Соловьев Сергей Михайлович - Юношеские стихотворения

  

   ----------------------------------------

   Первая публикация: Блоковский сборник XV. Тарту, 2000. С. 210-238.

   Оригинал здесь: Ruthenia.

   ---------------------------------------

  

  

   Выходу в свет первой книги стихов Сергея Михайловича Соловьева (1885-1942) "Цветы и ладан" (М., 1907) предшествовало около десяти лет поэтического творчества. Ранние стихотворные опыты Соловьева лишь в незначительной части были доведены до печати, большинство их осталось в рукописи 1, - что и не удивительно, поскольку в большинстве своем эти отроческие и юношеские пробы пера были ученическими упражнениями, попытками писать под воздействием поэзии высоко почитаемого дяди, Владимира Соловьева, и пока еще никому, кроме близких родственников и знакомых, не ведомых стихов троюродного брата, Александра Блока. И тем не менее, поэтические опыты Соловьева-гимназиста, при всем художественном несовершенстве, отражают в себе картину духовного становления автора, погружают в атмосферу подлинных переживаний, во многом созвучных тем, которые нашли свое воплощение в "Стихах о Прекрасной Даме".

   Хотя Сергей Соловьев был на пять лет моложе Блока, эта возрастная разница не помешала их дружескому сближению: Блок едва ли не до поры студенчества сохранял в себе инфантильные черты, а Соловьев, напротив, в своем развитии опережал многих сверстников2. Характерно, что первая значимая для обоих встреча в Шахматове летом 1896 г. сопровождалась "литературной" проекцией: Блок привлек Соловьева к участию в своем рукописном журнале "Вестник"3 и поместил в нем несколько его детских сочинений. Закономерным продолжением этого со-творчества стало появление стихотворений Соловьева в тетрадях Блока, содержавших беловые автографы его поэтических текстов4; то была наглядная манифестация близости переживаний и устремлений двух начинающих поэтов.

   Первое стихотворение Соловьева ("Море жизни"), переписанное им в тетрадь "Стихотворения Александра Блока. 1897 (после B N) - 1900 (апрель). 220 стихотворений", сопровождается пометой Блока: "Написано в Дедове 8 августа" (1898 г.)5. В той же тетради - две подборки из 13 стихотворений Соловьева, вписанных им летом 1899 г.; первая из них (от "Я шел забытою и бедною тропой..." до "Отдохну у тебя на груди...") сопровождается припиской Блока: "Около половины июня", вторая - от стихотворения "Истертый в прах, подавлен миром..." до стихотворения "Вечер" ("Спускался вечер над землею...") - его же припиской: "7 августа 1899 года в Трубицыне"6. Следующая блоковская тетрадь - "Стихотворения (363) Ал. Блока. 1900, 14 апреля - 1901-1902, 7 ноября - декабрь (дополн<ения>)" - включает еще две подборки соловьевских автографов: 22 стихотворения, записанных в августе 1901 г.; первая подборка (от стихотворения "Солнце прорвало тяжелую тучу..." до стихотворения "Из письма к П. С. Соловьевой по поводу приезда в Москву старой ее знакомой О. Л. Поливановой") имеет помету Блока: "Переписано в Дедове в Соловьевском флигеле (сгорел в 1906 году)" (текст в скобках вписан значительно позднее), вторая (стихотворения "Новый взгляд на назначение средней школы" и "Начало неоконченной поэмы") - аналогичную блоковскую помету: "Переписано в Шахматове во флигеле"7. Наконец, последняя подборка из 11 стихотворных автографов Соловьева (от стихотворения "Раскрылась Вечности страница..." до стихотворения "Утренний гимн святого Амвросия") внесена в третью блоковскую тетрадь ("Стихи Александра Блока (104 стихотворения). 1902, 8 ноября - 1903, декабрь (включит<ельно>)").

   Самые ранние из стихотворений, переписанных в эти тетради, были сочинены Соловьевым в 12-летнем возрасте, самые поздние - в возрасте 17-ти лет. Не приходится ожидать от этих опытов ни выверенного мастерства, ни яркости индивидуального образного строя. Примечательны они, однако, не только тем, что позволяют проследить творческий путь будущего известного поэта символистской школы начиная с его истоков, но и своей наглядно закрепленной принадлежностью к той сфере лирических переживаний и мистических интуиций, которая нашла свое отражение в основном корпусе текстов блоковских тетрадей.

   Некоторые стихотворения Соловьева, вписанные в тетради, сопровождаются посвящениями, адресованными Блоку (А. А. Б.), Б. Н. Бугаеву - Андрею Белому (Б. Н. Б.) и другим лицам, идентифицировать которых по обозначенным инициалам не удалось, а также родителям (О. М. Соловьевой, М. С. Соловьеву), тетке (П. С. Соловьевой - "тете Сене"), другу семьи Алексею Алексеевичу Венкстерну (1856-1909), поэту и переводчику.

   Ниже публикуются по автографам стихотворения Сергея Соловьева, содержащиеся в трех тетрадях беловых автографов стихотворений А. Блока, которые хранятся в фонде А. Блока в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук: ИРЛИ. Ф. 654. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 29 об., 80 об.-83 об., 97 об.-99 (тетрадь 1-я); Ед. хр. 2. Л. 83 об.-95, 97-101 (тетрадь 2-я); Ед. хр. 3. Л. 71- 82 (тетрадь 3-я). Большинство автографов имеет подпись "С. Соловьев" или "Сергей Соловьев"; в нашей публикации она не воспроизводится. Подстрочные примечания к текстам стихотворений сделаны публикатором.

  

  

   Море жизни

  

   Было тихо море жизни

   Но, разрезав лоно вод

   И прорвавшися к отчизне,

   Море взмылил пароход.

   Лишь один остался жертвой

   Озлобления других -

   Одного лишь гнали ветры,

   От отчизны отлучив.

   Море злобное шептало:

   Будет вам меня казнить:

   Прежде иначе бывало,

   Но теперь мне победить.

  

   По дороге из Аренсбурга. 1898 г., июль, 30.

   Приписка Блока: Написано в Дедове 8 августа. (Л. 29 об.)

  

  

   Я шел забытою и бедною тропой;

   Шуршали листья тихо под ногой;

   Осины лист испуганно дрожал;

   В последний раз осенний день блистал.

  

   Дедово 1898 г. 16 августа.

  

  

   [Другу

  

   Ты осветил мой путь, усеянный шипами,

   Ты от сомненья удержал меня,

   Ты жизни путь у]

  

   Вверху листа приписка Блока: Около половины июня. (Л. 80 об.)

  

  

   К Е. К. Л.

  

   Я видел радостно, что луч перерожденья

   Во мне сверкнул надеждой пробужденья

   От хладной мглы.

   И, прилетев к одру моей болезни,

   Летают в светлой бездне

   Былые сны.

  

   Москва, 1898 г. Декабрь. (Л. 81)

  

  

   Димитрий Царевич Убиенный

   (Картина М. В. Нестерова)

  

   Ты посетил забытые места,

   Своей земле пришел ты поклониться;

   Твоей души святая красота

   Меня на миг заставила забыться.

  

   Была весна. Кудрявились березы.

   Как призраки деревья трепетали,

   И ты предстал, окутан царством грезы;

   Цветы, склонивши головы, шептали.

  

   Была весна. Оделись пухом ивы.

   Как призраки деревья трепетали;

   Объяты таинством весенние мотивы;

   Цветы, склонивши головы, шептали.

  

   Москва. 1899 г. 29 апреля. (Л. 81 об.)

  

  

   Юность Сергия

   (Картина М. В. Нестерова)

  

   Небесной лазурью цветы зацветают;

   На дерево с дерева птицы порхают;

   Деревья стоят в упоительном сне,

   Овеяны чистым порывом извне.

   Здесь царство видений, здесь царство теней;

   Здесь ветер совсем не колышет ветвей.

   Здесь ангелы ходят; здесь все неспроста:

   В медведе простом залегла красота;*

   Здесь страсти молчат от приливов святых

   Под сладостной тенью цветов золотых.

  

   1899 г. Дедово, 6 июня. (Л. 82)

  

  

   Пресыщение

   (Подражание К. Бальмонту)

  

   Сонмы грешных сновидений,

   Извращенных наслаждений,

   Окружив меня, стоят -

   О возмездии вопят.

   Совесть рвется и клокочет,

   Дико страсть над ней хохочет.

   Ум мутится, вянет воля,

   Напоследок волком взвоя.

  

   Дедово, 1899 г. 6 июня. (Л. 82 об.)

  

  

   Посвящается А. А. Б.

