| Главная » Книги |
Ершов Петр Павлович - Избранные стихотворения, Страница 6
Ершов Петр Павлович - Избранные стихотворения И не суйся в спор потом
С нашим батюшкой царем".
И, потешившись с врагами,
С заслужёнными крестами
Ворочуся я домой
Вечно, Даша, жить с тобой!
Начало 1830-х годов
СМЕРТЬ ЕРМАКА
Сонет
Тяжелые тучи сибирское небо одели;
Порывистый ветер меж сосен угрюмых шумел;
Венчанные пеной, иртышские воды кипели;
Дождь лился рекою, и гром полуночный гремел.
Спокойно казаки на бреге высоком сидели,
И шум непогоды дремоту на очи навел.
Бестрепетный вождь их под сенью ветвистый ели,
Опершись на саблю, на смелых казаков смотрел.
И злая кручина на сердце героя лежала,
Главу тяготила, горячую кровь волновала.
И ужас невольный дух бодрый вождя оковал.
Вдруг дикие крики... Казацкая кровь заструилась...
Булат Ермака засверкал - толпа расступилась -
И кто-то с утеса в кипевшие волны упал.
Начало 1830-х годов
РУССКИЙ ШТЫК
Лей полнее, лей смелее
И по-русски - духом, вмиг!
Пьем за то, что всех милее,
Пьем за крепкий русский штык!
Пьем - и весело, по-братски
Прокричим обычный крик:
"Здравствуй, наш товарищ хватский!
Здравствуй, крепкий русский штык!"
Прочь с косами! Прочь с буклями!
К черту пудреный парик!
Дай нам водки с сухарями,
Дай нам крепкий русский штык!
Что нам в пудре? Что в помаде?
Русский бабиться не свык;
Мы красивы, мы в наряде,
Если с нами русский штык!
Пушки бьются до последа,
Штык кончает дело вмиг;
Там удача, там победа,
Где сверкает русский штык.
И с Суворовым штыками
Окрестили мы Рымник.
Ставь хоть горы над горами -
Проберется русский штык.
Штык не знает ретирады
И к пардонам не привык.
Враг идет просить пощады,
Лишь почует русский штык.
И на Альпах всю дорогу
Враг обставил лесом пик, -
Мы сперва к святому богу,
А потом за русский штык.
Мы пробили Апеннины,
В безднах грянул русский крик:
Чрез ущелья, чрез теснины
Пролетел наш русский штык.
Нет штыка на свете краше,
С ним не станем мы в тупик;
Все возьмем, все будет наше -
Был бы с нами русский штык!
1833 (?)
МОНОЛОГ СВЯТОПОЛКА ОКАЯННОГО
(Святополк стоит на берегу волнующегося Дуная)
Шуми, Дунай, шуми во мраке непогоды!
Приятен для меня сей страшный плеск валов;
Люблю смотреть твои пенящиеся воды
И слышать стон глухой угрюмых берегов.
При блеске молнии - душа моя светлеет,
И месть кровавая - при треске грома спит,
Мученье совести в душе моей слабеет,
А властолюбие - сей идол мой! - молчит.
Волненье бурное обманчивой стихии,
Дуная шумного величественный вид
Мне ясно говорит о милой мне России,
О славном Киеве мне ясно говорит.
Я вижу пред собой славян непобедимых,
С их дикой храбростью, с их твердою душой;
Я слышу голоса - то звук речей родимых, -
И терем княжеский стоит передо мной!..
Но что мне слышится?.. Кому дают обеты:
"До гроба верности своей не изменить"?..
Да будут прокляты презренные клевреты!
Да будет проклят тот, кто мог меня лишить
Престола русского! Кто дерзкою рукою
Сорвал с главы моей наследственный венец;
Кто отнял скипетр мой, врученный мне судьбою...
Ты будешь неотмщен, несчастный мой отец!
Твой сын - не русский князь... Изгнанник он презренный,
Оставленный от всех, ничтожный, жалкий пес,
Пришлец чужой земли, проклятьем отягченный
И милосердием отвергнутый небес!
О! Если бы я мог, я б собственной рукою
Злодея моего на части разорвал,
Втоптал бы в прах его безжалостной ногою
И прах бы по полю с проклятьем разметал...
Молчи, молчи, Дунай! Теперь твой шум сердитый
Ничто пред бурею, которая кипит
В душе преступника, спокойствием забытой...
Она свирепствует - пусть все теперь молчит!
Начало 1830-х годов
СМЕРТЬ СВЯТОСЛАВА
"Послушай совета Свенельда младого
И шумным Днепром ты, о князь, не ходи;
Не верь обещаньям коварного грека:
Не может быть другом отчаянный враг.
Теперь для похода удобное время:
Днепровские воды окованы льдом,
В пустынях бушуют славянские вьюги
И снегом пушистым твой след занесут".
Так князю-герою Свенельд-воевода,
Главу преклоняя пред ним, говорил.
Глаза Святослава огнем запылали,
И, стиснув во длани свой меч, он сказал:
"Не робкую силу правитель вселенной -
Всесильный Бельбог - в Святослава вложил;
Не знает он страха и с верной дружиной
От края земли до другого пройдет.
Не прежде, как стихнут славянские вьюги
И Днепр беспокойный в брегах закипит,
Сын Ольги велит воеводе Свенельду
Свой княжеский стяг пред полком развернуть".
Вот стихнули вьюги, и Днепр неспокойный
О мшистые скалы волной загремел.
"На родину, други! В славянскую землю!" -
С улыбкой веселой сказал Святослав.
И с шумным весельем вскочили славяне
На лодки и плещут днепровской волной.
Меж тем у порогов наемники греков
Грозу-Святослава с оружием ждут.
Вот подплыл бесстрашный к порогам днепровским
И был отовсюду врагом окружен.
"За мною, дружина! Победа иль гибель!" -
Свой меч обнажая, вскричал Святослав.
И с жаром героя он в бой устремился;
И кровь от обеих сторон полилась;
И бились отважно славяне с врагами;
И пал Святослав под мечами врагов.
И князю-герою главу отрубили,
И череп стянули железным кольцом...
И вот на порогах сидят печенеги,
И новая чаша обходит кругом...
Начало 1830-х годов
НОЧЬ НА РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
Светлое небо покрылось туманною ризою ночи;
Месяц сокрылся в волнистых изгибах хитона ночного;
В далеком пространстве небес затерялась зарница;
Звезды не блещут.
Поля и луга Вифлеема омыты вечерней росою;
С цветов ароматных лениво восходит в эфир дым благовонный;
Кипарисы курятся.
Тихо бегут сребровидные волны реки Иордана;
Недвижно лежат на покате стада овец мягкорунных;
Под пальмой сидят пастухи Вифлеема.
Первый пастух
Слава Седящему в вышних пределах Востока!
Не знаю, к чему, Нафанаил, а сердце мое утопает в восторге;
Как агнец в долине, как легкий олень на Ливане, как ключ Элеонский, -
Так сердце мое и бьется, и скачет.
Второй пастух
Приятно в полудни, Аггей, отдохнуть под сенью Ливанского кедра;
Приятно по долгой разлуке увидеться с близкими сердцу;
Но что я теперь ощущаю... Словами нельзя изъяснить...
Как будто бы небо небес в душе у меня поместилось;
Как будто бы в сердце носил я всезрящего бога.
Первый пастух
Друзья! воспоем Иегову,
Столь мудро создавшего землю,
Простершего небо шатром над водами;
Душисты цветы Вифлеема,
Душист аромат кипариса;
Но песни и гимны для бога душистей всех жертв и курений.
И пастыри дружно воспели могущество бога
И чудо творений, и древние лета...
Как звуки тимпана, как светлые воды - их голоса разливались в пространстве.
Вдруг небеса осветились, -
И новое солнце, звезда Вифлеема, раздрав полуночную ризу небес,
Явилась над мрачным вертепом,
И ангелы стройно воспели хвалебные гимны во славу рожденного бога,
И, громко всплеснув, Иордан прокатил сребровидные воды...
Первый пастух
Я вижу блестящую новую звезду!
Второй пастух
Я слышу хвалебные гимны!
Третий пастух
Не бог ли нисходит с Сиона?..
И вот от пределов Востока является ангел:
Криле позлащены, эфирный хитон на раменах,
Веселье во взорах, небесная радость в улыбке,
Лучи от лица, как молнии, блещут.
Ангел
Мир приношу вам и радость, чада Адама!
Постухи
О, кто ты, небесный посланник?.. Сиянье лица твоего ослепляет бренные очи...
Не ты ль Моисей, из Египта изведший нас древле
В землю, кипящую млеком и медом?
Ангел
Нет, я Гавриил, предстоящий пред богом,
И послан к вам возвестить бесконечную радость.
Свершилась превечная тайна: бог во плоти днесь явился.
Пастухи
Мессия?.. О радостный вестник, приход твой от бога!
Но где, покажи нам, небесный младенец, да можем ему поклониться?
Ангел
Идите в вертеп Вифлеемский.
Превечное слово, его же пространство небес не вмещало, покоится в яслях.
И ангел сокрылся!
И пастыри спешно идут с жезлами к вертепу.
Звезда Вифлеема горела над входом вертепа.
Ангелы пели: "Слава сущему в вышних! мир на земли, благодать в человеках!"
Пастыри входят - и зрят непорочную матерь при яслях,
И бога-младенца, повитого чистой рукою Марии,
Иосифа-старца, вперившего очи в превечное слово...
И пастыри, пад, поклонились.
1834
МОЛОДОЙ ОРЕЛ
Как во поле во широком
Дуб высокий зеленел;
Как на том дубу высоком
Млад ясен орел сидел.
Тот орел ли быстрокрылой
Крылы мочные сложил.
И к сырой земле уныло
Ясны очи опустил.
Как от дуба недалеко
Речка быстрая течет,
А по речке по широкой
Лебедь белая плывет.
Шею выгнув горделиво,
Хвост раскинув над водой,
Лебедь белая игриво
Струйку гонит за собой.
"Что, орел мой быстрокрылой,
Крылья мочные сложил?
Что к сырой земле уныло
Ясны очи опустил?
Аль не видишь - недалеко
Речка быстрая течет,
А по речке по широкой
Лебедь белая плывет?
Мочны крылья опустились?
Клёв ли крепкий ослабел?"
Сильны ль когти притупились?
Взор ли ясный потемнел?
Что с тобою, быстрокрылой?
Не случилась ли беда?"
Как возговорит уныло
Млад ясен орел тогда:
"Нет, я вижу: недалеко
Речка быстрая течет,
А по речке по широкой
Лебедь белая плывет.
Мочны крылья не стареют;
Крепкий клёв не ослабел,
Сильны когти не тупеют,
Ясный взор не потемнел.
Но тоска, тоска-кручина
Сердце молодца грызет,
Опостыла мне чужбина,
Край родной меня зовет.
Там в родном краю приволье
По поднебесью летать,
В чистом поле на раздолье
Буйный ветер обгонять.
Там бураном вьются тучи;
Там потоком лес шумит;
Там дробится гром летучий
В быстром беге о гранит.
Там средь дня, в выси далекой
Тучи полночья висят;
Там средь полночи глубокой
Льды зарницами горят.
Скоро ль, скоро ль я оставлю
Чужеземные край?
Скоро ль, скоро ль я расправлю
Крылья мочные мои?
Я с знакомыми орлами
Отдохну в родных лесах;
Я взнесусь над облаками,
Я сокроюсь в небесах".
1834 (?)
РУССКАЯ ПЕСНЯ
Уж не цвесть цветку в пустыне,
В клетке пташечке не петь!
Уж на горькой на полыне
Сладкой ягодке не зреть!
Ясну солнышку в ненастье
В синем небе не сиять!
Добру молодцу в несчастье
Дней веселых не видать!
Как во той ли тяжкой доле
Русы кудри разовью;
Уж как выйду ль в чисто поле
Разгулять тоску мою.
Может, ветер на долину
Грусть-злодейку разнесет;
Может, речка злу кручину
Быстрой струйкой разобьет.
Не сходить туману с моря,
Не сбежать теням с полей,
Не разбить мне люта горя,
Не разнесть тоски моей!
1835
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Я понял, я знаю всю прелесть любви!
Я жил, я дышал не напрасно!
Недаром мне сердце шептало: "Живи!" -
В минуты тревоги ненастной.
Недаром на душу в веселых мечтах
Порою грусть тихо слетала
И тайная дума на легких крылах
Младое чело осеняла.
Но долго я в жизни печально блуждал
По тернам стези одинокой;
Но тщетно я в мире прекрасной искал,
Как розы в пустыне далекой.
И много обшел я роскошных садов,
Но сердце ее не встречало;
И много я видел прелестных цветов,
Но сердце упорно молчало.
Пустыней казался мне мир. На пути
Нигде не слыхал я привета.
Зачем же, я думал, сей пламень в груди
И сердце восторгом согрето?
Но нет, не напрасно тот пламень возжжен
И сердце в восторге трепещет!
Настанет мгновенье, и радостно он
В очах оживленных заблещет!
& 
| |
| Просмотров: 568 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры