| Главная » Книги |
Корнилов Борис Петрович - Триполье, Страница 5
Корнилов Борис Петрович - Триполье>
выливается шкалик.
Атаман, замечая,
читает рацею:
- Это льется с какою,
спрошу тебя, целью?
Водка - это не чай,
заткни ее пробкой...
Секретарь затыкает,
смущенный и робкий.
На ходу поминая
и бога и маму,
молодой Тимофеев
идет к атаману,
полфунтовой подковой
траву приминая;
шита ниткой шелковой
рубаха льняная.
Сапоги его смазаны
салом и дегтем,
петушиным украшены
выгнутым когтем.
Коготь бьет словно в бубен,
сыплет звон за спиною:
- Долго чикаться будем
с такою шпаною?
И тяжелые руки,
перстнями расшиты,
разорвали молчанье,
и выбросил рот:
- Пять шагов,
коммунисты,
кацапы
и жиды!..
Коммунисты,
вперед -
выходите вперед!..
Ой, немного осталось,
ребята,
до смерти...
Пять шагов до могилы,
ребята,
отмерьте!
Вот она перед вами,
с воем гиеньим,
с окончанием жизни,
с распадом,
с гниеньем.
Что за нею?
Не видно...
Ни сердцу, ни глазу...
Так прощайте ж,
весна, и леса, и снег_и_!..
И шагнули сто двадцать...
Товарищи...
Сразу...
Начиная - товарищи -
с левой ноги.
Так выходят на бой.
За плечами - знамена,
сабель чистое, синее
полукольцо.
Так выходят,
кто знает врагов
поименно...
Поименно -
не то чтобы только в лицо.
Так выходят на битву -
не ради трофеев,
сладкой жизни, любви
и густого вина...
И назад отступает
молодой Тимофеев, -
руки налиты страхом,
нога сведена.
У Зеленого в ухе завяли монисты,
штаб попятился вместе,
багров и усат...
Пять шагов, коммунисты.
Вперед, коммунисты...
И назад отступают бандиты...
Назад.
ИЗМЕНА
И последнее солнце
стоит над базаром,
и выходят вперед
командир с комиссаром.
Щеки, крытые прахом,
лиловые
в страхе,
ноги, гнутые страхом,
худые папахи.
Бело тело скукожено,
с разумом - худо,
в галифе поналожено
сраму с полпуда.
Русый волос ладонью
пригладивши гладкой,
командир поперхнулся
и молвил с оглядкой:
- Подведите к начальнику,
добрые люди,
я скажу, где зарыты
замки от орудий...
И стояла над ними
с душой захолонувшей
Революция,
матерью нашей скорбя,
что таких прокормила
с любовью
гаденышей,
отрывая последний кусок от себя.
И ее утешая -
родную, больную, -
Шейнин злобой в один задыхается дых:
- Трусы,
сволочь,
такого позора миную,
честной смерти учитесь
у нас, молодых.
Даже банде - и той
стало весело дядям,
целой тысяче хриплых
горластых дворов:
- Что же?
Этих вояк
в сарафаны нарядим,
будут с бабой доить
новотельных коров...
- Так что нюхает нос-от,
а воздух несвежий:
комиссаров проносит
болезнью медвежьей...
- Разве это начальники?
Гадово семя...
И прекрасное солнце
цвело надо всеми.
Над морями.
Над пахотой,
и надо рвами,
над лесами
сказанья шумели ветра,
что бесславным - ползти
дальше срока червями,
а бессмертным -
осталось прожить до утра.
ДОПРОС
В перекошенной хатке
на столе беспорядки.
Пиво пенное в кадке,
огуречные грядки
и пузатой редиски
хвосты и огрызки.
Выпьют водки.
на закусь -
бок ощипанный рыбий...
Снова потчуют:
- Накось,
без дыхания выпей!
Так сидят под иконой
штаб
и батько Зеленый.
Пьет штабная квартира,
вся косая, хромая...
Входят два конвоира,
папахи ломая.
- Так что, батька, зацапав
штук десяток за космы,
привели на допрос мы
поганых кацапов...
Атаман поднимается:
- Очень приятно!
По лицу его ползают мокрые пятна.
Поднимается дьякон
ободранным лешим:
- Потолкуем
и душеньку нашу потешим...
Комсомольцы идут
стопудовой стеною,
руки схвачены проволокой
за спиною.
- Говорите, гадюки,
последнее слово,
всё как есть
говорить представляем самим...
Здесь и поп и приход,
и могила готова;
похороним,
поплачем
и справим помин...
Но молчат комсомольцы,
локоть об локоть стоя
и тяжелые черные губы жуя...
Тишина.
Только злое дыханье густое
и шуршащая
рваных рубах чешуя.
И о чем они думают?
Нет, не о мокрой
безымянной могиле,
что с разных сторон
вся укрыта
осеннею лиственной охрой
и окаркана горькою скорбью ворон.
Восемнадцатилетние парни -
могли ли
биться, падая наземь,
меняясь в лице?
Коммунисты не думают о могиле
как о всё завершающем
страшном конце.
Может, их понесут
с фонарем и лопатой,
закидают землею,
подошвой примнут, -
славно дело закончено
в десять минут,
но не с ними,
а только с могилой горбатой.
Коммунисты живут,
чтобы с боем,
с баяном
чернолесьем,
болотами,
балкой,
бурьяном
уводить революцию дальше свою
на тачанках,
на седлах, обшитых сафьяном,
погибая во имя победы в бою.
- Онемели?
Но только молчанье - не выход...
Ну, которые слева -
еврейские...
вы хоть...
Вы - идейные!
Вас не равняем со всеми;
Украину сосали,
поганое семя.
Всё равно вас потопим
с клеймом на сусалах:
"Это христопродавец" -
так будет занятней...
Агитируйте там
водяных и русалок -
преходящее, ваше, собаки, занятье.
| |
| Просмотров: 365 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры