| Главная » Книги |
Майков Аполлон Николаевич - Машенька, Страница 3
Майков Аполлон Николаевич - Машенькаанса,
Исполненный любви, и слез, и нег,
У окон замка, с арфой, ночью лунной;
То вопли Байрона, земле перуны,
Угрозы небу; мощный, гордый смех,
Великий, злой - хоть женски-малодушный.
И чувству новому во всем послушно
Вся отдалась она своей душой;
Участия хоть в ком-нибудь искала;
И, наклонясь над розой молодой,
Как другу, тайно ей она шептала
События романа своего,
Тоску любви и трепет ожиданья,
Восторг и робость тайного свиданья
И долгого лобзанья волшебство...
6
Он говорил: "Мы будем неразлучны,
Поедем в полк, возьмем отставку; там
Постранствуем по разным городам,
В Италию, - о, нам не будет скучно!
Но мой отец - он человек крутой,
Меня женить он хочет на другой,
Но пусть меня оставит он без крова -
Лишь сердце может друга указать...
Но надобно до времени молчать
И папеньке не говорить ни слова.
Уж он кому-нибудь словцо ввернет:
Расскажет - ну, хоть чижику, а тот
Анютке, Аннушка - куме Феклуше,
И прокричат по улицам кликуши".
7
О, боже мой! Всё есть в его словах,
Чтоб поширять фантазии летучей:
Гоним отцом, ему душой могучей
Противостал; он презрел _тлен_ и _прах_
(Касательно наследства); как изгнанник,
Скитаться он пойдет, печальный странник;
Но с ним она - под небом голубым
Италии; там гондолы и Брента,
Там мир искусств, Феррара и Сорренто,
Везувий, море, Колизей и Рим!!!
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Василий Тихоныч имел привычку,
Обед окончив, поласкавши птичку,
Пойти всхрапнуть.
Однажды той порой
В ближайшей к дому улице глухой
Остановилась странного размера
Извозчичья карета. У угла
В шинелях два стояли офицера,
И бойкая у них беседа шла.
2
Один из них был давний наш знакомец
Кавалерист и маменькин питомец;
Хоть летопись боярской их родни
Давно хранила имена одни
Прокофия, Егора и Ивана,
Но вследствие какого-то романа
Обычая порядок изменен
И Клавдий - Клавдием был наречен.
3
Другой - его я имени не знаю,
Да вряд ли кто и знал, я полагаю;
Он вышел сам из строевых чинов,
Его все звали просто - Гвоздарев.
Он слыл всегда отчаянным рубакой,
Лихим товарищем, а оттого
Не обходилось дело без него,
Грозившее опасностью иль дракой.
4
Гвоздарев
Ну, брат, поддел! Уж если ты не врешь -
Забавная история!
- "Прекрасно!
Изо всех лжей, в таких вещах, брат, ложь -
Гнуснейшая, порок, братец, ужасный!
Скажи, соврал ли я когда-нибудь?
Ты помнишь Соню - прелесть что такое!
Ведь не соврал! Я не могу надуть
Товарища. Потом, княгине Зое
Не сам ли ты записки отдавал?..
Да что тут говорить - увидишь скоро".
- "Ну, молодец! Ведь дело не из спора.
Вот Вьюшкин - фу ты, черт, как врет! - сказал,
Что подцепил посланницу, - да только
Посланница-то просто..."
- "Ну, нашел!
Понравится он женщине: осел!"
- "Посланница!.. Ведь правды ни на столько!
Я только так тебе теперь сказал;
Не знаю, что за стать тебе возиться
С девчонками; и из чего тут биться -
Слез... Господи! Навяжутся... Пропал!
Я не могу - расплачусь сам как дура.
Что делать, братец, - скверная натура!
Нет, женщин я люблю, да вот таких,
Как кто-то написал стихи про них:
"Милей мне жрица наслаждений
Со всею тайной упоений...""
- Эге! давно ль ты стал читать стихи?
- Читал, братец, да много чепухи.
- Так девочки...
- Ни н_а_ что не похожи.
- И я тебе скажу стихами тоже.
Старинные: как в корпусе я был,
Еще тогда их как-то затвердил, -
С девицами мне очень пригодилось.
Как, знаешь, брякнешь вдруг: "_Постыли мне
Все девы мира_!" Смотришь - и склонилась
Головкою и тает, как в огне;
А я себе реку, как жрец искусства:
"_Ты рождена воспламенить_..." Фу, черт!
Соперник тут - капут и a la porte! {*}
{* За дверь! (франц.). - Ред.}
Да вот стихи: скажи, какое чувство
Сравниться может с торжеством
Над ниспровергнутым врагом?
Перед тобой твой враг - невинность,
Стыд, добродетель и закон.
Друзья - природа, кровь, и сон,
И места нега и пустынность.
Нет, в женщине всего милей
Самой себе сопротивленье
И прелесть трудного паденья.
Люблю дразнить я сердце в ней,
Навесть на душу сон глубокий,
В ней чувством разум подавлять
И к упоению порока
В ней тихо душу приучать".
- Да, хорошо в стихах, а так-то гадко,
Поплачешься. Ей-богу, никогда
Не буду брать я на себя труда
Вам помогать. Бьет, точно лихорадка.
- Эх, баба, трус! Тебе б гусей пасти;
Да если ты боишься, так поди.
- Нет, что! Уж обещал.
- Чего ж ты трусишь?
- Да, как заплачет, так язык прикусишь.
Смотри, мелькнуло что-то там, в саду.
- Ну, жди меня, я тотчас с ней приду.
- Ступай, ступай! Уж эти мне интрижки!
Как не побьют их, право, никогда!
Как будто делом заняты мальчишки.
Добро б мещанка - ну, туда-сюда,
Ну, немка, швейка или хоть цыганка,
А то ведь всё, как ни было б, дворянка.
Чай, у нее и связи, и родня...
5
Клавдий, Маша.
- Ну, ангел мой, давно я жду тебя;
Что, наконец успела ты собраться?
- Куда же, друг мой?
- Как куда? Венчаться.
- Послушай, Клавдий, нынче я всю ночь
Проплакала.
- Что так?
- Мне страшно было...
- Пожалуйста, дурного не пророчь.
- И не было во мне день целый силы
Глядеть на папеньку; зачем скрывать
От старика?
- Ну, расскажи, пожалуй -
А он пойдет по городу болтать.
И план наш, счастье - всё как не бывало!
Нет, ты меня не любишь. Для тебя
Я бросил всё... Что ж, этого всё мало?
Нет, это не любовь.
- Ах, полно! Я твоя...
- О чем же плачешь ты, душа моя?
- Не знаю... Так... Мне в этот миг казалось,
Что будто бы навек я расставалась
И с домиком и с садом...
- Пустяки!
Мы завтра же сюда как раз подкатим.
Папа нам будет рад - ведь старики
Посердятся, а там, глядь, в три ноги
Ударят сами... Но мы время тратим.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1
Прошло три дня. Поутру Гвоздарев
Шел к Клавдию. "Черт знает что со мною!
Ведь, кажется, натурой боевою
Я наделен, и двадцать пять годов
На линии чуть с чертом не сдружился.
А тут теперь с девчонкой повозился...
Стал сам не свой, и гадко, чай, взглянуть.
Уж не болезнь ли это? Ноет грудь...
Нет, не болезнь, а просто скверность. То-то,
Всё думаешь затылком. Помогать
Черт знает в чем припала вдруг охота!
Да не подумал, к роже ль, есть ли стать!"
- Эй, Куликов, ну что, не принимают?
- Да н_е_ звали; должно быть, почивают.
- Здоровы?
- Слава богу.
- А она?
- Кто-с, барыня? Да что им?
- Очень плачет?
- Известно, плачут.
- Чай, она больна?
- Да, то больна, а то поет и скачет.
- А барин что?.. Он крепко полюбил?
- Насчет того не слышно разговора,
Да мы не долго ведь - наскучит скоро.
- Ну, ты скажи, что я, мол, приходил.
2
А Клавдий, с трубкой длинною в руках,
На канапе сидел, как падишах,
В халате шитом, в узорочной феске.
Луч солнечный, скользя сквозь занавески,
Прозрачный дым разрезав, заклубив,
По комнате лился златой струею;
И мимоходом, ярко озарив
Тальони бюст, хрусталь с живой игрою,
Он упадал на голову, на грудь
Марии спящей.
3
Милое созданье!..
Кто на нее, в волшебном обаяньи.
Не загляделся бы, боясь дохнуть?
Как живописно, как небрежно ловко
Она раскинулась: одна рука
Заброшена за милою головкой;
К другой прижалась жаркая щека;
И косы, пышные, как шелк развитый,
Бегут, блестя, с подушки пуховой;
Там ножки так заманчиво открыты,
И очерк форм прекрасных... чудный вид -
Устами бы коснулся, упоенный,
Холодных плеч, щеки воспламененной!..
Но эта мысль, которая не спит
И спящею красавицей играет,
То пурпуром лицо ей обагряет,
То бледностью в ланитах пробежит,
То сдавит грудь, и грудь ее заноет,
Как будто крик обиды в ней замрет,
То ужасом уста ее раскроет,
То в поцелуй горячий их сомкнет;
Нет, эту мысль, ту деющую душу
В ней чувствуя и с трепетом следя,
Ты, очарован, скажешь: "Спи, дитя,
Сна таинства я дерзко не нарушу".
И Клавдий думал: "Пусть она поспит,
Покуда самовар не закипит".
4
- Ну, розанчик, насилу встала ты,
Ленивица. А я уж приступаю
К чаям.
- Зачем же ты, не понимаю,
Не разбудил?
- У вас ведь всё мечты.
Особенно под утро - о, я знаю!!!
Скажи же, что ты видела во сне?
А, покраснела!
- Вам какое дело?
- Признайся, всё мечтала обо мне?
- Вот вздор какой! Нимало.
- Покраснела!..
Мадам прислала шляпку и бурнус.
Когда не так - прощу уж извиненья, -
Я виноват: я выбрал на свой вкус.
- Ах, шляпка белая... я в восхищеньи!
Вот именно какой хотелось мне.
- Да не ее ль ты видела во сне?
- Пожалуйста!.. Ах, как сидит чудесно!
Бурнус прекрасный. Этот цвет небесный
Ко мне идет. Ведь я всегда бледна,
И брови черные, глаза большие,
Ну, погляди, я, право, недурна.
Я выпущу тут локоны: густые
И черные на голубом - charmant! {*}
{* Очаровательно! (франц.). - Ред.}
Вся завернусь в бурнусе с гладкой спинкой.
На шее с легкой палевой косынкой,
В атласных башмачках, - mais c'est piquant! {*}
{* Это так пикантно! (франц.). - Ред.}
- У! божество мое!
- И мы с тобою
Поедем за город, где нет людей.
- Хоть за сто верст.
- Я жажду всей душою
Увидеть небо, лес, простор полей.
Ведь я почти природы не видала;
Раз только летом с папенькой гуляла:
За нашим домом поле и ручей, -
Как весело... Ах, что-то мой папаша!
Что с ним теперь! Ах, боже мой, где он?
Он не простит меня!.. Он раздражен,
Он так любил меня!..
- Что это, Маша,
Опять ты плачешь, - скучно! Я сказал,
Что он нам даст свое благословенье,
Но надо ждать. Священник не венчал
И не хотел венчать без позволенья
Родителей, но после обещал,
Поеду, говорит, к архиерею.
Меня ты сердишь глупостью своею.
- Прости меня. Я верю, я о том
Не буду даже думать.
| |
| Просмотров: 381 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры