| Главная » Книги |
Тургенев Иван Сергеевич - Андрей, Страница 2
Тургенев Иван Сергеевич - Андрей XXX
И если грусть ей в душу как-нибудь
Закрадывалась - это мы бедою
235 Не назовем... ведь ей же хуже, будь
Она всегда, всегда своей судьбою
Довольна... Грустно ей, заноет грудь,
И взор заблещет томною слезою -
Она к окошку подойдет, слегка
240 Вздохнет да поглядит на облака,
XXXI
На церковь старую, на низкий дом
Соседа, на высокие заборы -
За фортепьяно сядет... всё кругом
Как будто дремлет... слышны разговоры
245 Служанок; на стене под потолком
Играет солнце; голубые шторы
Сквозят; надувшись весь, ручной
Снегирь свистит - и пахнет резедой
XXXII
Вся комната... Поет она - сперва
250 Какой-нибудь романс сантиментальный.
Звучат уныло страстные слова;
Потом она сыграет погребальный
Известный марш Бетховена... но два
Часа пробило; ждет патриархальный
255 Обед ее; супруг, жену любя,
Кричит: "Уха простынет без тебя".
XXXIII
Так жизнь ее текла; в чужих домах
Она бывала редко; со слезами
Езжала в гости, чувствовала страх,
260 Когда с высокопарными речами
Уездный франт в нафабренных усах
К ней подходил бочком, кося глазами...
Свой дом она любила, как сурок
Свою нору - свой "home" {*}, свой уголок.
{* Домашний очаг (англ.).}
XXXIV
265 Андрей понравился соседям. Он
Сидел у них довольно долго; в споры
Пускался; словом, в духе был, умен,
Любезен, весел... и хотя в узоры
Канвы совcем, казалось, погружен
270 Был ум хозяйки, - медленные взоры
Ее больших и любопытных глаз
На нем остановились - и не раз.
XXXV
Меж тем настала ночь. Пришел Андрей
Ильич домой в большом недоуменье.
275 Сквозь зубы напевал он: "Соловей
Мой, соловей!" - и целый час в волненье
Ходил один по комнате своей...
Не много было складу в этом пенье -
И пес его, весьма разумный скот,
280 Глядел на барина, разиня рот.
XXXVI
Увы! всем людям, видно, суждено
Узнать, как говорится, "жизни бремя".
Мы ничего пока не скажем... Но
Посмотрим, что-то нам откроет время?
285 Когда на свет выходит лист - давно
В земле нагретой созревало семя...
Тоскливая, мечтательная лень
Андреем овладела в этот день.
XXXVII
С начала самого любовь должна
290 Расти неслышно, как во сне глубоком
Дитя растет... огласка ей вредна:
Как юный гриб, открытый зорким оком,
Замрет, завянет, пропадет она...
Потом - ее вы можете с потоком
295 Сравнить, с огнем, и с лавой, и с грозой,
И вообще со всякой чепухой.
XXXVIII
Но первый страх и трепет сердца, стук
Его внезапный, первое страданье
Отрадно-грустное, как первый звук
300 Печальной песни, первое желанье,
Когда в огне нежданных слез и мук
С испугом просыпается сознанье
И вся душа заражена тоской...
Как это всё прекрасно, боже мой!
XXXIX
305 Андрей к соседям стал ходить. Они
Его ласкали; малый был он смирный,
Им по плечу; радушьем искони
Славяне славятся; к их жизни мирной
Привык он скоро сам; летели дни;
310 Он рано приходил, глотал их жирный
Обед, пил жидкий чай, а вечерком,
Пока супруг за ломберным столом
XL
Сражался, с ней сидел он по часам...
И говорил охотно, с убежденьем
315 И даже с шаром. Часто был он сам
Проникнут добродушным удивленьем:
Кто вдруг освободил его? речам
Дал звук и силу? Впрочем, "откровеньем"
Она не величала тех речей...
320 Язык новейший незнаком был ей,
XLI
Нет, - но при нем овладевало вдруг
Ее душой веселое вниманье...
Андрей стал нужен ей, как добрый друг,
Как брат... Он понимал ее мечтанье,
325 Он разделять умел ее досуг
И вызывать малейшее желанье...
Она могла болтать, молчать при нем...
Им было хорошо, тепло вдвоем.
XLII
И стал он тих и кроток, как дитя
330 В обновке: наслаждался без оглядки;
Андрей себя не вопрошал, хотя
В нем изредка пугливые догадки
Рождались... Он душил их, жил шутя.
Так первые таинственные взятки,
335 С стыдливостью соединив расчет,
Чиновниц; бессознательно берет.
XLIII
Они гуляли много по лугам
И в роще (муж, кряхтя, тащился следом),
Читали Пушкина по вечерам,
340 Играли в шахматы перед обедом,
Иль, волю дав лукавым языкам,
Смеялись потихоньку над соседом...
Иль иногда рассказывал Андрей -
О службе занимательной своей.
XLIV
345 Тогда, как струйки мелкие реки
У камышей, на солнце, в неглубоких
Местах, иль как те светлые кружки
В тени густых дубов и лип широких,
Когда затихнет ветер, а листки
350 Едва трепещут на сучках высоких, -
По тонким губкам Дуни молодой
Улыбки пробегали чередой.
XLV
Они смеялись часто... Но потом
Весьма грустить и горевать умели
355 И в небо возноситься... Под окном
Они тогда задумчиво сидели,
Мечтали, жили, думали вдвоем
И молча содрогались и бледнели -
И тихо воцарялся в их сердцах
360 Так называемый "священный страх".
XLVI
Смешно глядеть на круглую луну;
Смешно вздыхать - и часто, цепенея
От холода, ночную тишину
"Пить, жадно пить", блаженствуя, немея.,.
365 Зевать и прозаическому сну
Противиться, затем, что с эмпирея
Слетают поэтические сны...
Но кто ж не грешен с этой стороны?
XLVII
Да; много так погибло вечеров
370 Для них; но то, что в них тогда звучало,
То был любви невольный, первый зов...
Но то, что сердце в небесах искало,
Что выразить не находили слов, -
Так близко, рядом, под боком дышало...
375 Блаженство не в эфире... Впрочем, кровь
Заговорит, когда молчит любовь.
XLVIII
Проворно зреет запрещенный плод.
Андрей стал грустен, молчалив и странен
(Влюбленные - весьма смешной народ!),
380 И смысл его речей бывал туманен...
Известно: труден каждый переход.
Наш бедный друг был прямо в сердце ранен.
Она с ним часто ссорилась... Она
Была сама смертельно влюблена.
XLIX
385 Но мы сказать не смеем, сколько дней,
Недель, годов, десятков лет волненья
Такие продолжаться в нем и в ней
Могли бы, если б случай, - без сомненья,
Первейший друг неопытных людей, -
390 Не прекратил напрасного томленья...
Однажды муж уехал, а жена
Осталась дома, как всегда, одна.
L
Работу на колени уронив,
Тихонько на груди скрестивши руки
395 Я голову немножко наклонив,
Она сидит под обаяньем скуки.
И взор ее спокоен и ленив,
И на губах давно затихли звуки...
А сердце - то расширится, то вновь
400 Задремлет... По щекам играет кровь.
LI
Но мысли не высокой предана
Ее душа; напротив, просто "вздором",
Как люди говорят, она полна...
Улыбкой грустной, беспокойным взором,
405 Которого вчера понять она
Еще не смела, длинным разговором
И тем, что выразить нельзя пером...
Знакомый шаг раздался под окном.
LII
И вдруг - сам бес не скажет почему -
410 Ей стало страшно, страшно до рыданий.
Боялась она, что ли, дать ему
В ее чертах найти следы мечтаний
Недавних... Но в таинственную тьму
Чужой души мы наших изысканий
415 Не будем простирать. Прекрасный пол,
Источник наших благ и наших зол,
LIII
Не всем дается в руки, словно клад,
Зарытый хитрой ведьмой. "Молчаливо
Она вскочила, через сени в сад
420 Бежит... в ней сердце бьется торопливо...
Но, как испуганная лань, назад
Приходит любопытно, боязливо,
И слушает, и смотрит, и стрелка
Не видит, - так, на цыпочках, слегка,
LIV
425 Она дошла до комнаты своей...
И с легкой, замирающей улыбкой,
Вся розовая, к скважине дверей
Нагнула стан затянутый и гибкой.
Концы ее рассыпанных кудрей
430 Колышется пленительно на зыбкой
Груди... под черной бровью черный глаз
Сверкает ярко, как живой алмаз...
LV
Она глядит - безмолвно ходит он.
Как виден ясно след немой заботы
435 И грусти на его лице!.. Влюблен
Андрей. На фортепьянах две-три ноты
Небрежно взял он. Слабый, робкий звон
Возник и замер. Вот - ее работы
Рассматривать он начал... Там в угле
440 Она платок забыла на столе.
LVI
И жадно вдруг к нему приник Андрей
Губами - крепко, крепко стиснул руки.
Движенья головы его, плечей
Изобличали силу тайной муки...
445 Дуняша вся затрепетала... В ней,
Как дружные торжественные звуки
Среди равнин печальных и нагих,
Любовь заговорила в этот миг.
LVII
Ей всё понятно стало. Яркий свет
450 Вдруг озарил ее рассудок. Страстно
Они друг друга любят... в этом нет
Теперь уже сомнений... Как прекрасно
Блаженства ждать и верить с ранних лет
В любовь, и ждать и верить не напрасно,
455 И тихо, чуть дыша, себе сказать:
Я счастлив - и не знаю, что желать!
LVIII
Как весело гореть таким огнем!
Но тяжело терять напрасно годы,
Жить завтрашним или вчерашним днем,
460 И счастья ждать, как узники - свободы...
Упорно, как они, мечтать о нем
И в безответных красотах природы
Искать того, чего в ней нет: другой
Души, любимой, преданной, родной.
LIX
465 В Дуняше кровь вся к сердцу прилила,
Потом к лицу. Так хорошо, так больно
Ей стало вдруг... бедняжка не могла
Вздохнуть, как бы хотелось ей, довольно
Глубоко... кое-как она дошла
470 До стула... Слезы сладкие невольно,
Внезапно хлынули ручьем из глаз
Ее... Так плачут в жизни только раз!
| |
| Просмотров: 364 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры