| Главная » Книги |
Семенов Леонид Дмитриевич - Собрание стихотворений, Страница 3
Семенов Леонид Дмитриевич - Собрание стихотворенийвы!
Пусть ходит ветер от рубах.
От Бога - буйные запевы,
и Бог наш юный - чист и наг!
Ему не надо лжи и сказок,
пред ним быть вольно без личин,
пред Богом хмеля, Богом плясок
мы все в сплетеньях как один!
Быстрей и шибче до забвенья!
Растут желанья, резвость ног...
До исступленья, до паденья
нам заповедал пляски Бог!
1904
СОЗЕРЦАНИЯ
ОЛЬХА
Стоит в лесу угрюмая,
безмолвная ольха.
Над нею, - словно думая,
ночь белая тиха.
Кругом сосна корявая,
под мохом кочки пней,
вода в болоте ржавая,
ольха склонилась к ней.
Там корни влажной глиною
питаются на дне,
опутанные тиною,
трудятся в тишине.
Заклятьями глубокими
сплетенные с землей,
питают жизни соками
ольху с ее листвой.
Но скрыт игрой блестящею
их девственный тайник;
перед ольхой дрожащею
родной лишь явлен лик.
1903
СОНЕТЫ
I
Ты помнишь? - мы гимны Варуне слагали,
им вторили тихого Ганга струи,
и рощи и долы тем песням внимали,
и звезды, в волнах зажигая огни.
Мы были как боги, не знали печали,
но слезы восторга невольно текли:
те слезы мы в волны с молитвой роняли,
и волны их к лону морскому несли...
Ты помнишь, как лотосам стройным и нежным
о счастье людей и богов безмятежном
шептала чуть слышно, ласкаясь, река.
И лотос дрожал в упоеньи блаженном,
а в воздухе мерно с напевом священным
сливался молитвенный шум тростника?
II
Ты помнишь? - в стране пирамид раскаленной,
где с негой роскошною царственный Нил
лобзает и лижет волной полусонной
гранит многовечный безмолвных могил,
там, помнишь, Изидою жрец вдохновленный
молиться таинственно в храм уходил,
и падали ниц мы толпою смущенной
на камни в дыму благовонных кадил?
Под скорбные песни молитв покаянных
тонули мы в грезах туманных и странных,
но видеть не смели богини лица.
И сфинксы загадочно в волны глядели,
а волны струились к неведомой цели
и страхом сжимались людские сердца.
III
Ты помнишь ли берег Эллады счастливой,
под солнцем лазури прозрачной покой,
в дубраве мельканье наяды пугливой,
крик фавна и звонкую песнь под скалой;
а утром у моря, где лавр над оливой
склонился, увенчанный цепкой лозой,
ты помнишь богиню - всю в пене ревнивой
и прядь ее светлых волос над волной?
Там мирно трудясь над родными полями,
мы жили, не зная вражды с небесами;
ни злобы, ни грешных волнений в крови;
и просто к нам боги с небес приходили,
и смертных невинным напевам учили
и мудрому знанью и счастью в любви.
IV
Ты помнишь берег Иордана,
куда гонимые тоской,
на голос строгий Иоанна
текли мы жадною толпой.
Он приходил к нам с гор Ливана;
был бледен - лик его худой;
горел как солнце из тумана
святых очей огонь сухой.
Он нас крестил водою чистой
и вел стезею каменистой
к смиренью, к подвигам святым!
не пил вина он и сикера,
и крепла дерзостная вера
при нем - в Грядущего за ним...
1902
ИСКУШЕНЬЕ
Сквозь непроглядные туманы
лежал мне в горы тесный путь.
Болели ног усталых раны,
но сладко вера жгла мне грудь.
Я к звездам шел на свет лучистый,
блуждал и падал, шел опять,
и день и ночь огонь их чистый
не уставал душе сиять.
Но вот у бездны путь суровый:
он выше к звездам не ведет,
и дух иной во власти новой
передо мной с земли встает.
И беспредельно сладострастно
рисует пылкая мечта,
как упоительна прекрасна -
его земная нагота!
До звезд - ни крыльев, ни дороги,
а с утомительных вершин
пути так близки, так отлоги
к манящим призракам долин...
1901
Я - ЧЕЛОВЕК
Я - человек, работник Божий,
с утра до вечера тружусь;
"спаси нам, Боже, от бездожий
родную ниву!" так молюсь.
Я - человек, земле я предан.
Я - сам земля, от плоти - плоть,
но мною пот лица изведан,
и все отпустит мне Господь.
Я - человек, любви покорен,
в отдохновенья друг страстей.
С людьми я злобен и притворен,
но мать люблю моих детей.
Я - человек, страшусь могилы,
не за себя, за свой побег,
родные дети - сердцу милы;
продли для них мне, Боже, век!
Я - человек, я здесь прохожий,
не мной отмерен мне урок,
но верный вечной воле Божьей
от мыслей выспренних далек.
И так молюсь: "Дай и в морщинах
мне, Боже, сеять, жать, пахать,
любить без мысли мир в долинах
и землю потом прославлять!"
1904
САДЫ
Мне снятся поля благочестивых,
сады, ликующие красками цветов.
Нет лиц в садах, суровых, злых и некрасивых,
нет слез, тоски и неспокойных снов.
Резвятся дети, их весел смех беспечный.
Сплетают с девушками юноши венки,
несутся в пляску, - пляски бесконечны.
Как лани юные все быстры, гибки и легки.
Проходят женщины, как сладостные тени,
их ласков голос, как неба синь, их взгляд,
в молитве благостной сгибаются колени,
покорно все, как овцы к пастырю, спешат.
Отец их пастырь - святой и величавый;
как снег руно Его кудрей.
Не надо жертв Ему, не надо славы:
Он сам - дитя безумное среди детей.
1904
ПОЛДЕНЬ
Синее, синее небо. Томящая даль!
Ни тучки в небесной пустыне.
Спит все земное, не спит лишь о прошлом печаль,
да лист на дрожащей осине.
Тайны тягучие тихо подкрались:
спутан узор.
Тени застыли:
о смерти и вечности их разговор.
Мертвая, мертвая тишь! Нас томит этот зной!
Безжалостно солнце в лазури.
Боже, как грозен и мертвенен моря покой!
Мы страждем, томимся без бури!
Тени и тайны все те же и та же все тишь,
быть иль не быть? -
Чайка взлетела и вздрогнул камыш...
тайн оборвалася нить...
1902
ИВАНУШКА
Пчелки, пчелки мои золотистые,
я - ваш кроткий, тоскующий брат.
С вами цветики в поле душистые,
не со мной, не со мной, говорят.
Я один между вами все с думами;
вот брожу в благовонном чаду,
сердцем скорбный с мечтами угрюмыми
я чужой здесь, я мимо пройду.
Но уйду и для таинства старого
пчелок труд соберу, сберегу.
За вечерней свечу воску ярого
пред иконой с молитвой зажгу.
Будет теплиться жертва убогая,
жертва пчелок, цветов и моя.
Как они, стану снова пред Богом - я
как они - тихий сердцем и я.
1904
ВЕЧЕР
Вот повеяло прохладой,
тени длинные легли
и над храмом, над оградой
чертят ласточки круги.
Стал на паперти церковной
сиротливо нищих ряд,
старцы в немощи духовной
знамя крестное творят.
И к Заступнице - Царице
под вечерний перезвон
богомольцы вереницей
подошли со всех сторон.
В небе мирно над полями
ровным пламенем горя,
с золотыми куполами
спорит алая заря.
Детям снится: их хранитель
отрок с благостным челом
безмятежную обитель
осенил своим крылом.
1903
НА МЕЖЕ
Я сын своих полей - без пышности и сана
молюсь родной земле, молюсь подземным силам,
живительной росе полночного тумана
и с темной высоты сверкающим светилам.
Молюсь один, когда в селеньях люди спят,
молюся на меже, где благостней святынь
мне о Тебе в тиши колосья говорят
и на Тебя глядит пахучая полынь.
Молюсь в ночи - святой и благодатью сильной
без алтаря и слов, без крови жертвы тучной
молюсь, как молятся цветы мечтой беззвучной
о ниве зреющей, о жатве дня обильной...
1903
* * *
Солнце, солнце надо мною
под ногами - таль.
Радость родилась весною
умерла печаль.
Солнце, солнце - вековые
нам черты яви.
Ризы, ризы снеговые
с матери сорви!
Ей мы таинства готовим,
к ней - идем!
Солнце в небе славословим,
радостью живем!
В ЯРУ
Поля таинственно венчаются;
звучит призывно смутный голос.
Молчу, молюсь... Мольбы срываются.
К земле поник ядреный колос.
Ловлю ветров слова предвечные,
в яру лучей сбираю травы,
бегу, спешу в луга заречные
и в многотайные дубравы.
За лесом жду очами жадными,
сверкнет ли молния изломом?
Припав к корням, губами страдными
ищу воды под черноземом.
И нет пощады. Жар убийственный.
Лежу у дуба векового: -
молчит сурово темнолиственный.
В молчаньи, мнится, будет слово.
И громче звон в ушах томительный,
и боль в груди! Вот пал на землю.
Но свет открылся ослепительный...
О свет! От солнца смерть приемлю...
1904
ЗЕМЛЯ
I
В небе серебряном звон колокольный,
утренний воздух прохладен и тих;
с неба сойдет ко мне светлый, безбольный,
солнце - мой муж, мой жених...
Паром овеянная,
потом взлелеянная,
вся ли я прах?
Хлебом засеянная
вся в бороздах.
Солнечность, солнечность, в лоно
свято ко мне низойди!
Утро весеннее так благовонно,
буйно-томительный день впереди!
II
Замер вдали и синеется
рСсами дымно-овеянный лес.
Солнечность вечная сеется
с купола бледно-молочных небес.
Девственно-черная, вся обнаженная
мать, истомившись, в поту замерла.
Мукам покорная, вся распаленная
плоть свою детям на труд предала.
Солнечность, солнечность вешняя,
семя во мне напои!
В мире живая и в мире вся здешняя,
солнцу я раны раскрыла свои.
III
Ярость упала. Солнце устало,
реки подернулись белым туманом.
Тень от востока широко сбежала,
пала на землю к зияющим ранам.
Встали, подвиглись над ними прохлады,
силы ярёмные снова растут,
снова готовятся таинства страды,
деется древний, таинственный труд.
Сладостно семени в плоти приимчивой.
Силе молитесь родящего чрева!
В неге вечерней, в неге разымчивой
мать возрастит вам родные посевы.
1904
* * *
Священные кони несутся...
Разнуздан их бешеный бег.
Их гривы как голуби вьются,
их пена белеет как снег.
Вот гнутся макушками елки,
и пыль поднялась на полях.
Над лесом косматые челки,
подковы сверкают в лучах.
Как моря взволнованный ропот,
несется их ржанье с полей.
Все ближе, все ближе их топот
и фырканье гордых ноздрей!
Спасайся, кто может и хочет!
Но свят, кто в пути устоит:
он алою кровью омочит
священную пыль от копыт!
СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В
"СОБРАНИЕ СТИХОТВОРЕНИЙ"
Мне снилось: с тобою по саду вдвоем
Мы темною ночью бродили.
Таинственно, тихо, все спало кругом,
Лишь ярко нам звезды светили.
Мне снилось: в густой и высокой траве
Нам путь светляки освещали,
И страшные сказки друг другу во тьме
Угрюмо деревья шептали.
Мне снилось: со мною ты под руку шла,
И что-то мне тихо сказала,
И словно огонь ты в груди мне зажгла,
И страшно, и жутко мне стало.
Мне снилось: с тобою по саду вдвоем
Мы темною ночью гуляли,
Таинственно, тихо все было кругом,
Лишь ярко нам звезды сияли.
ОТВЕРГНУТЫЙ АНГЕЛ
(Средневековая легенда)
Смятенье в замке Эйзенрека,
Настал Конрада смертный час
И за монахом человека
Шлет гордый рыцарь в первый раз.
С невольным страхом поп смиренный
К одру болящего спешит
И тот с улыбкою надменной
К себе ввести его велит.
И начал Эйзенрек в волненье:
"Ты знаешь, поп, я не любил
Твоих обеден песнопенье,
Дым фимиама, чад кадил;
Как перед кесарем, пред Богом
Я не сгибал спины своей
И не согласен я во многом
С твоим ученьем, иерей;
Но было мне одно виденье...
Оно изгрызло грудь мою:
Ей страшно смерти приближенье,
Мне с детства милое в бою!
Однажды враг в разгаре битвы
Мне выбил меч из сильных рук
И ждал я смерти без молитвы
И без раскаяния мук.
Вдруг мимолетно ангел нежный
Меня крылами осенил...
Но я в надменности мятежной
Его защиту отклонил -
И, светом рая осиянный,
Он улетел с слезой в очах,
Исполнен грусти несказанной,
С упрёком кротким на устах...
Удар врага был верен страшный,
Но панцирь мне не изменил,
Сломился меч - и в рукопашной
В тот день врага я победил, -
Я задушил его руками!
Но, без проклятий и угроз,
Он цепеневшими устами
Христово имя произнес...
И я кляну тот день несчастный:
С тех пор, с мучительной тоской,
Я вижу к жизни безучастный
Посланца неба пред собой.
Мне страшен взор его открытый,
Его слеза мне грудь сожгла
И влагой скорбно-ядовитой
Былую силу отняла.
Отец, мне больно бесконечно,
Мне страшно, страшно умирать!..
Скажи, ужель и там я вечно
Томиться буду и страдать?..
Виденье вновь... чтС это значит?
То он, прекрасный, предо мной!
Его мне жаль... О чем он плачет,
Скорбит безгрешною душой?
Да, я готов ему молиться...
О, научи меня, отец!..
Дай сил мне, Господи, смириться...
Будь милосерд... Пошли конец..."
Пролепетал - и вздох последний
С молитвой к Богу испустил...
И служит поп по нем обедни,
Струится к небу дым кадил.
И льются клира песнопенья:
"Рабу, смиренному Тобой,
Прости, Владыка, прегрешенья
И со святыми упокой!"
* * *
Им путь ночной томителен и труден:
Спят пастухи и сон их непробуден,
Стада бредут без цели, без вождей,
И соблазнителен и чуден
Им блеск блуждающих огней.
*
Над ними звезд немеркнущие хоры
Выводят в небе вечные узоры,
Но непорочный блеск их не для стад
И звезд невидящие взоры
Нечистым пламенем горят.
*
Их грудь ни разу песней не согрета.
Молись за них: есть время до рассвета!
Да взыдет солнце! Солнце пусть блеснет
И знойной ласкою привета
В них пламя чистое зажжет!
ЗОВ
Звездной сетью, ровной, яркой,
Озарен души тайник
И, в слезах, с молитвой жаркой
Я к земле приник.
-----
Люди спят, до звезд высоко, -
Только, слышу, в тишине
"Смертный!" шепчет издалека
Голос чей-то мне...
-----
Знаю, то к себе, прощая,
Сына мать-земля зовет:
Слышит он твой зов, родная,
И к тебе идет!
ТЕРЦИНЫ
В темницу смрадную был брошен я судьбой.
Мой ум был угнетен оковами сомненья,
Душа была мрачна, сжималась грудь тоской.
И вдруг явилось мне чудесное виденье:
Прекрасный некий муж предстал передо мной,
С челом, отмеченным печатью вдохновенья.
Сияньем неземным нетленной красоты
Как солнцем озарен был лик его чудесный
И взор его был чист, как ясный луч звезды.
И он мне руку дал и из темницы тесной
В дыханьи творческом божественной мечты
Вознес на высоту, где ждал нас храм небесный.
И мы вошли в тот храм. Как стая голубиц
В нем юных дев толпа нас окружила с пеньем
При звуках сладостных архангельских цевниц.
И песне дивной той внимал я с упоеньем
И в сонме ангелов Творцу, простертый ниц,
Молился радостно и плакал с умиленьем.
И мы вошли в алтарь - и я затрепетал
В священном ужасе: как лава огневая
Передо мной там путь из пламени сиял
В ту царственную высь, где, в свете утопая,
Престол Всевышнего над солнцами пылал.
.............................................................
С тех пор я слеп, друзья, с тех пор я слеп и глух:
К сиянью тленному бесчувственны зеницы
И к голосам земли мой безучастен слух.
Но мужа дивного целительной десницы
Прикосновеньем вдруг мой окрылится дух -
И, внемля, видит рай в стенах моей темницы.
СВИДАНЬЕ
Был купол храма в небе светел,
Был день заветный середа;
Меня дьячок у храма встретил
И поклонился как всегда.
Дала пятак я старой нищей,
Остановилась у скамьи.
Все было тихо на кладбище,
В пыли купались воробьи.
Я не забыла уговора
И прождала на месте срок,
Сидела долго у забора,
Чертила зонтиком песок.
И так же храм был в небе светел,
Я шла назад, была одна.
Никто из встречных не заметил,
Какая стала тишина.
НА ПЕРЕКРЕСТКЕ И ВО ХРАМЕ
I
НА ПЕРЕКРЕСТКЕ
Как вор, я, отрок, в новолунье,
Переступив родной порог,
Пробрался к молодой колдунье
На перекресток трех дорог.
Меня учили: женщин гадки
Объятья, ласки, нагота.
Но в ведьме - юность и загадки
И не людская красота!
И ей для тайны сладострастья,
В селе старуху обокрав,
Принес я кольца и запястья
И зелень ядовитых трав...
Я жду. Вот белая 
| |
| Просмотров: 301 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры