| Главная » Книги |
Голенищев-Кутузов Арсений Аркадьевич - Стихотворения, Страница 2
Голенищев-Кутузов Арсений Аркадьевич - Стихотворенияiv align="justify">
Годы незримо пройдут за годами,
В людях исчезнет и память о вас -
Я не забуду, и вечно над вами
Пир буду править в полуночный час!
Пляской тяжелою землю сырую
Я притопчу, чтобы сень гробовую
Кости покинуть вовек не могли,
Чтоб никогда вам не встать из земли",
<1875>
167
Меж тем как вкруг тельца златого,
Безумна, алчна и слепа,
В забвеньи божеского слова
Пирует шумная толпа, -
На праздник суетный и дикий
Гляжу безмолвно я сквозь слез
И жду, чтоб вновь пророк великий
Скрижали истины принес;
Чтобы сверкнул он гневным взором,
Как грозной молнии лучом,
Чтоб над ликующим позором
С Синая грянул древний гром!
Но гром молчит; забытый миром
Почивший бог уж не грозит,
И в восхищеньи пред кумиром
Толпа и пляшет, и шумит;
Растет и блещет пир безумный,
Ему нет меры и конца,
Как волн морских потехе шумной
Вкруг лодки сирого пловца!
<1876>
168
Порой, среди толпы ликующей и праздной,
Нарядной суетой объят со всех сторон,
Уныл и одинок, я слышу - безотвязный
Звучит не то напев, не то призыв иль стон.
Звучит, как темное сознание невзгоды
В душе униженной, покорной и немой;
Звучит, как жалоба осенней непогоды
Вкруг сонных деревень, в глуши, во тьме ночной.
И хочется тогда бежать - бежать далёко
От блеска и людей, от суетных пиров -
И там, в родной глуши, страдать, страдать глубоко,
Под шум и пение метелей и снегов.
<1877>
169
Бушует буря, ночь темна,
Внимаю ветра завыванья.
Он, как бродяга, у окна
Стучит и просит подаянья..
Отдам ему свою печаль,
Печаль, что в сердце тайно тлеет, -
Пусть в поле он ее развеет
И унесет с собою вдаль!
<1877>
170
На шумном празднике весны,
При плеске вод, при звуках пенья,
Зачем мечты мои полны
Недугом скуки и сомненья?
Еще я молод: предо мной
В тумане вьется путь далекий
И жизнь загадочной красой
Манит вперед в простор широкий.
Но что-то шепчет: не внимай
Призывам громким наслажденья,
Не верь обетам вдохновенья
И сердцу воли не давай.
Гляди на мир спокойным оком.
Бесстрастен будь, чтоб никогда
Уста не осквернить упреком
И душу - казнию стыда!
<1877>
171. СЫН ГАЕРА
При звуках литавр, барабанов и струн,
Толпу потешая, канатный плясун
Усердно кривляется - мальчика сына
Сгибает в дугу, ставит вниз головой,
Бросает и ловит могучей рукой, -
А тот на плечах у отца-исполина,
Свершив через сцену опасный полет,
Ручонки подняв, как живое распятье,
Является вдруг над толпою - и вот
Толпа рукоплещет, шумит и ревет!
Ей тайно в ответ посылая проклятья,
Ребенок измученный прыгает вниз.
Но слышится грозное, жадное "bis!"
Плясун улыбается, сыну кивает
И страшную вновь с ним игру затевает -
Его опьянили успех и тот крик.
В груди его радость, и взор его дик,
Он мышцы напряг с небывалою силой:
"Ты птицею взвейся, красавец мой милый,
Не бойся - отец твой тебя охранит,
Как ястреб, полет твой он зорко следит.
Во взоре его и любовь, и отвага.
Правее... левее... вперед на полшага!
Рука протянулась, тверда и сильна,
Бесценное бремя удержит она!"
Но что ж вдруг случилось? Промчалось мгновенье...
Должно быть, плясун, не расчел ты движенье...
Рука твоя в воздухе праздно дрожит,
А мальчик у ног раздробленный лежит...
И поднял отец бездыханное тело,
Взглянул... увидал и поник головой.
Толпа ж разглядеть и понять не успела,
И шумное "браво" как гром прогудело,
Приветствуя смерти красу и покой!
<1877>
172. МОЛЬБА
Убийства жаждой не объятый,
Я бранных песен не пою,
И душу мирную мою
Не тешат ярых битв раскаты.
Я нем и глух к громам войны,
Но вопли жертв мой слух терзают -
Они победно заглушают
Веселье, шум и плеск весны!
Несутся прочь мечты, желанья,
Бледнеет образ красоты,
И я рыдаю песнь страданья
Окровавленной нищеты!
Мне чудятся проклятья, стоны,
Зубовный скрежет, смерти дрожь...
Богач, давай свои мильоны!
Бедняк, неси последний грош!
А нет гроша - хватай рубаху,
Одежды деток и жены,
Всё, всё, что есть, кидай на плаху
Всепожирающей войны!
Не содрогаясь перед кровью,
Омой ты раны на телах
Бойцов, поверженных во прах
И поднятых твоей любовью,
И счастлив будь, когда хоть раз
Страдалец - жертва злобы дикой -
Тебя в душе своей великой
Благословит в последний час!
1877
173. РОДНАЯ
Покинув родину и дом, она пошла
Туда, куда текли все русские дружины.
Под ветхим рубищем в душе она несла
Бесценный клад любви, участья и кручины.
Тяжел был дальний путь: и зной ее палил,
И ветер дул в лицо, и в поле дождь мочил.
Она ж всё шла да шла, с мольбой усердной к богу,
И к подвигам нашла желанную дорогу.
Уж скрылся позади рубеж земли родной.
Чу! слышен битвы гром, холмов дымятся склоны:
Восторг отчаянной и дикой обороны
С редутов Гривицы и Плевны роковой
На русские полки огнем и смертью дышит;
Но чуткая любовь не грохот в битве слышит,
Не ей твердыни брать, не ей смирять врагов.
Мужичке-страннице иные внятны звуки,
Иной с побоищ к ней несется громкий зов -
Томящий жажды клик и вопли смертной муки.
И вот она в огне: визжит над ней картечь,
Рои летают пуль, гранаты с треском рвутся, -
Увечья, раны, смерть! Но ей ли жизнь беречь?
Кругом мольбы и стон - и реки крови льются!
Страдальцев из огня, из схватки боевой
Она уносит прочь, полна чудесной силы,
И жаждущих поит студеною водой,
И роет мертвецам с молитвою могилы.
Как звать ее? Бог весть, да и не всё ль равно?
Луч славы над ее не блещет головою,
Одно ей прозвище негромкое дано:
Герои русские зовут ее "родною".
1877
174. ПЛАКАЛЬЩИЦА
Следы побоища поспешно
Снегами вьюга занесла.
Исчезла кровь, земля бела;
Но вьюга плачет неутешно
И по снегу несет печаль,
Как будто ей убитых жаль.
1877
175
Мне говорят: забудь тревоги дня,
Забудь болезнь, печаль и воздыханья,
В предел иной, где вечное сиянье,
Где вечный мир, пусть мчится мысль твоя.
Но я в ответ: нет, братья, пусть тревога,
Пусть боль и скорбь мою терзают грудь;
Быть может, с вами суждено немного
Мне на земле брести одной дорогой -
В земле ж всегда успею отдохнуть!
Тогда покой, тогда всему прощенье;
Теперь же труд, и слезы, и борьба.
На барский сон и сладкое забвенье
Я не сменю печаль и гнев раба!
<1878>
176
Расскажи мне, ветер вольный,
Ты о чем поешь и стонешь?
Из каких ты стран далеких
Тучи сумрачные гонишь?
Где с тобою эти тучи
Много слез так накопили,
Что леса, холмы и степи
Их потоком оросили?
Всё мне, ветер, расскажи -
Горькой правды не таи.
Отвечает ветер вольный:
"Я несусь от стран холодных,
Не цветущих, не приветных,
Не богатых, не свободных.
У людей я стоны слышал,
Я пою про их неволю,
Про великие их скорби,
Про неверную их долю.
Из жилищ и хат убогих
Слезы к небу поднялися,
В тучах дымных и ненастных
Накопились, собралися.
Сколько б тучи я ни нес -
Им не выплакать тех слез".
<1878>
177
Пока тебе душа моя
Близка, любезна и понятна
И жизнь моя тепла и внятна
Тебе, мой друг, как жизнь своя, -
Люби меня.
Но если меж тобой и мной
Хоть тень мгновенная промчится
И на меня взор быстрый твой
С вопросом тайным покосится, -
Не дожидайся, чтобы я
Стал разъяснять недоуменья,
Не трать души - и без сомненья
Покинь меня!
<1878>
178. К Н...У
Не пеняй на меня, мой взыскательный друг,
За мою нищету и бессилье, -
Ослепили меня, обступили вокруг
Стены крепкие, мрак и насилье.
Но, поверь, не далек обновления день,
И сломаю я крепкую стену,
И покину тюрьмы неприветную сень,
И паломника ризу надену.
От шумящих столиц далеко, далеко
Я уйду, строгой думой объятый,
В душу родины там загляну глубоко,
Заберуся в землянки и хаты.
Нищеты и терпенья загадочный лик
Разгляжу при мерцаньи лучины,
В кабаке придорожном подслушаю крик
Безнадежной и пьяной кручины.
И, вернувшись назад, тебе песню спою -
Не такую, как пел я доныне, -
Нет, услышав тогда эту песню мою,
Ты поклонишься ей, как святыне.
Так ко гробу господню идет пилигрим,
Там огонь зажигает священный,
И потом тот огонь, теплой верой храним,
Он приносит в приют свой смиренный.
И домашние, встретив его у крыльца,
С умиленьем дар божий приемлют
И правдиво-чудесным речам пришлеца,
Как небесному голосу, внемлют!
<1878>
179
Прошумели весенние воды,
Загремели веселые грозы,
В одеяньях воскресшей природы
Расцвели гиацинты и розы.
Принеслись от далеких поморий
Перелетные певчие птицы;
В небесах светлоокие зори
Во всю ночь не смыкают зеницы.
Но и в бледной тиши их сияний
Внятен жизни таинственный лепет,
Внятны звуки незримых лобзаний
И любви торжествующей трепет.
Пробудись же в сердцах, умиленье,
Расступись, мрак печали угрюмый,
Прочь гнетущее душу сомненье,
Прочь недобрые, зимние думы!
Сердце полно живительной веры
В эти громы победной природы,
В эти песни о счастье без меры,
В эти зори любви и свободы!
1884
180
Снилось мне утро лазурное, чистое,
Снилась мне родины ширь необъятная,
Небо румяное, поле росистое,
Свежесть и юность моя невозвратная...
Снилось мне, будто иду я дорогою, -
Ярче и ярче восток разгорается,
Сердце полно предрассветной тревогою,
Сердце от счастья любви разрывается.
Рощи и воды младенческим лепетом
Мне отвечают на чувство приветное;
Шепчут уста с умиленьем и трепетом
Имя любимое, имя заветное!..
1884
181. М. П. МУСОРГСКОМУ
Дорогой невзначай мы встретились с тобой -
Остановилися, окликнули друг друга,
Как странники в ночи, когда бушует вьюга,
Когда весь мир объят и холодом и тьмой.
Один пред нами путь лежал в степи безбрежной,
И вместе мы пошли. Я молод был тогда;
Ты бодро шел вперед, уж гордый и мятежный;
Я робко брел вослед... Промчалися года.
Плоды глубоких дум, заветные созданья
Ты людям в дар принес, - хвалу, рукоплесканья
Восторженной толпы с улыбкою внимал,
Венчался славою и лавры пожинал.
Затерянный в толпе, тобой я любовался;
Далекий для других, ты близок мне являлся;
Тебя я не терял: я знал - настанет час,
И, блеском суетным и шумом утомясь,
Вернешься ты ко мне в мое уединенье,
Чтобы делить со мной мечты и вдохновенье.
Бывало, в поздний час вечерней тишины
Ко мне слеталися видения и сн 
| |
| Просмотров: 645 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры