| Главная » Книги |
Гомер - Илиада, Страница 37
Гомер - Илиада
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
шным.
270 Бегства тебе уже нет. Мгновенно Паллада-Афина
Пикой моею тебя усмирит. Целиком ты заплатишь
Нынче за горе мое по друзьям, перебитым тобою!"
Так он сказал и, взмахнув, послал длиннотенную пику,
Но, уследивши ее, увернулся блистательный Гектор,
275 Быстро пригнулся к земле, и пика, над ним пролетевши,
В землю вонзилась. Афина, подняв ее, вмиг возвратила
Сыну Пелееву, тайно от Гектора, пастыря войска.
Гектор на это сказал безупречному сыну Пелея:
"Ты промахнулся! Как видно, Пелид, на бессмертных похожий,
280 Не через Зевса узнал ты мой жребий, о чем говорил мне.
Просто болтал ты, речами меня обмануть домогаясь,
Чтобы, тебя испугавшись, про силу и храбрость забыл я!
Не побегу от тебя, не в спину ты пику мне всадишь!
Прямо навстречу иду! Пронзай меня в грудь, если только
285 Даст тебе бог. А пока берегися и ты моей пики!
О, если б в тело свое ты всю целиком ее принял!
Легче бы стала со смертью твоею война для троянцев,
Ибо для всех их являешься ты величайшей бедою!"
Так он сказал и, взмахнув, метнул длиннотенную пику.
290 Не промахнулся, в средину щита Ахиллеса ударил,
Но далеко от щита отскочила она. Огорчился
Гектор, увидев, что пика без пользы из рук излетела.
Остановился, потупясь: копья не имел он другого.
Громко тогда белощитному он закричал Деифобу,
295 Чтобы копье ему дал. Но того уже не было подле.
Все тогда Гектор в уме своем понял и так себе молвил:
"Горе мне! К смерти, как вижу я, боги меня призывают!
Я полагал, что герой Деифоб близ меня находился,
Он же внутри, за стеной, а меня обманула Афина!
300 Близко теперь предо мною зловещая смерть, ке далеко!
Не убежать от нее! Уж давно это стало угодней
Зевсу и сыну его Дальновержцу, которые раньше
Мне помогали всегда. Сегодня судьба настигает!
Не без борьбы я, однако, погибель приму, не без славы!
305 Сделаю дело большое, чтоб знали о нем и потомки!"
Так произнес он и, выхватив меч свой, остро отточенный,
Крепкий, огромный, который висел на бедре его мощном,
Ринулся, сжавшись в комок, как орел, на высотах парящий,
Если сквозь темные тучи он падает вдруг на равнину,
310 Нежного чтобы ягненка схватить иль трусливого зайца.
Так же ринулся Гектор, мечом отточенным махая.
И Ахиллес устремился, наполнивши бурною силой
Дух свой. Сработанным прочно щитом прикрывал себе грудь он, -
Дивным на вид. На его голове колебался блестящий
315 Четырехгребенный шлем, золотые над ним развевались
Волосы, в крепких гребнях укрепленные густо Гефестом.
Как между звезд остальных средь мрака ночного сияет
Геспер, которого в небе звезды не найдется прекрасней,
Так острие на пелидовой пике сияло. Ее он
320 Правой рукою качал и глядел, замышляя худое,
Не обнажится ли где прекрасное Гектора тело.
Все его тело однако скрывалось под медным доспехом,
Славным, который он добыл, убивши патроклову силу.
В том только месте, где шею от плеч отделяют ключицы,
325 Горло белело его; для души там быстрейшая гибель.
В это-то место копьем Ахиллес богоравный ударил,
И через нежную шею насквозь острие пробежало.
Ясень ему меднотяжкий гортани однако не пробил,
Чтобы с Пелидом он мог, говоря, обменяться словами.
330 В пыль опрокинулся он. И вскричал Ахиллес, торжествуя:
"Гектор! Убивши Патрокла, ты жить собирался остаться?
Ты и меня не страшился, когда я от битв удалялся!
Нет, глупец безрассудный! Товарищ намного сильнейший,
Сзади Патрокла вблизи кораблей оставался я быстрых, -
335 Я, колени твои сокрушивший! Собаки и птицы
Труп твой растащут с позором, его ж похоронят ахейцы!"
В изнеможенье ему отвечал шлемоблещущий Гектор:
"Ради души и колен твоих, ради родителей милых,
В пищу меня не бросай, умоляю, ахейским собакам!
340 Множество меди и золота в дар от меня ты получишь, -
Выкуп, который внесут мой отец и почтенная матерь,
Ты ж мое тело обратно домой возврати, чтобы в Трое
Труп мой огню приобщили троянцы и жены троянцев".
Мрачно взглянув на него, отвечал Ахиллес быстроногий:
345 "Пес, не моли меня ради колен и родителей милых!
Если бы гневу и сердцу свободу я дал, то сырым бы
Мясо срезал я с тебя и съедал его, - вот что ты сделал!
Нет, никому от собак не спасти головы твоей, Гектор!
Если бы выкуп несчетный, и в десять раз больше, и в двадцать
350 Мне от твоих привезли, и еще обещали бы больше,
Если б тебя самого приказал хоть на золото взвесить
Царь Приам Дарданид, - и тогда, положивши на ложе,
Мать не смогла бы оплакать тебя, рожденного ею.
Хищные птицы тебя и собаки всего растерзают!"
355 Дух испуская, ответил ему шлемоблещущий Гектор:
"Видя в лицо, хорошо я тебя познаю, и напрасно
Думал тебя убедить, ибо дух в твоем сердце железный!
Но берегись, чтобы гнева богов на тебя не навлек я
В день тот, в который Парис и Феб-Аполлон дальнострельный,
360 Как бы ты доблестен ни был, убьют тебя в Скейских воротах!"
Так он сказал, и покрыло его исполнение смерти.
Члены покинув его, душа отлетела к Аиду.
Плачась на участь свою, покидая и крепость, и юность.
Но и умершему все же сказал Ахиллес богоравный:
365 "Э, умирай! А уж я-то приму свою гибель, когда бы
Зевс мне ее ни послал и другие бессмертные боги!"
Так он сказал и, из трупа копье медножальное вырвав,
Прочь отложил, а доспехи, залитые черною кровью,
С плеч убитого снял. Сбежались другие ахейцы
370 И с изумленьем смотрели на рост и на образ прекрасный
Гектора. Каждый спешил удар нанести его телу.
Так не один говорил, поглядев на стоявшего рядом:
"На осязание Гектор, ну, право же, сделался мягче,
Нежели был, как бросал на суда пожирающий пламень!"
375 Так не один говорил, подходил и пронзал его пикой.
С трупа оружие снял между тем Ахиллес быстроногий,
Стал средь ахейцев и к ним обратился с крылатою речью:
"О дорогие друзья, вожди и советники войска!
Так как бессмертные дали повергнуть мне этого мужа,
380 Больше принесшего зла, чем все остальные совместно,
То попытаемся, город обложим с оружьем, узнаем,
Что теперь делать троянцы намерены, что замышляют:
Раз уже Гектор погиб, то покинут ли город высокий,
Или, хоть Гектора нет уж, желают еще оставаться?
385 Но для чего мое сердце волнуют подобные думы?
Мертвым лежит у судов, неоплаканный, непогребенный,
Милый Патрокл. Не забуду о нем, пока меж живыми
Я нахожусь и способен коленями двигать своими.
Если же мертвые в царстве Аида не помнят о мертвых,
390 Все же и там сохраню я о милом товарище память!
Нынче ж запевши пэан, ахейские юноши, все мы
К полым воротимся нашим судам, захвативши и тело!
Славы большой мы достигли: повержен божественный Гектор,
Он, на которого Трои сыны, как на бога, молились!"
395 Тут на Гектора он недостойное дело задумал:
Сзади ему на обеих ногах проколол сухожилья
Между лодыжкой и пяткой, продернул ремни, к колеснице
Тело его привязал, голове ж предоставил влачиться.
Поднял доспех знаменитый и, с ним в колесницу вошедши,
400 Коней ударил бичом. Не лениво они полетели.
Тучею пыль над влачимым взвилась, растрепались
Черные волосы, вся голова, столь прекрасная прежде,
Билась в пыли. В то время врагам громовержец Кронион
Дал над трупом его надругаться в его же отчизне.
405 Так его вся голова загрязнялася пылью. Терзала
Волосы мать. С головы покрывало блестящее сбросив,
Прочь отшвырнула его и завыла, на сына взирая.
Жалостно милый родитель рыдал. И по городу всюду
Вой разливался протяжный, и всюду звучали рыданья.
410 Больше всего это было похоже, как если бы сразу
Сверху донизу вся многохолмная Троя горела.
Еле могли удержать старика окружавшие люди.
Он в исступленье рвался за ворота Дарданские выйти
И горячо умолял окружавших, по грязи катаясь,
415 Всех умолял, называя по имени каждого мужа:
"Други, пустите меня! Одного, не заботясь, пустите
Выйти из города, дайте пойти к кораблям мне ахейским!
Буду я этого мужа молить, нечестивца, злодея,
Может быть, годы почтит он, почувствует к старости жалость!
420 Точно такой ведь, как я, ожидает отец его дома,
Старец Пелей, - и родивший его, и вскормивший на горе
Трое; но больше всего самому мне он горя доставил.
Сколько цветущих моих сыновей он в боях уничтожил!
Но никого, хоть печалюсь о всех, так не жаль, как его мне, -
425 Скорбь о котором меня унесет в обитель Аида, -
Гектора! Если б хотя на руках у меня он скончался!
Плачем тогда и слезами свое б мы насытили сердце, -
Мать горемычная, сына родившая на свет, и сам я!"
Плача, так говорил. Горожане же вторили плачу.
430 Горестный плач зачала между женщин троянских Гекуба:
"Сын мой, к чему мне, несчастной, в страданиях жить нестерпимых,
Раз я тебя потеряла? По городу денно и нощно
Славой моею ты был; защитником был ты могучим
Всех в Илионе троян и троянок; тебя, словно бога,
435 Чтили они, ибо был ты для всех их великою славой
В дни своей жизни. Но смерть и судьба тебя нынче настигли!"
Плача, так говорила. Жена ж ничего не слыхала
В доме о Гекторе: вестник еще ей какой-нибудь верный
Не сообщил, что супруг за воротами в поле остался.
440 Ткань она ткала двойную, багряную в комнате дальней
Дома высокого, пестрых цветов рассыпая узоры.
А пышнокосым служанкам своим приказала поставить
Медный треножник большой на огонь, чтобы теплая ванна
Гектору в доме была, когда он вернется из битвы.
445 Не было в мыслях у глупой, что Гектор, вдали от купаний,
Чрез ахиллесовы руки смирён совоокой Афиной.
Вой услыхала она и рыдания около башни.
Затрепетала всем телом, челнок уронила на землю.
После того к пышнокосым служанкам она обратилась:
450 "Двое идите со мной! Посмотрю-ка, что там приключилось.
Голос почтенной свекрови я слышу. В груди моей сердце
Прыгает к самому рту, и колени мои цепенеют:
К детям Приама несчастье какое-то близко подходит.
Будь, что скажу я, далеко от уха, но страшно боюсь я,
455 Как бы Пелеев божественный сын одного не отрезал
Быстрого Гектора мне от ворот и, погнав по равнине,
Не укротил роковой бы отваги, какою он дышит.
Ведь никогда он не хочет в толпе средь других оставаться,
Рвется далеко вперед, никому не уступит в отваге!"
460 Так сказав, из дворца устремилась, подобно менаде,
С бьющимся сердцем. И с нею же вместе бежали служанки.
Только что к башне пришла и к стоявшим толпою мужчинам, -
На стену быстро взошла и, взглянув, увидала: по полю
Гектора прочь волокли от стены быстролетные кони;
465 К полым ахейским судам безжалостно труп они мчали.
Черная, мрачная ночь покрыла глаза Андромахи.
Выдохнув душу, без слова она повалилася навзничь.
Прочь сорвав с головы, далеко от себя отшвырнула
Ленту блестящую, обруч и сетку с плетеной повязкой
470 И покрывало, которое ей золотой Афродитой
Было подарено в день, как ее шлемоблещущий Гектор
От Гетиона увел, заплатив неисчислимый выкуп.
Тесной толпою золовки, невестки ее окружили
И в середине держали ее, устрашенную насмерть.
475 Только очнулась она, и дух в ее сердце вернулся,
Тяжко навзрыд зарыдала и так средь троянок сказала:
"Гектор, несчастная я! С одинаковой долею оба
На свет с тобой родились мы, - ты в Трое, в чертоге Приама,
Я же под Плаком лесистым, в дому гетионовом в Фивах.
480 Малым ребенком меня у себя воспитал он, - несчастный,
Страшно несчастную! Лучше б мне было совсем не рождаться!
Нынче спускаешься ты в обиталище бога Аида,
В глуби земли, и меня оставляешь вдовою в чертогах,
Мрачным сраженную горем. И мал еще сын наш младенец,
485 Нами, несчастными, на свет рожденный. Ни ты ему, Гектор,
Мертвый, защитником в жизни не будешь, ни он тебе также.
Если и выйдет он цел из войны многослезной ахейцев,
Все же одни лишь труды и печали его ожидают.
Люди чужие все межи на пашнях его передвинут.
490 Дни сиротства лишают ребенка товарищей в играх.
Смотрят глаза его книзу, и залиты щеки слезами.
Если приходит в нужде он к отцовским товарищам в дом их, -
Тронет за плащ одного, у другого коснется хитона.
Кто-нибудь сжалится, кубок ему не надолго протянет;
495 Смочит лишь губы вино, а уж нёба смочить не успеет!
Сверстник его, у которого мать и отец его живы,
С пира прогонит его, ругнув и рукою ударив:
"Прочь убирайся! Отец твой в пиру здесь у нас не участник!"
К матери, сирой вдове, заплакав, вернется ребенок,
500 Астианакт, до того на коленях родителя евший
Мозг лишь один от костей и жирное сало баранье.
Если же сон его брал, и детские игры кончал он, -
Он на кровати тогда засыпал в объятьях у няни,
В мягкой постели, приятной едою насытивши сердце.
505 Сколько ж теперь он претерпит, отца дорогого лишившись, -
Астианакт, как ребенку троянцы прозвание дали.
Ибо один ты у них защищал и ворота, и стены.
Нынче близ гнутых судов, вдалеке от родителей, будешь
Псов насыщать ты, и черви, киша, поедать тебя станут
510 Голого. Сколько одежд, между тем, и приятных, и тонких,
В доме лежит у тебя, приготовленных женской рукою!
Все те одежды сожгу я теперь, их в огонь побросаю.
Нет тебе пользы от них: лежать тебе в них не придется!
Их в прославленье тебе я сожгу средь троян и троянок!"
515 Так говорила, рыдая. Ей вторили воплями жены.
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ИГРЫ В ЧЕСТЬ ПАТРОКЛА
![[М. И. Пиков]](/img/g/gomer/text_0040/23.jpg)
Так в Илионе они сокрушались священном. Ахейцы ж,
После того как к судам подошли и к волнам Геллеспонта,
По кораблям чернобоким рассеялись все остальные,
Но мирмидонцам своим разойтись Ахиллес не позволил.
5 С речью он обратился к товарищам войнолюбивым:
"О мирмидонцы мои быстроконные, верные други!
Однокопытных коней от ярма отпрягать мы не станем.
Мы на конях, в колесницах, приблизимся к телу Патрокла,
Чтобы оплакать его. Эта честь подобает умершим.
10 После того же, как плачем губительным всласть мы упьемся,
Коней своих отпряжем и там же все ужинать сядем".
Подняли все они горестный вопль, Ахиллес его начал.
Трижды Патроклов объехали труп на конях они быстрых,
Плача: Фетида у них возбудила желание плакать.
15 Слезы песок орошали, доспехи мужей орошали.
Так тосковали они о вожде, возбудителе бегства.
Громкий плач между ними зачал Ахиллес быстроногий,
Милому другу на грудь положив мужегубные руки:
"Радуйся, милый Патрокл, хотя бив жилищах Аида!
20 Делаю все для тебя, что раньше тебе обещал я:
Гектора труп притащив, собакам отдам его в пищу,
Возле ж костра твоего зарежу двенадцать я пленных
Трои прекрасных сынов, за убийство твое отомщая".
Тут на Гектора он недостойное дело замыслил:
25 В пыль его бросил на землю ничком перед ложем Патрокла.
С плеч между тем мирмидонцы доспехи свои поснимали,
Ярко блиставшие медью; коней распрягли громкоржущих;
Пред кораблем Ахиллеса расселись толпою несметной.
Он же устроил для них обильнейший пир похоронный.
30 Много блестящих быков под железом, хрипя, извивалось,
Резалось много и блеющих коз, и овец густорунных,
Множество также большое гефестовым пламенем жарким
Туш обжигалось свиных, лоснившихся салом блестящим.
Всюду текла вкруг умершего кровь - хоть чашею черпай!
35 Тут остальные цари повели Ахиллеса владыку
К сыну Атрея, царю Агамемнону, пастырю войска,
Только с трудом убедивши товарища гневное сердце.
Тотчас, как в ставку пришли Агамемнона, сына Атрея,
Вестникам звонкоголосым отдали они приказанье
40 Медный поставить треног на огонь, - не удастся ль Пелида
Уговорить, чтобы смыл себе с тела кровавые сгустки.
Но Ахиллес наотрез отказался и клятвой поклялся:
"Зевс мне свидетелем будь, высочайший в богах и сильнейший, -
Не подобает купальной воды к голове мне приблизить
45 Прежде, чем друга огню не предам, не насыплю могилы
И не обрежу волос. Во второй уже раз не придется
Скорбью такою скорбеть мне, пока средь живых нахожусь я.
Нечего делать, сейчас подчинимся еде ненавистной,
Завтра ж вели, повелитель мужей Агамемнон, с зарею
50 Из лесу дров навозить и все приготовить другое,
Что мертвецу подобает, сходящему в сумрак подземный.
Пусть поскорее его уничтожит и скроет от взоров
Неутомимый огонь, и люди возьмутся за дело".
Слушали все со вниманьем Пелида и с ним согласились.
55 Ужин поспешно собрали и тут же к нему приступили.
Все пировали, и не было в равном пиру обделенных.
После того как питьем и едой утолили желанье,
Спать остальные вожди по ставкам своим разошлись.
Но Ахиллес на песке неумолчно шумящего моря,
60 Тяжко вздыхая, лежал, окруженный толпой мирмидонцев,
В месте свободном, где волны плескались о берег песчаный.
Там его сон охватил, разрешающий горести духа,
Сладкий, глубокий: свои утомил он блестящие члены,
Гектора яро гоня к Илиону, открытому ветрам.
65 Вдруг пред Пелидом душа Патрокла злосчастного встала,
Схожая с ним совершенно глазами прекрасными, ростом,
Голосом; даже в одежду была она ту же одета.
Над головой его стала и с речью к нему обратилась:
"Спишь ты спокойно! Забыл обо мне, Ахиллес, ты и думать!
70 Не был к живому ты так равнодушен, как к мертвому нынче!
Похорони поскорей, чтоб вошел я в ворота Аида!
Души, тени усталых, меня от ворот отгоняют
И не хотят мне позволить в толпу их войти за рекою.
Тщетно брожу вдоль широковоротного дома Аида.
75 Грустно мне! Дай-ка мне руку! Раз тело мое вы сожжете,
Уж никогда я сюда не приду из аидова дома.
Больше с тобою, живые, не будем держать мы совета,
Сидя вдали от друзей дорогих. Беспощадная Кера,
Власти которой с рожденья подпал я, меня поглотила.
80 Но и тебе суждено, Ахиллес, на бессмертных похожий,
Гибель принять под высокой стеною богатых троянцев.
Но я другое скажу и прошу тебя это исполнить:
Невдалеке от своих, Ахиллес, положи мои кости, -
Вместе, как в вашем дому я вместе с тобою и вырос.
85 Мальчиком малым отец мой Менетий привез меня в дом ваш
Из Опоента; убийство ужасное там совершил я:
Амфидамантова сына в тот день я убил, - не нарочно,
Только по глупости детской, затеяв с ним ссору за бабки.
Там меня в дом к себе принял Пелей, знаменитый наездник,
90 И воспитал, и назначил мне спутником быть тебе в битвах.
Пусть же и кости обоих одна у нас урна скрывает
С ручкой двойной, золотая, подарок тебе от Фетиды".
Слово Патроклу в ответ сказал Ахиллес быстроногий:
"О, для чего, голова дорогая, сюда ты явился
95 И для чего так подробно мне все говоришь по порядку?
Точно исполню я все и со всем соглашусь, что прикажешь.
Но подойди же поближе! Обнимемся крепко друг с другом,
Чтобы хотя не надолго упиться нам горестным плачем!"
Так говоря, протянул он к товарищу милому руки,
100 Но не схватил. Как дым, душа Менетида под землю
С писком ушла. Ахиллес на песке поднялся, пораженный,
Скорбно руками всплеснул и такое сказал себе слово:
"Боги, так значит, какая-то есть и душа человека,
В домах Аида, и призрак; но жизненной силы в них нету.
105 Целую ночь напролет душа злополучного друга
Передо мною стояла, рыдая и горько печалясь,
Все говорила подробно, с ним схожая видом чудесно".
Так он сказал, и у всех появилось желание плакать.
В горестном плаче застала их всех розоперстая Эос
110 Около тела. Меж тем повелитель мужей Агамемнон,
Мулов собрав и людей из ставок, отдал приказанье
Лес подвозить. Наблюденье над ними имел благородный
Муж Мерион, товарищ отважного Идоменея.
Двинулись в путь, захватив топоры дроворубные в руки,
115 Взяли и крепких веревок. А спереди мулы шагали.
Много и кверху, и книзу, и вправо, и влево ходили
И добрались до долин богатой потоками Иды.
Остроширокою медью рубить принялися поспешно
Дубы с высокой листвой. И с треском великим деревья
120 Падали. После того, разрубивши на части, ахейцы
К мулам их прикрепляли. И, землю копытами роя,
Мулы старались сквозь частый кустарник достигнуть равнины.
Бревна и все дровосеки несли, ибо так приказал им
Вождь Мерион, товарищ отважного Идоменея.
125 Поочередно все бревна сложили на берег, где место
Выбрал под холм погребальный Пелид для себя и Патрокла.
После того как дрова они всюду кругом набросали,
На землю все в ожиданье уселись толпой. Ахиллес же
Войнолюбивым своим мирмидонцам отдал приказанье
130 Медью блестящей одеться и коней запрячь в колесницы.
Тотчас же все мирмидонцы вскочили, доспехи надели.
На колесницы свои поднялись и бойцы, и возницы.
Конные шли впереди, за конными - туча пехоты,
А в середине несли товарищи тело Патрокла;
135 Волосы тут же срезали себе и на тело бросали,
Весь ими был он покрыт. Ахиллес же придерживал грустно
Голову сзади; в Аид провожал он неробкого друга.
Те же, дошедши до места, какое Пелид им назначил,
Труп положили и бревна поспешно укладывать стали.
140 Тут другое замыслил в уме Ахиллес быстроногий:
Став в стороне от костра, он русые волосы срезал,
С детства растимые им для бога речного Сперхея,
На винночерное море взглянул и промолвил 
| |
| Просмотров: 437 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры