Богданович Ипполит Федорович - Душенька, Страница 6 - Книги

bsp; поэтическая заставка ко всей поэме, то участие Богдановича в этом издании

можно считать доказанным, хотя он в это время в Москве не жил и, насколько

нам известно, не бывал. Платон Бекетов в предисловии к Собранию сочинений

Богдановича писал о работе его над текстом "Душеньки": "...при обоих

последних изданиях (1794 и 1799 гг. - Ред.) сочинитель ее пересматривал и

делал поправки. Их наиболе находится во втором издании; несмотря на то,

многие и по сие время предпочитают первое издание двум последним" (Соч., ч.

1, стр. V). Эта оценка разных изданий "Душеньки" не подтверждается

сопоставлением редакций поэмы. К тому времени, когда Богданович начал работу

над "Душенькой", в русской литературе уже существовал полный перевод "Les

amours de Psyche et de Cupidon" (1669) Лафонтена, сделанный Ф.И.

Дмитриевым-Мамоновым под названием "Любовь Псиши и Купидона" (1769).

Переводчик сохранил чередование прозы и стихов, принятое Лафонтеном в его

романе. Придерживаясь в вопросах стиля ортодоксально-классицистских позиций,

Дмитриев-Мамонов критически отнесся к "слогу" Лафонтена и в предисловии к

переводу обосновал свое стремление очистить язык перевода от "низких слов" и

"степной речи": "Правда то есть, что я избрал для переводу нежнейшее из

того, что г. де ла Фонтен через всю свою жизнь в свет издал, и в оном его

сочинении самых низких слов совсем нет: но признаюсь, что, желая употребить

приличный штиль или слог тут, где материя оного требовала, я имел

наивеличайший труд; потому что в оригинале слог хотя благороднее его

нравоучительных басен, но для героичного слога весьма низок, и охоту мне

подало переводить не штиль, но материю.

Знаю, что всему свету писателям нравится в баснях низкий слог г. де ла

Фонтена, и многие оному подражают; но мне не нравится, потому что

благородный штиль всегда привлечет меня к чтению, а низкими словами

наполненный слог я так оставляю, как оставляю и не слушаю тех людей, которые

говорят степной речью и произношением" ("Любовь Псиши и Купидона". СПб.,

1769, стр. 15-16). Богданович отказался от чередования прозаических и

стиховых кусков, принятого Лафонтеном. Еще критика начала XIX века в лице

Карамзина видела в этом большое преимущество "Душеньки" по сравнению с

романом Лафонтена:

"Душенька" во многих местах приятнее и живее, и вообще превосходнее

тем, что писана стихами, ибо хорошие стихи всегда лучше хорошей прозы; что

труднее, то имеет и более цены в искусствах. Надобно также заметить, что

некоторые изображения и предметы необходимо требуют стихов для большего

удовольствия читателей, и что никакая гармоническая, цветная проза не

заменит их" ("О Богдановиче и его сочинениях", Н.М. Карамзин. Сочинения, т.

8, изд. 3-е. М., 1820, стр. 184). Богданович, по всей вероятности,

последовал в выборе формы изложения самому Лафонтену, который, перед

описанием триумфа Венеры, так мотивирует необходимость перехода от

прозаического изложения к стиховому: "Ceci est proprement matiere de poesie:

il ne sieroit guere bien a la prose de decrire une cavalcade de dieux

marins: d'ailleurs je ne pense pas qu'on put exprimer avec le langage

ordinaire ce que la deesse parut alors" ("Les amours de Psyche et de

Cupidon". P., 1818, стр. 31).

Перевод: "Это, собственно, предмет поэзии: прозе не пристало описывать

кавалькаду морских богов. Да я и не думаю, чтобы обыкновенным языком можно

было описать, какою явилась тогда богиня".

Это мнение Лафонтена, высказанное по частному поводу. Богданович

применил во всей своей обработке истории Амура и Психеи. Всего у Лафонтена в

"Любви Психеи и Купидона" 498 стихотворных строк. Все они воспроизведены

Богдановичем и распространены за счет подробностей, отсутствующих в

подлиннике Лафонтена.

Но уже это, чисто количественное, соотношение свидетельствует, что

Богданович мог располагать Лафонтеновым романом только как канвой и что

стихотворная обработка истории Амура и Психеи в основном оригинальное

создание русского поэта.

Язык "Душеньки" испытал известную эволюцию. В "Душенькиных похождениях"

(1778) Богданович ближе к языку русской басни 1760-х годов и комической

поэмы, чем к Лафонтену. При подготовке изд. 1783 г. Богданович тщательно

освобождал текст первой книги поэмы от сатирических по содержанию и

написанных басенно-комическим языком мест. Так, были отброшены строки:

Не стали воры красть,

И ябеды молчали,

Жил каждый без печали,

И ел и пил во сласть.

Все подданные и соседи,

Такой устав боготворя,

Повсюду ставили лик мудрого царя

Из золота, сребра иль меди,

Приятели, друзья

Вельможи и князья,

К нему съезжались в гости;

Он первый изобрел

К забаве между дел

Юлу, гусёк и кости;

Картежная игра,

У царского двора

И в греческом народе,

Была тогда не в моде,

Вельможи, так, как чернь,

С умом играли в зернь,

Играли также в шашки,

Без денег, на бумажки,

И множество потех,

Для каждого и всех,

Там всякий день являлись,

Везде бывал там смех

И люди забавлялись.

В жалобе Душеньки Амуру были следующие строки:

Я сестр моих ничем не хуже;

Но каждая из них при муже

Нашла любовников пяток,

И может каждая по воле

Найти себе еще их боле...

В описании путешествия Душеньки и ее родных к горе, указанной оракулом,

иронически изображались жрецы:

Впоследок в сем пути все столько утомились,

Что чуть назад не воротились.

Тогда главнейший жрец,

Спасая робких сих овец,

Потряс широкими усами,

И лезущему вниз словесному скоту

Грозил оракулом и всеми небесами.

Некоторая непроясненность замысла и жанровой природы "Душеньки"

сказалась в стиле изд. 1778 г. и 1783 г. Богданович еще черпает из

разножанровых источников лексику поэмы и не находит для нее единого

стилистческого принципа. В языке "Душенькиных похождений" и "Душеньки"

(1783) еще много пестроты, просторечных слов и оборотов, выражений

чиновничье-приказного арго, галлицизмов. Хотя уже при переработке поэмы для

издания 1783 г. Богданович стремился добиться единства стиля и языка, уйти

от языковых крайностей ввиду резкого и уже для автора ставшего неприемлемым

стилистического разнобоя. Систематически очищался язык поэмы от оборотов

просторечия, строки (книга третья)

И отведет ее в куток;

В кутке покажет вниз ступени...

были заменены следующими:

Покажет впоследи в избушке уголок;

Оттоль покажет вниз ступени.

Взамен слова с просторечным и даже диалектальным характером введено

общеупотребительное и литературой освоенное слово. При доработке "Душеньки"

в изд. 1794 г. велась очень тщательная правка преимущественно

стилистического характера. Особенное внимание Богданович при этом обращал на

ритмико-звуковую сторону стиха поэмы. Во второй книге строка

И розами везде усыпанны дороги

переделана следующим образом:

И всюду розами усыпаны дороги.

При этой перемене в строке шестистопного ямба пиррихий перенесен из

второй стопы в третью. В результате ритмическое движение в середине строки

меняется, в ней исчезает монотония чередования ударных стоп и пиррихиев. В

других случаях Богданович менял звучание строки, не меняя ее ритма:

За всяку злобу их...

заменяется:

За алчну злобу их...

Звуковой повтор з... з... дополняется еще повтором л... л... и строка

получает совершенно иную звуковую организацию, более соответствующую

уточнившемуся авторскому эмоционально-стилистическому заданию.

Предисловие.

Будучи побужден к тому печатными и письменными похвалами. По-видимому,

имеется в виду рецензия в "Прибавлениях к "Московским ведомостям" (1783, ?

96, 2 декабря) и упоминания о "Душеньке" в СЛРС, в "Стансах" М.М. Хераскова

и статье "Вечеринка" (1783, ч. 9, стр. 245), где говорится "о прекрасном

сочинении господина Богдановича, которое не есть драма, но сказка в стихах".

Книга первая.

Гомер, отец стихов, двойчатых. В "Душенькиных похождениях" (1778) Гомер

был охарактеризован иначе:

Гомер, отец стихов,

И рифм богатых

И рифм женатых!

По-видимому, Богданович убедился в ошибочности этого мнения и потому

заменил его указанием на "двойчатость", то есть обязательную цезуру в стихе

гомеровских поэм.

Черты, без равных стоп. "Душенька" написана разностопным "вольным"

ямбом, каким обычно в 1760-1770-е годы писались не поэмы, а басни и притчи.

Ликаон, которого писал историю Назон. В греческой мифологии - царь

Аркадии, отличавшийся жестокостью. За убийство ребенка в жертву богам Зевс

превратил Ликаона в волка. "Историю" Ликаона пересказал в своих

"Метаморфозах" Овидий Назон.

Сурова щеть - жесткая, грубая щетина.

Образ прав - правдивое, правильное изображение.

В Москве на маскараде. Маскарад "Торжествующая Минерва", устроенный в

Москве во время коронации Екатерины II 30 января - 2 февраля 1763 г.

Маскарад этот происходил на улицах Москвы и состоял из процессии

замаскированных в следующем порядке: провозвестник маскарада со своей

свитою, Момус, или Пересмешник, Бахус, Несогласие, Обман, Невежество,

Мздоимство, Превратный свет, Спесь, Мотовство и Бедность, Вулкан, Юпитер,

Златой век, Парнас и Мир, наконец, Минерва и Добродетель.

Церасты (греч. миф.) - рогатые люди, превращение которых в быков

описано в "Метаморфозах" Овидия.

Цекропы (греч. миф.) - люди, превращенные в обезьян. Легенда об этом

рассказана в "Метаморфозах" Овидия.

Иксион (греч. миф.) - царь, который за преследование Геры был наказан

Зевсом - прикован к вечно вертящемуся огненному колесу.

Цитера, или Кифера - остров в Греческом архипелаге, место особого

культа Венеры - Афродиты; тaм находился посвященный ей храм.

Фетида (греч. миф.) - морское божество. От брака ее с Пелеем родился

Ахилл.

Тамбуры и коклюшки - тамбур (от франц. tambour - барабан) - вид

вышивания, при котором материя натягивалась на круглые пяльцы и

придерживалась ремнями, напоминая по виду барабан; коклюшки - мелкие

брусочки, подвешиваемые к ниткам при плетении кружев.

Книга вторая.

Калисто, Дафния, Армида... Ангелика, Фринея - имена мифологических,

исторических и литературных героинь. Калисто - персонаж "Метаморфоз" Овидия,

Дафна - дочь речного бога Ладона и Геи, богини земли; убегая от

преследовавшего ее Аполлона, была принята матерью и превращена в лавровое

дерево; Армида - персонаж поэмы Тассо "Освобожденный Иерусалим"; Ангелика -

персонаж поэмы Ариосто "Неистовый Роланд"; Фринея, или Фрина (V век до. н.

э.) - древнегреческая гетера, подруга Перикла, славившаяся своей красотой.

Апелл, или Апеллес (IV в. до н. э.) - греческий живописец; здесь

упоминается как автор картины, изображавшей Афродиту.

Менандр (342-292 гг. до н. э.) - древнегреческий драматург, автор

бытовых комедий.

Кино (1635-1688) - французский драматург, автор трагедий и оперных

либретто.

Детуш (1680-1754) - французский драматург.

Реньяр (1656-1709) - французский драматург, последователь Мольера.

Руссо Жан-Жак (1712-1778) - здесь назван как автор комической оперы

"Деревенский колдун" (1752).

Не зная, что сказать, кричала часто: ах! Имеется в виду трагедия Ф.

Козельского "Пантея" (1769), где в монологах Пантеи часто повторяется

восклицание "ах!" "Пантея" была встречена недоброжелательно сатирическими

журналами 1769 г. Новиков в "Трутне" писал, что "трагедию г. *, недавно

напечатанную, полезно читать только тому, кто принимал рвотное лекарство и

оно не действовало" (Н.И. Новиков. Сатирические журналы, 1952, стр. 109). В

"Опыте исторического словаря о российских писателях" (1772) Новиков назвал

"Пантею" "не весьма удачной".

И для того велела исправным слогом вновь амурам перевесть - имеется в

виду созданное Екатериной II "Собрание, старающееся о переводе иностранных

книг" (1768-1783).

Различные листки - по-видимому, журналы 1769-1774 гг., продерзко

выходили - очевидно, журналы Новикова и Эмина, а полезные - журнал Екатерины

II "Всякая всячина" (1769).

Палладой нарядясь, грозит на лошади - по-видимому, имеется в виду

картина С. Торелли "Екатерина II в образе Минервы".

Партер - здесь: часть сада с низко подстриженными деревьями.

Книга третья.

Петиметр - щеголь, модник.

Выкладки - фигурные украшения на верхней одежде.

Хвост в три пяди - в придворном обиходе второй половины XVIII века

длина "хвоста" (шлейфа) была строго регламентирована в зависимости от титула

и звания.

Шпынь - шут.

Алкмена (греч. миф.) - супруга Амфитриона; Зевс овладел ею, явившись в

образе ее мужа, и она родила Геракла.

Пракситель (IV в. до н. э.) - древнегреческий скульптор, работы

которого известны только в римских копиях. Из них особенно была известна

статуя Афродиты Книдской.

И. З. Серман