Лохвицкая Мирра Александровна - Стихотворения

"justify">   Мы светим век, живем лишь миг.

  

  

   Во тьме горит наш блеск живой,

  

  

   Мы вьемся в пляске круговой,

  

  

   Мы греем ночь, мы сеем свет,

  

  

   Мы сеем свет, где солнца нет.

  

  

   Красив и страшен наш приют,

  

  

   Где травы алые цветут,

  

  

   Где вихрь горячий тонко свит,

  

  

   Где пламя синее висит.

  

  

   Где вдруг нежданный метеор

  

  

   Взметнет сверкающий узор

  

  

   И желтых искр пурпурный ход

  

  

   Завьет в бесшумный хоровод.

  

  

   Мы саламандры, блеск огня,

  

  

   Мы дети призрачного дня.

  

  

   Смеясь, кружась, наш легкий хор

  

  

   Ведет неслышный разговор.

  

  

   Мы в черных угольях дрожим,

  

  

   Тепло и жизнь оставим им.

  

  

   Мы отблеск реющих комет,

  

  

   Где мы - там свет, там ночи нет.

  

  

   Мы на мгновенье созданы,

  

  

   Чтоб вызвать гаснущие сны,

  

  

   Чтоб камни мертвые согреть,

  

  

   Плясать, сверкать - и умереть".

  

  

   <1898-1900>

  

  

  

  

  * * *

  

   Я люблю тебя, как море любит солнечный восход,

  

   Как нарцисс, к волне склоненный, - блеск и холод

  

  

  

  

  

  

   сонных вод.

  

   Я люблю тебя, как звезды любят месяц золотой,

  

   Как поэт - свое созданье, вознесенное мечтой.

  

   Я люблю тебя, как пламя - однодневки-мотыльки,

  

   От любви изнемогая, изнывая от тоски.

  

   Я люблю тебя, как любит звонкий ветер камыши,

  

   Я люблю тебя всей волей, всеми струнами души.

  

   Я люблю тебя, как любят неразгаданные сны:

  

   Больше солнца, больше счастья, больше жизни

  

  

  

  

  

  

  

  и весны.

  

   1899

  

  

  

  

  Дополнение

  

  

  

   УМЕЙ СТРАДАТЬ

  

   Когда в тебе клеймят и женщину, и мать -

  

   За миг, один лишь миг, украденный у счастья,

  

  

  Безмолвствуя, храни покой бесстрастья, -

  

  

  

   Умей молчать!

  

   И если радостей короткой будет нить

  

   И твой кумир тебя осудит скоро

  

  

  На гнет тоски, и горя, и позора, -

  

  

  

   Умей любить!

  

   И если на тебе избрания печать,

  

   Но суждено тебе влачить ярмо рабыни,

  

  

  Неси свой крест с величием богини, -

  

  

  

   Умей страдать!

  

   1895

  

  

  

  

  ПРИМЕЧАНИЯ

  Тексты стихотворений сборника взяты из прижизненных и посмертных изданий произведений поэтесс, а также из различных литературных альманахов и журналов. В тех случаях, когда это было возможно, тексты сверялись по советским изданиям.

  Стихотворения в подборках расположены не всегда в хронологической последовательности, а часто группируются по тематическим признакам. Даты написания стихотворений воспроизводятся только по печатным источникам; часть стихотворений датировать не удалось. Не разысканы и не воспроизведены, к сожалению, также портреты А. А. Волковой, А. И. Готовцовой и Н. С. Тепловой. Чтобы показать творчество поэтесс конца XIX столетия более целостно, в состав сборника включены и стихотворения, написанные ими в начале XX века.

  

  

  

   М. А. Лохвицкая

  Лионель (стр. 188). Обращено к поэту К. Д. Бальмонту, иногда прибегавшему к псевдониму Лионель (по имени героя переведенной Бальмонтом эклоги Шелли "Розалинда и Елена" Лионеля, поэта-свободолюбца).

  Саламандры (стр. 199). Саламандры - по средневековым поверьям, духи огня.

  Из помещенных в сборнике стихотворений были положены на музыку: "Да, это был лишь сон!..", "Весна", "Перед рассветом", "Быть грозе! Я вижу это..." "Но не тебе", "Ты не думай уйти от меня никуда...", "Лионель", "Я хочу быть любимой тобой...", "Твои уста - два лепестка граната...", "Белые розы".

  

  

  

   М. А. Лохвицкая

  

  

  

   Стихотворения --------------------------------------

  Поэты 1880-1890-х годов.

  Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание

  Л., "Советский писатель".

  Составление, подготовка текста, биографические справки и примечания

  Л. К. Долгополова и Л. А. Николаевой

  Дополнение по:

  Русская поэзия XX века. Антология русской лирики первой четверти века.

  OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------

  

  

  

  

  Содержание

  Биографическая справка

  567. Сафо

  570. "Зачем твой взгляд, и бархатный, и жгучий..."

  572. Змей Горыиыч

  574. Черный всадник

  575. "Из царства пурпура и злата..."

  577. Вихорь

  579. Джамиле

  581. Гимн Афродите

  583. "Мертвая роза"

  587. Между лилий

  590. Вакхическая песня

  591. В наши дни

  592. "Я не знаю, зачем упрекают меня..."

  593. "Есть что-то грустное и в розовом рассвете..."

  595. Лионель

  597-598. Поэту

  1. "Если прихоти случайной..."

  2. "Эти рифмы - твои иль ничьи..."

  599. "Посмотри: блестя крылами..."

  601. В белую ночь

  602. Утро на море

  607. Не убивайте голубей

  608. "Во тьме кружится шар земной..."

  

  

  

  

  Дополнение

  В вальсе. (Перед закатом. 1908)

  В полевых цветах. (Там же)

  В саду над бездной. (Русская лирика. Сост. Владислав Ходасевич. 1914)

  Восточные облака. (Стихотворения. Т. III. 1900)

  Гимн возлюбленному. (Там же. Т. II)

  Завет дьявола. (Русская лирика. Составил Владислав Ходасевич. 1914)

  "Люблю тебя со всем мучением". (Стихотворения. Т. V. 1900)

  "Ляг, усни. Забудь о счастии". (Там же. Т. III)

  Материнский завет. (Перед закатом. 1908)

  Мой сад. (Там же)

  "Мой тайный мир - ристалище созвучий". (Там же. Т. V.)

  Моя любовь. (Там же. Т. IV.)

  Осенний закат. (Там же. Т. III)

  Союз магов. I. Жрец Солнца. II. Жрица Луны. (Русская лирика. Составил Владислав Ходасевич. 1914)

  "Ты изменил мне, мой светлый гений" (Там же. Т. IV)

  Утренний гимн. (Перед закатом. 1908)

  "Я жажду наслаждений знойных". (Там же. Т. II)

  Имя Мирры Лохвицкой в свое время было окружено ореолом шумной поэтической славы "русской Сафо". К. Д. Бальмонт называл ее художницей "вакхических видений", знающей "тайны колдовства". Однако реальный биографический облик Лохвицкой далеко не во всем совпадал с ее поэтической репутацией, а литературная слава поэтессы оказалась немногим более долгой, чем ее жизнь.

  Мирра Александровна Лохвицкая родилась 19 ноября 1869 года {В автобиографической справке самой поэтессы другая дата - 1871 год. - ПД.} в Петербурге в семье известного адвоката, профессора права А. В. Лохвицкого, который славился как блестящий оратор, острослов и разнообразно одаренный человек. Мать Лохвицкой увлекалась поэзией, хорошо знала русскую и западноевропейскую литературу. Склонность к поэтическому творчеству обнаружилась также у двух младших сестер, из которых одна - Надежда Александровна стала впоследствии известной писательницей, выступавшей в печати под псевдонимом Тэффи.

  Детство сестер Лохвицких прошло в большой обеспеченной семье. "Воспитывали нас по-старинному, - всех вместе на один лад, писала Н. Тэффи в своей автобиографии. - С индивидуальностью не справлялись и ничего особенного от нас не ожидали". {"Первые литературные шаги. Автобиографии современных русских писателей", собрал Ф. Ф. Фидлер, М., 1911, с. 204.}

  После домашней подготовки Мирра Лохвицкая поступила в московский Александровский институт. Писать стихи начала она очень рано, с тех самых пор, как научилась держать перо в руках, и еще ребенком распевала песни собственного сочинения, но серьезно предалась этому занятию с пятнадцати лет.

  Первые сочинения Мирры Лохвицкой были написаны в духе тургеневских стихотворений в прозе. Еще в старших классах она обратила на себя внимание проблесками таланта; ее первые стихотворения были напечатаны незадолго до выпуска из института в небольшой брошюре ("Сила веры", "День и ночь", М., 1888).

  В 1888 году Лохвицкая окончила Александровский институт и переехала из Москвы в Петербург, где после смерти отца поселилась ее мать. Четыре года спустя Лохвицкая вышла замуж за профессора архитектуры Е. Э. Жибера и некоторое время жила в Тихвине и Ярославле, а затем вместе с семьей обосновалась в Москве.

  Начало регулярной литературной деятельности Мирры Лохвицкой относится к 1889 году, когда в иллюстрированном журнале "Север" были напечатаны ее стихотворения.

  За несколько последующих лет она становится постоянным сотрудником многочисленных журналов - "Художник", "Труд", "Нива" "Всемирная иллюстрация", "Северный вестник", "Книжки "Недели"", "Русская мысль" и других. Журнал "Русское обозрение" напечатал ее поэму "У моря" (1892), после которой о Мирре Лохвицкой заговорили как о новом многообещающем таланте.

  Лохвицкая печаталась в органах самых различных направлений. Позднее о ней писали как о поэтессе, которая отмежевала себе исключительно область так называемой "чистой", или "парнасской" поэзии, далекой от общественных и житейских тенденций и идеалов. {"Исторический вестник", 1905, No 10, с. 359.}

  К середине 90-х годов Лохвицкая пользовалась уже значительной известностью, ее имя нередко упоминалось в ряду наиболее популярных молодых дарований. Критика много писала о Лохвицкой, причем одни осуждали вакхические вольности ее поэзии, а другие, напротив, ставили ей в заслугу дерзкую откровенность ее интимной лирика Поэт Минский утверждал впоследствии: "Первоначальные стихотворения Лохвицкой отличаются жизнерадостностью, страстностью, вакхическим задором. Юная поэтесса порою казалась нескромной, ее мечты и порывы - мало целомудренными. Но здесь, мне кажется, было гораздо больше искренности, чем нескромности". {Н. М - ский, Памяти М. А. Лохвицкой. - "Новое время", 1905, 31 августа.} Иным законодателям литературных нравов стихи Лохвицкой казались и вовсе "безнравственными", однако, по свидетельству В. И. Немировича-Данченко, такой строгий судья, как Л. Н. Толстой, снисходительно оправдывал ее: "Молодым пьяным вином бьет. Уходится, остынет, и потекут чистые воды". {Вас. Ив. Немирович-Данченко, На кладбищах (Воспоминания), Ревель, 1922, с. 135.}

  В 1896 году стихотворения Лохвицкой были впервые изданы отдельной книгой. За этот сборник Лохвицкая получила Пушкинскую премию. Рекомендательный отзыв по отделению языка и изящной словесности Академии наук был написан А. А, Голенищевым-Кутузовым. Молодой В. Брюсов тогда же отнес Лохвицкую к "школе Бальмонта", он считал, что Лохвицкая, как и некоторые другие поэты (Варженевская, Курсинский, Голиков и др.), "стала писать в бальмонтовском духе": "Все они перенимают у Бальмонта и внешность: блистательную отделку стиха, щеголяние рифмами, ритмом, созвучиями, - и самую сущность его поэзии: погоню за оригинальными выражениями во что бы то ни стало, вместе с тем все они, как и Бальмонт, чистые романтики". {"Письма В. Я. Брюсова к П. П. Перцову (К истории раннего символизма)", М,, 1927, с. 78.}

  С Бальмонтом Лохвицкую связывали близкие отношения. Их знакомство состоялось в 1898 году. Лохвицкой Бальмонт посвятил один из лучших своих сборников "Будем как солнце" (1903).

  В литературных кругах Москвы и Петербурга Лохвицкая была принята благосклонно. Поэтический талант Лохвицкой был признан такими поэтами "старой школы", как А. А. Голенищев-Кутузов, К. К. Случевский. Одним из учителей поэтессы был А. Н. Майков, который руководил ею на первых порах. Она восторженно была встречена поэтами, представителями новых течений в поэзии: Фофановым, И. Северянином, Льдовым и другими.

  О Лохвицкой много говорили и писали, она появлялась на "пятницах" К. К. Случевского, часто выступала с чтением своих стихов на публичных вечерах в пользу Литературного фонда. Выступления Лохвицкой всегда проходили с шумным успехом, которому немало способствовало и ее личное обаяние. Хорошо знавший Лохвицкую И. Бунин относил свои воспоминания о ней к числу "самых приятных". Познакомились они в редакции "Русской мысли", куда принесли одновременно свои стихи. "И все в ней было прелестно - звук голоса, живость речи, блеск глаз, эта милая легкая шутливость..." Бунин подтверждает, что при жизни Лохвицкая "пользовалась известностью, слыла "русской Сафо" (как, впрочем, многие русские поэтессы). Воспевала она любовь, страсть, и все поэтому воображали ее себе чуть ли не вакханкой, совсем не подозревая, что она, при всей своей молодости, уже давно замужем... мать нескольких детей, большая домоседка, по-восточному ленива: часто даже гостей принимает лежа на софе, в капоте, и никогда не говорит с ними с поэтической томностью, а напротив, болтает очень здраво, просто, с большим остроумием, наблюдательностью и чудесной насмешливостью - все, очевидно, родовые черты, столь блестяще развившиеся у ее сестры, Н. А. Тэффи". {И. А. Бунин, Собрание сочинений, т. 9, М., 1967, с. 289.}

  В 1898 году вышел в свет второй том стихотворений Лохвицкой, а в 1900-м - третий, причем два первых тома были изданы заново. Отбирая наиболее удачные стихотворения из первых двух томов для выступления в концерте, сама М. Лохвицкая назвала следующие: "Спящий лебедь", "Так низко над зреющей нивой...", "Бывают дни", "Моим собратьям", "Предчувствие грозы", "Из царства пурпура и злата...", "Две красоты", "Как будто из лунных лучей сотканы...". Поэтесса считала эти стихотворения, как и десяток других из третьего тома, пьесами "мирного характера", годными "не только для юношества, но даже и для младенчества". "Я бы предпочла, - заключала Лохвицкая в письме к организатору концерта П. И. Вейнбергу, - чтобы Вы остановились на третьем томе: он выдержаннее и содержательнее первых". {ПД.}

  Популярность Лохвицкой к началу века была так велика, что фельетонисты писали на ее стихи многочисленные пародии; некоторые из них перепечатывались затем уже в качестве ее подлинных стихотворений, против чего ей приходилось выступать в печати. {Несколько таких пародий было напечатано в журнале "Звезда" (1901, NoNo 41, 43, 46). За эти стихотворения во многих журналах ополчились на нее и М. Лохвицкая вынуждена была заявить свой протест против очередной мистификации ("Новое время", 1901, 5 ноября).}

  Последние тома произведений Лохвицкой (четвертый и пятый) вышли соответственно в 1903 и 1904 годах. Отделы мелких стихотворений в этих книгах занимали небольшое место. В последние годы жизни Лохвицкая писала в основном стихотворные драматические произведения на средневековые и библейские темы. Критика встретила их отрицательно, хотя в кругу близких ей поэтов ее талант попрежнему вызывал сочувственный интерес. {В упоминавшейся уже заметке "Памяти М. А. Лохвицкой" Н. Минский писал, что ее талант "не стоял на месте, а наоборот, развивался и совершенствовался. Еще не отказавшись окончательно от прежних мотивов, столь привлекательных молодою непосредственностью и безудержностью, Лохвицкая уже готовилась вступить в область новых вдохновений. В этом смысле последний, пятый сборник представляет особый интерес" ("Новое время", 1905, 31 августа). К. Д. Бальмонт откликнулся на выход пятого тома небольшой рецензией, в которой писал: "Из напечатанных Лохвицкой книг наиболее удачными являются несомненно том 2-й и том 5-й. В них более выдержано общее настроение и больше отдельных стихотворений, доставляющих художественное наслаждение... В последнем томе Лохвицкая сделала большой шаг вперед в смысле... внесенья в свое творчество элементов импрессионизма" ("Весы", 1904, No 2, с. 59).}

  Лохвицкая умерла в Петербурге 27 августа 1905 года от туберкулеза легких и похоронена в Александро-Невской лавре. В некрологе, ей посвященном, В. Брюсов заметил: "Для будущей "Антологии русской поэзии" можно будет выбрать у Лохвицкой стихотворений 10-15 истинно безупречных". {В. Брюсов, Далекие и близкие, М., 1912, с. 148.}

  

  

  

  

  567. САФО

  

  

  Темноокая, дивная, сладостно-стройная,

  

  

  Вдохновений и песен бессмертных полна, -

  

  

   На утесе стояла она...

  

  

   Золотилася зыбь беспокойная,

  

  

   На волну набегала волна.

  

  

  Ветерок легкокрылый, порой налетающий,

  

  

  Край одежды широкой ее колыхал...

  

  

   Разбивался у ног ее вал...

  

  

   И луч Феба, вдали догорающий,

  

  

   Ее светом прощальным ласкал.

  

  

  Небеса так приветно над нею раскинулись,

  

  

  В глубине голубой безмятежно светло...

  

  

   Что ж ее опечалить могло?

  

  

   Отчего брови пасмурно сдвинулись

  

  

   И прекрасное мрачно чело?

  

  

  Истерзала ей душу измена коварная,

  

  

  Ей - любимице муз и веселых харит...

  

  

   Семиструнная лира молчит...

  

  

   И Лесбоса звезда лучезарная

  

  

   В даль туманную грустно глядит.

  

  

  Всё глядит она молча, с надеждой сердечною,

  

  

  С упованьем в измученной страстью груди -

  

  

   Не видать ли знакомой ладьи...

  

  

   Но лишь волны грядой бесконечною

  

  

   Безучастно бегут впереди...

  

  

  3 декабря 1889

  

  

  

  

   570

  

   Зачем твой взгляд, и бархатный, и жгучий,

  

  

  

  Мою волнует кровь -

  

   И будит в сердце силою могучей

  

  

  

  Уснувшую любовь?

  

   Встречаясь с ним, я рвусь к тебе невольно,

  

  

  

  Но страсть в груди давлю...

  

   Ты хочешь знать, как сладко мне и больно,

  

  

  

  Как я тебя люблю?

  

   Закрой глаза завесою двойною

  

  

  

  Твоих ресниц густых -

  

   Ты не прочтешь под маской ледяною

  

  

  

  Ни дум, ни чувств моих!

  

   1890

  

  

  

   572. ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ

  

  

  Сжалься, сжалься, добрый молодец!

  

  

  Кто бы ни был ты, спаси меня!

  

  

  Ох, высок зубчатый терем мой,

  

  

  Крепки стены неприступные!..

  

  

  Я росла-цвела в семье родной

  

  

  Дочкой милой, ненаглядною;

  

  

  Полюбил меня Горыныч-Змей

  

  

  Страстью лютою змеиною.

  

  

  Полюбил меня, унес меня

  

  

  В дальний край за море синее,

  

  

  Словно пташку в клетку тесную -

  

  

  Заключил в неволю тяжкую...

  

  

  Я уснула беззаботная

  

  

  В светлой горнице девической,

  

  

  Пробудилась - изумилася

  

  

  И глазам своим не верила.

  

  

  На спине железной чудища

  

  

  Я неслась, как легкий вихрь степной,

  

  

  Над горами, над оврагами,

  

  

  Над пучинами бездонными.

  

  

  Подо мной ширинкой пестрою

  

  

  Расстилалися луга-поля,

  

  

  Извивались реки быстрые

  

  

  И шумел дремучий, темный бор.

  

  

  Надо мною звезды частые

  

  

  Робко светили, пугалися,

  

  

  На меня смотрели жалостно

  

  

  И давались диву-дивному.

  

  

  А Горыныч-Змей летел-свистел,

  

  

  Изгибая хвост чешуйчатый,

  

  

  Бил по воздуху он крыльями,

  

  

  Сыпал искрами огнистыми.

  

  

  Он примчал меня, спустил меня

  

  

  Во дворец свой заколдованный,

  

  

  Обернулся статным молодцем

  

  

  И взглянул мне в очи ласково...

  

  

  Как наутро я проснулася,

  

  

  Обошла покои чудные,

  

  

  Много злата, много серебра

  

  

  В сундуках нашла я кованых.

  

  

  Убралась я золотой парчой,

  

  

  В алый бархат нарядилася,

  

  

  Нитью жемчуга бурмитского

  

  

  Перевила косу русую...

  

  

  Да как вспомнила про отчий дом,

  

  

  Про житье-бытье привольное -

  

  

  Заломила руки белые,

  

  

  Залилась слезами горькими.

  

  

  Ах, на что мне серьги ценные,

  

  

  Бусы - камни самоцветные?

  

  

  Не верну я воли девичьей,

  

  

  Не узнаю сна покойного!

  

  

  Не встречать уж мне весну-красну

  

  

  В хороводе пеньем-пляскою,

  

  

  Не ласкать мне мужа милого,

  

  

  Не качать дитя любимое.

  

  

  День от дня всё чахну, сохну я,

  

  

  Давит грудь мою печаль-тоска...

  

  

  Истомил меня проклятый Змей,

  

  

  Сердце бедное повызнобил!..

  

  

  Чу!.. Летит он!.. слышу свист его,

  

  

  Вижу очи искрометные...

  

  

  Пропадай же, грусть постылая,

  

  

  Дай душе моей натешиться!..

  

  

  Будут жечь меня уста его

  

  

  Жарче зноя солнца летнего,

  

  

  Распалит он сердце ласками,

  

  

  Отуманит разум чарами...

  

  

  Добрый молодец, прости-прощай!

  

  

  Проходи своей дорогою:

  

  

  Не хочу я воли девичьей, -

  

  

  Мне мила теперь судьба моя!

  

  

  22 января 1891

  

  

  

  574. ЧЕРНЫЙ ВСАДНИК

  

  

   "Девицы, что за стук я слышу?

  

  

   Милые, что я слышу?"

  

  

  

  - "Слышен конский топот,

  

  

  

  Раздается в поле".

  

  

   "Девицы, кто же в поле едет?

  

  

   Милые, кто там скачет?"

  

  

  

  - "Мчится черный витязь,

  

  

  

  Сам бледнее смерти".

  

  

   "Девицы, отчего ж он бледен?

  

  

   Милые, что так бледен?"

  

  

  

  - "От тоски по милой,

  

  

  

  От разлуки с нею".

  

  

   "Девицы, что ж он в дверь стучится?

  

  

   Милые, что стучится?!"

  

  

  

  - "По твою ли душу,

  

  

  

  По твою ль младую".

  

  

   "Девицы, умирать так страшно!

  

  

   Милые, ох, так страшно!"

  

  

  

  - "Кто любил до гроба,

  

  

  

  Тот сильнее смерти!"

  

  

   17 сентября 1893

  

  

   Москва

  

  

  

  

   575

  

  

   Из царства пурпура и злата

  

  

   Случайным гостем залетев.

  

  

   Блеснул последний луч заката

  

  

   Среди серебряных дерев.

  

  

   И вот, под лаской запоздалой,

  

  

   Как мановеньем волшебства,

  

  

   Затрепетала искрой алой

  

  

   Оледенелая листва.

  

  

   И встрепенулся лес суровый.

  

  

   Стряхнул с ветвей могильный сон -

  

  

   И ожил он в одежде новой,

  

  

   Багряным светом озарен.