пушкин сам,

И Лермонтов немало сочинили

Таких стихов.

Остр<оухов>

Да Пушкин, кроме этих пустяков,

Оставил нам "Бориса Годунова",

"Онегина", "Полтаву". Написал

И Лермонтов "Печорина" и "Мцыри". {44}

А без того кто б помнил их теперь?

А ты с одним "Савватием" своим

Сбираешься предстать на суд потомства.

Хорош ты будешь...

Миша

Что делать, я писатель не для дам,

Серьезно я за славою поэта

И не гнался. Но есть и у меня

Серьезные труды. {45}

Остр<оухов>

Не изысканья ль

О том, в каком году императрице

Екатерине прочитал Фонвизин

Великую {46} комедию свою...

Миша

Ты суешься судить о том, чего

Не понимаешь.

Остр<оухов>

Может быть, но я

Одно наверно знаю: ничего

Не выйдет из трудов твоих серьезных

И вообще - на самого тебя...

Миша

(хохочет)

Министром буду!

Остр<оухов>

Ну, едва ли! Впрочем,

Немудрено. Случалось видеть нам,

Что люди вовсе пошлые, пустые,

Которые таскались по балам,

Которые барковщину слагали, -

Глубокими политиками стали!

(Помолчав)

Пустую жизнь ведете вы, друзья!

И хорошо вы делаете, впрочем:

Из вас людей не выйдет [уж, увы!]

Миша

Не ты бы говорил, не я бы слушал.

Остр<оухов>

Ну, я, мой друг, отпетая статья!

Ты извини за резкие сужденья,

Такой уж час пришел; природа эта,

До беспощадности суровая, меня

Расположила к правде; человеком

Я был когда-то в юности моей,

Я дело делал, я умел трудиться.

О труд! ты всё; кто пренебрег трудом,

Когда-нибудь поплатится жестоко!.. {47} Вся процессия на минуту останавливается. Миша и Остроухов, поглядев вперед, замечают, что народ разделился на две партии. Одна половина пошла направо,

другая налево, в совершенном безмолвии.

Сух<арев>

Теперь молчанье! Мы пришли на крут,

На нумера идем. Смотрите, Душин, {48}

Чтоб не шумел народ; кто слово скажет,

Кто кашлянет, вы мелом на спине

Черкните крест, ужо увидит,

Что значит без резону горло драть. Господам подают лыжи, и они, беспрестанно соскакивая с лыж {49} и проваливаясь в снег, поддерживаемые мужиками и лакеями, кое-как проходят

сажен сто, предводительствуемые окладчиком.

Окладчик

(останавливаясь)

Здесь первый . Немец остается на указанном месте, при нем ставят его ружья и остается мужик с рогатиной. Тем же порядком ставят прочих. Люди {50} обминают господам место. Сухареву стелят ковер и ставят складной стул. Немцу тоже. Расставив

господ, окладчик уходит {51}.

<5>

Другая часть леса в противоположной стороне.

Лесничий

Так. Девять лет скитанья но лесам

Мне даром не прошли. Я одичал.

Не только не приятны, мне противны

Все эти люди, шумною ордой

Нахлынувшие в наше захолустье

Стрелять медведей наших; на денек {52}

Они собрались к нам, а притащили

Такой обоз, что можно круглый год

В степи бесплодной кочевать безбедно,

Ну что ж? Они богаты; нужны им

Удобства, роскошь - это всё понятно. {53}

Но отчего ж я духом возмущен? {54}

Все эти утонченные {55} затеи: {56}

Кровати, умывальники, ковры,

Бутылок строй, сервизы, несессеры, {57}

И эти трехсаженные лакеи,

И повара в дурацких колпаках, -

Вся эта роскошь нарушает нагло

Привычный ход убогой этой жизни

И бедности святыню оскорбляет.

Той бедности, которая одна

Здесь царствовать привычку вековую {58}

Усвоила и грозных прав своих

Сопернице минутной не уступит.

Жестка царица эта. Во сто крат

Она отмстит за сутки униженья,

Когда опять останется одна

И населенью бедному предстанет

В своей обычной строгой наготе...

Я знаю лес; я со скамейки школьной

Почти что прямо в лес попал; весной,

Снимая планы, составляя опись, {59}

В такую глубь лесов я заходил,

Что иногда по месяцу случалось

Живого человека не встречать: так что ж

Мудреного - что изучил я лес?

Я в нем провел почти две трети жизни.

Скажи, когда тебя я не видал,

Дремучий лес! весенней ли порою

Иль в летний зной? иль осенью сырою,

Когда ты так богато населен,

Когда твое убранство так роскошно

И так непрочно? и заводишь ты

Утрат и скорби роковую песню?

Или, когда совсем уж обнажен,

Тоскливо ждешь ты зимнего покрова, {60}

Шатаясь весь, точь-в-точь как человек,

Желающий согреться на морозе,

Или тогда, когда посеребрен,

Разубран снегом, при сияньи лунном {61}

Стоишь ты бодро в мертвой тишине,

В той тишине морозной русской ночи,

Когда я, помню, думать был готов, {62}

Что даже звуки замерзать способны.

Такой невероятной тишины

Зимой в лесу я помню впечатленье: {63}

Стоишь - уйти не хочется, сознанье

Теряется, что властен {64} ты уйти.

В соседстве величавых, неподвижных

Дубов и сосен легкий звук, движенье

Казаться втачивает святотатством,

И если вдруг, увидя страшный сон,

Взмахнет крылом проснувшаяся птица

И на другой опустится {65} сучок,

Или береза скрыпнет, как старуха,

Что кашляет впросонках на печи, -

Я вздрагивал, как будто услыхав

Живые речи на глухом кладбище...

Я знаю лес, но общества не знаю,

Не знаю жизни, потому, конечно,

Мне дико поведение господ,

Приехавших сегодня на охоту.

Да, да! я совершенно одичал.

Иной причины нет и быть не может?

А всё же странно, что они так грубо

С народом обращаются; так явно

Презрение свое, высокомерье

Показывают бедным мужикам!

С чего? пред кем кичиться?.. Или тут

Умышленного нет высокомерья? {66}

Тем хуже, если так - гораздо хуже!

Да, умысла тут никакого нет!

Им здесь народ необходим: медведя

Он им нашел, ан обложил его,

Он им его в морозы караулил,

Он им к нему дорогу протоптал

И на своих голодных лошаденках {67}

Сюда привез их - и теперь пошел

В жестокий холод, по снегам глубоким {68}

Медведя выставлять на них, и он же {69}

Поможет им отсюдова убраться.

(Ведь надобно сознаться, что уйди

Теперь народ, так этим господам

Самим и до деревни не добраться:

Замерзнут, как подстреленные волки.) {70}

Да, им народ здесь нужен. А меж тем

Они его трактуют так надменно,

И норовят на гривну обсчитать,

И жмутся от него, как от собаки,

Когда она, в болоте побывав,

Желанье отряхнуться обнаружит. {71}

<Действие II> Квартира в городе Б-чах, очищенная жильцами на случай приезда охотников. Посередине роскошный накрытый стол, за которым помещаются охотники; у стены

фортепьяно. Два дивана. Пообедав, охотники располагаются.

Остроухов

(садясь к фортепьяно, Мише)

Наш утренний горячий разговор

Напомнил мне забавные куплеты,

Которые когда-то я сложил

В минуту скуки; Глинка, {72} наш приятель,

На музыку тогда их положил,

И часто мы от праздности их пели,

Хоть им названье "Похвала труду".

Не хочешь ли, я их тебе спою?

Миша