  

   Изломан жаждой сладострастья,

   На землю сброшен человек;

   Но взгляд мгновенного участья

   Ему не дал пустой наш век.

  

   "Пускай страдает одинокий!"

   "Не нам его добру учить".

   "Он из страны пришел далекой".

   "Не нам его руководить".

  

   И человек с тех пор блуждает

   Один среди людских степей,

   Как прежде, истины не знает

   И сердцем недоступен ей.

  

   Дедово, 1898 г. 16 августа. (Л. 83)

  

  

   Посвящается М. Н. С.

  

   Отдохну у тебя на груди

   От страданья, волненья и слез,

   О, мир дальний и светлый, приди!

   Возвратитесь, мечтания грез!

  

   . . . . . . . . . .

   . . . . . . . . . .

   . . . . . . . . . .

   . . . . . . . . . .

  

   О боюсь я! Зачем вы столпились?

   И зачем окружили меня?

   Для чего так внезапно явились,

   Появились средь белого дня?

  

   Тихо все. Только мыши скребутся,

   И темно на душе у меня.

   О, когда струны жизни порвутся,

   И когда отлучится душа?

  

   Москва, 1897/8 г. Декабрь-январь. (Л. 83 об.)

  

  

   Посвящается А. А. Б.

  

   Истертый в прах, подавлен миром,

   Измучен пошлостью людской,

   Склонился я перед кумиром

   Своей презренной головой.

  

   Но голос твой раздался ясно,

   Меня воззвал из темноты,

   И я увидел, что ужасно

   Незнанье чистой красоты.

  

   Я понял твой размах могучий

   И дух мой с ним соединил,

   И с ним теперь лечу над тучей,

   Исполнен новых, свежих сил.

  

   Дедово, 1899 г., 13 июня. (Л. 97 об.)

  

  

   Закат горел промеж берез;

   Мы шли, овеянные снами,

   И тени давних милых грез

   Толпились радостно за нами.

   Тогда хотел царем я быть,

   Чтоб власть, богатство и державу,

   Чтоб все к ногам твоим сложить

   За мимолетную отраву.

  

   1899 г. 23 июля. (Л. 97 об.)

  

  

   Я шел к блаженству. Путь блестел

   Росы вечерней красным светом.**

   Ночнойэфир на землю лился.

   В душе ликующей моей

   Видений светлых рой кружился.

   Воспоминанья прежних дней

   Во мне горели ярким светом.

   Я слышал ясный голос твой

   И, озарен твоим приветом,

   Благословлял я жребий свой.

   Деревья тихо трепетали;

   Я видел свет - я к свету шел;

   Во мраке молнии сверкали,

   И озарен был тихий дол.

   В огне заката ты сияла.

   Стада паслися на лугах;

   В зарницах ярких ты блистала

   И рассыпалась на цветах.

  

   1899 г., 4 июля. (Л. 98)

  

  

  

   К Дездемоне

  

  Посвящается А. А. Б.

  

   Где ты, мой идеал, блуждающий далеко?

   Тебя нигде не в силах я найти,

   Ни под звездой, горящей так высоко,

   Ни на тернистом жизненном пути.

   Но знаю я тебя, высокий, незабвенный,

   И пусть в моей груди живет тот идеал.

   Утешь меня одной лишь лаской нежной,

   И счастья луч уж в сердце засиял.

  

   1898*** г., 20 августа, Дедово, четверг. (Л. 98 об.)

  

  

  

  Ночь

  

   Посвящается Б. Н. Б.

  

   Светлые тени по полю ложатся.

   Сказкой безумной деревья толпятся.

   Месяц плывет в синеве.

   Пруд неестественно светит в тиши.

   Судьями тихо стоят камыши.

   Холодно в тине на дне.

   Небо простерлось ужасно далеко,

   Звезды на нем загорелись высоко.

   Встают мертвецы при луне.

   Светлые тени по полю ложатся,

   Сказкой безумной деревья толпятся

   Месяц плывет в синеве.

  

   Дедово, 1898 г., 9 августа. (Л. 98 об.)

  

  

   Вечер

  

   Спускался вечер над землею.

   Лягушки квакали в пруде.

   Туман сгустился над водою,

   И стало сыро на воде.

  

   А в чаще леса заливался

   Веселых птиц воздушный рой.

   В заре вечерней лес купался

   Над утихавшею землей.

  

   Тонули лужи в красном блеске.

   Цветы заснули на стеблях.

   Пруд замер в тихом, робком плеске

   В последних солнечных лучах.

  

   Дедово, 1899 г., 15 июня.

   Приписка Блока: 7 августа 1899 года в Трубицыне. (Л. 99)

  

  

   Приписка Блока: Переписано в Дедове в Соловьевском флигеле (сгорел в 1906 году).

  

  

   Солнце прорвало тяжелую тучу

   Ярким лучом.

   Свет проливается в душу могучим

   Теплым ключом.

   Все умолкает пред силою вечною

   Чистой волны.

   Только летают вокруг бесконечные

   Бледные сны.

  

   1900 г., сентябрь. Москва. (Л. 83 об.)

  

  

   Если мятели

   Скрыли лазурь,

   Это слетели

   Призраки бурь.

  

   Белые тучи,

   Белые сны -

   Призрак летучий

   Вечной страны.

  

   Хлопья кружатся -

   Белый покров.

   В вечность стремятся

   Мысли без слов.

  

   1901 г., февраль, Москва. (Л. 84)

  

  

   Посвящается О. М. Соловьевой

  

   Смыли, смыли твои серебристые слезы

   Черный грех с истомленной души.

   Из далекой отчизны забытые грезы

   Прилетели и плачут в тиши.

  

   Ясен путь. Утихает мятель бушевавшая.

   Выплывает и светит луна.

   И далекая цель, прежде слабо мерцавшая,

   Как луна мне близка и ясна.

  

   И средь ночи глухой, средь пустынных снегов

   В душу веет далекой весною.

   И окутана дымкой серебряных снов,

   Ты склонилась опять надо мною.

  

   1900 г., 17 ноября, Москва. (Л. 84 об.)

  

  

   О, не верь во власть земного тленья!

   Это все пройдет, как душный сон.

   Лишь лови нетленные мгновенья,

   В них огонь бессмертья отражен.

   И за этот краткий миг прозренья

   Ты забудешь все, чем дорожил.

   Воспаришь над злом земного тленья,

   Оглушен гармонией светил.

  

   И зажгутся в мыслях ярким светом

   Пред тобой священные слова.

   И на сердце, пламенем согретом,

   Отразится сила Божества.

  

   1901 г., март, Москва. (Л. 85)

  

  

   Ночь на Преображение Господне

  

   Какая ночь! Фавор туманный

   Залит сиянием луны,

   И все полно какой-то странной

   Необъяснимой тишины.

  

   Шатер небес блестит звездами,

   И над уснувшею страной

   Фавор под лунными лучами

   Как будто смотрит в мир иной.

  

   Цветы курят благоуханья,

   И этот чистый фимиам -

   Земли владычицы дыханье,

   К ночным стремится небесам.

  

   И вся окрестная пустыня -

   Генисарет и Иордан -

   Народа Божьего святыня,

   Спасенье, слава прочих стран

  

   Молчит, в предчувствии немея.

   Меж тем сбегает ночи тень,

   И на востоке, пламенея,

   Уж загорелся новый день.

  

   Погасли звезды. Холод веет.

   Вокруг Фавора тишина.

   Уж потухает и бледнеет

   На небе полная луна.

  

   И в этой бедной Галилее,

   Где власть приял надменный Рим,

   И где презренного еврея

   Завет священнейший гоним,

  

   Спасенье всех, спасенье мира.

   Под властью римского орла,

   Под властью Цезаря - кумира

   Благая весть с небес сошла.

  

   Заветов Божьих исполненье,

   Фавор, сегодня ты узришь,

   И в этот день Преображенья

   Весь мир сияньем озаришь.

  

   1901 г., июнь, Дедово. (Л. 85 об.-86 об.)

  

  

   Силы последние мрак собирает.

   Тщетны они.

   В дымном тумане уже возникают

   Новые дни.

   Стоя пред вечным, отбрось все сомненья.

   Горе пройдет,

   И из тумана земного мученья

   Солнце взойдет.

  

   1901 г., февраль, Москва. (Л. 86 об.)

  

  

   Написанное среди монахов поздравление

   (Н. А. Петровской, в день рождения)

  

   Не имея сил физических

   Посетить сегодня вас,

   В выраженьях поэтических

   Я поздравлю вас сейчас.

  

   Вам во-первых я желаю

   День рождения провесть,

   В танцах весело летая,

   Не имея время сесть.

  

   И на многие вам лета

   Всяких благ желаю я.

   Не желающий вам это,

   На мой взгляд, свиньей свинья.

  

   Принимайте поздравления,

   Как привычную вам дань,

   И танцуйте в день рождения

   Целый вечер Па д'Эспань.

  

   Мне идеи богословские

   Давят слабый ум теперь,

   И на мысли философские

   Все наводит, даже дверь.

  

   Но не мог забыть того я,

   Что вы нынче родились,

   И недружною толпою

   Рифмы вдруг к вам понеслись.

  

   Вышла дикость, вышла каша.

   Но судите же добрей.

   Я хотел, хотел, Наташа,

   Чтобы вышло поскладней.

  

   1901 г., 6 апреля, Сергиевский посад. (Л. 87-87 об.)

  

  

   Посвящается М. С. Соловьеву

  

   Как вокруг все бедно и убого!

   Как дрожат от ветра слабые листы.

   Черной лентой вьется мокрая дорога...

   Отзвучали песни, отцвели цветы.

  

   Но как будто новой радостной весны

   В сердце зарождаются бледные намеки,

   И летают тихо радужные сны,

   Новая заря родится на востоке.

  

   Осень не смущает душу просветленную,

   И цветут надежды яркие цветы,

   И ласкают душу, к жизни пробужденную,

   Призраки царящей, вечной красоты.

  

   1900 г., август, Дедово. (Л. 88)

  

  

   Вечер догорающий.

   Звон колоколов.

   Свет неугасающий.

   Мир забытых снов.

  

   Отраженье вечности.

   Чистая роса.

   Призрак бесконечности.

   Вера в небеса.

  

   Плач души сияющей.

   Белые цветы

   Душу отрицающей

   Нежной красоты.

  

   Аромат струящийся

   Влажного цветка.

   Девочки молящейся

   Бледная рука.

  

   Отзвучали нежные

   Отблески и краски -

   В сердце безмятежные

   Греющие ласки.

  

   1900 г., 3 сентября, Москва. (Л. 88 об.)

  

  

   Пускай иссяк источник животворный

   В сердцах людей, проклявших вечный свет.

   Пускай они влачат свой век позорно,

   Греху служа, забыв святой завет.

  

   Весь мрак греха расчистит и развеет

   Одна лишь капля крови пролитой,

   И вечность вновь детей своих взлелеет,

   И вновь призыв послышится святой.

  

   И, как заря пред солнечным рассветом

   Пролившись, тьму убьет святая кровь,

   И будет кровь опять святым заветом,

   Что мир омыт и царствует любовь.

  

   1900 г., 9 сентября, Москва. (Л. 89)

  

  

   Было тяжко дышать. Ночь полна была чар.

   Вновь лились позабытые слезы.

   А восток уж алел и, как яркий пожар,

   Запылали небесные розы.

  

   Трепетала душа, ожиданья полна,

   И ждала неземного виденья.

   Открывалась пред взорами тайна одна

   В ароматном дыму сновиденья.

  

   И носились в тумане, пред взором моим,

   Новой жизни святые намеки,

   И, сверкая как снег, пролетел серафим

   На все ярче пылавшем востоке.

  

   1901 г., апрель, Москва. (Л. 89 об.)

  

  

   Белого призрака очи лучистые

   Вновь предо мной.

   Грех омывается девственно чистою

   Вечной весной.

   Очи блестят, как лазурь голубая,

   В душу глядят.

   Яркой звездой темный путь освещая,

   Тихо горят.

  

   Ангела светлого ясные очи

   Вновь предо мной.

   Светят они среди сумрачной ночи

   Яркой звездой.

  

   1901 г., 2 января, Москва. (Л. 90)

  

  

   Желтые, красные листья одели

   Золотом ярким деревья горящие.

   Ветром качаются темные ели,

   Тучи за ними чернеют, висящие.

  

   Точно пожарным огнем озарен,

   Мир потонул в золотистом сияньи.

   Этот златисто-багряный хитон

   Дух погружает в одно созерцанье.

  

   1900 г., 14 сентября, Дедово. (Л. 90 об.)

  

  

   Меж сизых туч все чаще выплывает

   Могучий свет.

   И солнца луч яснее мне сверкает,

   И туч уж нет.

  

   Они так долго солнце закрывали,

   Давили дух.

   И мысли мне унылые внушали,

   Что свет потух.

  

   Все смыло солнце чисто