Главная » Книги

Дуров Сергей Федорович - Стихотворения, Страница 12

Дуров Сергей Федорович - Стихотворения


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15

p; 
  
  
  Кровавые слезы людские,
  
  
  
   От века глухая
  
  
  
  
  На стоны и вопли живые...
  
  
  
  
   О матерь всех бедствий!
  
  
  
  
  Я звал тебя часто к ответу
  
  
  
   И все твои язвы,
  
  
  
  
  Как в зеркале, выставил свету, -
  
  
  
  
   Затем, чтобы каждый,
  
  
  
  
  В груди чьей не камень положен,
  
  
  
   Увидя твой образ,
  
  
  
  
  Был тайною думой встревожен.
  
  
  
  
   Чтоб мог он глубоко
  
  
  
  
  Проникнуться теплым участьем
  
  
  
   К бесчисленным жертвам,
  
  
  
  
  Гонимым нуждой и несчастьем,
  
  
  
  
   И, гнев поборовши,
  
  
  
  
  Уста оградя от проклятий,
  
  
  
   Считал бы за долг свой
  
  
  
  
  Прощать осуждаемых братии.
  
  
  
  
   О горькая бедность!
  
  
  
  
  Дай бог моим песням успеха,
  
  
  
   Пускай они всюду
  
  
  
  
  Пробудят ответное эхо...
  
  
  
  
   Пускай отзовется
  
  
  
  
  На клич мой толпа благородных
  
  
  
   Поборников дела -
  
  
  
  
  За черное племя голодных!
  
  
  
  
   Пора вдохновенным
  
  
  
  
  Слить дружно свой голос скорбящий
  
  
  
   И стать против язвы,
  
  
  
  
  Людей миллионы губящей...
  
  
  
  
   Пора лютый голод
  
  
  
  
  Изгнать навсегда из-под неба
  
  
  
   И, с братской любовью,
  
  
  
  
  Дать каждому рту кусок хлеба...
  
  
  
  
   Пора бесприютным,
  
  
  
  
  Чтоб в мире их что-нибудь грело,
  
  
  
   Дать на зиму шерсти
  
  
  
  
  Прикрыть свое зябкое тело.
  
  
  
  
   Гнетущая бедность!
  
  
  
  
  Из рук твоих, жадных от века,
  
  
  
   Пора бы всецело
  
  
  
  
  Извлечь бедняка-человека...
  
  
  
  
   Но тщетно! в юдоли
  
  
  
  
  Стенаний и горького плача
  
  
  
   Едва ль разрешима
  
  
  
  
  Великая эта задача.
  
  
  
  
   Как ум наш ни бейся,
  
  
  
  
  В тенетах труда и науки,
  
  
  
   Чтоб как-нибудь братьям
  
  
  
  
  Смягчить их тяжелые муки, -
  
  
  
  
   Увы! бедным жертвам,
  
  
  
  
  Идущим житейской дорогой,
  
  
  
   На страже в грядущем
  
  
  
  
  Страданий так много, так много,
  
  
  
  
   Что робкое сердце людское,
  
  
  
  
  Далеко предела земного,
  
  
  
   Искать будет вечно
  
  
  
  
  И мира, и быта иного...
  
  
  
  
  
  
  
   1864
  
  
  
  
  
  
   СМЕХ
  
  
  
  
   (ИЗ БАРБЬЕ)
  
  
  
  
  
  
   I
  
  
  
   Мы ней утратили, всё, даже смех радушный
  
  
   С его веселостью и лаской простодушной, -
  
  
   Тот смех, который встарь, бывало, у отцов,
  
  
   Из сердца вырвавшись, гремел среди пиров.
  
  
   Его уж нет теперь, веселого собрата:
  
  
   Он скрылся от людей и скрылся без возврата...
  
  
   А был он, этот смех, когда-то добрый кум!
  
  
   Наш смех теперешний - не более как шум,
  
  
   Как вопль, исторгнутый знобящей лихорадкой,
  
  
   Рот искажающий язвительною складкой.
  
  
   Прощайте ж навсегда и песни и любовь,
  
  
   Вино и громкий смех, - вы не вернетесь вновь!
  
  
   В наш век нет юношей румяных и веселых,
  
  
   Во славу красоте дурачиться готовых;
  
  
   Нет откровенности, бывалой в старину -
  
  
   При всех поцеловать не смеет муж жену;
  
  
   Шутливому словцу дивятся, словно чуду;
  
  
   Зато цинизм теперь господствует повсюду,
  
  
   Желчь льется с языка обильною струей;
  
  
   Насмешка подлая пиши над нищетой,
  
  
   Повсюду, как в аду, у нас зубовный скрежет:
  
  
   Смех не смешит людей - нет, он теперь их режет...
  
  
  
  
  
  
   II
  
  
  
   О смех! Чтоб к нам прийти с наморщенным челом.
  
  
   Каким доселе ты кровавым шел путем?
  
  
   Твой голос издавна там слышался, бывало.
  
  
   Где всё в развалинах дымилось и пылало...
  
  
   Он резко пробегал над нивой золотой,
  
  
   Когда по ней толпу водили на разбой;
  
  
   На стенах городских, нежданно, без причины,
  
  
   Он слышался сквозь стук ударов гильотины;
  
  
   Он часто заглушал и стон и громкий плач,
  
  
   Когда за клок волос тряс голову палач...
  
  
   Вольтер, едва живой, но полный страшной силы,
  
  
   Прощаясь с жизнию, смеялся у могилы -
  
  
   И этот смех его, как молот роковой,
  
  
   В основах потрясал общественный наш строй.
  
  
   О тех пор под тяжестью язвительного смеха
  
  
   Ничто прекрасное не жди у нас успеха!
  
  
  
  
  
  
   III
  
  
  
   Увы! беда тому, в ком есть святой огонь,
  
  
   Кто душу положить хотел бы на ладонь?
  
  
   Беда, сто раз беда той музе, благородной,
  
  
   Которая, избрав от детства путь свободный,
  
  
   Слепая к призракам мишурной суеты,
  
  
   Полюбит идеал добра и красоты!
  
  
   Смех, безобразный смех - людской руководитель,
  
  
   Всего прекрасного завистливый гонитель,
  
  
   Как язва кинется внезапно на нее,
  
  
   Запутает в сетях, столкнет с пути ее.
  
  
   И тщетно, бедная, сбирала бы усилья
  
  
   Широко развернуть израненные крылья, -
  
  
   И песнью в небесах подслушанной своей
  
  
   Затронуть заживо больную грудь людей, -
  
  
   Увы, на пол-пути, лишенная надежды,
  
  
   Поникнув головой, сомкнув печально вежды,
  
  
   Она падет с небес... А там, на краткий срок
  
  
   Забившись где-нибудь в безвестный уголок,
  
  
   Оплакивая жизнь, но с жизнию не споря, -
  
  
   Умрет до времени с душою, полной горя...
  
  
  
  
  
  
  ПОСМЕРТНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
  
  
  
  
  
  
  ИЗ В. ГЮГО
  
  
  
  
  Услышав плач, я отпер дверь в лачугу.
  
  
  
  Там четверо детей осиротелых
  
  
  
  Над матерью усопшею рыдали...
  
  
  
  Конурка страх невольный наводила:
  
  
  
  Зеленый труп на рубище лежал;
  
  
  
  Нигде огня; в дырявый потолок
  
  
  
  Валилася солома с ветхой кровли.
  
  
  
  По-старчески задумалась малютка;
  
  
  
  А на устах покойницы улыбка -
  
  
  
  Ужасная улыбка - пробивалась,
  
  
  
  Как сквозь туман осенняя заря.
  
  
  
  Ребенок лет шести, в семействе старший,
  
  
  
  Казалося, хотел сказать: "Взгляните,
  
  
  
  В какую темь нас бросила судьба!.."
  
  
  
  
  Здесь в комнате свершилось преступленье.
  
  
  
  Вот в чем оно. Под небом благодатным
  
  
  
  Есть женщина, которая умна,
  
  
  
  Кротка, добра, как ангел. Бог ее,
  
  
  
  Казалося, для счастья создал. Муж
  
  
  
  У ней добряк-работник. Оба вместе,
  
  
  
  Без ропота, без зависти и желчи,
  
  
  
  Ярмо свое житейское тянули.
  
  
  
  Но вот болезнь свела в могилу мужа;
  
  
  
  ' Теперь она вдова с пустой сумой
  
  
  
  И четырьмя малютками. Сейчас же
  
  
  
  За труд она схватилась, как мужчина.
  
  
  
  Жива, добра, опрятна, бережлива,
  
  
  
  Нет дров в печи, на койке - одеяла,
  
  
  
  Она молчит... и день-деньской и ночь
  
  
  
  То штопает чулки, то из соломы
  
  
  
  Ковры плетет, шьет, вяжет, чтобы только
  
  
  
  Добыть кусок насущного малюткам.
  
  
  
  Жизнь честная! Но раз приходят к ней -
  
  
  
  И застают от голода умершей.
  
  
  
  
  В кустарниках, летая, птички пели;
  
  
  
  На кузницах звенели молота;
  
  
  
  Толпились в задах маски; поцелуи
  
  
  
  Отдергивали с масок кружева;
  
  
  
  Повсюду жизнь. Купцы считают деньги;
  
  
  
  На улицах езда, веселый хохот;
  
  
  
  Вагонов цепь колышет землю; дым
  
  
  
  Валит из труб бегущих пароходов;
  
  
  
  И в этот час движенья, блеска, шума
  
  
  
  Под бедный кров работницы усталой,
  
  
  
  Как тать ночной, прокрался лютый, голод,
  
  
  
  Схватил ее за горло - и убил.
  
  
  
  Глад - это взор распутницы; дубина
  
  
  
  Бездомного разбойника; ручонка
  
  
  
  Малютки, хлеб ворующего робко;
  
  
  
  Забытого бедняги лихорадка...
  
  
  
  Земля же вся полна могучим соком,
  
  
  
  Дающим жизнь обильную повсюду, -
  
  
  
  Лишь плод созрел, уж колосится поле...
  
  
  
  И между тем, когда себе пчела
  
  
  
  С бузинного листка сбирает соки,
  
  
  
  Когда ручей поит обильно стадо,
  
  
  
  Могила снедь готовит хищным птицам,
  
  
  
  Когда шакал, гиена, василиск
  
  
  
  Среди пустынь себе находят пищу, -
  
  
  
  Ты, человек, голодной смертью гибнешь!
  
  
  
  О, это зло - общественный проступок;
  
  
  
  Страшилище-разбойник, порожденный
  
  
  
  Запутанностью мрачной нашей жизни...
  
  
  
  
  Господь! Зачем среди юдоли этой
  
  
  
  Приходится сиротке говорить:
  
  
  
  "Я голоден!" Дитя - не та же ль птичка?
  
  
  
  Зачем же то, что гнездышку дается,
  
  
  
  Отказано бывает колыбельке?..
  
  
  
  
  
   ВОСПОМИНАНИЕ НОЧИ 4 ДЕКАБРЯ
  
  
  
   Ребенок был убит, - две пули - и в висок!
  
  
   Мы в комнату внесли малютки тело:
  
  
   Весь череп раскроен, рука закостенела,
  
  
   И в ней - бедняжка! - он держал волчок.
  
  
  
  Раздели мы с унынием немым
  
  
   Труп окровавленный, и бабушка-старуха
  
  
   Седая наклонилася над ним
  
  
   И прошептала медленно и глухо:
  
  
   "Как побледнел он... Посветите мне...
  
  
   О боже! волоса в крови склеились".
  
  
   Ночь, будто гроб, темнела... В тишине
  
  
   К нам выстрелы порою доносились:
  
  
   Там убивали, как убили тут...
  
  
  
  Ребенка простынею белой
  
  
   Она окутала, и труп окоченелый
  
  
   У печки стала греть. Напрасный труд!
  
  
   Обвеян смерти роковым дыханьем,
  
  
   Лежал малютка, холоден как лед,
  
  
   Ручонки опустив, открывши рот,
  
  
   Бесчувственный к ее лобзаньям...
  
  
  
  "Вот посмотрите, люди добрые, - она
  
  
   Заговорила вдруг, прервав рыданья, -
  
  
   Они его убили... У окна
  
  
   Он здесь играл... и в бедное созданье,
  
  
   В ребенка малого - ему еще восьмой
  
  
   Годочек был - они стреляют... Что же
  
  
   Он сделал им, малютка бедный мой...
  
  
   Как был он тих и кроток, о мой боже...
  
  
   С охотою ходил он в школу... да,
  
  
   И все учителя его хвалили,
  
  
   Он письма для меня писал всегда, -
  
  
   И вот, разбойники, они его убили!
  
  
   Скажите мне: не всё ль равно
  
  
   Для господина Бонапарта было
  
  
   Убить меня? Я смерти жду давно...
  
  
   Но он... дитя..."
  
  
  
  
  
  Рыданьем задушило
  
  
   Старухе грудь, и не могла она
  
  
   Сказать ни слова долго... Мы стояли
  
  
   Вокруг несчастной, полные печали,
  
  
   И сердце надрывалось в нас... "Одна,
  
  
   Одна останусь я теперь... Что будет
  
  
   Со мною, старой? Пусть господь рассудит
  
  
   Меня с убийцами! За что они в наш дом
  
  
   Пустили выстрелы? Ведь не кричал малютка:
  
  
   "Да здравствует республика!" Лицом
  
  
   Она склонилась к телу... Было жутко
  
  
   Старухи горьким жалобам внимать
  
  
   Над трупом отрока окровавленным...
  
  
   Несчастная! Могла ль она понять...
  
  
  
  
  
  
  
  * * *
  
  
  
  
   Кто стал, помимо вечных лжей,
  
  
  
   Герольдом истины свободной, -
  
  
  
   Тот, в общем мненьи, враг людей,
  
  
  
   Отступник веры, бич народный.
  
  
  
  
   Как мы ценили правоту?
  
  
  
   Какую ей давали плату?
  
  
  
   Ведь все кричали: смерть Христу!
  
  
  
   Смерть обольстителю Сократу!
  
  
  
  
   И Галилей за то, что он
  
  
  
   Мир двинул с места, был оплеван.
 &nbs

Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
Просмотров: 465 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа