| Главная » Книги |
Гнедич Николай Иванович - Простонародные песни нынешних греков, Страница 3
Гнедич Николай Иванович - Простонародные песни нынешних грековstify">
ПОСЛЕДНЕЕ ПРОЩАНИЕ КЛЕФТА
Содержание и примечания
Должно предполагать, что два клефта, врагами или каким-либо случаем,
принуждены были удалиться от родины; а область другая - для грека чужбина,
земля печальная, которой он никогда не именует, не прибавя эпитета ἒρημα,
_пустынная_, эпитета, выражающего вместе и сожаление обо всем сладостном,
что должно в ней терять, и предчувствие всего ужасного, чего должно ожидать
в ней. Оба, пробираясь, надобно думать, на родину, приходят к возвышению;
внизу бежит река, которую переплыть должно. И вдруг один из них, каким
случаем - поэт оставил в неизвестности, поражен смертию внезапно. - "Конец
песни, - замечает издатель французский, - отличается невинностью (naivete),
немного странною, но он совершенно во вкусе народа греческого". - Кому из
русских конец сей не напомнит последних стихов лучшей между старинными
нашими песнями:
Уж как пал туман на сине море
. . . . . . . . . . . . . .
Ты скажи моей молодой вдове,
Что женился я на другой жене;
Что за ней я взял поле чистое.
Нас сосватала сабля острая,
Положила спать калена стрела.
ПОСЛЕДНЕЕ ПРОЩАНИЕ КЛЕФТА
Бросайся, пускайся, на берег противный плыви,
Могучие руки раскинь ты на волны, как весла,
Грудь сделай кормилом, а гибкое тело челном.
И если дарует господь и пречистая дева
И выплыть и видеть и стан наш и сборное место,
Где, помнишь, недавно томбрийскую козу пекли;
И если товарищи спросят тебя про меня,
Не сказывай, друг, что погиб я, что умер я, бедный!
Одно им скажи, что женился я в грустной чужбине;
Что стала несчастному черна земля мне женой
И тещею камень, а братьями - остры кремни!
ГРОБ КЛЕФТА
Содержание и примечания
Одна из славнейших в своем роде песен. Ее поют во всей Греции, с
изменениями, которые доказывают народность ее. Она замечательна и потому,
что изображает старого клефта, редкий пример в их истории, умирающего дома,
посреди семейства и своей дружины, смертию естественною. Поразительна
невинность воображения и сила духа, дышащие в последних словах старого
клефта, который несет в гроб жажду еще воевать с турками и надежду еще
дышать воздухом весенним. - Эти черты гения дики, но возвышенны: источник их
- чувство бессмертия.
ГРОБ КЛЕФТА
Садилося солнце, а Дим свой завет говорил:
"Подите вы, дети, на ужин пора за водой;
А ты, мой племянник, садися, Лабракис, ко мне.
Тебе моя сбруя, оденься и будь капитан;
А вы, мои храбрые, саблю мою, сироту,
Возьмите и мне на постель нарубите зеленых ветвей;
Другие, подите сыщите священника мне.
В грехах я покаюсь, я много их на душу брал:
Арматолом тридцать, а клефтом я двадцать был лет;
Но смерть наступает, я мирно хочу умереть.
Постройте мне гроб, но чтоб был он широк и высок,
Чтоб, стоя мне прямо, сражаться и в турок стрелять.
На правую сторону сделайте в гробе окно,
Чтоб ласточки мне прилетали весну возвещать,
Чтоб красный мне май воспевали певцы-соловьи",
VII
УМИРАЮЩИЙ ИОТ
Содержание и примечания
Иот - сокращенное имя Панагиота. Первые четыре стиха сей песни
оборотами, распространениями и формою сравнения очень близки к свойствам
песен русских. Она полна чувства, вдохновения и весьма оригинальна.
Последние три стиха, по мнению Фориеля, должны быть началом той песни
старинной, какую умирающий клефт поет или хочет петь, как напоминающую для
него всё, что он наиболее любил в жизни, которую теряет.
УМИРАЮЩИЙ ИОТ
Проснулся я рано, поднялся я раньше рассвета,
Водой умывался, водою от сна освежался,
И слышу - и сосны и дубы шумят по дубраве,
А клефты в пещере над их предводителем плачут.
"Проснися, Иот! от тяжелого сна подымися:
Враги соследили, враги в нас готовятся грянуть!" -
"Но что мне сказать вам, несчастные, храбрые други?
Горька во мне пуля, и рана моя неисцельна!
С одра подымите, на камень меня посадите
И дайте вина мне; хочу, умирая, напиться!
Хочу я пропеть заунывную старую песню:
Зачем я теперь не стою на горе на высокой?
Зачем я теперь не сижу под дубравою темной,
Где овцы и агнцы по пажитям тучные бродят?"
VIII
ПЛИАСКА
Содержание и примечания
Пли_а_ска имя не греческое; клефт сей должен быть албанец или волох.
Раненный, он, видно, не хотел более вступать в дружины храбрых и потерял
жизнь, как бы в наказание. Мысль об Олимпе достойна лучших поэтов древней
Греции. Собственные имена людей и областей суть имена знаменитых капитанов
клефтских и их арматоликов. _Турн_а_в_ или _Турн_а_во_ есть в Греции округ,
город и деревня.
ПЛИАСКА
Слег наш Плиаска, лежит при печальном потоке,
Бедный, по пояс в воде и воды еще жаждет.
С птицею, с ласточкой он разговоры заводит:
"Есть ли мне, птица, лекарство? мне чем излечить мою
рану?" -
"Хочешь лекарства ты? хочешь ты вылечить рану?
Встань и взойди на Олимп, на прекрасную гору:
Храбрые там не больны, и больные там храбры.
Там у бесчисленных клефтов четыре начальства;
Там они делят сребро, раздают капитанства.
Нику Потамия, Хресту достался Алассон,
Толий на нынешний год капитан в Катерине,
Младший Лазопул по жребию взял Платомопу".
Встал и Плиаска несчастный, побрел злополучный!
В Турнов пошел: разгуляюсь по Турнову, думал;
Следом албанец, и голову снес ему саблей.
IX
АНДРИКО
Содержание и примечания
Андр_и_ко, знаменитейший из капитанов арматоньских, оставивший по себе
более всех славы, и славы прекрасной. Трудно найти грека, который бы не знал
имени Андрика, который бы не произносил его с удивлением и уважением.
Андрйко сражался за свободу Греции, когда еще Греция не чувствовала своего
могущества. В первых годах молодости, характером гордым и независимым
сделавшись подозрителен правительству турецкому, он принужден был жить в
горах, клефтом. В 1770 году, когда Морея пыталась восстать противу Порты, он
с своими паликарами явился к армии российско-греческой. По отплытии русских
Андр_и_ко в сражениях противу турок с тремя стами храбрых, а особенно в
беспрерывном отступлении своем к Патрасу, преследуемый или окружаемый лучшим
войском турецким, оказал подвиги, наполнившие славою его целую Грецию, и был
общим голосом греков назван первым из храбрых. С 1786 года война вновь
началась между Россиею и Портою, и Андр_и_ко вновь старался возбудить мореян
к восстанию. После этого сделавшись еще более ненавистен туркам и не могши
покойно оставаться в Греции, он решился было ехать в Петербург, чтобы
предложить себя правительству в службу военную. Но венециане, в то время
потворствовавшие Порте, схватили его и отослали в Константинополь. Диван,
может быть уважая храбрость Андрика, может быть надеясь обратить к
исламизму, не казнил его, а заключил в темницу. Говорят, что султан
предлагал ему свободу и почетную шубу с условием, чтоб он сделался
мусульманином. Андр_и_ко отвечал, что он умрет христианином, и остался в
темнице, в темнице и умер около 1800 года.
Сколько был он славен силою духа, столько был знаменит и удивителен
силою тела, высотою и красотою роста, грозным величием лица и взора. Ничьи
усы не имели такого вида и знаменитости, как его. В случаях, когда они могли
беспокоить, он туго их свивал и ус с усом связывал сзади головы. Наружность
столь дикая, столь грозная скрывала душу нежную, спокойную, способную на все
дела великие. Те, которые не знают подвигов Андрика, уважат его, без
сомнения, узнав, что он отец Одиссея, героя, которому новая Греция вверила
хранение Термопил. Вот почему перевел я песню о нем, слабую в сравнении с
другими, но по предмету достойную внимания, Мать сокрушается об отсутствии
сына, когда он, может быть с русскими, подвизался в Морее. Аспр и
Аспро-Потамос - древняя река Ахелой; _Карпен-и_ца_ - область.
АНДРИКО
Андрика мать горюет, Андрика мать рыдает;
На горы часто смотрит, и горы проклинает:
"О горы Аграиды! о дикие утесы!
Что сделали вы с сыном, с Андриком-капитаном?
Где он? и отчего всё лето не являлся?
Не чуть о нем на Аспре, не чуть и в Карпенице.
Будь прокляты Геронты, и ты, Георгий Черный!
Услали вы мне сына, храбрейшего из храбрых.
О реки, упадите! к истокам побегите!
И верный путь Андрику откройте в Карпеницу!"
X
КАЛЬЯКУД
Содержание и примечания
Кальяк_у_д был протопаликар (адъютант) Андрика. Избегая преследований,
жертвою которых начальник его погиб в землях, находившихся под
покровительством венециан, он бросился в горы Этолии, где мужественно воевал
с турками и албанцами. Песня сия трогательна, оригинальна и живописна:
печаль жены Кальякудовой, сравнения, ее обращение к кораблям - очень в духе
русском. В 3-м стихе употреблено выражение оригинальное: жена Кальякуда
названа τὴν Λούκαιναν - это род прозвания жены по имени мужа; оно
употребляется и у нас между народом; жену Николая, Лукьяна, Ивана называют:
Николаиха, Лукьяниха, Иваниха; но имя Луки, как и некоторые другие, своим
изменением может означить только отчество - Лукична, но не прозвание.
Последние стихи песни - легко начертанная, но живая картина горной жизни
клефтов.
КАЛЬЯКУД
Зачем я не птица! взлетел бы, взвился бы высоко!
Взглянул бы на франков, на остров Итаку печальный;
Послушал бы я, как младая жена Кальякуда
Тоскует, горюет и черными плачет слезами.
Как утица перья, она свои кудри терзает;
Как крылья у ворона, платья всё черные носит.
Сидит под окошком и смотрит на синее море,
И все корабли и морские суда вопрошает:
"Суда, корабли, золочены ладьи, бригантины!
В печальный ли Вальтос, из Вальтоса ль, быстрые,
мчитесь, -
Подайте мне весть о супруге моем Кальякуде!" -
"Вчера Кальякуда мы видели близ Гаврол_и_ми:
Сидел капитан перед ярким огнем и с дружиной;
Пеклись для него на рожнах молодые бараны,
А рожны те ворочали пять полоненных им беев".
XI
ГИФТАК
Содержание и примечания
Гифтак из Акарнании - потомок Буковалла, которого род Али-паши
преследовал до последнего человека, мстя за позор деда своего, Буковаллом
побежденного. Юсуф-арап - полководец Али-паши, прозывавшегося Тебелином.
Первые два стиха составляют также приступ, не принадлежащий собственно сей
песни, но многим.
ГИФТАК
Вод жаждут долины, снегов - островерхие горы
И ястребы - пташек, а турки - голов христианских.
"Что с матерью сталось, с Гифтаковой матерью бедной?
Двух милых сынов, да и третьего, в брате, лишилась,
И ум потеряла; безумная бродит и плачет.
Но где? не видать ни в горах, ни в полях злополучной?
Она, говорили, брела ко овчарням волохов.
А тою порою стрельба там из ружей гремела;
И то не на празднике, то не на свадьбе стреляли:
Свинцом там Гифтак и в колено и в руку прострелен.
Как древо разбит, как младой кипарис повалился -
И голосом зычным вскричал молодец, озираясь:
"Где, милый ты брат мой? любезнейший друг, воротися!
Умчи ты меня, иль умчи мою голову с поля,
Чтоб Черный Юсуф, чтоб албанцы ее не отсекли
Отнесть во Янину, янинскому псу Тебелину".
XII
СКИЛЛОДИМ
Содержание и примечания
Суровые люди, клефты, отличаются добродетелями, достойными душ
образованных. Поведение их в отношении к женщинам заслуживает внимания. Им
часто случается приводить в плен дочерей или жен турецких, даже греческих, и
держать их несколько дней в своей власти, среди гор и лесов дремучих, пока
не получат выкупа. Но ни капитан, ни его паликар никогда не позволят себе
нанесть малейшее оскорбление пленнице. Капитан, который осмелится оскорбить
ее, будет немедленно оставлен паликарами; рассказывают, что один был за это
умертвлен ими, как человек навсегда себя обесчестивший и недостойный
повелевать храбрыми. Сия благородная черта нравов и чувствований клефтов
видна в песни "Скиллодим". Гордость, с какою женщина отказывает в легкой
услуге начальнику дружины, будучи у него в плену, среди леса и гор,
выражает, кажется, очень красноречиво, до какой степени она была уверена в
уважении сего начальника и его подчиненных. Таких людей Сципион не удивил
бы, что он не оскорбил своей пленницы.
Кроме сей черты нравственной и картины необыкновенно живописной, какою
открывается песня, она не менее замечательна по роду драматического
искусства, с каким происшествие, составляющее предмет, раскрывается в ней не
просто, не быстро, как в других песнях, но связанное и как бы прерываемое
небольшими приключениями, которые увеличивают любопытство.
Брат Скиллодима, Сп_и_рос, в 1806 году впал, неизвестно каким
случаем, в руки Али-паши, который бросил его в ужасную Янинскую темницу.
Скоро, после чудесного избавления, Спирос вошел в милость Али-паши и был
протопаликаром у Одиссея, когда его Али-паша на- значил управляющим
Ливадиею.
СКИЛЛОДИМ
Под зелеными елями ужинать сел Скиллод_и_м.
И вино наливать при себе посадил он Ирену.
"Наливай мне, красавица, пить наливай до утра,
До восхода денницы, как ты, полонянка, румяной.
Поутру я тебя отпущу с паликарами в дом". -
"Не рабыня я, Дим, чтоб вино для тебя наливать:
Я невестка Проеста, я дочь городского архонта!"
На заре, на рассвете два лесом прохожих идут,
С бородами отросшими, с черными лицами оба;
К Скиллодиму подходят, приветствуют оба его:
"Скиллодиму день добрый!" - "Добро вам пожаловать!
Кто вы?
Да и как вам, прохожим, известно, что я Скиллодим?" -
"Принесли мы поклон Скиллодиму от Спироса-брата". -
"От любезного брата? но где вы видали его?" -
"Мы видали его во Янине, в глубокой темнице;
По рукам и ногам он заклепан железом сидел".
Зарыдал Скиллодим и с тоски побежал от прохожих.
"Воротись, Скиллодим! ты от брата бежишь, капитан!
Не узнал ли ты брата? Скорее обнять себя дай мне!"
И узналися братья, и крепко они обнялись,
Целовалися сладко, в уста целовались и в очи.
Взговорил Скиллодим и любезному брату сказал:
"Но садися, брат милый, садись и скорее поведай:
И когда ты и как от албанских избавился рук?" -
"В одну ночь, от цепей свободивши и руки и ноги,
Я решетку сломал, я скакнул из окошка на топь,
Я сыскал там челнок, через озеро птицей проплыл,
И вот третия ночь, как взошел я на вольные горы".
1824
ПРИМЕЧАНИЯ
Простонародные песни нынешних греков (стр. 207). Перевод датируется
1824 годом. Три песни ("Гроб клефта", "Кальякуд" и "Олимп") напечатаны в
"Северных цветах" на 1825 год (альманах вышел в конце декабря 1824 года),
стр. 266269, с заглавием "Греческие простонародные песни" и с примечанием
издателя: "С удовольствием уведомляем наших читателей, что собрание лучших
простонародных новогреческих песен, переведенных отличным писателем нашим Н.
И. Гнедичем, скоро выдет из печати, украшенное любопытным предисловием о
духе поэзии нынешних греков и сходстве ее с простонародною русскою".
Полностью - в издании: "Простонародные песни нынешних греков, с подлинником
изданные и переведенные в стихах, с прибавлением введения, сравнения их с
простонародными песнями русскими и примечаний, Н. Гнедичем". СПб., 1825
(книга вышла в начале февраля 1825 года), с введением (стр. VII-XLI). Книга
посвящена Алексею Николаевичу Оленину. Песням предпослано следующее
примечание Гнедича: "Песни греческие, как и везде народные, переходя из уст
в уста, из рук в руки, разнятся более или менее между собою переменами
(вариантами), прибавлениями или убавлениями, не всегда счастливыми. Такими
нашел некоторые из них, и особенно в песне "Олимп", один из просвещеннейших
литераторов нынешней Греции, протоиерей Константин Экономос, эконом
покойного патриарха Константинопольского, живущий ныне в Петербурге. По
приязни своей ко мне, он предложил некоторые перемены (варианты), кажется
лучшие, и некоторые стихи, опущенные в издании г. Фориеля, но необходимые
для ясности. Таким образом, если читатели останутся более довольны здешним,
нежели парижским греческим подлинником издаваемых песен, благодарность
принадлежит почтенному отцу Экономосу. О переменах или прибавлениях
важнейших будет сказано в примечаниях к песням, другие заметят сами
любопытные читатели". В сборник "Стихотворения Н. Гнедича" 1832 года
стихотворный русский текст и примечания введены полностью. Греческий текст и
предисловие в этом издании отсутствуют (по поводу необходимости помещения в
собрание произведений Гнедича "введения к простонародным песням нынешних
греков и сравнения их с русскими песнями" см. у Белинского "Сочинения
| |
| Просмотров: 405 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры